Или правда теперь не в цене?5Когда бы мне говорить красно!Неповоротлив мой бедный язык.В трудах тяжелых я жить привык.Мне благоденствовать не дано.Вновь при дворе торжествует лесть.Приносит она достаток и честь,6«Служить опасно»,– мне говорят.Не служишь – так перед царем виноват.Служишь – так жизни своей не рад.Клянут чиновника стар и млад.Общая ненависть вместо наград.Плохо тебе и друзьям твоим.7Скрываться на чужбине – позор!Вы говорите, приюта вам нет,Слушайте горькую речь мою!Кровавые слезы один я лью.Когда вы бросили царский двор,Кто приютил вас в чужом краю?
«Дивную башню задумал он...» (I, 8) 1Дивную башню задумал он.В ней соразмерность, в ней строгий закон.Народ собрался со всех сторон.Работой был народ увлечен.И не успел потемнеть небосклон,Труд всенародный был завершен.2Властитель вышел в свой дивный сад.Олени и лани в тени лежат,Лоснится шерстка, радуя взгляд.Птичьи перья в листве блестят.Когда властитель в своем саду,Прыгают рыбы в дивном пруду.3Всюду изделья искусных рук.У всякого гонга чистейший звук.На круглом озере дивный чертог.Бой барабанный слышен вокруг.4На круглом озере дивный чертог.Бунг, бунг, бунг,– барабаны вокруг.Из крокодиловой кожи они.Поют слепые для царских слуг.
Из книги «Гимны» Князь Просо (I, 10) («Праматерь нашу помним...») 1Праматерь нашу помним и чтим,Государыню мудрую Цзянь Юань.Всевышнему угодила она.Благоразумно вступила в след,Оставленный пальцем его большим.Осилила жертвами порчу и вред.В награду за праведные делаЗатяжелела и родила.Князь Просо родился на белый свет.2Младенец родился в положенный срок.Всевышний к матери не был жесток.Явное чудо: роды без мук.Всевышний сам роженице помог.Была за жертвы свои онаЛегкими родами награждена.Многое множество добрых примет!Князь Просо родился на белый свет.3На выгоне положили его.Корова кормит его и овца.В лес отнесли, где нет ни души.Его нашли дровосеки в глуши.Забыли зимой младенца на льду.Птицы пригрели его, как птенца.Скроются птицы среди лесов, –Князь Просо плачет, кричит без конца.Издалека – пронзительный зов.Громче не слыхано голосов.4Искал он пищу голодным ртом.Сначала передвигался ползком.Ходить на ногах учился потом.Впервые поле засеял он.И, словно стяги, бобы кругом.Зерно к зерну, колосок с колоском.Густеет пшеница, растет конопля.Крупные тыквы родит земля.5Пахать умел он, сеять умел,Очистил землю от сорняков.Желтому кладу приют готов.В земле отборные семена.Взошел посев после стольких трудов.Сначала нива была зелена.Густела, цвела, колосилась она.Пышен строй золотых колосков.Богаты колосья добрым зерном.Отныне в Тае княжеский дом.6Князь даровал народу хлеба.Черное просо было при нем,Черное просо с двойным зерном,Красное просо с густым колоском,Белое просо, чудесный злак.Убрал урожай он погожим днем.Зерно к зерну, изобилие благ!Жертву принес он в доме своем.7Как мы приносим жертву свою?Чистим и веем наше зерно.Приготовляем так мы пшено:Водой пропитывается оно.И вот оно прокипячено.Во всяком деле важен расчет.Обдумать надо все наперед.Свой запах жиру полынь придает.Духам дороги в жертву – баран.Жарим и варим под Новый год.8Сосуды мы наполняем едой.Благоухание – к небесам.Доволен в небе всевышний сам.Небесный радуется властелин.Благоуханье на целый свет.Князь Просо дал нам такой завет.С тех пор поныне тысячи летЖертву приносим все, как один.
«Советники, смотрители...» (II, 1) Советники, смотрители, рачительно служите!Надлежит заботиться о царевом жите!Волю государеву прилежно выполняйте,Чтобы все работали под вашим надзором!
Не мешкайте, смотрители! Кончается весна.Дожидаться нечего. Работать пора.Как у вас посевы? Как у вас хлеба?Хороша пшеница, и ячмень хорош.Если урожаем будешь дорожить,Много-много хлеба тогда соберешь.Ниспослал всевышний нам счастливый год.Приготовьте вовремя мотыги и лопаты!Хватит всем тогда пшена, будут все богаты.Замелькают осенью повсюду серпы,Когда на работу выйдет весь народ.
Переводы выполнены поэтом В. Микушевичем по изданию: В. Каrlgren, Book of odes, Stockholm, 1950. Имеется полный поэтический перевод «Книги песен», принадлежащий китаеведу А. А. Штукину: «Шицзин», Изд-во АН СССР, М. 1957.
Цюй Юань Плачу по столице Ину столица царства Чу, где жил Цюй Юань

Справедливое небо,Ты закон преступило!
Почему весь народ мойТы повергло в смятенье?
Люди с кровом расстались,Растеряли друг друга,
В мирный месяц весеннийНа восток устремились –
Из родимого краяВ чужедальние страны
Вдоль реки потянулись,Чтобы вечно скитаться.
Мы покинули город –Как сжимается сердце!
Этим утром я с нимиВ путь отправился тоже.
Мы ушли за столицу,Миновали селенья;
Даль покрыта туманом, –Где предел наших странствий?
Разом вскинуты весла,И нет сил опустить их:
Мы скорбим – государьНам в живых не увидеть.
О, деревья отчизны!Долгим вздохом прощаюсь.
Льются, падают слезыЧастым градом осенним.
Мы выходим из устьяИ поплыли рекою.
Где Ворота Дракона?Их уже я не вижу.
Только сердцем тянусь к ним,Только думой тревожусь.
Путь далек, и не знаю,Где ступлю я на землю.
Гонит странника ветерЗа бегущей волною.
На безбрежных просторахБесприютный скиталец!
И несет меня лодкаНа разливах Ян-хоу.
Вдруг взлетает, как птица.Где желанная пристань?
Эту боль в моем сердцеМне ничем не утешить,
И клубок моих мыслейМне никак не распутать.
Повернул свою лодкуИ иду по теченью –
Поднялся по ДунтинуИ спустился по Цзяну.
Вот уже и покинулКолыбель моих предков
И сегодня волноюНа восток я заброшен,
Но душа, как и прежде,Рвется к дому обратно,
Ни на миг я не в силахПозабыть о столице.
И Сяну за спиною,А о западе думы,
И я плачу по Ину –Он все дальше и дальше.
Поднимаюсь на остров,Взглядом дали пронзаю:
Я хочу успокоитьНеутешное сердце.
Но я плачу – земля здесьДышит счастьем и миром,
Но скорблю я – здесь в людяхЖивы предков заветы.
Предо мною стихиБез конца и без краю,
Юг подернут туманом –Мне и там нет приюта.
Кто бы знал, что дворец твойЛяжет грудой развалин,
Городские ВоротаВсе рассыплются прахом!
Нет веселья на сердцеТак давно и так долго,
И печаль за печальюВереницей приходят.
Ах, дорога до ИнаДалека и опасна;
Цзян и Ся протянулисьМежду домом и мною.
Нет, не хочется верить,Что ушел я из дома,
Девять лет миновало,Как томлюсь на чужбине.
Я печалюсь и знаю,Что печаль безысходна.
Так, теряя надежду,Я ношу мое горе.
Государевой ЛаскиЖдут умильные лица.
Должен честный в бессильеОтступить перед ними.
Я без лести был предан.Я стремился быть ближе,
Встала черная завистьИ дороги закрыла.
Слава Яо и Шуня,Их высоких деяний,
Из глубин поколенийПоднимается к небу.
Своры жалких людишекБеспокойная зависть
Даже праведных этихКлеветой загрязнила.
Вам противно раздумьеТех, кто искренне служит.
Вам милее поспешностьУгождающих лестью.
К вам бегут эти люди –Что ни день, то их больше.
Только честный не с вами –Он уходит все дальше.
Я свой взор обращаюНа восток и на запад.
Ну когда же смогуСнова в дом мой вернуться!
Прилетают и птицыВ свои гнезда обратно,
И лиса умираетГоловою к кургану.
Без вины осужденный,Я скитаюсь в изгнанье,
И ни днем и ни ночьюНе забыть мне об этом!
С Камнем в объятиях По свидетельству древних биографов, поэма «С камнем в объятиях» – последнее стихотворение Цюй Юаня. Написав его, поэт, как гласит предание, положил за пазуху камень и бросился в реку Мило

Прекрасен тихий день в начале лета,Зазеленели травы и деревья.Лишь я один тоскую и печалюсьИ ухожу все дальше, дальше к югу.
Все беспредельно пусто предо мною,Все тишиной глубокою укрыто.Тоскливые меня терзают мысли,И скорбь изгнанья угнетает душу.
Я чувства сдерживаю и скрываю,Но разве должен я скрывать обиду?Ты можешь обтесать бревно, как хочешь,Но свойства дерева в нем сохранятся.
Кто благороден, тот от злой обидыСвоим не изменяет убежденьям.Нам надо помнить о заветах предковИ следовать их мудрости старинной.
Богатство духа, прямоту и честность –Вот что великие ценили люди.И если б Чуй легендарный мастер (видимо, плотник), живший будто бы во времена мифического государя Яо

искусный не работал,То кто бы знал, как мудр он и способен.
Когда мудрец живет в уединенье,Его глупцом слепые называют.Когда прищуривал глаза Ли Лоу Ли Лоу будто бы жил во времена мифического Желтого государя, Хуан-ди, и обладал таким острым зрением, что мог видеть более чем за сто шагов тончайший волосок

,Незрячие слепым его считали.
И те, кто белое считают чернымИ смешивают низкое с высоким,Кто думает, что феникс заперт в клетке,А куры – высоко летают в небе;
Кто с яшмой спутает простые камни,Не отличает преданность от лести,–Те, знаю я, завистливы и грубы,И помыслы мои им непонятны.
Суровый груз ответственности тяжкойМеня в болотную трясину тянет.Владею драгоценными камнями,Но некому на свете показать их.
Обычно деревенские собакиВстречают злобным лаем незнакомца.Чернить людей, талантом одаренных,–Вот свойство подлое людей ничтожных.
Во мне глубоко скрыто дарованье,Никто не знает о его значенье.Способен я к искусству и наукам,Но никому об этом не известно.
Я утверждать стараюсь справедливостьЯ знаю, честность у меня в почете.Но Чун-хуа Юй и Тан – мифические правители древности, почитавшиеся наряду с другими первыми государями как идеальные правители. Первому приписывается основание легендарной династии Ся (возможно, XXIII в. до н. э.), а второму– следующей династии, Шан (XVIII в. до н. э.)

не встретится со мною,И не оценит он моих поступков.
О, почему на свете так ведется,Что мудрецы рождаются столь редко?Чэн Тан и Юй Юй и Тан – мифические правители древности, почитавшиеся наряду с другими первыми государями как идеальные правители. Первому приписывается основание легендарной династии Ся (возможно, XXIII в. до н. э.), а второму– следующей династии, Шан (XVIII в. до н. э.)

из старины глубокойНе подают ни голоса, ни вести.
Стараюсь избегать воспоминанийИ сдерживать нахлынувшие чувства.Терплю обиды я, но верен долгу,Чтобы служить примером для потомков.
Я ухожу, гостиницу покинув,В последний путь под заходящим солнцем.И скорбь свою и горе изливая,К границе смерти быстро приближаюсь.
Юань и Сян названия двух рек в провинции Хунань

раскинулись широкоИ катят бурные, седые волны.Ночною мглой окутана дорога,И даль закрыта мутной пеленою.
Я неизменно искренен и честен,Но никому об этом не известно.Бо Лэ давно знаменитый знаток коней, живший будто бы в глубокой древности

уже лежит в могиле,И кто коней оценит быстроногих?
Жизнь каждого судьбе своей подвластна,Никто не может избежать ошибок.И, неуклонно укрепляя душу,Я не пугаюсь приближенья смерти.
Все время я страдаю и печалюсьИ поневоле тяжело вздыхаю.Как грязен мир! Никто меня не знает,И некому свою открыть мне душу.
Я знаю, что умру, но перед смертьюНе отступлю назад, себя жалея.Пусть мудрецы из глубины столетийМне образцом величественным служат.
Ода мандариновому дереву Я любуюсь тобой –мандариновым деревом гордым,О, как пышен убор твой –блестящие листья и ветви.Высоко поднимаешься ты,никогда не сгибаясь,На прекрасной земле,где раскинуты южные царства.
Корни в землю вросли,и никто тебя с места не сдвинет,Никому не сломитьвековое твое постоянство.Благовонные листьяцветов белизну оттеняют,Густотою и пышностьюрадуя глаз человека.
Сотни острых шиповпокрывают тяжелые ветви,Сотни крупных плодовсреди зелени свежей повисли,Изумрудный их цветпостепенно становится желтым,Ярким цветом горят онии пламенеют на солнце.
А разрежешь плоды –так чиста и прозрачна их мякоть,Что сравню я еес чистотою души благородной.Но для нежности дивнойтончайшего их аромата,Для нее, признаюсь,не могу отыскать я сравненья,
Я любуюсь тобою,о юноша смелый и стройный,Ты стоишь – одинок –среди тех, кто тебя окружает.Высоко ты возвысилсяи, никогда не сгибаясь,Восхищаешь людей,с мандариновым деревом схожий.
Глубоко твои корниуходят в родимую землю,И стремлений твоихОхватить нам почти невозможно.Среди мира живогостоишь независим и крепокИ, преград не страшась,никогда не плывешь по теченью.
Непреклонна душа твоя,но осторожны поступки,–Ты себя ограждаешьот промахов или ошибок.Добродетель твоюя сравню лишь с твоим бескорыстьем,И, живя на земле,как луна и как солнце, ты светел.
Все года моей жизни,отпущенные судьбою,Я хочу быть твоимнеизменным и преданным другом!Ты пленяешь невольносвоим целомудрием строгим,Но за правду святуюсражаешься стойко и твердо.
Пусть ты молод годамии опытом не умудрен ты,–У тебя поучитьсяне стыдно и старцу седому.С поведеньем Бо Ия сравнил бы твое поведенье,Да послужит онодля других благородным примером.
Цюй Юань (340–278 гг. до н. э.) – первый поэт древнего Китая, имя которого дошло до нас. Переводы взяты из «Антологии китайской поэзии» в четырех томах, ГИХЛ, М. 1957.
Сун Юй Ветер (Поэма) В уделе Чу князь Сян гулял и развлекался в своем дворце, им названном Терраса Орхидей. Сун Юй, Цзин Ча – ему прислуживали оба. Вдруг ветер явился, донесся к нему он в свистящем порыве... И князь распахнул свой халат, и в ветер встал. Сказал: «Ах, как приятен этот ветер! Что ж, им я вместе наслаждаюсь с простым, совсем простым народом?»Сун Юй в ответ сказал: «Нет, этот ветер только ваш, великий государь! Простой же человек, – куда ему совместно с вами наслаждаться!» А князь ему: «Послушай, ты! Ведь ветер – что? Дух между небом и землею. Является порывами сплошными, не различая, кто здесь знатный и кто простой, кто здесь по положению высок, кто низок, ко всем, ко всем он проникает. А ты один здесь говоришь, что этот ветер мой. Ну что теперь найдешь ты сказать мне в объясненье?»Сун Юй ответил: «Ваш раб слыхал от своего наставника былого, что стоит дереву скривиться в крюк, как на него уже летят гнездиться птицы; и стоит лишь образоваться щели, как ветер уж влетел. И если то, что он сказал мне, верно, то дуновенье ветра одно с другим не совпадает также».И князь спросил: «Скажи, откуда, как родится ветер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87