Сморщенное личико Каррингтон б
ыло ярко-розового цвета, с серо-голубыми и идеально круглыми глазками. Го
лову ее, словно голову мокрого цыпленка, покрывали светлые волосики. Вес
ила она примерно как большой пакет сахара, только была хрупкой и мягкой н
а ощупь. Стараясь сделать так, чтобы ей было удобно, я неловко устраивала е
е в руках, пока она не оказалась на моем плече. Круглый мячик ее головы лег
точно возле моей шеи. Я чувствовала, как ее спина то поднимается, то опуска
ется в ритм дыханию, точно у котенка, но потом она успокоилась.
Ц Мне нужно взять ее на минуту, Ц сказала медсестра, улыбаясь мне. Ц Ее о
смотрят и помоют.
Но я, охваченная восторгом обладания, не хотела ее отдавать. Мне казалось,
это мой ребенок, часть моего тела и моей души. Я так разволновалась, что от
вернулась в сторону и прошептала ей:
Ц Ты любовь моей жизни, Каррингтон. Любовь моей жизни.

Мисс Марва привезла маме букет розовых роз и коробку вишни в шоколаде, а н
оворожденной Ц обвязанное по краю крючком одеяльце, которое сама сшила
из мягкой желтой овечьей шерсти. Повосторгавшись и понянчив ребенка нес
колько минут, мисс Марва снова передала его мне. И сосредоточила свое вни
мание на маме. Когда медсестра опаздывала, она подавала ей лед в грелке, ре
гулировала кровать, водила в туалет.
На следующий день, к моему облегчению, за нами приехал Харди на большом се
дане, который он позаимствовал у соседа. Пока мама подписывала документы
и получала у медсестры папку с послеродовыми предписаниями, я одевала р
ебенка в дорогу в малюсенькое голубое платьице с длинными рукавами. Хард
и стоял рядом с больничной койкой и смотрел, как я безуспешно пытаюсь пой
мать крошечные, как у морской звезды, ручки и осторожно продеть их в рукав
чики. Ее пальчики цеплялись за ткань, препятствуя моим усилиям.
Ц Это все равно что пытаться есть вареные спагетти через трубочку, Ц за
метил Харди.
Пока я просовывала ее руку через рукав, Каррингтон недовольно пыхтела и
ворчала. Я начала с левой руки, но в это время правая снова вылезла из рука
ва. Я сердито вздохнула. Харди издал смешок.
Ц Может, ей не нравится платье, Ц предположил он.
Ц Хочешь попробовать? Ц спросила я.
Ц Нет, черт возьми. Я девчонок привык раздевать, а не одевать.
Никогда прежде он не позволял себе подобных замечаний в моем присутстви
и, и мне это не понравилось.
Ц Полегче в выражениях при ребенке, Ц строго осадила я его.
Ц Слушаюсь, мэм.
Раздражение придало мне смелости в обращении с ребенком, и Каррингтон на
конец была одета. Собрав ее волосики на макушке, я перехватила их ленточк
ой на липучке. Пока я меняла подгузник размером с коктейльную салфетку, Х
арди тактично отвернулся.
Ц Я готова, Ц послышался за моей спиной мамин голос, и я взяла Каррингто
н на руки.
Мама сидела в кресле-каталке в новом голубом халате и такого же цвета тап
очках, держа на коленях цветы от Марвы.
Ц Ты возьмешь ребенка, а я понесу цветы? Ц спросила я с неохотой.
Мама покачала головой:
Ц Неси ее ты, солнышко.
Машинное сиденье для ребенка было опутано ремнями безопасности, которы
х с лихвой хватило бы, чтобы удержать летчика-истребителя в F-15. Я осторожн
о уложила извивающегося ребенка на сиденье. Но как только попыталась зас
тегнуть на ней ремни, Каррингтон завопила.
Ц Это же система безопасности пятой степени, Ц объяснила я ей. Ц В «Отч
етах для потребителей»
«Отчет для потребителей» Ц периодическое издание Союза п
отребителей США.
говорится: это сиденье Ц самое лучшее из того, что есть.
Ц Думаю, ребенок этот выпуск не читал, Ц сказал Харди, забираясь в машин
у с другой стороны, чтобы помочь мне.
Я хотела сказать ему, чтобы он не очень-то умничал, но, вовремя вспомнив об
установленном мной же правиле не выражаться при Каррингтон, промолчала.
Харди улыбнулся мне.
Ц Ну вот, Ц сказал он, ловко развязывая ремешок. Ц Эту застежку сюда, а св
ерху другую.
Наконец общими усилиями мы все-таки пристегнули Каррингтон к сиденью. О
на начала расходиться, вопила что есть мочи, протестуя против того, чтобы
ее пристегивали. Я накрыла рукой ее вздымающуюся грудку.
Ц Все в порядке, Ц проговорила я. Ц Все хорошо, Каррингтон. Не плачь.
Ц Попробуй ей спеть, Ц предложил Харди.
Ц Я не умею петь, Ц ответила я, поглаживая ее круговыми движениями. Ц Сп
ой ты.
Харди покачал головой:
Ц Упаси Боже. Мое пение Ц это вопль кошки, которую переехал каток.
Я попробовала напеть что-то из вступления к передаче «По соседству с мис
тером Роджерсом»
«По соседству с мистером Роджерсом» Ц детская программа на аме
риканском телевидении.
, которую я в детстве смотрела каждый день. Когда я допела до заключи
тельных слов «не будешь ли моим соседом ты?», Каррингтон перестала плака
ть и удивленно уставилась на меня близорукими глазками.
Харди тихо засмеялся. Его пальцы скользнули по моим, лежавшим на ребенке,
и на мгновение мы замерли в таком положении. Глядя на руку Харди, я думала,
что ни при каких обстоятельствах ее не спутаешь ни с чьей другой. Его загр
убевшие от работы пальцы были испещрены шрамами в виде звездочек от удар
а молотком, гвоздей и колючей проволоки. В этих пальцах было достаточно с
илы, чтобы запросто согнуть шестнадцатипенсовый гвоздь.
Я высвободила свою руку и увидела, что Харди опустил ресницы, стремясь ск
рыть то, что было у него в голове.
Внезапно он отпрянул и вышел из машины, направившись к маме, чтобы помочь
ей забраться на пассажирское сиденье. Оставив меня бороться с моими чувс
твами к нему, которые, казалось, уже стали такой же частью меня, как рука ил
и нога. Что ж, если Харди не хотел меня или не позволял себе меня хотеть, то у
меня теперь появился человек, на которого можно было направить всю мою л
юбовь. Я продолжала держать руку на ребенке всю дорогу домой, привыкая к р
итму ее дыхания.

Глава 7

За первые шесть недель жизни Каррингтон у нас выработались привычки, отк
азаться от которых впоследствии оказалось уже невозможно. Некоторые ос
танутся с нами на всю жизнь.
Мама восстанавливалась очень медленно Ц и морально, и физически. Рожден
ие ребенка непонятным для меня образом истощило ее. Она по-прежнему смея
лась и улыбалась, по-прежнему обнимала меня и интересовалась, как прошел
день в школе. Постепенно сбрасывая вес, она уже приблизилась к своей преж
ней форме. Однако что-то все-таки было не так. Я не могла точно определить,
в чем дело: исчезло нечто неуловимое, что было в ней раньше.
Мисс Марва говорила, что это от усталости. В течение девяти месяцев тело б
еременной женщины претерпевает множество изменений, и почти столько же
ей нужно потом, чтобы вернуться в прежнее состояние. Главное, сказала она,
в отношениях с мамой Ц это максимум понимания и всевозможная помощь.
Я стремилась помочь, и не только ради самой мамы, а потому что страстно люб
ила Каррингтон. Я любила в ней абсолютно все: шелковую детскую кожу, плати
новые кудряшки и то, как она, точно маленькая русалочка, плескалась в ванн
е. Ее глаза приобрели голубовато-зеленоватый оттенок зубной пасты «Аква
фреш». Она повсюду следовала за мной взглядом, а в ее головке роились мысл
и, которые она пока не умела выразить.
Друзья и развлечения отступили для меня на второй план. Я катала Карринг
тон в коляске, кормила ее, играла с ней и укладывала спать. Это не всегда бы
ло просто. Каррингтон оказалась таким беспокойным ребенком, что ее повед
ение иногда давало повод заподозрить у нее приступы колик.
Но педиатр сказал, что диагностировать колики можно лишь в том случае, ко
гда ребенок плачет не меньше трех часов в день. Каррингтон плакала около
двух часов и пятнадцати минут, а остальное время просто вела себя беспок
ойно. В аптеке приготовили какую-то микстуру Ц «укропную воду», так она н
азывалась, Ц похожую по цвету на молоко, жидкость с запахом лакрицы. Я дав
ала ее Каррингтон по несколько капель до и несколько после кормления, и э
то, кажется, немного помогало.
Кроватка ее стояла в моей комнате, и поэтому, услышав ее первая, я обычно с
ама вставала к ней по ночам. Каррингтон просыпалась по три-четыре раза за
ночь. Вскоре я приучилась перед тем, как лечь спать, заранее готовить буты
лочки и ставить их в ряд в холодильнике. Мой сон сделался чутким, одно ухо
на подушке, другое Ц в ожидании сигнала от Каррингтон. Едва лишь заслыша
в ее сопение и ворчание, я мигом вскакивала с постели, бежала греть бутыло
чку в микроволновке и спешила назад. Следовало все делать быстро, иначе К
аррингтон так могла разойтись, что успокоить ее потом было не так просто.

Я обычно сидела в кресле-качалке, постепенно наклоняя бутылочку, чтобы К
аррингтон не всосала воздух, а она в это время своими крошечными пальчик
ами теребила мои руки. Я так уставала, что чувствовала себя как в бреду, ре
бенок тоже, и мы обе всецело сосредоточивались на том, чтобы поскорее нап
олнить ее желудок молочной смесью и снова уснуть. Пока она поглощала око
ло четырех унций питания, я держала ее у себя на коленях в сидячем положен
ии, и ее тельце безвольно висло на моей руке, как набитая шариками мягкая и
грушка. Как только Каррингтон срыгивала, я клала ее обратно в кроватку и с
ама, как раненое животное, заползала в постель. Никогда не думала, что могу
дойти до такой степени физического изнеможения, которое граничит с боль
ю, или до того, что сон может приобрести для меня такую ценность, что за оди
н лишний его час я буду готова продать душу.
Неудивительно, что мои успехи в школе не впечатляли. По предметам, которы
е всегда давались мне легко Ц по английскому, истории и обществознанию,
Ц я по-прежнему успевала. Но по математике мое положение было просто ахо
вым. Каждый день я скатывалась все дальше и дальше вниз. Очередной пробел
в знаниях накладывался на следующий, каждый урок становился труднее пре
дыдущего, и в конце концов дошло до того, что я начала приходить на уроки м
атематики с нервными спазмами в желудке и частотой пульса чихуахуа. Итог
овая контрольная в середине полугодия являлась решающей: получив на ней
плохую отметку, я была обречена пребывать с клеймом отстающей все оставш
ееся полугодие.
За день до контрольной я чувствовала себя полной развалиной. Мое беспоко
йство передалось Каррингтон, которая плакала, когда я брала ее на руки, и в
опила, когда я клала ее в кроватку. Так совпало, что в тот день маму приглас
или поужинать друзья с работы, и это означало, что часов до восьми-девяти
ее дома не будет. Я собиралась попросить мисс Марву посидеть с Каррингто
н лишних пару часов, но та, когда я пришла к ней за ребенком, встретила меня
с прижатым к голове пузырем со льдом. Она сказала, что у нее началась мигре
нь, и как только я забрала у нее Каррингтон, сразу же собралась, приняв таб
летку, лечь в постель.
Мне не было спасения. Даже если б у меня и нашлось время позаниматься, толк
у от этого вышло бы мало. В состоянии безысходности и в невыносимом отчая
нии я прижимала Каррингтон к груди, а та не переставая орала мне в ухо. Хот
елось во что бы то ни стало заставить ее замолчать. Так и тянуло заткнуть е
й рот рукой, сделать все равно что, лишь бы этот крик прекратился.
Ц А ну перестань, Ц выкрикнула я в бешенстве, ощущая, как у меня самой щип
лет глаза от слез. Ц Перестань плакать сейчас же.
Почувствовав прозвучавшую в моем голосе злость, Каррингтон закатилась
с новой силой, захлебываясь от плача. Любой, услышав в этот момент с улицы
ее крик, определенно решил бы, что тут происходит смертоубийство.
В дверь постучали. Ничего не видя перед собой, я потащилась к двери, моля Б
ога, чтобы это оказалась мама, у которой не состоялся ужин и она вернулась
домой. С извивающимся ребенком на руках я открыла дверь и сквозь туман сл
ез увидела на пороге высокую фигуру Харди Кейтса. Господи! Я не могла реши
ть, был ли он тем, кого я больше всего хотела видеть, или, напротив, тем, кого
я хотела видеть в последнюю очередь.
Ц Либерти... Ц Он вошел, озадаченно глядя на меня. Ц Что происходит? С реб
енком все в порядке? Тебя кто-то обидел?
Я помотала головой и собралась было заговорить, но вместо этого вдруг за
ревела так же горько и безудержно, как Каррингтон. У меня из рук взяли ребе
нка, и я вздохнула с облегчением. Харди прижал девочку к своему плечу, и он
а мгновенно успокоилась.
Ц А я думаю, дай зайду узнаю, как ты тут, Ц сказал он.
Ц О, у меня все просто замечательно, Ц отозвалась я, вытирая рукавом гла
за, из которых градом катились слезы.
Харди свободной рукой привлек меня к себе.
Ц Ну-ка, Ц пробормотал он в мои волосы, Ц расскажи мне, в чем дело, детка.

Я, рыдая, залепетала о математике, о грудных детях и о том, что недосыпаю, а л
адонь Харди медленно двигалась по моей спине. Две воющие женщины в руках,
казалось, не смутили его, и он прижимал нас обеих к себе до тех пор, пока в тр
ейлере все не стихло.
Ц У меня в заднем кармане носовой платок, Ц сказал он, скользнув губами
по моей мокрой щеке.
Я запустила пальцы в карман Харди и, коснувшись его крепкого зада, покрас
нела. Затем поднесла платок к носу и резко высморкалась. А Каррингтон гро
мко рыгнула. Я удрученно покачала головой, слишком усталая, чтобы стыдит
ься из-за того, что мы с сестрой своим видом способны внушить отвращение,
причиняем другим беспокойство и совершенно себя распустили.
Харди издал смешок. Слегка наклонив мою голову назад, он заглянул в мои по
красневшие глаза.
Ц Ну и видок у тебя, Ц откровенно сказал он. Ц Ты болеешь или просто уста
ла?
Ц Устала, Ц прохрипела я. Он пригладил мои волосы.
Ц Иди полежи, Ц сказал он.
Предложение звучало так заманчиво и так невероятно, что мне пришлось сти
снуть зубы, чтобы сдержать новый поток рыданий.
Ц Я не могу... ребенок... контрольная по математике.
Ц Иди приляг, Ц мягко повторил Харди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49