Чистить надо очень аккуратно. Может быть, вам, Гарден, я и позволю помочь мне, поскольку это ваш комод, но обещать не могу. Просто руки чешутся скорей начать работать. – Он коснулся одной из потемневших от времени ручек. – Подлинные, первоначальные металлические накладки. Никогда не забуду этот день. Ну а теперь мне пора. Я позвоню завтра. Элизабет проводила мистера Бенджамена до дверей.
– Вы ведь знали об этом, миссис Купер? – тихо спросил он.
– Насчет ярлыка? Или о том, что это означает? Нет, вовсе нет. Но я знала, что это ценная вещь. Этот комод подарила старой Пэнси моя тетя Джулия, а Джулия Эшли в жизни не делала дешевых подарков.
– Но вы выразили пренебрежение к нему. Должно быть, вы очень любите Гарден.
– Да, очень. И верю в нее. К сожалению, у нее почти ничего нет. Теперь есть. Я вам очень благодарна, мистер Бенджамен.
– Это я вам благодарен. Я всю жизнь читал о научных открытиях. И никогда не надеялся сам совершить одно из них.
– Очень рада за вас, мистер Бенджамен. Я бы непременно выбросила этот грязный клочок бумаги, – озорно улыбнулась Элизабет.
Мистер Бенджамен содрогнулся от ужаса и молча откланялся. Он потерял дар речи.
Вернувшись домой, он тут же направился к себе в кабинет, даже не сняв шляпу. Он хотел кое-что записать, позвонить другу в музей, найти какой-то выход волнениям сегодняшнего дня. В холле его остановила жена:
– Какая она Джордж?
– Дороти, случилось невероятное. Старая негритянка…
– Потом, дорогой. Все это ты расскажешь позже. А сейчас расскажи мне о Гарден Харрис. На ней было много драгоценностей? Она сильно красится? Тебя угощали шампанским? Она ведет себя, ну, раскованно?
– Дороти, ну о чем ты говоришь? Там подписной Эльф! Кого интересуют бриллианты, шампанское и прочие глупости?
Миссис Бенджамен вздохнула:
– Я так и знала, что ты не заметишь самого главного, но все-таки надеялась. Ну хорошо, расскажи мне про Эльфа.
92
– Замечательно, правда, тетя Элизабет? Даже не верится. Разве не прелесть этот Джордж Бенджамен? – Гарден едва не танцевала.
Элизабет улыбнулась:
– Да, да. Гарден, ты понимаешь, что у тебя уже есть первое приобретение? Я имею в виду – финансовое. Хороший вкус – твое первое приобретение, оно и дало второе.
Гарден замерла посреди комнаты.
– Я об этом не подумала. Какое облегчение. В случае необходимости я всегда смогу продать этот комод. Что бы теперь ни случилось, я смогу расплатиться с вами, выкупить ожерелье. Да я же настоящая деловая женщина! – Она села и уставилась перед собой, восхищаясь картинами воображаемого будущего.
Элизабет дала ей немного помечтать, а потом вернула к реальности:
– Теперь, когда у тебя такой успех, давай подумаем, как тебе жить дальше. Не хотела бы ты иметь собственный дом? Тебе, наверное, надоело жить в чужом?
Гарден вспомнила о недолгих годах жизни в Хемпстед Хис, когда у них со Скаем был собственный дом. Радость по поводу комода Эльфа слегка утихла.
– Я всегда хотела иметь свой дом, тетя Элизабет. Некоторое время он у меня был. Это было самое счастливое время в моей жизни. Такого уже больше не будет.
– Такого точно – нет, – согласилась Элизабет. – Так что и горевать о нем нечего. У меня есть предложение на будущее. Оставим прошлое в покое. Из каретного сарая, где сейчас хранится твое сокровище, получится неплохой коттедж. Наверху есть две комнаты, из которых можно сделать спальни. Я частенько подумывала сделать это и сдавать коттедж, но так и не собралась. Теперь мы можем это сделать. Точнее, ты. И еще старое помещение, где была моя контора, когда я управляла своей компанией. Там нужно только хорошенько убрать, и у Элен будет где играть в дождливые дни. Что ты об этом думаешь?
– Я хочу платить за аренду.
– Я этого просто потребую.
– Пойдем посмотрим прямо сейчас.
– Иди сама. Я все это видела уже сто раз. Лучше выпью чашечку чаю в тишине, пока не проснулась Элен. Ты не должна была учить этого ребенка разговаривать.
К середине октября каретный сарай был вычищен, туда провели электричество, водопровод и канализацию. К этому времени суд закончился. Гарден была разведена, а репортеры наконец исчезли.
– Теперь я начну приобретать вещи для дома и магазина, – объявила она. – Я могу пока все складывать в игровой Элен.
Мистер Бенджамен был в ярости. Игровая была святилищем для Эльфова комода, и он никому не позволял приближаться к нему. Каждое воскресенье, когда его собственный магазин был закрыт, мистер Бенджамен проводил целый день, любовно и терпеливо слой за слоем снимая грязь и жир при помощи теплой воды, мыла и скипидара.
– Ну, хорошо, я найду другое место, – согласилась Гарден.
В городе сдавалось внаем множество помещений. Главной проблемой было покинуть дом Элизабет и встретить любопытные взгляды там, снаружи. Гарден сознательно не читала газет, но знала, что о суде писали несколько недель.
– Я боюсь, – призналась она тете.
– Если ты не преодолеешь это сейчас, то будешь бояться всю жизнь.
Агент по продаже недвижимости изо всех сил старался быть тактичным. Он перебрал весь список сдаваемых в аренду помещений, каждый раз уверяя Гарден, что это ей не понравится, потому что слишком маленькое, а то слишком большое… слишком темное… слишком светлое…
– Мистер Смит, я понимаю ваши проблемы, – сказала Гарден. Она была очень бледна. – Мне не хотят сдавать помещение, так ведь?
– Мне очень жаль, миссис Харрис…
– Это не ваша вина, я понимаю.
Мистер Смит чувствовал себя очень неловко. Два дома из этого списка принадлежали ему. «Интересно, правда ли все то, что рассказывают, – думал он. – Она, несомненно, красавица. И если в том, что пишут газеты, есть какая-то доля правды…» Может быть, если он сдаст ей дом на Черч-стрит, она будет благодарна, а ему время от времени придется навещать ее, чтобы посмотреть, как идут дела… Жена его убьет…
– Есть один вариант, но место не совсем удачное.
– Я нашла помещение под магазин, – объявила Гарден, вернувшись домой. – Это бывшие конюшни, и грязно там просто невероятно, но позади очаровательный дворик, вымощенный кирпичом, с прекрасным фиговым деревом. Это на Чалмерс-стрит.
Элизабет посмотрела на улыбающееся лицо Гарден. В уголках глаз и возле носа появились крошечные морщинки, но главный шаг был сделан. Она покинула убежище.
В последующие недели морщинки становились глубже, по мере того как Гарден сталкивалась с реальностью, с остракизмом и последствиями своей скандальной известности. И все же она выдержала. Она была слишком занята.
Ее любимым занятием стало посещение деревенских аукционов. Иногда она уезжала до рассвета, чтобы пораньше попасть в городок или на ферму, где проводился аукцион, внимательно осмотреть до начала торгов все выставляющееся на продажу. Она вела себя очень по-деловому: записывала в блокнот, что хотела бы купить и цену, которую согласилась бы заплатить. Если цена поднималась выше, она отступала, хотя и сердилась, что ей кто-то препятствует.
Иногда покупки не помещались ни в автомобиль, ни на крышу. Тогда на следующий день она брала у одного из друзей Метью грузовичок, укладывала в корзинку еду и вместе с Элен отправлялась забирать свою добычу.
Гарден также частенько брала с собой Элен, отправляясь «на охоту». Она приезжала в поселки, оставшиеся в тех местах, где когда-то были большие плантации, стучалась в двери, просила попить и внимательно осматривала комнаты в поисках вещей, которые могли остаться от старых господских домов. Улов бывал богатый. В этих местах когда-то было немало больших особняков. В поездках Гарден всегда заводила новых друзей. Владельцы были рады отделаться от «этого старья» и получить деньги на покупку новых вещей. Нередко она возвращалась и набивала целый грузовик. Однажды она обнаружила почерневшую высокую серебряную вазу, в которой хранили свиной жир. Гарден позвала Джорджа Бенджамена.
– Я, кажется, что-то нашла. Вы поможете мне определить, что именно.
Он почистил дно вазы и заглянул в справочник фирменных знаков.
– Как вам это удается? Это же Эстер Бейтман. Гарден немедленно написала Пегги, сообщив о том, что узнала от мистера Бенджамена: одним из лучших английских ювелиров восемнадцатого века, работавших с серебром, была женщина.
Пегги ответила, что так и должно быть и что их перевели в Исландию. «Я сказала, что меня устроила бы даже Аляска, и все же, боюсь, Исландия – это уж слишком. Но армия твердо решила построить здесь аэропорт».
Вдруг совершенно неожиданно после многих месяцев неустанных трудов все оказалось готово: вымыто, вычищено и расставлено по местам. Мистер Бенджамен навел последний лоск на сверкающие дерево и медь Эльфова комода. Гарден вымела из магазина последние клочки оберточной бумаги. Элен уложила кукольные платья в корзинку для переезда в новый дом. Элизабет поставила последнюю бутылку вина, сохранившуюся со времен, когда еще не действовал сухой закон, в электрический холодильник.
– Какой замечательный сюрприз! – воскликнула Гарден, увидев его. – Спасибо, тетя Элизабет. Я приглашаю вас на ужин, там мы ее и откроем. – Она посмотрела на купленные ею продукты. – Америка чудесная страна. Здесь даже я могу готовить.
У нее был консервированный суп, бисквит, арахисовое масло, яблочный соус и даже последнее слово современной бакалеи – нарезанный хлеб.
– Королева всего, что здесь есть, – пробормотала она, оглядывая большую комнату, занявшую весь первый этаж бывшего каретного сарая. Вместо больших дверей теперь были окна, земляной пол был выложен кирпичом, натертым воском до зеркального блеска.
Удачные приобретения на аукционах обеспечили ее красивой и прочной, хотя и разностильной мебелью. Кресла и диван покрывали чехлы из бело-голубого полосатого тика и подушки в красно-белую клетку. По полу были разбросаны тканые коврики.
– Здесь светло и уютно, – одобрительно произнесла Элизабет.
– А к тому же все это дешевое и легко моется, – добавила Гарден.
Она была очень довольна результатами своих усилий. В комнате была единственная дорогая вещь – стоявший перед камином медный котел. Над простой сосновой каминной полкой висела картина Трэдда, изображающая церковь Святого Михаила, ее одолжила Элизабет. Еще в комнате были полки с книгами, радиоприемник и голубая глиняная ваза с яблоками. «Что еще человеку надо?» – спросила себя Гарден и не решилась ответить. Она разожгла огонь в камине, скомкав газету, в которой подробно описывалась свадьба Ская с юной графиней де Вариньи.
В ту ночь Гарден спала в собственной кровати, в собственной комнате, в собственном доме. Она уснула, мысленно повторяя слова Элизабет: «Я прожила одна больше тридцати лет. И у меня нет никаких сомнений, что это лучше всего».
93
На следующий день Гарден открыла «Лоукантри трежерс» для покупателей.
Магазином она была довольна еще больше, чем своим домом. Комод стоял на почетном месте – небольшом возвышении возле стены, огороженный бархатным шнуром. Вокруг стояли пять разных столов, на которых разместились серебро и фарфор; четыре кресла, пара диванчиков, высокий книжный шкаф с фарфором и стеклом. У задней стены, около окна, выходящего во дворик, разместились письменный стол эпохи королевы Анны и стул. В ящиках стола лежали бухгалтерская книга, чековая книжка и коробка с деньгами. Недалеко от стола была маленькая пузатая печка, а рядом медное ведерко с углем, чтобы вскипятить чай в стоящем тут же чайнике. Гарден решила, что неплохо предложить посетителям чашечку чаю, пока она упаковывает их покупки. На подносе были приготовлены чашки с блюдцами, ложечки, конфеты, коробка печенья, заварочный чайник, ситечко, полоскательница, кувшин с водой, вазочка с сахаром и щипцы. Гарден уже несколько раз переставила все на подносе, огорчаясь, что забыла принести из дома салфетки.
В четыре часа она угощала чаем Джорджа Бенджамена.
– За весь день ни разу даже дверь не открылась, – сказала она и расплакалась.
Мистер Бенджамен похлопал ее по плечу:
– Мое дорогое дитя, ко мне тоже, бывает, по многу дней никто не заглядывает, а мой магазин на Кинг-стрит. Приносите с собой книгу и читайте. Я прочитал по крайней мере тысячу. По правде говоря, меня иногда даже сердит, когда кто-то приходит и мешает читать… Нет, я вижу, эта мысль вас не радует. Подождите… Я придумал. Гарден, пожалуйста, не плачьте. Я знаю, что нужно делать.
Гарден смотрела на него, все еще шмыгая носом, но уже без слез.
– Мы обратимся в газету, – сказал мистер Бенджамен.
– В газету? Да я их просто ненавижу, эти чертовы газеты!
Мистер Бенджамен был шокирован. Он был джентльменом и прожил на свете шестьдесят четыре года, но никогда не слышал, чтобы леди ругалась.
Гарден возмущенно глядела на него:
– Как такое могло прийти вам в голову? Эти газетчики устроили охоту на меня, отравили мне жизнь. Не хочу иметь с ними никаких дел.
– Да, конечно. Я понимаю. А вот вы, Гарден, не понимаете. Они придут сюда не беседовать с вами. Они придут посмотреть на работу Томаса Эльфа.
Гарден подумала.
– Боюсь, вы слишком наивны, Джордж. Они не смогут удержаться от искушения перемыть косточки заклейменной обществом женщине. Грех привлекает читателей гораздо сильнее, чем наука.
– Только не в том случае, если я поговорю с издателем. Он мой хороший друг. Я поведу себя осторожно и не скажу ему, что здесь есть, пока он не согласится на мои условия. Что скажете, Гарден? Чалмерс-стрит очень далеко от центра.
– Дайте мне подумать.
Через неделю Гарден прислала ему записку: «Подумала. Согласна».
За всю неделю у нее был только один посетитель, человек, с которым она когда-то была знакома. Он женился на девушке, которая тоже училась в Эшли-холл и была двумя годами старше Гарден. Она улыбнулась ему особенно любезно, потому что не могла вспомнить ни его имени, ни имени его жены. Он тоже улыбнулся и в грубых выражениях предложил свои услуги, чтобы скрасить ее одиночество.
– Если вы сейчас же не уйдете, я ударю вас кочергой! – закричала Гарден.
– Не надо игр, детка. Я же знаю, что ты до смерти хочешь этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87