Призрак прав, поддерживать ракетный огонь так же долго, как оснащенный подвесками супердредноут, крейсер, конечно же, не может, но ведь и обычный линейный крейсер не может сравнится емкостью погребов с обычным кораблем стены. А проведенные нами на Грейсоне учения показали, что именно у нового класса появляется шанс выстоять против кораблей стены.
— Только не один на один, — возразил Гудрик.
— Это зависит от того, насколько устарел корабль противника, — не согласилась Брайэм. — Для старого, доподвесочного корабля “Курвуазье” может оказаться серьезным противником. Он может сбрасывать достаточно подвесок, чтобы насытить возможности противоракетной обороны даже супердредноута. Пусть не многих, но против одного, может быть, даже двух СД устаревших классов “Курвуазье” устоит. А когда ракеты будут исчерпаны, он может пустить в ход энергетическое оружие, достаточно мощное, чтобы пробить их защиту. А если на одной цели сосредоточатся два или три “Курвуазье”, даже СД(п) несдобровать. Ему придется лезть вон из кожи, чтобы уничтожить их как можно быстрее, потому что в противном случае они уничтожат его.
Сама мысль о том, что пара линейных крейсеров может расправиться с супердредноутом, произвела на Гудрика столь заметное впечатление, что Брайэм усмехнулась.
— И этим дело не ограничивается, — продолжила она. — Разработчики не только сделали “Курвуазье” страшным противником на дистанции поражения энергетического оружия, но и автоматизировали все системы управления в еще большей степени, чем это было сделано для класса “Харрингтон”. Численность экипажа крайне невелика. В случае необходимости управление этим кораблем может осуществляться всего тремя сотнями людей.
— Тремя сотнями? — переспросил Гудрик явно недоверчивым тоном.
— Тремя, — подтвердила Брайэм. — Именно масштабное сокращение систем жизнеобеспечения в сочетании с полой сердцевиной позволило вмонтировать в этот корпус столь мощные гразеры. По сравнению с предшественниками, число орудий “Курвуазье” сокращено на треть, зато имеющиеся не уступают по мощности тем, которыми оснащены корабли класса “Харрингтон”.
— Если вдуматься, Призрак, — вступила в разговор Хонор, — целью проекта, в конечном счете, было не повышение мощности бортового залпа и не создание корабля, способного сразиться один на один с супердредноутом. Главным было появление линейного крейсера, превосходящего по боевым возможностям старые корабли своего класса настолько, насколько СД(п) превосходят старые супердредноуты. Таким образом, если конструкторская мысль анди работала в том же направлении, корабли, описанные капитаном Бахфишем, представляют собой наибольшую опасность из всего, о чем мы до сих пор слышали.
— Вот и я о том же, — поддержал её Бахфиш.
— А вы не видели — или, может быть, слышали — что-нибудь о наличии у них оснащенных подвесками кораблей стены? — с явной тревогой спросил Рейнольдс.
Бахфиш покачал головой:
— Не видел и не слышал, коммандер. Но это, увы, не значит, что у них таких кораблей нет. Правда, строить принципиально новые линейные крейсера удается гораздо быстрее, чем корабли стены. Быть может, что их СД(п) уже проектируются, возможно даже уже строятся, но на вооружении пока не состоят.
— Почему они, хотя и усиливают свое присутствие в регионе, на открытый конфликт пока не решаются, — вслух сделал вывод Раф Кардонес.
— Строить на этом расчеты, Раф, я бы поостереглась, — предостерегла Хонор. — Даже если предположить, что все обстоит именно так, нам не известно, как далеко они продвинулись в своих приготовлениях. А если мы ошибаемся, а действовать будем, исходя из этого предположения...
— Понял, ваша милость, — отреагировал Кардонес. — Тем не менее мне эта возможность представляется интересной.
— В самом деле, — поддержал его Бахфиш. — Честно говоря, я бы не удивился, если бы в своих расчетах они руководствовались похожими соображениями. Но, как верно указала её милость, полагаться на них я бы не стал.
— Согласна, — кивнула Трумэн и откинулась в кресле, сосредоточенно обдумывая услышанное.
Судя по выражению лица, а еще точнее — по эмоциональному фону, если у нее и имелись какие-то сомнения относительно нового источника информации, они быстро рассеялись.
— Мы с Призраком с нетерпением ждем возможности проанализировать записи сенсоров, капитан, — сказала она Бахфишу. — Особенно в части, касающейся новых андерманских ЛАКов.
— Не удивительно, — улыбнулся Бахфиш. — Скажу также, что меня весьма заинтересовали отмеченные уже здесь, в Марше, характеристики ваших ЛАКов. У меня не было времени для подробных сравнений, но, по первому впечатлению, ваши пташки мощнее и шустрее тех, какие я видел у них.
— А их носители вы не видели? — спросила Трумэн.
— Нет, не видел. Но на месте анди я, пожалуй, скрывал бы свои НЛАКи даже более тщательно, чем, например, факт наличия подвесочных линейных крейсеров. Причем это не составило бы особого труда. Надо полагать, вы представляете, как легко укрыть НЛАКи в какой-нибудь звездной глухомани и спокойно доводить их там до ума.
— На самом деле, представляю это в точности , капитан, — отозвалась Трумэн с легким смешком, после чего с серьезным видом перевела взгляд на Харрингтон. — Я согласна с Алистером, Хонор. Всё это мне совсем не нравится. В частности, если объединить новые сведения с аналитическими материалами Зана и рапортами Ферреро. Особенно с рапортами Ферреро. Если анди сознательно выпячивают перед нами определенные технические достижения, но в то же самое время скрывают наличие у них новых линейных крейсеров — во всяком случае стараются скрыть...
Она замолчала, и Хонор кивнула. Ей пришла в голову та же мысль. Действия капитана “Хеллбарде” напоминали намеренную провокацию и вполне могли быть истолкованы как стремление капитана Гортца припугнуть командующего станции “Сайдмор” обновленными техническими возможностями, а заодно заставить мантикорцев задуматься, какие еще сюрпризы могли приготовить для них анди. К тому же, как следовало из множества донесений, силезцев Императорский Флот запугивал еще более активно. Но тот факт, что при этой похвальбе андерманцы скрывали наличие у них нового класса боевых кораблей, наводил на тревожные размышления. Получалось, что, с готовностью демонстрируя всяческие новинки, главные козыри они держали в рукаве.
Глубоко вздохнув, она обвела взглядом собравшихся за столом офицеров... и Томаса Бахфиша. Его мундир торгового шкипера казался чужим среди черно-золотых мундиров КФМ, но при всем этом именно его присутствие создавало странное ощущение завершенности. Было что-то правильное в том, что её первый командир оказался здесь, когда она впервые приняла командование станцией. И, судя по эмоциональному фону, нечто подобное ощущал и он.
— Итак, леди и джентльмены, — сказала она, обращаясь ко всем присутствующим. — Благодаря капитану Бахфишу мы получили куда более полное представление о потенциальной угрозе, нежели имели по прибытии. В связи с этим мне хотелось бы, не теряя времени, спуститься к тренажеру на флагманской палубе и проиграть несколько ситуаций с учетом новой информации. И если вы располагаете временем, капитан, — она взглянула Бахфишу прямо в глаза, — почту за удовольствие и честь, если вы согласитесь присоединиться к нам. Ваше мнение для меня очень ценно.
— Это вы оказываете мне честь, ваша милость, — ответил, помолчав, Бахфиш.
— Вот и прекрасно!
Хонор широко улыбнулась, встала, подхватила Нимица и посадила его на плечо.
— В таком случае, люди, — сказала она офицерам, еще раз улыбнувшись Бахфишу, — давайте приступать.
Глава 29
— “Пилигрим”, это “Ла Фруа”. Наш бот приближается к вам с направления на шесть часов снизу. Ожидаемое время прибытия двенадцать минут.
— Говорит “Ла Фруа”, вас понял. Э-э, могу ли я поинтересоваться, что вас беспокоит?
Наблюдая за тем, как офицер связи лейтенант Гауэр разговаривает с неким капитаном Габриэлой Канжевич, первой после Бога на борту ходившего под флагом Солнечной Лиги торгового судна “Пилигрим”, Джейсон Акенхайл откинулся в своем командном кресле и тонко улыбнулся. Он вполне мог себе это позволить, ибо находился вне пределов поля зрения камеры, передававшей на “Пилигрим” изображение Гауэра. Для купца “Пилигрим” был невелик и предназначался для быстрой переброски сравнительно небольших грузов (если судить по стандартам левиафанов, бороздивших межзвездные глубины) и ограниченных пассажирских перевозок. “Ла Фруа”, однако, по сравнению с ним казался килькой. Только вот у кильки были зубы, а у кита — нет, так что киту рекомендовалось вести себя исключительно вежливо. С другой стороны, некоторые торговые суда более равны, чем остальные, и “Пилигрим”, занесенный в регистр Лиги, чувствовал себя сравнительно защищенным. Ни один мантикорский капитан в здравом уме не станет провоцировать конфликт с Лигой, рискуя угробить карьеру. По этой причине Канжевич — по крайней мере пока — разговаривала настороженно, но без особого беспокойства.
Вскоре все изменится... если сведения Акенхайла верны.
И лучше бы им, черт подери, оказаться верными.
— Это всего лишь рутинная проверка, — заверил Гауэр экранную собеседницу, затем оглянулся через плечо, словно проверяя, не подслушивают ли его, и снова повернулся к камере. — Между нами, мэм, нам самим это осточертело, но ничего нельзя поделать. За последние несколько месяцев число судов, исчезнувших в этом регионе, резко возросло, и разведка решила, что здесь орудует вооруженный рейдер. С Сайдмора поступил приказ не ограничиваться проверкой кодов, а проводить досмотр каждого торгового судна, оказавшегося в пределах досягаемости. — Лейтенант пожал плечами. — Мы досмотрели уже одиннадцать, но ничего не нашли.
Акенхайл отметил, что, хотя Гауэр и не добавил “конечно же”, его тон позволял истолковать фразу именно так.
— Мы только пришвартуемся, убедимся, что у вас на борту не припрятан гразер, и пожелаем вам счастливого пути. Дело на несколько минут, но без этого мы не вправе позволить вам продолжить путь...
Он снова пожал плечами.
— Понимаю, лейтенант, — улыбнулась Канжевич. — Глупо обижаться на меры предосторожности, направленные против пиратов. Мы окажем вам любое необходимое содействие.
— Спасибо, капитан. Весьма признателен вам за понимание. “Ла Фруа”, конец связи.
Гауэр отключил коммуникатор и, повернувшись, улыбнулся своему капитану.
— Как я сработал, шкип?
— Отлично, Лу! Просто отлично!
“Теперь остается надеяться на то, что Рейнольдс ничего не напутал”, — беззвучно пробормотал Акенхайл себе под нос.

* * *
Капитан Корпуса Королевской Мантикорской морской пехоты Дениза Хаммонд встала и направилась к центру десантного отсека бота. В помещении было тесновато, поскольку туда набилось два полных взвода облаченных в боевую броню бойцов.
— Ладно, люди, — сказала она. — Швартуемся через пять минут. На тренировках вы все это уже проходили: глупостей никому не спускать, но и кровавой бани не устраивать... если удастся. Усекли?
Шлем загудел от хора подтверждений, и она удовлетворенно кивнула. Затем повернулась к выходному люку и замерла в ожидании с хищной улыбкой на губах. Если капитан не ошибся насчет того, что им предстоит обнаружить, сегодняшний день будет для нее лучшим за долгие месяцы, а то и годы. Ну а если ошибся... В конце концов, с морпехов взятки гладки. Никто не сможет поставить ей в вину то, что она выполняет приказ... да и солли ей никогда не нравились.

* * *
Причальные захваты зафиксировали бот, переходный туннель подсоединился к люку, и лейтенант торгового флота Лиги, которого Канжевич направила в отсек приветствовать визитеров, вытянулся в стойку, которую с натяжкой можно было бы именовать “смирно”. Вообще-то он терпеть не мог наглых манти, — высокомерных выскочек, постоянно путающихся под ногами на торговых линиях Лиги, — но сегодня ему приказали проявить любезность. С учетом некоторых обстоятельств идея была не такой уж плохой, как ни противно её реализовывать. Когда над выходом из туннеля зажегся зеленый огонек, лейтенант изобразил улыбку.
В следующее мгновение улыбку стерло шоком: как только люк плавно скользнул в сторону, лейтенант обнаружил, что смотрит прямо в дуло шокового ружья. Зажатого в бронеперчатках морпеха, облаченного в грозную боевую броню. Частью потрясенного сознания лейтенант отстраненно отметил, что позади офицера толпится еще несколько десятков морпехов... в руках большинства которых было оружие посерьезнее парализаторов.
— Меня зовут Хаммонд, лейтенант, — прозвучало сопрано из динамика боевого шлема морпеха. При других обстоятельствах оно могло бы показаться мелодичным. — Капитан Хаммонд, Королевская мантикорская морская пехота. Предлагаю вам проводить меня к вашему капитану.
— Я... я... — Лейтенант тяжело сглотнул, — Что все это значит? — потребовал он ответа. Вернее, попытался потребовать. На деле получилось нечто похожее на испуганное, растерянное блеяние.
— Ваш корабль подозревается в нарушении условий Конвенции Червелла, — ответила Хаммонд и с глубочайшим внутренним удовлетворением отметила, что лейтенант внезапно побледнел как мел. — Так что я рекомендую вам не тратить времени, — продолжила Хаммонд, пока её бойцы быстро и деловито занимали шлюпочный отсек, — и проводить меня к вашему капитану. Незамедлительно.

* * *
— Данные подтверждены, шкип! — доложила капитану Акенхайлу Дениза Хаммонд.
Она разговаривала по коммуникатору шлема, так что изображения командир “Ла Фруа” не получал, но этого и не требовалось. Он уже видел все, что зафиксировали наружные камеры шлемов морпехов при вскрытии люков “пассажирских” кают “Пилигрима”. Даже в Силезии и даже на борту кораблей с весьма ограниченным жилым пространством не принято впихивать по дюжине пассажиров в одну каюту.
Разумеется, экипаж “Пилигрима” ухитрился использовать пространство личных кают с максимальной экономией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136