Ч
то он делает? Он упрощает систему, он убирает лишние звенья, делает просту
ю систему, и эта простая система даёт большой выход массы нужного нам вещ
ества, и всё. Но для того, чтобы эту систему упростить, нужно приложить кол
оссальную энергию, потому что так просто система существовать не будет,
она придёт в своё нормальное состояние, где будет много разных других зв
еньев. Вместо пшеничного поля там будет, например, много васильков.
Д.Г. Сорняки.
А.А. А ему нужно убрать сорняки, а чтобы их убрать, нужно подкачи
вать энергию в любом виде, в виде ли там физического труда, в виде ли денеж
ных затрат Ц как угодно подкачать энергию. Вот этим учёные и занимаются
всё время. Поэтому я не зря говорил, что всё исходит из процессов обмена. И
вот главное Ц это соотношение между тем, что мы хотим получить, какую про
дукцию полезную получить, и сколько при этом растрачивается энергии на м
етаболический процесс. Что значит растрачивается? Это значит бессмысле
нно уходит в тепловую энергию, в нагрев окружающей среды. Но это неизбежн
ость. И чем у нас сложнее системы, тем больше у нас уходит энергии на рассе
ивание. И тогда у нас будет меньше продукции. Значит, более разнообразные
системы менее продуктивны всегда. А если мы хотим получить продуктивные
системы, мы должны убрать лишние звенья, упростить систему, но тогда мы до
лжны подкачивать энергию извне.
И ещё. Отличительное качество биологических систем от небиологических,
от неживых систем, это то, что они открыты по энергии вещества. То есть они
могут существовать только тогда, когда есть внешний приток энергии. Если
его нет, они существовать не могут. И поэтому есть термодинамика открыты
х систем. И термодинамика открытых систем Пригожина получила Нобелевск
ую премию. Понимаете, это очень сложные вопросы. На самом деле те, которые
называют себя экологами… Я бы сказал, что это безответственные люди прос
то; они делают пиар, для них, наверное, интересно пугать людей. Но вот если с
ерьёзно заниматься экологией…

Мифология повседневности



12.03.03
(хр. 00:40:03)

Участники :
Константин Богданов Ц доктор филологических наук, профессо
р университета Констанца (Германия)
Александр Панченко Ц кандидат филологических наук (Санкт-П
етербург)

Александр Гордон : Звучит это так:

И по привычке многолетней
За каждой замкнутой спиной
Я спрашиваю: «Кто последний?»
И слышу: «Будете за мной».

Это тоже своего образа заклинание, магическая формула.
Константин Богданов : Не стоит видеть, конечно, за каждой такой
элементарной, привычной формулой, наверное, далёкие смыслы. Я думаю, что г
ораздо интереснее видеть, насколько прозрачна наша собственная идеоло
гия, в которой мы растём и видим её в других, потому что очередь, например, к
оторая прочитывается в этих стихах, она тоже предполагает, естественно,
какую-то перспективу мифологическую, само собой.
Но интереснее не говорить о том, насколько глубока эта перспектива, и кон
струировать очередь как некий ритуальный, предположим, процесс или мифо
логический нарратив. Интереснее подумать о том, насколько та действител
ьность, в которой мы с вами живём, ощущаем себя, в частности, стоящими в оче
реди, насколько эта действительность полна таких ещё вторичных значени
й, то есть насколько она, эта идеология, для нас самих прозрачна. Вот мы сто
им в очереди, и только стоим в очереди, или делаем ещё нечто?
Вот, собственно, я думаю, пафос, во всяком случае, той работы, которую я писа
л, или то, чем мы занимаемся вместе с Сашей в нашем институте, на нашей конф
еренции. Так что я более чем далёк от мысли видеть во всём какие-то мифоло
гические стереотипы.
А.Г. Вот вы говорите так, как будто подразумеваете некую общую
мифологию для нашей жизни, нашей, моей, вашей, да, и следовательно, контуры
этой жизни достаточно чётко вами очерчены, если вы даже прозрачность как
ую-то видите. На самом деле так ли это? То есть современное общество, пости
ндустриальное, потребительское, назовите его каким угодно, оно действит
ельно обладает общей идеологией, оно действительно настолько нормализ
овано что ли, что мы можем говорить о совместной жизни? Или это всё-таки мо
дель какая-то?
Александр Панченко : Нет, общество, и тем более современное, сос
тоит из каких-то кусков. Нужно, чтобы эти куски соединялись во что-то одно,
но между ними должны быть хотя бы какие-то переходы. Тут о нормализации пр
иходится говорить. Это вот то, о чём как раз Костя, собственно, и писал.
К.Б. Естественно, любая фрагментаризация может быть постулир
ована как фрагментаризация. Но для того, чтобы нам в этом видеть некотору
ю общую структуру, мы должны на нечто ориентироваться, и предполагать, чт
о кто-то ориентируется тоже на какую-то общую структуру. Но, во всяком слу
чае, интересно видеть, что мы всё время выстраиваем мифологию по отношен
ию к каким-то принятым сегодня и сейчас нормативам такой общности. Это мо
жет быть мифология утопическая, обращённая вперёд. Ну, не знаю, построени
е светлого общества и т. д. Это может быть мифология, опрокинутая назад. В р
етроспективе мы тоже более «выстраиваемы» как общее. И в данном случае, м
ожет быть, интереснее всего поговорить, насколько вот эта общность подви
жна и динамична. Никто не говорит, например, что самые элементарные вещи, к
оторыми мы пользуемся, они всё время предполагают разные какие-то мифол
огические вещи. Просто есть смысл думать о том, что мы всё-таки ориентируе
мся на список таких фоновых знаний, на какие-то фоновые значения, которые
могут быть прописаны за любой ерундой, за любыми пустяками. А вот изучени
е этих пустяков, я думаю, сейчас как раз и в этнографии, и в фольклористике,
и в антропологии выходят на первый план.
Другое дело, каков инструментарий описания этих мелочей. Вот это действи
тельно существенная проблема, потому что все мы являемся специалистами,
скажем, в чихании, или специалистами в курении. Мы всё курим, и всё чихаем. Н
о насколько это вкладывается в какие-то уже наработанные модели, научны
е, антропологические, этнографические и т. д. Ориентируясь на опыт описан
ия фольклорной действительности, которую мы извлекаем из былин, из сказо
к, из каких-то там мифологий и так далее, актуализируется проблема описан
ия этих мелочей, которые пока не поддаются описанию в терминах литератур
оведения или истории или ещё чего-то. В этом смысле фольклористика Ц мар
гинальная дисциплина. Она очень подвижна, и это просто важно осознавать,
насколько мы последовательны в этом описании, на что мы ориентируемся, к
огда описываем те или иные вещи.
А.П. Грубо говоря, фольклор был в XIX веке выдуман, чтобы сконстру
ировать нечто другое по отношению к элитарной культуре, к просвещению, р
омантизму и т.д. А это, в общем, выдумка по такой конструкции. И долгое время
так и было. Но потом оказалось, что другое действительно есть, но оно кроет
ся скорее не в эпосе, и не в сказке, а как раз вот в этих мелочах, вот в мелоча
х повседневности, в игре в жмурки, в курении, в каких-то элементарных рели
гиозных обычаях, в чём угодно.
И что это гораздо более действенная, так сказать, социальная сила, чем это
казалось. И что это другое не где-то там, у крестьян или у аборигенов, а оно
как бы вокруг нас, рядом с нами.
Собственно говоря, задача фольклористики довольно странная. Действите
льно, жестокая задача, собственно, это проблематика повседневной жизни.
Вот вы спросили о том, что осознаёт носитель и чего он не осознаёт, не долж
ен осознавать. Если он будет осознавать, что он, чихая, или желая здоровья
чихнувшему, или начиная курить, или бросая курить, на самом деле не просто
это делает, а делает ещё что-то, встраивается в какие-то нормирующие меха
низмы, соответствует каким-то идеологическим стратегиям, то он нормальн
о жить не сможет. То есть как раз наша задача, может быть, не ему, а самим себ
е сказать, что чихание это не просто чихание, за этим стоит, огромная какая
-то социальная сила. И это нужно именно для идеологической какой-то…
А.Г. Ну, вот хорошо, очередь, чихание и курение. Было произнесено
три таких объекта, можно подробнее?
К.Б. Это случайная выборка, на самом деле.
А.Г. Продолжите её или перейдите к тому, что вам интересно, прос
то хотелось бы примеры уже услышать.
К.Б. Знаете, был такой Харман, очень известный американский фол
ьклорист, который говорил, что фольклором может быть названо всё, что уго
дно. Важен опять же принцип организации текстов и то, как они функциониру
ют в обществе. Поэтому эта выборка была действительно случайна для книжк
и, потому что до этой книжки я, например, занимался вещами такими, как день
ги в фольклоре. Ну, казалось бы, какое отношение имеют деньги к фольклору?

Тем не менее, они упоминаются, скажем, в регистрах к былинным текстам. И эт
о как будто бы не замечается. Понятийные словари нам не дают тех вещей, кот
орые мы не хотим считать фольклорными, а они там есть, они есть по факту. Во
т деньги каким-то образом могут быть названы фольклорными хотя бы по фак
ту присутствия этого термина в предметном указатели в былине. Чихание то
же, игра в жмурки более фольклора.
Иными словами, когда производился отбор этих вещей, он производился таки
м способом, чтобы показать, насколько вариативно то представление о совр
еменной фольклорной действительности, как не хотелось бы назвать ту сфе
ру социальной практики, которую я описываю. Поэтому я буду упёртым и не да
м никакого перечисления этих фольклорных вещей. Их может быть очень мног
о, предельно много.
А.П. Американская фольклористка Сандра Шталь написала книгу
«Персональный нарратив». Любой рассказ о чём угодно. Вы рассказываете чт
о-то своим друзьям, своей жене, не знаю кому, о том, как прошла съёмка и т.д. О
том, сколько вам денег заплатили, это тоже фольклор если говорить об этом
в соответствии с определёнными моделями и как бы помимо той информации,
которая заложена в этом тексте, там всё равно будет присутствовать какая
-то дополнительная информация. Вы будете говорить этим текстом всегда б
ольше, чем, вам кажется, вы говорите.
А.Г. Я почему настаиваю на примерах, потому что очень часто, по о
пыту знаю, аудитория эвристическое озарение получает как раз в тот момен
т, когда приводится конкретный пример. Какая модель стоит за моим расска
зом жене о сегодняшней съёмке?
А.П. Ну, нужно записать этот рассказ и посмотреть, как она постр
оен. Нельзя говорить априорно, какая именно за этим рассказом будет стоя
ть модель.
А.Г. Какая может модель стоять?
А.П. Скажем, вы будете позиционировать себя как удачливого чел
овека или наоборот, неудачника в зависимости от того, как вы хотите постр
оить своё отношение с женой, и т.д. Этот список может быть расширен.
К.Б. Потому что вступают силы, так сказать, мотивы и критерии ра
зного порядка. Социального, профессионального, личного, психологическо
го, любого другого. Ну, вот хороший пример, который, собственно, не пример, а
та идея, о которой Саша сказал. Ведь мы всегда выстраивали фольклористик
у как дисциплину, изучающую некий объект, фольклор, для гомогенной некот
орой аудитории. Фольклором пользуются, его носителями являются, предпол
ожим, крестьяне. Крестьяне как-то противостоят некой городской публике.
Или они противостоят, как неграмотное большинство, грамотеям. И прочее, п
рочее.
Сейчас же мы видим, что фольклор структурируется по принципам иногда дов
ольно случайным, ситуативным. Эти ситуативные параметры очень многообр
азны. Сегодня пишут и о фольклоре онкологических больных, и о фольклоре ф
утбольных фанатов, и о фольклоре подростков…
А.П. И о фольклоре грибников.
К.Б. И о фольклоре грибников, почему нет. Но, во всяком случае, яс
но, что вот эти-то фольклоры тоже взаимопересекаются между собой, и таким
образом в фольклоре грибников, предположим, может оказаться фольклор он
кологических больных, не дай бог. Но, во всяком случае, я думаю, что для совр
еменной фольклористики вопрос не состоит в том, чтобы показать пальцем и
сказать: это так и это так навсегда. И вот этим она отличается от фольклор
истики традиционной, которая до сих пор упорно настаивает: былиной польз
овались те-то, те-то и те-то. Но ведь и былина сама является объектом втори
чной фольклоризации, она попадает в научный оборот не сама по себе, не из у
ст носителей, а уже опосредованная опытом собирателей и т.д.
Вот почему я говорю, что фольклористика Ц это жестокая дисциплина. Она т
ребует определённой ответственности и продумывания тех фильтров, чере
з которые мы тот или иной объект для себя постулируем как объект.
А.Г. Говоря о фильтрах, может быть, даже фильтрах временных. Вед
ь если бы фольклор развивался, то есть не развивался даже непрерывно, а на
капливался в общественной идеологии, как снежный ком, то сейчас в этих ош
мётках и фрагментах мы могли бы, вы могли бы, специалисты, находить не прос
то времена отдалённые от нас, а как бы несуществующие в записанной истор
ии, совсем давние. Но ведь работает какой-то временной фильтр? Ведь то, что
являлось фольклором даже для поколения наших дедов, уже не воспринимает
ся нами ни на интуитивном уровне, ни в считывании образов, ни в поведенчес
кой даже структуре. То есть это либо присвоено, либо ушло навсегда.
Вот есть такой феномен разрушения фольклорного материала или всё-таки э
то трансформация?
К.Б. Здесь, в принципе, две проблемы. Здесь есть проблема именно
разрушения фольклора. Предположим, мы его постулируем как таковой. Ясно,
что сегодня какие-нибудь болельщики «Зенита» и «Спартака» говорят одно
, а с прекращением «Зенита» и «Спартака» они этого говорить не будут. Это э
лементарная ситуация.
А есть ещё и совсем другая вещь то, на чём мы настаиваем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36