Никто из моих людей больше не погибнет в битве, которую мы все равно не сможем выиграть.
— Но, сэр, если вы просто оставите верфи, Адмиралтейство...
— Клал я на Адмиралтейство! — прорычал Хиггинс — Если захотят отдать меня под трибунал — прекрасно! Буду только рад обсудить с ними в суде тот балаган, который они развели вместо военной политики! А сейчас надо спасти всех и всё, что мы можем... а верфи спасти мы не можем.
Начальник штаба тяжело сглотнул, но возразить было нечего.
— У нас нет времени всё взрывать, — продолжил Хиггинс хриплым бесцветным голосом. — Верните все рабочие группы на основной объект. Все секретные данные немедленно стереть. После этого заложить заряды и взорвать все компьютерные системы. Я хочу, чтобы эти ублюдки не получили ни строчки из наших архивов. У нас около девяноста минут на эвакуацию, и у нас не хватит места больше чем на двадцать процентов персонала базы, даже если бы у нас было время погрузить их всех. Возьмите список главных специалистов и найдите всех, кого сможете. Нам вряд ли удастся вовремя доставить всех их к месту посадки, но я хочу, чтобы мы постарались вытащить каждого техника, владеющего критической информацией.
— Есть, сэр!
Начальник штаба отвернулся и принялся отрывисто отдавать приказы, обрадованный, что может заняться чем-то — хоть чем-то! — полезным. Хиггинс тем временем обратился к операционисту.
— Пока Чет занят, у меня есть работа и для вас, Джульетта, — он улыбнулся примерно так же, как улыбнулся бы труп. — Может, у нас и не хватит ракет, чтобы задать жару этим ублюдкам, — сказал он, махнув на тактический дисплей, — но есть одна цель, которую мы в состоянии поразить.
— Сэр?
Вид у операциониста был такой же растерянный, как и голос, и Хиггинс зашелся лающим смешком.
— У нас нет времени закладывать заряды по штатному плану, Джульетта. Поэтому я поручаю вам подготовить схему ведения огня. Когда будем уходить — по старому доброму ядерному заряду на каждый стапель, на каждый неподвижный корпус, на каждый сборочный цех. По всему . Единственное, что вы не должны поразить, это платформы для персонала. Вы меня поняли?
— Да, сэр, — выдавила она, приходя в ужас при мысли о триллионах и триллионах долларов невосполнимого оборудования и недостроенных кораблях, которые ей предстояло уничтожить.
— Тогда приступайте, — проскрежетал они и снова повернулся к беспощадному дисплею.

* * *
Хавьер Жискар снова сверил время. Странно. На флагманской палубе “Властелина космоса” царили спокойствие и порядок. Не было ни повышенных голосов, ни возбуждения. Никто не бегал от консоли к консоли, не переговаривался взволнованными голосами.
И тем не менее, несмотря на порядок и безмятежность, напряжение было физически ощутимым. Десятому оперативному соединению ещё только предстояло вступить в бой, но война уже началась. Или возобновилась. Или как там напишут будущие историки.
Для мужчин и женщин, которым предстояло убивать и погибать, не имело значения, каким именно глаголом это всё назвать, и их командир, сидя в командирском кресле и прислушиваясь к негромкому деловитому гулу голосов, почувствовал, как холодный ветер насквозь продувает его душу. Все мы смертны. Ему надлежало сделать то, что он уже проделывал раньше, в системе под названием Василиск. Тогда у него не было выбора, а сейчас — и того меньше, но это не значит, что ему не терпелось начать.
Он снова сверил время.
Пятнадцать минут.

* * *
— Адмирал, на периметре безопасности бандиты!
Ниал МакДоннелл прервал на полуслове разговор с графом Белой Гавани и повернулся к тактику.
— Они только что произвели альфа-переход, — продолжил коммандер Уильям Татнолл. — Мы ещё считаем следы гиперперехода, но их очень много.
МакДоннелл ощутил за спиной присутствие графа Белой Гавани. Александер с трудом сдерживался, чтобы не заговорить. Но ещё до отлета со звезды Ельцина граф дал слово, что, несмотря на своё старшинство, он не станет вмешиваться в руководство боем. Командует МакДоннелл, так он сказал — и сдержал обещание.
— Локус и вектор? — спросил МакДоннелл.
— Переход произведен точно на гипергранице, идут кратчайшим курсом на Сан-Мартин, — немедленно доложил коммандер Дэвид Клэрдон, начальник штаба.
— Есть признаки, что кто-то направляется к терминалу? — поторопил адмирал.
— В данный момент нет, сэр, — осторожно ответил Клэрдон.
МакДоннелл слегка улыбнулся, ибо все на мостике отчетливо расслышали в этом ответе не произнесенное вслух слово “ещё”. Ещё нет.
Адмирал вновь повернулся к главной голосфере, в которой уже появились мерцающие световые обозначения следов гиперперехода бандитов. Насчет местоположения и курса Клэрдон не ошибся. Равно как и Татнолл — их действительно было “очень много”.
— Сэр, по оценке БИЦ у них больше восьмидесяти кораблей стены, — несколько мгновений спустя объявил Татнолл, словно не веря этим цифрам. — Хм, они говорят, что это минимальная оценка, — добавил он.
МакДоннелл услышал, как кто-то пробормотал: “Боже испытующий!” И понял, что этот кто-то довольно точно выразил его собственные чувства.
Определить, сколько из совершивших переход супердредноутов были СД(п), а сколько более старыми кораблями, было невозможно. На месте Томаса Тейсмана он постарался бы пустить в дело как можно больше первых и как можно меньше вторых. Но в любом случае хевы атаковали Звезду Тревора вдвое более мощными силами, чем предполагалось. И поступить, судя по всему, они намеревались именно так, как, по словам Белой Гавани, поступил бы на их месте он.
Но МакДоннелл не мог быть в этом уверен и мысленно с бешеной скоростью перебирал возможные варианты. Ему показалось, он лет десять стоял, не отрываясь от голосферы, но когда он снова посмотрел на часы, то увидел, что прошло менее девяноста секунд.
— “Альфа-Один”, Дэвид, — спокойно сказал он начальнику штаба.
Клэрдон на мгновение взглянул на него, затем отрывисто кивнул.
— Есть “Альфа-Один”, сэр, — ответил он и направился к своей секции, чтобы отдать необходимые распоряжения.
МакДоннелл повернулся к Белой Гавани.
— По-моему, милорд, они делают именно то, что, по вашим словам, сделали бы вы, — с невеселой улыбкой сказал МакДоннелл мантикорцу. — Возможно, конечно, что половина этих кораблей — не более чем электронные фантомы, и все это одна большая уловка, при помощи которой они хотят оттянуть от терминала пикет, не зная, что он находится здесь.
— Это кажется маловероятным, — согласился граф, улыбнувшись в свою очередь, но чуть теплее. — Сомневаюсь, чтобы они имели глупость повторить свой маневр при Василиске. Они знают, что здешние орбитальные форты находятся в полной боеготовности. Захватить терминал они все же могли бы — силы, которые, видимо, направляются к Сан-Мартину, вполне способны подавить все здешние форты. Но мне трудно поверить, чтобы даже Томас Тейсман и Шэннон Форейкер могли выделить достаточное количество кораблей, чтобы ударить по Звезде Тревора двумя оперативными соединениями такого размера. Особенно, если герцогиня Харрингтон права и часть их сил отправилась в Силезию. А если они все же могут напасть на Силезию и при этом направить к Звезде Тревора сто шестьдесят кораблей стены, нам пора формулировать условия нашей капитуляции!

* * *
Адмирал Хиггинс, похожий на изъеденное кислотой железное изваяние, стоял на флагманском мостике корабля её величества “Неукротимый” и следил за тем, как остатки его оперативного соединения уходят к гипергранице Грендельсбейна. Никто не заговаривал с ним. Никто к нему не подходил. Вокруг него был очерчен невидимый рубеж, незримый круг боли и ненависти к себе, который никто не осмеливался преступить.
Рассудком он не хуже всех прочих на мостике понимал, что случившееся было не его виной, ибо с такими силами брошенную против него хевами армаду не смог бы остановить никто. Это, разумеется, не гарантировало, что он не станет козлом отпущения — особенно в Адмиралтействе Яначека, — но у него, по крайней мере, хватило здравого смысла и мужества не посылать больше на гибель вверенные ему корабли и людей.
Но в данный момент все эти соображения не утешали.
Взгляд его был устремлен не на тактический или маневровый, а на визуальный дисплей. Он неотрывно смотрел на огромную космическую верфь, большая часть сооружений которой уже осталась за кормой, и глаза его были холодны и пусты, как сам космос.
Потом адмирал стиснул зубы, и в этих пустых глазах сверкнула боль: позади его кораблей полыхнуло первое маленькое нестерпимо яркое солнце. Потом ещё одно. Ещё, и ещё, и ещё... пламя приливной волной прокатилось через растянувшуюся на много километров космическую базу, которую Мантикора почти два десятилетия строила с нуля.
На таком расстоянии безмолвные огоньки выглядели крошечными и безобидными, но мысленным взором Хиггинс прекрасно видел, каковы они на самом деле. Он видел, как огонь старомодных ядерных боеголовок — его собственных, а не противника, — словно лесной пожар, пожирает сборочные цеха, орбитальные плавильни, ремонтные доки, пакгаузы, огромный водородный резервуар, сенсорные платформы, антенны и ультрасовременный командный пункт системы. И корабли. Горстка судов на ремонтных стапелях. Те, что имели несчастье именно этот момент неподвижно застыть на стапелях, потому что им требовался какой-то мелкий ремонт или переоснащение. А ещё — что хуже, гораздо хуже! — великолепные новые корабли. Двадцать семь СД(п) класса “Медуза”, девятнадцать НЛАКов и не менее сорока шести новых супердредноутов класса “Инвиктус”. Девяносто два тяжелых корабля — почти шестьсот семьдесят миллионов тонн металла в новейших конструкциях. Не просто корабли — целый флот самых современных моделей, беспомощно лежавших на площадках сборочных цехов или полусобранных, висящих, словно в коконах, на стапелях и на монтажных стендах. Пятьдесят три корабля более легких классов, строившиеся на той же верфи, уже не имели значения, но Хиггинс и их не мог спасти от всепожирающего пламени, так же как не мог спасти супердредноуты.
Огненные шары с вырывающимися из них протуберанцами разрывали самое сердце станции “Грендельсбейн”. Бушующий яростный огненный вал нес на своем гребне разрушение. А позади этого вала остались платформы с работниками верфи, которых Хиггинс не смог эвакуировать. Больше сорока тысяч человек — целый коллектив огромного комплекса, каким был “Грендельсбейн”, были потеряны для Звездного Королевства вместе с кораблями, работать над которыми они сюда приехали.
Одним катастрофическим самоубийственным актом Аллен Хиггинс только что уничтожил больше техники и намного больше боевой мощи, чем потерял Королевский Флот Мантикоры за все четыре стандартных века своего существования, и тот факт, что у Хиггинса не было другого выбора, никак не мог служить ему утешением.

* * *
— Сэр, — настойчиво произнес Мариус Гоцци. — Прошу прощения, что перебиваю, но мы засекли еще одну оперативную группу.
Взмахнув рукой, Жискар на середине оборвал разговор с операционистом и быстро повернулся к начальнику штаба.
— Где?
— Похоже, приближаются со стороны терминала, — ответил Гоцци. — Нам повезло, что мы их вообще заметили.
— Со стороны терминала? — Жискар покачал головой. — Нет, Мариус, если мы их увидели, “везение” здесь ни при чем. Это вы настояли, что нам надо следить за ним и прикрывать спину, пока мы разбираемся с внутренней частью системы.
Начальник штаба пожал плечами. Жискар сказал чистую правду, но Гоцци подозревал, что адмирал сам исподволь подтолкнул его к этой мысли. Жискар воспитывал у своих офицеров уверенность в себе, вытягивая из каждого самые разнообразные идеи... а затем неукоснительно отдавая должное тому, кто наконец предлагал то, что было нужно Жискару.
— Даже с зондами и ЛАКами нам все равно чертовски повезло, что мы их засекли, сэр. Замаскированы они надежно, но идут на форсированной тяге. Один-два импеллерных следа засветились сквозь завесу невидимости, и как только зонды их засекли, разведывательные ЛАКи узнали, где надо искать. Цифры пока только приблизительные, но, по предварительным оценкам, от двадцати до пятидесяти кораблей стены. Не исключено, что с поддержкой НЛАКов.
— Так много?
— БИЦ подчеркивает, что цифры очень приблизительные, — ответил Гоцци. — И информация идет не непосредственно с зондов.
Жискар понимающе кивнул. Разведывательные ЛАКи представляли собой основательно переоборудованные “Скимитеры”, на которых существенно сократили боезапас, чтобы высвободить пространство для самых совершенных способных разместиться в габаритах ЛАКов сенсорных комплектов, которые смогли разработать Шэннон Форейкер и её инженеры. Но их основным предназначением, по правде говоря, следовало считать функцию передаточного звена между зондами и кораблями. Форейкер и её кудесники сколько ни мудрили, так и не смогли втиснуть гравитационно-импульсный передатчик со сколько-нибудь приемлемой скоростью передачи в тесный корпус зонда. Зато они могли отправить в космос ЛАК, способный нести сверхсветовой коммуникатор, и сообщаться с зондом при помощи тонко сфокусированного лазерного луча. Они все равно не могли передавать необработанные сведения с зондов на “Властелин космоса” в режиме реального времени, но они могли передать достаточно большое количество обобщенной информации, чтобы дать Жискару куда более полное представление о происходящем, чем мог надеяться любой хевенитский командир до него.
Правда, насмешливо подумал он, непонятно, хорошо это или плохо. Иногда бывает, что знаешь слишком много и позволяешь себе десять раз все переиграть, в результате полностью запутавшись.
Он подошел к маленькому вспомогательному дисплею и ввел команду. Несколько секунд спустя БИЦ вывел на экран свои выводы о составе и численности нового соединения. Жискар нахмурился. Видимо, пока Мариус делал свой доклад, БИЦ уточнил данные и теперь, с поправкой на то, что некоторые импеллерные следы пока прочитывались плохо, давал минимальную цифру в тридцать кораблей стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136