Потом Сара обмякла в кресле и вцепилась руками в подлокотники, глядя на приближение конца света.

* * *
Де Гроот скривилась: одной эскадрилье вражеских ЛАКов все-таки удалось выпустить все до единой ракеты, имевшиеся на борту. Револьверные пусковые установки — главная особенность современных ЛАКов — могли вести огонь только очередями, а не залпами, как на старых моделях. Но разница была невелика, и эта единственная эскадрилья выпустила весь боезапас ещё до того, как республиканские ЛАКи сблизились с нею на дистанцию, позволявшую им нанести удар.
Мощный огонь глубоко вспорол строй легких кораблей де Гроот. Восемнадцать ЛАКов Флота Республики были уничтожены полностью, семь получили тяжкие повреждения, причем пять из них не подлежали восстановлению, и еще восемь отделались легким ущербом.
Но тут настал черед оставшихся семисот шестидесяти “Скимитеров”.
“Тройная волна” коммандера Клаппа с ревом вырвалась на свободу. Магазины двухсот республиканских ЛАКов последовательно выпустили навстречу манти три стремительных ракетных вала. Оставшиеся пятьсот шестьдесят не открывали огня, выжидая.
На глазах Агнессы де Гроот первая волна яростных взрывов огненной метлой смела передовые зонды манти. Даже отсюда Агнесса ощутила отчаяние, охватившее врага, который понял, что происходит, но для них было слишком поздно.
Вторая волна взрывов хлестнула по манти, выжигая их сенсоры и, хоть и не надолго, ослепляя бортовую электронику. А потом, как и рассчитывал Клапп, третья волна ракет беспрепятственно прошила безнадежно расстроенную оборону мантикорцев.
После “тройной волны” уцелело тридцать три мантикорских ЛАКа.
После второго, завершающего, массированного залпа уцелевших не осталось.
Общие потери де Гроот составили менее сорока единиц.
Глава 56
— Сэр, до перехода осталось пять минут, — доложила лейтенант-коммандер Акимото.
— Спасибо, Джойс.
Адмирал Уилсон Киркегард поблагодарил штабного астрогатора с такой серьезностью, будто и не следил за таймером перехода в течение целого часа.
— Всегда к вашим услугам, сэр, — сказала Акимото и усмехнулась, прекрасно понимая, что официальное напоминание было совершенно лишним.
Улыбнувшись в ответ, Киркегард повернулся к капитану Янине Аудерской, своему начальнику штаба.
— Янина, нет никаких непредвиденных новостей, которые угрожают куснуть нас за зад? — тихо спросил он.
— Вроде нет, сэр, — ответила она, задумчиво наморщив нос — Правда, если бы я о них знала заранее, полагаю, они бы точно не смогли куснуть нас за зад.
— Никогда не слышал более глубокого анализа, — похвалил Киркегард, и она хихикнула.
— Извините. У меня дурная привычка: когда я нервничаю, позволяю себе говорить банальности.
— Ну, в этом вы не одиноки, — заверил её Киркегард и снова обернулся к маневровому дисплею.
Его усиленная оперативная группа завершала маневр перед альфа-переходом. Он бросил быстрый взгляд на визуальный дисплей, очарованный, казалось бы, давно привычной красотой переливающихся парусов Варшавской флагмана. Он мог бы разглядеть паруса ещё полудюжины его кораблей, но сейчас перед ним стояла другая задача, а маневровый дисплей давал гораздо более точное представление о взаимном расположении этих кораблей.
Его группе дали меньше носителей, чем некоторым другим подразделениям, задействованным в операции “Удар молнии”, но они, пожалуй, ему и не были нужны. Систему Маастрихта, согласно данным разведки, пикетировал всего-навсего один усиленный дивизион старых, доподвесочных супердредноутов при поддержке одного НЛАКа и эскадры линейных крейсеров. На фоне общего сокращения численности боевых единиц мантикорского флота этот пикет считался внушительным, во всяком случае для системы куда менее важной для Мантикорского Альянса, чем для республики Хевен. По меркам прошлой войны такой пикет вполне мог противостоять даже силам, равным по численности оперативной группе Киркегарда.
Только мерки эти безнадежно устарели... что и собирался продемонстрировать манти Киркегард.

* * *
— Адмирал Киркегард вот-вот нанесет удар по Маастрихту, сэр, — сообщил начальник штаба Одиннадцатого оперативного соединения коммандер Фрэнсис Тиболт.
Рослый темноволосый адмирал Чон Чинь-ри кивнул.
— Уверен, что Уилсон контролирует ситуацию. А мы?
— Мы тоже, если только манти не перебросили в Тетис сильное подкрепление, причем в самый последний момент, так, что разведчики не успели этого засечь, — ответил Тиболт.
— Полагаю, с этим уже ничего не поделаешь, — согласился Чон и, усмехнувшись, добавил: — Только вот хороший начальник штаба стал бы уверять меня, что они никак не могли этого сделать.
— Поверьте мне, сэр, если бы я заметил какие-либо признаки нервозности перед боем, я бы вас ещё как в этом уверял.
— С нервозностью все в порядке. Просто я лучше других умею скрывать свои чувства, — ответил ему Чон.
— Вам виднее, — улыбнулся Тиболт.
Чон издал смешок и, бросив взгляд на часы, сказал:
— В любом случае, минут через сорок мы точно узнаем, стоило нам нервничать или нет.

* * *
— Забавно.
— Что? — Лейтенант Джек Войнович оторвался от раскладки пасьянса на портативном компьютере.
— Неужели я проглядел что-то важное в сегодняшнем транспортном графике? — спросил энсин Элдридж Бил, поворачивая голову к наставнику.
— О чем ты говоришь, Элдридж? — Войнович отложил в сторону компьютер и развернул кресло к дисплею. — У нас до завтрашнего дня в транспортном расписании ничего существенного. В чем дело? Разве ты...
Вопрос оборвался, и глаза Войновича, увидевшего непостижимую картину на дисплее, непроизвольно расширились. Появление одного-двух незапланированных торговцев не представляло собой ничего из ряда вон выходящего. Никому и никогда не удавалось строго придерживаться графика грузоперевозок, как бы он ни старался. Но это был не один-единственный появившийся без предупреждения борт и даже не конвой, а когда Войнович понял, кто только что совершил альфа-переход у Грендельсбейна, он почувствовал, как душа уходит глубоко в пятки.
Сосчитать их он пока не мог. Источники эмиссии сливались, расположенные слишком близко. Но ему и считать не надо было, чтобы понять: кем бы они ни были, их намного больше, чем в оперативной группе адмирала Хиггинса.
Эта мысль ещё не успела оформиться в его мозгу, а большой палец уже нажал большую красную кнопку.

* * *
— Нас надерут, — спокойно произнес лейтенант Стивенс, наблюдая на тактическом дисплее за неуклонно продвигавшимся вглубь Маастрихта оперативным соединением хевов.
— Их, разумеется, больше, — ответил лейтенант-коммандер Джефферс укоризненным тоном.
— Прошу прощения, командир, — сказал тактик капитану корабля её величества “Звездный шлем”. — Просто...
Он жестом указал на дисплей, и Джефферсон, прекрасно понимавший, что тактик прав, неохотно кивнул.
— Да, грустное зрелище, — признал он, наклоняясь к Стивенсу и понизив голос, чтобы их разговор не разносился по довольно тесному мостику эсминца. — Но у нас, по крайней мере, есть ЛАКи, а у них нет.
— Знаю, — по-прежнему виновато сказал Стивене. — Но крыло “Инкуба” недоукомплектовано как минимум на две эскадрильи.
— Так плохо? — Джефферс понял, что не сумел скрыть удивление, и быстро продолжил: — Я хотел сказать, что я слышал о нехватке нескольких ЛАКов, но целых две эскадрильи?
— Как минимум, капитан, — повторил Стивенс — Один мой знакомый — он на “Инкубе” заместитель начальника по снабжению — говорил, что капитан Фулбрайт уже несколько месяцев бомбардирует Адмиралтейство рапортами, пытаясь добиться доукомплектования своего крыла. Да только...
Он пожал плечами, и Джефферс удрученно кивнул. За время пребывания “Звездного шлема” в Маастрихте он твердо усвоил, что, судя по ротации кадров и подкреплениям, эта система находится на задворках вселенной. Правда, ходили слухи, что дела плохи везде, но корабль Джефферса находился не “везде”. Он находился именно здесь, и капитан не слишком переживал за проблемы, с которыми надо разбираться “везде”.
— Ну что ж, — произнес он с чуть большей уверенностью, чем на самом деле, — уж во всяком случае адмирал Мэйтланд свое дело знает. А если на “Инкубе” и не хватает пары эскадрилий, так это все равно лучше, чем отсутствие ЛАКов вообще.
— И то правда, — согласился Стивенс, но взгляд его невольно дернулся к дисплею и сигнатурам восьми приближающихся супердредноутов.
Если предположить, что сенсорные платформы фиксируют не фантомы, а только реальные корпуса, противник численно превосходил недоукомплектованный дивизион супердредноутов контр-адмирала сэра Рональда Мэйтланда почти втрое.
— Просто лучше бы нам, для уверенности, иметь один, а то и парочку СД(п).
— Кто бы возражал! — фыркнул Джефферс — Хорошо хоть, имеющиеся подвески обеспечивают нам преимущество в дальнобойности.
— Слава Богу, — согласился Стивене, по-прежнему не сводя глаз с дисплея, где облаку алмазной пыли сигнатур ЛАКов с “Инкуба” оставалось до встречи с хевами всего пятнадцать минут.
Точность данных на дисплее объяснялась как раз близостью этих ЛАКов, докладывавших обстановку по сверхсветовой связи, к неприятелю. Их экипажам Стивенс не завидовал. Миссия “Звездного шлема” по прикрытию супердредноутов тоже была опасна, но его, по крайней мере, отделяло от вражеских пусковых установок тринадцать миллионов километров. А ЛАКи...
Взглянув на сигнатуры супердредноутов и единственного НЛАКа Мэйтланда, он представил длинный неуклюжий хвост буксируемых за тяжелыми кораблями ракетных подвесок. Джефферс говорил, что сэр Рональд пользуется репутацией умелого тактика, и, по скромному мнению лейтенанта Генри Стивенса, вполне заслуженно. В отличие от многих командиров системных пикетов Мэйтланд был приверженцем частых и напряженных тренировок, проводил учения в условиях, приближенных к боевым, и поддерживал боеготовность своего подразделения на более высоком уровне, чем большинство пикетов. Сейчас он разослал подчиненным оперативный план, из которого было ясно, что адмирал, сознавая превосходство противника в тоннаже, намеревался свести это преимущество к минимуму путем искусного маневрирования.
Эксперты РУФ уверяли, что мантикорские ракеты значительно превосходят противника в дальнобойности. Стивенс был склонен относиться к этим сообщениям скептически, да и сэр Рональд, судя по всему, тоже. Разведка уверяла, что максимальная досягаемость пташек противника составляет семь-восемь миллионов километров. Сэр Рональд, с учетом “фактора искажения данных”, для надежности добавлял к оценке разведчиков ещё примерно четверть; таким образом, теоретическая максимальная дальность возрастала примерно до двенадцати миллионов километров. Эта было заметно меньше эффективной досягаемости тяжелых многодвигательных ракет КФМ, которые, в теории, имели более чем пятикратное преимущество по радиусу действия. Разумеется, максимальная досягаемость вряд ли могла называться “эффективной”, поскольку даже мантикорские средства огневого контроля не смогли бы поразить активно уклоняющуюся мишень на таком расстоянии.
Но контр-адмирал Мэйтланд вовсе не собирался совершать подобных глупостей. Он намеревался дождаться, пока расстояние сократится до тринадцати миллионов километров, после чего произвести пуск со всех подвесок, буксируемых его тяжелыми кораблями и крейсерами. Учитывая преимущество в дальнобойности, он взял на буксир максимально возможное число подвесок, что вынуждало его передвигаться буквально ползком, но позволяло сделать с полдесятка мощных залпов до вхождения в диапазон досягаемости огня противника. Конечно, при стрельбе с такой дистанции стопроцентная точность не гарантировалась, но по крайней мере часть ракет должна достичь цели. При правильном расчете времени ракеты прорвутся одновременно с атакой ЛАКов. Такая комбинированная атака станет для обороны хевов серьезным испытанием и повысит эффективность и ЛАКов, и ракет.
“При этом, — подумал Стивенс, — если атака ухнет в унитаз, мы будем от них достаточно далеко, чтобы выйти из боя и унести ноги. А вот ребята в ЛАКах не смогут — поскольку уже прошли три четверти пути в глотку большому кодьяку! Так что на самый крайний случай мы пустим им кровь и сбежим, если...”
— Запуск ракет! Множественный запуск ракет!
Стивенс развернулся на голос главстаршины Лэндоу. Ветеран была одним из главных людей в тактической секции Стивенса, но в тот миг лейтенант был убежден, что Лэндоу сошла с ума.
Но стоило ему взглянуть на дисплей, как стало ясно, что боевой план сэра Рональда пошел прахом.

* * *
— Господи, мне их почти жаль, — выговорила Янина Аудерская так тихо, что услышать её мог только адмирал.
— Не стоит, — откликнулся Киркегард, не отрывая глаз от дисплея, на котором навстречу пикету манти мчался яростный ракетный вал.
Начальник штаба, удивленная суровостью в обычно мягких интонациях адмирала, неуверенно покосилась на него.
— Именно это они проделали с нами во время своей чертовой операции “Лютик”, — холодно напомнил ей адмирал. — Именно это. Я читал интервью с их адмиралом Белой Гаванью — разведка вырезала из газеты манти. Он сказал, что чувствует себя почти виноватым — словно “топил в пруду беззащитных щенков”. В общем, — Киркегард издал хриплый смешок, — он был прав. А теперь пришел наш черед. Посмотрим, как им это понравится.

* * *
Сэр Рональд Мэйтланд смотрел, как навстречу ему несется смертоносный ураган ракет.
— Мы надежно удерживаем цели? — спокойно спросил он операциониста.
— Э-э, мы... — Офицер встряхнулся. — Я хотел сказать, захват надежен настолько, насколько мы можем надеяться на таком расстоянии, сэр, — сказал он более твердо.
— Что ж, в таком случае нам следует воспользоваться ракетами, пока мы их не потеряли, — ответил Мэйтланд. — Приказываю сменить схему ведения огня. Вместо последовательных пусков — массированный залп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136