Вот я и подумал — вдруг ты откроешь эту чертову дверь.
— Ну и черт с ней, с этой дверью, — бросил, но очень неуверенно, Сид.
Дэнни положил ему руку на плечо:
— Я не понял, Сид. Ты что, отказываешься?
— Ты подумай — дверь не открывается! Что толку с ней возиться?
— Но ведь и Джонни, и родители спокойно заходили туда! Дверь не открывалась только У МЕНЯ. Получается, есть шанс, что ты ее сможешь открыть, Сид.
— Но почему я… Мне она тоже не… Послушай… — Сид с трудом выговаривал слова, язык у него заплетался. — Не мог открыть ты, не смогу и я. Мы знаем… про Лилипута, твой брат и отец не знают, — нашелся Сид. — У меня ничего не получится, Дэнни. — Он просительно смотрел на друга. Дэнни тут же признал, что в словах Сида есть какая-то логика, но они ни в чем не уверены, поэтому…
— Бесполезно, Дэнни!
— Сид, надо попробовать! Обязательно попробовать.
— Но зачем? Ведь мы все равно не откроем дверь!
— Сид! — Дэнни почти умолял его. — Неужели тебе не жалко себя? Ты согласился помочь мне, пришел сюда. Вместе со мной ковырялся в чулане, на кухне. Неужели теперь ты остановишься? Осталось немного. Если Лилипут в доме, то он в комнате Джонни. Я уверен в этом. Да, может, ты не откроешь дверь, но попытаться-то можно!
— Дэнни, я… ты же…
— Сид! — Шилдс обнял друга. — Я тоже боюсь, еще больше тебя боюсь, но эта зараза убила мою мать! Иначе я давно бы смылся отсюда. — Это признание оказало некоторое воздействие на Сида. Он постарался взять себя в руки:
— О'кей! Мы не зря ловили кайф здесь несколько часов подряд. — Он замолчал. — Дэнни, я согласен, но… может, попробуй сначала ты? Вдруг прошло время, и ты, как и Джонни, теперь можешь войти в эту спальню? — Сид поставил это условие, совершенно не надеясь, что друг согласится. — Если у тебя не получится, тогда попробую я! — заверил он. Дэнни был уверен на сто процентов, что не откроет дверь; но он также понимал и Сида, его чувства, поэтому согласился. По крайней мере, это не займет много времени, зато заставит Сида действовать.
— Хорошо, — сказал Дэнни. — Сначала я. Идем.
Ребята бок о бок приблизились к спальне Джонни. Внешние звуки давно уже не проникали в дом. Не слышно было, идет ли еще дождь или нет. Для друзей в этот момент на всем свете существовала лишь дверь в одну из комнат на втором этаже в бывшем доме Алекса Тревора. Собственное тяжелое дыхание действовало так оглушающе, что тело покрылось гусиной кожей. Оба мальчика приготовились к тому, что сейчас произойдет что-то немыслимо страшное. И как знать, может, это заметно повлияет на всю их последующую жизнь?
Дэнни задержал дыхание, разгоряченное, как у загнанного животного, переложил нож из правой руки в левую. Хорошо, что сейчас не лето, иначе бы он утонул в собственном поту. Сегодня довольно прохладно, а одежда вся мокрая от пота. На миг Дэнни почувствовал такую слабость, что захотелось все бросить и погрузиться в ванну. Но и там мог находиться Лилипут. Как странно, Дэнни столько дней и ночей провел в доме, прекрасно понимая, что где-то совсем рядом прячется Лилипут, и, несмотря на это, мог как-то заниматься своими делами. А сейчас он сжимает в руке нож и чувствует себя более или менее терпимо лишь в комнатах, которые он вместе с Сидом обыскали дюйм за дюймом. Он сможет ходить нормально, не пялясь себе под ноги и не осматривая пол при входе в каждую комнату лишь в том случае, если отыщет человечка и рассчитается с ним.
Дэнни медленно потянулся рукой к двери. Пальцы нащупали холодную медь, но поворачивать ручку Дэнни не спешил. Сид замер в ожидании. Однако довести свою попытку до конца Дэнни так и не пришлось. Казалось, он держался за ручку с полминуты, когда вдруг послышалось что-то странное. Кровать в комнате Джонни заскрипела, как если бы кто-то, лежавший на ней, вздумал повернуться на другой бок. Ребята почувствовали через дверь, как кровать прогнулась, жалобно простонав, и… два тупых тяжелых удара возвестили о том, что этот «кто-то» опустил ноги на пол. Дэнни отдернул руку, словно ручка внезапно стала горячей, и стал открытым ртом ловить воздух, безуспешно пытаясь сделать хоть один вдох, как будто от неожиданного ужаса у него отказали легкие. Сидевший в комнате потер пятку о пятку. В мертвой тишине этот звук был отчетливо слышен и походил на звук сдираемой кожи. В спальне чесать ноги перестали; последовал двойной стук, немного слабее, чем предыдущие, — кто-то снова нашел ногам опору. Послышался новый скрип — кто-то поднимался с кровати. Секундная тишина и… кто-то не спеша двинулся к двери. Тяжеленными шагами.
5
Лишь какое-то время спустя Дэнни заметит некую несуразность в происходившем. Сейчас же ему было не до размышлений. Шаги казались очень тяжелыми, невероятно. Самому идущему было впору удивляться, как это он не проваливается на первый этаж. Перекрытия в американских домах вряд ли рассчитаны на такую тяжесть. Просто колонны, а не ноги. Медленно, как какой-то буян, уверенный, что натворить безобразий он всегда успеет, кто-то невидимый (пока) продолжал свое шествие к выходу из спальни. В этом нельзя было ошибиться — шаги приближались. И Дэнни вдруг понял, почему некто, находящийся в комнате брата, не спешит. Ему это и не нужно. Ведь ни Дэнни, ни Сид просто-напросто не могут сдвинуться с места. Они застыли, словно ступили ногами в какой-то особый клей. И все попытки вырваться напрасны.
Шаги приближались, и Дэнни подумалось, что через секунду-другую дверь отворится уже без его помощи (и против его воли). Одна секунда. В какое-то мгновение Дэнни почудилось, будто он слышит чье-то дыхание и даже чует носом зловоние, словно ветер донес из ближайших кустов запах валяющейся там рыбы, испорченной на солнце. Но у Дэнни не было времени разбираться, ошибается он или нет. Оцепенение, как задремавшая охрана, на какую-то долю секунды оставило Дэнни без присмотра, и он не замедлил воспользоваться этим подарком судьбы. Он отскочил от двери, вырвавшись из вязкой паутины ужаса. «Бежать, — мелькнуло в голове, — подальше, прочь из этого дома!» Сид, как ему показалось, по-прежнему находился в трансе. Отскакивая, Дэнни толкнул его, но он никак не прореагировал, даже когда выронил из рук бейсбольную биту и та упала с оглушительным грохотом. Не отрывая глаз от двери, он лишь пробормотал:
— Что это? Лилипут не может так топать. — И продолжал бы так стоять, даже если бы открылась дверь, но тут Дэнни рывком потянул его за собой.
Сид был тяжелее Дэнни всего на несколько фунтов, но повалился на него тяжестью бетонной плиты. В спешке Дэнни неудобно поставил ногу и не смог удержать друга. Ребята с воплем упали. Дэнни вообще не почувствовал боли. Все происходило слишком молниеносно, чтобы о чем-то подумать. Вопль заглушил шаги в комнате, и Дэнни, лежа на полу с навалившимся на него Сидом, с ужасом посмотрел на дверь, которая, казалось, вот-вот откроется. Сейчас кто-то выйдет из спальни брата, чтобы разобраться с двумя настырными засранцами, нарушившими его покой.
Дэнни заскрежетал зубами от злости и от страха одновременно; он спихнул с себя Сила, который вроде бы уже пришел в себя после падения, и друзья, не сговариваясь, метнулись к лестнице. Им повезло — стремительно мчась вниз по ступенькам, они умудрились не расшибиться. Ребята прыгали через две ступеньки, толкаясь локтями, и через несколько секунд оказались в прихожей на первом этаже. Наверное, они промчались бы и сквозь входную дверь, но тут послышался шум подъехавшей машины. Этот звук, донесшийся извне, немного отрезвил их. Дэнни резко остановился, удерживая Сида, который тоже услышал урчание двигателя.
— Отец! — воскликнул Дэнни. Он безошибочно узнал отцовский «шевроле». — Почему так рано? Сейчас ведь и пяти часов… — Не договорив, он метнулся в гостиную. И обомлел.
Две секунды, проведенные в гостиной, показались двумя часами. Мозг работал быстро. Невероятно, но в подобных критических ситуациях бывают моменты необычайной ясности сознания, когда мозг работает, как компьютер, подмечая все и со всех сторон. Дэнни уставился на циферблат старых настенных часов. Но эти с детства знакомые часы, висевшие еще в общей комнате в прежнем доме в Гринфилде, такие привычные, испугали мальчика сильнее, чем если бы он наткнулся на вторую экс-мисс Тревор.
Дэнни застонал. Часы показывали шесть двенадцать. Начало седьмого вечера! Неудивительно, что отец приехал домой. Самое время. Перед глазами всплыло видение будильника в его спальне. И сколько же было там? Четыре часа! Ну, еще несколько минут. И это было перед обследованием шкафа. Как только Дэнни увидел, который час, он понял, что получил (от кого?) еще одно подтверждение реальности нереального. Столько времени просто не могло быть. Они с Сидом колдовали над шкафом не более пятнадцати минут. Конечно, им эти минуты показались очень долгими, и все же четверти часа на шкаф было достаточно. Ну, допустим, они задержались еще минут на пятнадцать. Затем коридор. Там они тоже немного помедлили. Дэнни полагал, что сейчас должно быть не больше половины пятого. Естественно, в постоянном напряжении, под действием страха, они не могли точно определить ход времени. Но чтобы прошло два часа… Это невозможно! Чуть больше двух часов им хватило на кухню и чулан, вместе взятые. Но там была настоящая свалка, это затрудняло поиски. Шкаф — ничто в сравнении с чуланом. Но, несмотря на логичность подсчетов, минуло два часа! И этого не могло быть. Дэнни понимал, что, как бы ни тянулось время, они с Сидом, провозившись в шкафу и в коридоре, просто не могли потратить больше часа. Может быть, часы спешат или будильник в спальне стоит? Но нет — Дэнни помнил, что слышал тиканье будильника, а точность часов в гостиной подтвердило возвращение отца.
Совершенно ошалелый, Дэнни бросился к Сиду и хотел было открыть рот, когда увидел его лицо. Мертвенно-бледный, Сид стоял открыв рот и смотрел… в никуда. Он напоминал слепого, снявшего свои темные очки. Сид к чему-то прислушивался. И еще Дэнни заметил, что друга бьет мелкая дрожь. Глядя на его лицо (и не понимая еще, в чем дело), Дэнни почувствовал приступ тошноты: такое лицо у Сида может быть лишь по одной причине — случилось что-то, связанное с Лилипутом. Дэнни вспомнил каменную поступь в комнате. Шагов давно не слышно. Если бы кто-то спускался по лестнице, его невозможно было бы не услышать. На подъездной дорожке отец уже заглушил «шевроле». Нужно торопиться. Нервным, срывающимся голосом он окликнул друга:
— Сид, в чем дело? Что случилось? — Джонни одновременно прислушивался к звукам, доносившимся снаружи.
Сид дрожащей рукой показал на дверь кухни.
— Там, — промямлил он.
— Что «там»? — У Дэнни сперло дыхание. Загробный голос Сида подействовал на него так, словно кто-то окатил его ледяной водой из ведра в жаркий полдень.
— Там, — повторил Сид. — Там — Лилипут.
— Что?!
Дэнни оторопел. В первое мгновение ему захотелось обругать Сида последними словами за такую тупость. Ведь они же осмотрели кухню, не пропустили ни одной дырки. И закрыли за собой дверь! Плотно закрыли. Человечек не мог попасть в кухню. Нет, Сид, ты ошибаешься. Но, к сожалению, тон друга, ужас, звучавший в его голосе, были неподдельны и не вызывали никаких сомнений. Но все — хватит на сегодня! Дэнни слышал, как отец открывает дверцу машины.
— Сид, ты что-то путаешь! — Но сам Шилдс не был уверен в этом.
— Я слышал. Лилипут опять смеялся. Это ОН смеялся. Он на кухне.
— Но мы же там все облазали! Его там не было.
— Но я слышал, как он смеялся, — возразил Сид, показывая на кухню.
— Как он туда вошел? Мы закрывали дверь…
— Не знаю. Я… — Сид замолк, и Дэнни тоже.
Их спор был прерван сухим старческим смешком, донесшимся из кухни и… Бух! Бух! — стаканы, из которых друзья пару часов назад (или столетий) утоляли жажду, стаканы, оставшиеся на столе, кто-то легко сбросил на пол, и они разбились вдребезги, обдав друзей звоном умершего неодушевленного предмета, после чего наступила тишина, не считая едва уловимых шагов мистера Шилдса, приближавшегося к ступенькам крыльца.
Дэнни казалось, что время остановилось. Ребята стояли неподвижно, словно парализованные. И дело было не только в том, что по всем мыслимым и немыслимым доводам Лилипут не мог находиться на кухне, — их окончательно добил сам факт, что он дал о себе знать столь наглым способом. Они его искали. Долго искали. Но эта тварь сама выбрала подходящий, по ее понятиям, момент, чтобы выйти на сцену. Человечек не любил целую посуду; осколки, по-видимому, доставляли ему эстетическое удовольствие, хотя, возможно, он делал это просто из вредности. Почему все произошло так, как произошло, Дэнни не решался судить. Главное, теперь они не могут продолжить свою «охоту». В глубине души оба были благодарны за это Уиллу Шилдсу. Лилипут оказался неуловимым. Каким-то непостижимым способом он проник в кухню, несмотря на закрытую дверь. Нет, невозможно.
Уилл уже поднялся на крыльцо. Дэнни охватила паника. Отец непременно заметит в выражении их лиц что-то странное. Что они ему скажут? Дэнни с ужасом ожидал появления папы. Скрежет ключа — и Уилл Шилдс вошел в дом. Он еще не закрыл за собой дверь, когда увидел ребят. На его лице выразилось недоумение. С минуту он молча смотрел на сына и его друга. Дэнни молил про себя, чтобы Лилипут не вздумал что-нибудь сбросить на пол или засмеяться. Отец выглядел больным и уставшим, словно из Манчестера добирался пешком. Казалось, его лишит последних сил любая неприятность, даже мелкая. А эти стаканы… Дэнни открыл было рот, но выдавил из себя лишь слабое: «Па, па!» Мистер Шилдс тоже подал голос:
— Добрый вечер! Что тут у вас происходит?
— Извините меня, пожалуйста, но я… я… разбил… два ваших стакана на кухне и… не успел еще убрать. — Сид замолчал, ожидая ответной реакции на свои слова.
Дэнни был ему несказанно благодарен. Сид выкрутился из неприятной ситуации. Дэнни, например, не сумел бы так складно солгать, но друг нашелся, сообразил и очень вовремя взвалил все на себя. Даже будь сейчас жива мать Дэнни, ребятам ничто не грозило бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99