Его мысли вертелись в основном вокруг матери. Он был уверен, что это она переманила Лицо, хотя для надежности он убьет ВСЕХ! Но мать не выходила у него из головы. Он думал о ней даже тогда, когда убивал сестер. Рори медленно поднимался по лестнице на второй этаж; сердце стучало все сильнее, майка прилипла к спине, лоб покрылся испариной. Мальчик не задумывался над тем, как быть, если от выстрелов в комнате сестер проснутся родители. Но в эту ночь нечто улыбалось ему своим уродливым лицом, и перед Рори простиралась ровная, без единого ухаба дорога. Он подошел к спальне сестер. Приготовил ружье. Потянул дверь на себя. Вошел внутрь. Сначала Анна. Рори приблизился. Прицелился. Сверкнула молния, и прогремел гром. Одновременно с ним раздался выстрел. Анна умерла, даже не проснувшись. Рори тут же прицелился в Стефани. И этот выстрел слился с грохотом разгневанного неба. Стефани постигла та же участь, что и Анну. Теперь вниз. Рори спешил. Но не забывал об осторожности. В последний момент его вдруг пронзила мысль: а что, если дверь заперта? Ведь ему придется тогда стрелять в замок! Это может разбудить родителей, а в темноте по мечущимся целям стрелять куда сложнее. Но уже поздно было что-то менять. Рори на ходу зарядил ружье. Ему сопутствовала удача: спальня родителей была не заперта. Рори не потрудился даже прикрыть за собой дверь. Он отчетливо увидел отца. Тот был полураскрыт, взгляд Рори задержался на его волосатой груди. Сестер Рори убил выстрелом в голову, отцу решил выстрелить в сердце. Дуло застыло в дюйме от жирной груди мистера Тревора. Указательный палец правой руки Рори дернулся одновременно со вспышкой молнии, расколовшей небо пополам. Не успел еще утихнуть грохот выстрела, как до Рори дошло, что в спальне что-то не так. Он быстро отвел взгляд от отца. Но если после выстрелов в сестер он не стал проверять, мертвы ли они, потому что спешил, то сейчас причина была в другом! С очередной вспышкой молнии Рори убедился, что половина кровати, где обычно спала мать, ПУСТА! Ее НЕТ!
— Но… где… — пробормотал Тревор-младший, ошеломленный таким поворотом событий. — Она должна быть… Почему ее нет? Почему она…
Несмотря на ощущение, словно его ударили чем-то тяжелым, Рори не собирался упускать человека, переманившего у него Лицо, и не упустит, пусть даже это — его родная мать. Его мозг ожесточенно искал выход. Он надеялся, он так надеялся, он верил в то, что скоро увидит Лицо, но…
— Эта воровка возомнила о себе слишком много, — вполголоса сообщил Рори комнате, в которой находился застреленный им отец.
Тревор-младший пришел к не лишенному оснований выводу, что мать, очевидно, решила больше не спать в одной комнате со своим мужем, поэтому… Рори улыбнулся. Мать, наверное, спит, но… в другой комнате. Конечно же на втором этаже рядом со спальней сестер. Там есть кровать. Рори поспешил обратно на второй этаж. Руки дрожали, но не от страха или усталости, просто он был взвинчен до предела. Еще один шаг, последняя точка. И Рори поставит эту точку! Еще чуть-чуть, и все кончится. Рори уже возле комнаты сестер, где пять минут назад оставил после себя два трупа. Секунда, и он у соседней спальни. Воровка там! Рори подошел к двери и… обнаружил, что она… приоткрыта! Дальнейшее показалось совершенно невероятным даже Рори Тревору, жившему все последнее время только ради того, чтобы увидеть Лицо. Он открыл дверь, но дальше порога не двинулся. Молнии по-прежнему сверкали, но Рори не видел их мимолетного света в окне этой комнаты; он вообще ничего не видел. ЗДЕСЬ! НИЧЕГО! Тьма была АБСОЛЮТНОЙ! Этого не могло быть, но это было именно так! Рори боковым зрением видел через открытую дверь отблески молний, проникавшие с первого этажа, но в этой спальне вспышки молнии не высвечивали ничего, темнота не нарушалась ничем. Раскаты грома, казалось, сотрясали дом, но звуки слышались сзади и сбоку, но только не из окна (Рори так и не разглядел его в этом мраке) спальни, на пороге которой он стоял, хотя отчетливее всего он должен был бы слышать гром именно с этой стороны. Должен был, но не слышал! Можно было подумать, что эта комната находится за десятки миль от города, где нет никакой грозы. Спальня тонула в таком мраке (не позволявшем рассмотреть вообще ничего), какого не может быть даже в самую темную ночь. Даже если бы Рори находился в темном подземелье, его глаза все равно уже привыкли бы к темноте и он бы что-то начал различать. Здесь же он по-прежнему не видел ничего. Его пробрала мелкая дрожь; тьма внушала страх. Рори, который только что убил трех самых близких людей, испугался этой странной засасывающей дыры, имевшей форму обычной прямоугольной двери. В полном замешательстве он стоял, держа перед собой ружье. Нужно найти мать. И побыстрее. Она самая ГЛАВНАЯ воровка, и ее необходимо убить, чтобы вернуть Лицо. Убить, пока не будет слишком поздно. Но только… В следующее мгновение Рори всего передернуло. В нескольких футах от него из мрака раздался нечеловеческий хохот, омерзительный, словно плевок в лицо. Как раз в этот момент гроза сделала короткую передышку, стало тихо. В этой тишине хохот показался Тревору-младшему просто оглушительным. Рори непроизвольно выстрелил в темноту. Он уже готов был услышать звон разбитого стекла либо чей-нибудь стон, но… до его слуха не донеслось ничего. Совсем ничего. Пуля должна была куда-то попасть, произведя соответствующий шум, ведь выстрел был сделан в закрытом помещении! Однако Рори стрелял как будто в небо. Рори попятился; теперь ему меньше всего хотелось находиться в этой комнате, даже если здесь прячется воровка, ГЛАВНАЯ воровка! Он уже повернулся, чтобы броситься вон из комнаты, когда за его спиной снова раздался дробный старческий смех. Рори, не оглядываясь, выскочил из комнаты. Он бежал, бежал, бежал… и вдруг понял, что находится снова в спальне родителей. Сверкнула молния, и… он увидел. Увидел свою мать. Как он ее раньше не заметил, ведь она все время была здесь, ЗДЕСЬ! Рори медленно, как во сне, обошел кровать. Возле матери на полу растекалась большая лужа черной крови. Кровь еще сочилась из… левого колена миссис Тревор. Глаза ее были открыты; их застывший взгляд был направлен в потолок. Она была МЕРТВА! Рори попятился, в глазах у него потемнело. Снова вспыхнула молния, прогремел гром, сотрясая дом и вместе с ним, казалось, весь мир, и Рори Тревор как будто проснулся.
— Я уже убил ее? — вопросительно пробормотал Тревор-младший. — Но… но… когда? И как? Почему… — Рори выронил ружье, упавшее с глухим звуком, и опрометью кинулся из спальни. Он выбежал на крыльцо. Крупные капли дождя, из-за ветра падая под углом, больно ударили ему в лицо. Но Рори ничего не чувствовал. Он поднял глаза к небу, черному низкому небу и радостно закричал: — Они мертвы! Скоро я увижу ЛИЦО! Оно вернется!
Глава двадцать девятая

1
— Дэнни, Дэнни, — шептал голос в самое ухо, согревая его теплым дыханием. — Вставай, Дэнни. Проснись.
Дэнни Шилдс открыл глаза. Над ним склонился Фредди Гринэм. Он приложил указательный палец к губам, чуть сзади виднелось недовольное лицо Патрика Уолса. Дэнни заморгал глазами. Он вдруг понял, что, проснувшись немного раньше, не заметил, как снова уснул. Ему смутно помнилось, что он кричал, проснувшись в первый раз.
Страшный сон был так правдоподобен, словно сам Дэнни еще вчера и, естественно, наяву принимал участие во всех событиях. Сердце стучало медленно и больно. На секунду мальчик опять погрузился в сон, но Фредди потряс его за плечо.
— Дэнни, ну проснись же. Пора идти.
— Сколько сейчас времени? — тихо спросил Дэнни, лишь бы что-то сказать.
— Не знаю, но скоро будет поздно — все начнут просыпаться. Вставай, иначе мы опоздаем.
— Если ему хочется еще поваляться в постели, то хрен с ним, Фредди, — процедил Патрик. — Пусть остается.
— Нет, — возразил Фред. — Он сейчас встанет. Что это с тобой, Дэнни? — Фредди говорил беззлобно, хотя в глазах его промелькнуло укоризненное выражение.
Дэнни оторвал голову от сложенной вчетверо кофты тети Берты, заменявшей подушку. Что это с ним? Он не мог ответить приятелю. Не мог, и все. Только что (хотя сон мог присниться и в начале ночи, и в середине) он был свидетелем жуткого кошмара, последней драмы, разыгравшейся в доме Треворов. Он уже не задавался вопросом, КАК он мог это увидеть… Слишком много за последние дни произошло такого, что не поддавалось никакому логическому объяснению. Факт, что это он видел. И что же? Неужели Лилипут — это… существо, которое… Нет, он не станет об этом думать. Возможно, он упустил что-то такое, что позволило бы ему уяснить происхождение существа, убившего его родителей. Но вся душа его восставала, как только он задумывался об этом. Так или иначе, Дэнни постарается забыть этот сон. На секунду (лишь на одну секунду) у мальчика мелькнуло сомнение, правильно ли он поступает, отмахиваясь от ночного кошмара? Сомнение это появилось не случайно: что-то в его подсознании словно пыталось удержать последнее видение. Нет ли в нем какой-нибудь зацепки, чего-нибудь такого, что оказалось бы полезным? Однако очень скоро Дэнни стало не до того, чтобы выискивать в грязной свалке прошлого кусочки светлого будущего: к нему вплотную во всей своей неприглядности подступило настоящее.
— Идем, — шепнул Фредди.
Возле служебного входа в кресле, принесенном из конторы мистера Маркуса, сидел какой-то мужчина. Он спал, свесив голову на грудь и негромко похрапывая. В темноте Дэнни не мог разглядеть, кто это. Задняя дверь была заперта на щеколду и для надежности приперта ножкой стула. Фред легко справился с этим препятствием, в аптеку ворвалась волна холода.
— Быстрее, — прошептал Фред.
Дэнни вслед за Уолсом вышел на улицу, Фред закрыл за ними дверь. С минуту они постояли, прислушиваясь к тому, что происходит внутри. Но оттуда не доносилось ни звука: их уход остался незамеченным. Пока. Дэнни поежился; было очень холодно (Патрик, казалось, курил, выпуская облачка пара) в отличие от прошедшего дня, когда можно было ходить в одной рубашке. На мгновение Дэнни едва не поддался слабости: ему захотелось вернуться назад, в аптеку. Ему до боли захотелось взглянуть на брата и тетю, взглянуть… в последний раз. Дэнни предчувствовал, что никогда больше не увидит их. Потому ли, что не вернется сам, или по какой-то другой причине — он не знал. Но предчувствие это было так сильно и настоятельно, что почти не оставляло места для сомнений в том, что все так и будет. Дэнни вдруг подумалось, что его детство, когда он получал тычки и пинки от Джонни, было не такое уж и плохое, скорее, даже наоборот. Но оно осталось где-то далеко позади, сколько дней прошло с тех пор, сколько пришлось пережить! Дэнни Шилдс смотрел на свое детство, еще совсем недалекое, как взрослый человек. И Джонни, этот неугомонный забияка, бывший для него когда-то грозой номер один, теперь казался ему самым близким человеком. Милый беспокойный Джонни! Дэнни многое отдал бы, чтобы взглянуть на спящего брата еще раз, чтобы запечатлеть в памяти его бледное лицо, по которому пробегают отблески сновидения. Но мальчик понимал, что обратной дороги нет. Если он вернется, то кто-то может проснуться. Дэнни что-то манило, заставляя отправиться вместе с ребятами, хотя их вылазка, по правде говоря, больше походила на небезопасную шалость сорванцов. Но и в аптеке оставаться тоже было опасно. Дэнни уже знал, что Лилипут (или то, что действует после него) появляется там, где некоторое время живут люди; где они спят, едят, смотрят вечером телевизор или читают книжку, болтают по телефону или занимаются чем-нибудь еще. Аптека очень скоро превратится в такое же место, и Дэнни подозревал, что произойдет это гораздо быстрее, чем в обычном доме, ведь в аптеке БОЛЬШЕ людей. И эти люди рождают больше МЫСЛЕЙ, чем семья из четырех-пяти человек. Но время, безусловно, еще есть, и Дэнни чувствовал, что, несмотря на кажущуюся бестолковость, он поступает правильно.
— Двигаем отсюда! — бросил Уолс, стуча зубами от холода. Его голос оторвал Дэнни от размышлений. Он понял, что не пойдет обратно, чтобы посмотреть на своих близких, как он думал, в последний раз.
— Да, — отозвался Фред, отходя от двери. — Пошлите-ка побыстрее.
2
Ребята шли на восток по Уотер-стрит к перекрестку с Фелл. Небо было усеяно звездами (Дэнни казалось, что он смотрит на них сквозь толстую стеклянную крышу: препятствия не видно, но оно все-таки есть), но на востоке небо уже начало сереть, постепенно светлея. Дэнни немного согрелся, пока они шагали до перекрестка с Фелл и повернули налево. Дэнни ни разу не приходилось еще гулять по ночному Оруэллу (раннее утро, когда еще темно, можно считать за ночь), и мальчик на время забыл о своих волнениях, связанных с Уолсом. Патрик плелся чуть сзади, и его не было слышно. Но все изменилось, и очень быстро. Дэнни шел, с опаской поглядывая на темные окна домов, мимо которых они проходили. Внезапно за спиной раздался голос Патрика, и Дэнни даже не сразу понял, о чем он говорит. Он остановился и переспросил:
— Что? Что ты говоришь? — Дэнни не мог разглядеть выражение его лица, но ему показалось, что Патрик презрительно улыбается. Фред тоже остановился:
— В чем дело?
— Подождите, — произнес Уолс — Давайте заглянем туда. — Он показал кивком головы в сторону небольшого магазинчика «Сладкий стол». Дэнни в предрассветном полумраке не заметил его. — У нас времени достаточно, — добавил Патрик. — Ну что, минут на пять?
— Патрик… — неуверенно пробормотал Фредди. Ему явно не понравилась эта затея. — Понимаешь…
— Только на пять минут, — повторил Патрик.
— Патрик, — продолжал Фред, переводя взгляд с Уолса на магазин и обратно. — Я хочу добраться до нашего дома как можно скорее, потому что мой Сокси…
— Твой, — перебил его Патрик. — Он или мертв, или жив. Если он жив, то как-нибудь потерпит еще пятнадцать минут. А мы зато набьем карманы всякой вкуснятиной. Ну как, разве я не прав? — Патрик смотрел на Фреда, совершенно игнорируя Дэнни, словно того вообще не было рядом. Фредди колебался, но что-то ему подсказывало, что лучше идти дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99