он мог убежать сам, но никого из родных уговорить бежать из дома он не смог бы. И Дэнни предпочел остаться. Более того, он пытался покончить с малюсенькой тварью. Мальчик почувствовал некоторое успокоение; он ходил к шерифу Лоулессу, который сам когда-то уговаривал его мать не переезжать в этот дом. Наверное, шериф чувствовал, что с домом, мягко говоря, не все в порядке, но и он не придал значения рассказу Дэнни о Лилипуте. Так что совесть у Дэнни была чиста — он сделал все, что было в его силах. Однако самообвинения вновь вспыхнули в его душе, как только они оказались в аптеке Маркуса, где уже было восемь человек. Мальчика словно поставили перед фактом, что именно ИЗ-ЗА НЕГО ПРОИСХОДИТ ВСЕ ЭТО. Он убил Лилипута, совершил УБИЙСТВО, но оно не принесло абсолютно никакой пользы, лишь ухудшило положение: Последствия деятельности человечка распространились на весь город. И во всем виноват ОН, Дэнни. Если бы он не стремился так настырно найти Лилипута, то и не убил бы его.
Но… неужели тогда все осталось бы как прежде? Неужели? Дэнни ни в чем не мог быть уверен. Оставалось надеяться, что он лишь УСКОРИЛ события, и кто знает, что лучше?
Фредди Гринэм был ему очень нужен; Дэнни отвлекался от своих мыслей. Конечно, разговоры так или иначе сводились к вещам не очень-то веселым, но, по крайней мере, позволяли хоть на краткое время забыть о том, что неотвязно терзало его. Дэнни подметил у Фредди Гринэма близкое и понятное ему самому чувство тоски из-за вынужденного заточения. Мальчик понимал, что тетю хватит инфаркт, когда она обнаружит его отсутствие. Но второе «я» подталкивало его к служебному выходу из аптеки. Он никак не мог поймать снова ту удивительную мысль, которая однажды мелькнула и пропала, наполнив его, неизвестно почему, надеждой на то, что, быть может, его вылазка как-то поможет. Не только ему — всем! Хотя, возможно, он обманывал сам себя, и только. Как бы то ни было, ему очень хотелось увидеть дом своего друга Сида Абинери. Дэнни сознавал, что Сид, скорее всего, погиб, раз до сих пор никто из Абинери не появился. Их домашний телефон молчал, но стопроцентной уверенности в их смерти не было, и Дэнни очень хотелось верить, что его поход на Канзас окажется не совсем бессмысленным. Что именно он хотел там увидеть, Дэнни и сам не знал.
7
— Когда мы уходили из дома, то очень спешили, — сказал Фредди Гринэм, — и я не успел найти Сокса. — Его пальцы нервно теребили шнурки ботинок. Голос был тихий, подавленный. — Это наш кот. Это я назвал его Соксом. — Фредди посмотрел на Дэнни. Тот внимательно слушал. — Дэнни, как ты думаешь: домашние животные тоже умирают… от этого… ну… от чего люди, которые остаются в домах?
Дэнни не задумывался об этом. О домашних животных.
— Не знаю, Фредди, — негромко ответил он. Но вопрос заинтриговал его.
И правда — умирают домашние животные или нет? В Оруэлле не было бродячих собак, и власти тщательно следили за этим. Но по бездомным животным все равно нельзя судить. Пока что Дэнни ни у кого не заметил домашнего любимца, спасенного вместе с остальными на правах полноправного члена семьи. Любой человек, держащий у себя кота или собаку, с гордостью скажет, что души не чает в своем питомце. Но это в обычных условиях, а как в экстремальные моменты жизни? Часто происходит по-другому. Разве беженцы во времена войны, уходя из дому, брали с собой наряду с самыми необходимыми вещами (или тем, что просто могли и успевали унести) домашних животных? Наверняка такие случаи были, но — один на сотню тысяч, лишь как исключение, а не закономерность. Животные — всего лишь животные (так думают многие люди), и в момент, когда дело доходило до спасения своей свободы или даже жизни, вопрос о домашних животных отпадал сам собой, забывался. Потому что животные — не люди, не плачущие дети, не беременные женщины, не немощные старики или просто больные. Население Оруэлла едва достигало двух тысяч, и тот случай, который составляет исключение, пока что не попался на глаза Дэнни. Конечно, не у всех людей были домашние животные (в этом городе их вообще было очень мало), но у некоторых они наверняка имелись. Однако никто не принес их С СОБОЙ. Но животные — не люди; умирают ли они? Дэнни тогда еще не видел сна, явившего ему новые картины из жизни семьи Тревор ИЗНУТРИ, поэтому многого еще не знал из того, что будет знать уже в четверг, проснувшись ранним утром в холодном поту. Это будет последним видением семьи, живущей в его теперешнем доме, но только в прошлом.
8
— Ему уже два года, — сказал Гринэм, — а он еще играется, как маленький котенок. — Фред всхлипнул. — Он такой красивый. Он… Я даже не знаю, был ли он дома.
«Это меняет дело, — подумал Дэнни. — Если кота выпустили раньше, чем все началось, то он, наверное, жив. И сидит, жалобно мяукая, на крыльце парадного входа или у задней двери, ведущей в кухню». Дэнни представил (хотя он не видел ни разу кота Гринэма, а Фред даже не рассказал, какой он), как Сокс вопрошающе смотрит на дверь и время от времени оглашает неподвижный октябрьский воздух требовательным мяуканьем. И ему стало не по себе. У Шилдсов никогда не было домашних животных (однажды отец заикнулся о том, чтобы завести собаку, но мать устроила целый скандал, отголоски которого были слышны еще дня два-три; мальчик разумно молчал, сам он хотел котенка), но Дэнни понял состояние Фреда, его тоску и желание, несмотря на риск, сходить домой. К любимому коту.
— Он… он погибнет без людей, — бормотал мальчик. — Он… Сокс… — Гринэм вдруг уткнулся лицом в ладони и заплакал. Он плакал молча, чтобы никто не услышал, но Дэнни видел, как сотрясаются у Фредди спина и плечи от беззвучных рыданий.
— Фредди, успокойся. — Дэнни обнял его за плечи, пугливо озираясь. Пока что никто ничего не слышал. — Не плачь, пожалуйста. Успокойся, не надо. Если вы выпустили Сокса, то он живой, так что…
— А если не выпустили? — Фред поднял голову и посмотрел на Шилдса красными глазами, из которых одна за другой выступали и катились по щекам капли слез. Одна слезинка задержалась на секунду на подбородке и, сорвавшись, растворилась на воротнике рубашки. — А если не выпустили? — повторил Гринэм. — Тогда что? — В его голосе звучало раскаяние.
Дэнни не знал, что будет в этом случае. Умирают ли домашние животные? Они не люди, поэтому… Что? Пока этот вопрос не имел ответа.
— Всякое может быть, Фредди, — не очень уверенно сказал Дэнни. — Даже если Сокс остался в доме, это не значит, что он мертв.
— Откуда я знаю? — не унимался Фредди, продолжая плакать. — Я должен узнать, что с ним.
— Фредди, — быстро сказал Дэнни. — В дом заходить нельзя.
— Да, я знаю, — равнодушно ответил Фред. — Но может, он еще жив, и я… открою ему дверь.
Дэнни почувствовал, как по спине побежали мурашки. «Он откроет дверь!» Значит, Дэнни тем более должен быть рядом с Фредди, когда тот сделает это. Вдруг Сокс будет мяукать где-нибудь на втором этаже, и Фредди поймет, что его любимый кот закрыт, например, в спальне родителей? Что тогда будет? Неужели Гринэм не бросится в дом спасать своего кота, надеясь, что с ним ничего не случится? Именно так он и поступит, быть может, не сразу, но… Полчаса — это максимум, что выдержит Фред, слушая, как Сокс скребется в дверь и пронзительно орет, требуя, чтобы его освободили. Но Фред понятия не имеет, как опасно заходить сейчас в дом, зато Дэнни знает, что там поджидает смерть. Это все равно что надеяться пробежать сквозь горящий внутри дом и даже не вспотеть.
— Ты говорил маме про Сокса? — спросил Дэнни у Фреда.
— Да. Но что толку?
— Она сказала, что Сокс умер?
— Нет, ей вообще нет до него дела. Она сказала, чтобы я не болтал ерунды и сидел здесь, в аптеке. — Фред помолчал, борясь с новым приступом плача. — А говорила, что больше всех любит нашего Сокса. — Мальчик наконец справился с собой и, сверкнув глазами, в которых светилось упорство, произнес: — Она не отпускает меня, но я должен спасти Сокса! Вдруг он еще жив?
— Фредди, это не шуточки, это может быть опасно, — сказал Дэнни, но в душе полностью был на стороне приятеля.
К тому же он внезапно понял, что их желание выбраться отсюда хоть на какое-то время совпадает, только цели рознятся, но это не помеха. Вдвоем всегда легче — сначала Дэнни пойдет туда, куда нужно Фреду, потом наоборот. В этот момент он еще не знал, что к ним присоединится третий — Патрик Уолс, который впоследствии добавит им хлопот.
— Может, ты передумаешь… э-э… я хотел сказать, подождешь какое-то время, вдруг что-то изменится?
— Что может измениться? — спросил Гринэм. — Мне и так придется ждать до утра, а это слишком долго!
— Почему до утра? — не понял Дэнни.
— Потому что только утром мы сможем выйти, — заявил Фред. — И то я еще не уверен в этом. — Заметив в глазах Дэнни непонимание, он пояснил: — Подумай сам — сейчас нас не выпустят. Хотя большинство взрослых дремлет, все равно кто-нибудь да заметит нас обязательно. Не забывай — чтобы выйти через черный ход, нужно пройти через комнату, где сидит мистер Маркус. Мы, конечно, могли бы подождать, пока все заснут, но вдруг кто-то будет дежурить всю ночь? К тому же я не хочу идти ночью, — хрипло добавил Фред. — Лучше утром. Именно рано утром все будут спать. Тогда мы и уйдем. А сейчас бесполезно.
Дэнни вынужден был признать, что Фредди прав. Раннее утро — самое подходящее время, чтобы уйти. В любом другом случае они рисковали нарваться на большие неприятности. О том, что их могут ждать еще более крупные неприятности по возвращении, Дэнни решил не думать. Да и Фред тоже, наверное, решил не брать в голову, что будет ПОСЛЕ. Если он спасет Сокса, то остальное настолько второстепенно, что не стоит даже и задумываться об этом. Дэнни надеялся… что с Сидом может произойти точно такое же чудо, что и с Соксом, и… он увидится со своим другом. Вдруг он встретит Сида вместе с родителями по дороге! Как бы он хотел, чтобы все произошло именно так. Это было бы просто здорово, замечательно! Дэнни подбадривал себя мыслью, что его вылазка — это не просто выходка сорванца, которому не сидится на месте. Цель его поступка, да, именно поступка, в том, чтобы как-то помочь всем. Дэнни точно не знал, ЧЕМ он сможет помочь, ЧТО узнает. Может, он подойдет к своему дому, бывшему дому Треворов? Что дальше? Ведь он не посмеет в него войти. Вначале они направятся к дому Гринэмов, затем к Абинери, ну а потом… как ляжет карта. Дэнни понравилось это выражение, пришедшее на ум. Было три часа пополудни, и ребята договорились, что попозже решат, кому кого будить на следующее утро.
9
Дэнни присел на пол у главной витрины, где мальчикам было удобнее всего вести свой негромкий разговор, и стал ждать, когда придет Фред. Наконец он его увидел. Тот неторопливо, словно от нечего делать, приближался к витрине. Но к удивлению Дэнни, он шел не один. Люди в аптеке как раз готовили нехитрый обед — бутерброды и каждому по стакану молока; мужчины могли заменить молоко банкой пива. Наблюдалось некоторое оживление, и Дэнни решил, что Патрику Уолсу, следовавшему за Фредди, просто захотелось поболтать ради развлечения. Патрик и раньше уже несколько раз заговаривал с Дэнни, и, хотя этот мальчишка ему не нравился, выбирать не приходилось, каждый собеседник чего-то да стоил. Патрик был такой же хрупкой комплекции, как и Дэнни, одного роста, но на год младше. Он жил где-то на Парис-стрит в северной части города и ходил в начальную школу вместе с Дэнни и Фредди. У Патрика Уолса были маленькие темные глазки-пуговки, все время бегавшие из стороны в сторону, ни на секунду не задерживаясь на одном месте; его слишком живое лицо было неприятно Дэнни. Патрик напоминал ему человека, вечно высматривающего, где что плохо лежит. Да и как собеседник он тоже был не особо приятен; его тон и особенно ужимки оставляли у Дэнни впечатление, что Уолс насмехается над ним или, по крайней мере, смотрит на них с Фредом несколько свысока. Дэнни не боялся его, тем более что тот был младше на целый год, но чувствовал, что Уолс из тех наглецов, от которых только и жди беды. Дэнни не боялся Патрика, он был ему просто неприятен. Фред уселся рядом с Дэнни, который решил подождать, пока Патрику надоест с ними сидеть и он уйдет, а тогда уже они договорятся о завтрашней вылазке. Уолс присел возле Фреда с другой стороны. Несколько минут все трое молчали, следя за суетой взрослых.
Темнело, но свет включать не решались, опасаясь, как бы мистер Гарднер не начал стрелять по аптеке. Многим казалось удивительно, как это он не додумался до этого еще днем. Хозяин аптеки мистер Маркус зажег несколько свечей, поставив их в массивном старомодном канделябре прямо на пол у двери, и еще четыре свечи возле крайней витрины с леденцами. Он успокоил всех, уверяя, что при таком освещении из «Всякой всячины» не просматривается то, что происходит внутри аптеки. Свет был такой слабый, что с трудом можно было рассмотреть что-то у себя под ногами. Двигавшиеся в этой полутьме люди напоминали Дэнни плавающие тени раскачивающихся на ветру деревьев, освещаемых ночными фонарями. «Призраки, — подумал Дэнни, — вот на кого они все похожи». Да, они очень напоминали сборище давно умерших людей. Дэнни не мог тогда знать, что он не далек от истины. В это время из-за прилавка вместе с мистером Маркусом появился преподобный отец Каспер, глава местной баптистской церкви. Ему было чуть больше пятидесяти лет. Это был высокий сухопарый мужчина с белыми волосами, зачесанными назад, и с белой бородой, короткой и аккуратно подстриженной. Он обладал приятным голосом, действовавшим завораживающе на слушателей, уверенной и решительной манерой держаться. Судя по всему, он временно заменил доктора Лока, который проработал весь день с самого утра практически без отдыха, занимаясь размещением людей в деловых зданиях центра, попытками наладить связь и массой всяческих других проблем. При появлении священника люди замерли, каждый там, где находился в тот момент. Дэнни не мог разглядеть лица людей, но он ВИДЕЛ каким-то особым внутренним зрением, что все без исключения тревожно смотрят на Каспера, ожидая, что он скажет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99