– Я не верю вам, Вики.
– Не будь дурочкой. Почему, ты думаешь, он женился на тебе? Да только потому, что ты была защищена своими чарлстонскими правилами и традициями, он никак иначе не мог тебя получить. Это придавало тебе ценность, которой не имели его легкие победы. Катрин постоянно охраняют. Это создает ту же иллюзию ценности. Плюс лошади ее дядюшки. Игра окончена, Гарден.
– Вы лжете, Вики. Со мной уже пытались так поступить. Я поняла вашу игру. Скай любит меня. И любит Элен. – Гарден чувствовала себя уверенно. Она была даже рада выяснить наконец отношения с Вики.
– Я не лгу, – медленно и отчетливо произнесла Вики. – Когда-то я оказалась слишком самоуверенной, и ты одурачила меня. Я тебя недооценила. Ты сумела добраться до этой клиники, а потом каким-то образом поумнела. Теперь я могу признать, что ты была очень серьезным и опасным противником. Слава Богу, произошел крах на бирже. – Она допила шампанское и снова наполнила бокал. – Я это заслужила, – сказала Вики. – Я имею право праздновать. Мне пришлось ждать гораздо дольше, чем я предполагала. Но теперь ты у меня в руках. И так даже лучше. Своей игрой в «Даму с гардениями» ты сыграла мне на руку. Газеты тебя обожали. Теперь все они будут полны материалами о разводе. Нет лучшей сенсации, чем поверженный идол. В Нью-Йорке, Гарден, существует лишь одна официальная причина для развода – супружеская измена. Есть полдюжины мужчин, которые готовы присягнуть, что они, скажем, пользовались твоим расположением. Парочка действительно пользовалась. Времена сейчас тяжелые. Их память значительно освежилась после того, как им предложили некую сумму на покрытие расходов по поездке в Нью-Йорк. И разумеется, мы выразим серьезные сомнения по поводу того, кто в действительности является отцом Элен.
– Вики, вы не можете этого сделать! Вы же знаете, что это неправда.
– Конечно, знаю. Но я вовсе не хочу, чтобы Скайлер испытывал особую привязанность к этому ребенку. Он помнит, какой ты была тогда в Париже, было не так уж и трудно убедить его, что и в Лондоне у тебя тоже были любовники.
– Он никогда в это не поверит.
– Уже поверил.
– Я найду его. Он мне верит. Я поговорю с ним.
– Мне противно смотреть, как ты по-дурацки ведешь себя. Ты заставила меня уважать себя. Теперь я начинаю думать, что ты была не таким уж серьезным противником. Неужели ты не знаешь Скайлера? Неужели ты до сих пор не поняла, что, если он чего-то хочет, все остальное для него просто не имеет значения. Он хочет иметь скаковых лошадей, хочет жить, как живут в Шантильи. Он даже хочет Катрин, потому что она часть этой жизни. И абсолютно невинное существо. Девственница. Тогда как ты, Гарден, подержанный товар. Сдайся. Ты проиграла. И проиграла по-крупному. Документы уже поданы. Завтра, самое позднее послезавтра ты станешь такой же известной и такой же грязной, как вавилонская блудница. Ты, милая моя, погубила себя, своего ребенка и всю свою проклятую семью. – Вики поднесла к губам бокал. – Благодарю тебя, Гарден. Ты сделала меня счастливой.
Глаза Вики странно блестели. Рука так сильно сжимала ножку бокала, что та хрустнула. Вики допила бокал и швырнула его на пол. От ее смеха у Гарден кровь застыла в жилах.
«Она сошла с ума, – подумала Гарден. – Она способна на все». Страх парализовал Гарден.
– Но почему? – спросила она охрипшим вдруг голосом.
– У меня есть причины, – сказала Вики. Ее смех наполнил комнату.

КНИГА ШЕСТАЯ
1931–1935
87
«Факты, – думала Гарден. – Я должна сосредоточиться на фактах. Если мне когда-то надо было ухватиться за надежный якорь, так это сейчас. Каковы же факты?
Вики одержима. Неважно, чем и почему. Факт, что она одержима какой-то манией. Другой факт: она хочет причинить мне вред. И Элен.
Факт. Важный факт. Я должна увезти Элен.
Факт. У меня почти нет денег, осталось всего несколько долларов, после того как я раздала чаевые на пароходе. Слава Богу, у меня были доллары, а не лиры.
Факт. У меня нет друзей в Нью-Йорке.
Факт. Я боюсь ее. Так боюсь, что, кажется, ноги отнимаются».
– Ты что-то притихла, Гарден, – сказала Вики. Ее безудержный смех перешел в злорадную усмешку. – Почему же ты не плачешь, не просишь о пощаде? Мне бы это было приятно… Ну? Что ж ты? – Вики злобно глядела на вошедшую в комнату прислугу.
– Принчипесса, вас просит к телефону мистер Палем.
– Я поговорю с ним здесь. – Вики плеснула шампанского в бокал. – И принесите еще бутылку. – Она поставила бокал на столик и взяла трубку. – Сибил, дорогой, – замурлыкала она, – как ты узнал, что я в городе?.. Только вчера, милый. Я еще даже не распаковала вещи.
Гарден с изумлением смотрела на свекровь. Вики была неподражаема. В ней не осталось и признаков безумия. Она болтала своим обычным, высоким, искусственным светским тоном. Невозможно было даже догадаться, что всего несколько секунд назад ее душил приступ ненависти.
– Саутхемптон? – продолжала Вики. – О Боже! Нет, дорогой. Я закрыла его сто лет назад. В Штатах так уныло. Я теперь настоящая эмигрантка. Французы так очаровательны. Я почти все время проводила в замке моего близкого друга графа де Вариньи. – Вики взглянула на Гарден, потом отвела глаза. Гарден была неподвижна. – Что ты говоришь, Сибил! Какая жалость. У меня где-то был ее адрес в записной Книжке. Подожди, я поищу. – Вики взяла бокал и вышла из комнаты.
«Это моя единственная возможность, – подумала Гарден. – Сейчас она возьмет трубку у себя в комнате. И возможно, будет разговаривать довольно долго». Мысль Гарден лихорадочно работала. Она знала, что делать.
Она бегом бросилась к себе в спальню. Спальня была завалена чемоданами, открытыми, но еще не распакованными. Гарден поспешно разыскала среди своей одежды непромокаемый плащ, сшитый для нее Конни. Он был специально задуман для долгих прогулок по городу; карманы всех размеров давали возможность обходиться без сумочки, туда можно было положить книги и другие мелкие покупки, уберечь их от дождя. Гарден нашла сундук, в котором лежали ее платья от Фортюни. Это был один из секретов мастера – его платья можно было превратить в крошечные свертки и хранить так сколько угодно, а потом встряхнуть, и гофрированный шелк выглядел абсолютно свежим, он нисколько не мялся. Она схватила восемь перетянутых резинками узелков и сунула их в большой карман плаща.
Семь долларов из сумочки скрылись в одном маленьком карманчике. Пудреница, губная помада и расческа – в другом. Она взглянула на часы. Прошло три минуты. Быстрей, торопил ее внутренний голос. Гарден потянулась за своей шкатулкой с драгоценностями. Надо найти ломбард, а потом купить билеты на поезд до Чарлстона. Они поедут домой, к ее матери.
Шкатулка была пуста. Гарден потратила целую минуту, чтобы убедиться в случившемся. Исчезли. Все ее драгоценности исчезли. Даже обручальное кольцо. У нее не осталось ничего, кроме амулета на золотом шнурке. Он висел у нее на шее.
Гарден собралась с мыслями. Надо спешить. Драгоценности исчезли. Это факт. Она достала из сумочки золотой портсигар и зажигалку. Это тоже кое-что стоит. Она надела плащ.
В гостиной никого не было. Из телефонной трубки слышались голоса. Гарден бросилась наверх, в детскую. Она была пуста. «Это факт, – мысленно закричала она. – Элен здесь нет. Это все, что тебе известно. Ничего не придумывай». Она бросилась по коридору, открывая все двери подряд. Нигде никого. Время. Сколько времени она уже потратила? Сколько осталось? Гарден задыхалась. Скорей. Скорей.
Гарден бросилась по коридору мимо пустых комнат. У лестницы она встретила одну из горничных. Надо выглядеть спокойной, будто ничего не случилось, сказала она себе и усилием воли заставила себя идти не торопясь.
– Здравствуйте, – сказала она. – Я ищу Элен. Хотела взять ее в парк и купить воздушный шарик.
Горничная, не понимая, посмотрела на нее.
– Мою дочку, – объяснила Гарден. – Она очень любит воздушные шарики.
– А! Да, мадам, конечно. Девочка. Она уже ушла в парк. С мисс Фишер.
Гарден бросилась к лестнице для прислуги, которая вела к черному входу. Туда Вики никогда не пойдет. Служанка удивленно посмотрела ей вслед. Эти богачи такие странные…
«Центральный парк такой огромный, – думала Гарден. – Они могут пойти куда угодно. Где же их искать?» Она не могла стоять возле дома и ждать, когда они вернутся. Вики способна на все. Она может вызвать полицию, приказать лакеям силой втащить ее в дом. Гарден перебежала на другую сторону Пятой авеню. Там начиналась дорожка, ведущая в парк. Может, мисс Фишер пошла по ней? В той стороне Метрополитен-музей. Она могла повести Элен туда. Гарден стояла на тротуаре, охваченная растерянностью. «Я ничего не могу сделать, – думала она. – Я не выдержу. Я сейчас заплачу. Или завизжу. Или и то и другое».
– Мама, мама, шарик! Шарик для Элен! Почувствовав, что ее тянут за подол, Гарден вышла из транса. Она наклонилась и прижала к себе Элен. Взгляд ее упал на ноги мисс Фишер, в белых туфлях и белых чулках. Гарден выпрямилась, держа дочь за руку.
– У Элен был шарик, миссис Харрис. Она его отпустила.
– Она любит смотреть, как они взлетают вверх, мисс Фишер.
– Другого она не получит. Это научит ее быть разумной.
Мисс Фишер была так же жестока, как ее крахмальная униформа. Гарден хотела было возразить ей, но опомнилась. «Что ты делаешь, ненормальная, – сказала она себе. – Беги отсюда скорей».
– Я забираю Элен, мисс Фишер. Мы пойдем погуляем. Няня загородила ей дорогу:
– Принцесса велела мне не спускать глаз с Элен, миссис Харрис.
– Элен моя дочь.
– Я понимаю, миссис Харрис. Но я работаю у принцессы. Я делаю то, что прикажет она.
Гарден вплотную приблизилась к мисс Фишер:
– Слушайте меня внимательно, мисс Фишер. Я заберу своего ребенка, и не вздумайте мне помешать. Если вы хоть пальцем дотронетесь до меня или Элен, если попытаетесь нас остановить, я толкну вас под машину.
Она повернулась и отчаянно замахала рукой свободному такси. Открывая дверцу машины и помогая Элен забраться в нее, Гарден не сводила глаз с мисс Фишер. Няня топталась на месте в нерешительности. Грозно сверкавшие глаза и отчаянная решимость Гарден пугали ее.
Гарден прыгнула в машину и захлопнула дверцу.
– Поезжайте, – сказала она. – Скорей. Уезжайте отсюда.
Водитель так рванул с места, что ее отбросило на спинку сиденья. Гарден взглянула в заднее окно. Мисс Фишер, размахивая руками, бежала через дорогу к дому.
– Куда прикажете, леди? – Водитель был негр. После многих лет, проведенных за границей, его акцент показался ей странным. И все же он был очень знаком.
Гарден прижала к себе Элен.
– Поезжайте в Гарлем. Отвезите нас в «Парадиз» Смолла. У меня там есть друг.
* * *
– Джон Эшли. Он работает здесь официантом. Или работал.
– Леди, я же вам сказал. Мы еще не открывались сегодня. Приходите ближе к полуночи. Тогда все будут здесь.
– Нет, нет, вы не поняли. Подождите, пожалуйста. Не закрывайте дверь. – Гарден протянула руку, придерживая дверь. Ее плащ распахнулся.
Человек в дверях увидел ее ожерелье с амулетом. Он скрестил пальцы жестом, отгоняющим злых духов.
– Кто вы, леди? – Он казался испуганным.
– Я друг Джона Эшли. Правда. Из Чарлстона, из Эшли Барони. У меня несчастье, нужна помощь. Я знаю, Джон мне поможет, если только я его найду.
Человек в нерешительности смотрел на белую женщину с лихорадочно блестевшими глазами и маленькую белую девочку рядом с ней. Элен начала плакать. Ей давно уже пора было ужинать.
– Элен хочет кушать, – хныкала она.
Это мужчина понял. Он улыбнулся малышке.
– Входите, – сказал он Гарден.
Элен сидела у Гарден на руках и жевала куриную ножку, пока Джон разговаривал с Гарден. Он пришел, как только ему позвонил друг.
– Дело, похоже, совсем плохо, мисс Гарден, – сказал Джон. – Конечно, я знаю ломбард. Но если эта женщина разыскивает вас, она сделает так, что вас будут искать и на вокзале, и на автобусной станции.
– Может, обратиться в полицию? Но я не знаю, что им сказать.
– Нет, мисс Гарден. Полиция всегда на стороне богатых, а вы больше не богатая. Вам надо в Чарлстон. У меня есть старенький автомобиль. Не ахти как блестит, да и крыша прохудилась. Но ездит. Берите машину и малышку и езжайте к своей семье. И пока не доберетесь, будьте очень осторожны. Я видел много всего, пока работаю здесь. Богатые белые думают, что могут делать все, что хотят. Сумасшедшие белые богачи. Даже сказать нельзя, что они еще могут захотеть.
Уже в восьмом часу Гарден, следуя наставлениям Джона, въехала в облицованный белым кафелем туннель, ведущий с Манхэттена в Нью-Джерси. Элен свернулась клубочком рядом на сиденье, положив голову Гарден на колени. Белый плащ был небрежно накинут, закрывая Элен. Гарден напудрилась, подкрасила губы и причесалась. Она хотела как можно меньше походить на истерическую женщину, убегающую с ребенком. Служащего, взимавшего плату за проезд, возможно, уже предупредили.
В туннеле она очень нервничала. Он был проложен под рекой – блестящее воплощение новейшей инженерной мысли, которую Гарден не понимала и которой не доверяла. Ей казалось, что она ощущает чудовищную тяжесть воды у себя над головой, и она старалась подавить в себе желание прибавить скорость, побыстрее выбраться из туннеля, уехать прочь отсюда.
Сидевший в будке служащий внимательно посмотрел на нее. «Туннель странно влияет на людей, особенно на женщин, – подумал он. – А уж женщина, куда-то едущая одна на ночь глядя, – это совсем необычно».
Гарден вцепилась в рулевое колесо. На что он смотрит, что ищет? Она затаила дыхание. Если Элен шелохнется, все пропало.
– Далеко собрались, леди?
– Что? Нет, нет, к сестре в… – Она не могла вспомнить ни одного названия населенного пункта в Нью-Джерси.
Сзади кто-то нетерпеливо нажал на клаксон. В спешке Гарден резко рванула с места. «Боже, – подумала она, – теперь-то он меня точно запомнит». Мужчина в машине позади нее только покачал головой. По его мнению, женщин вообще нельзя было пускать за руль.
Впереди лежала длинная дорога. «Мы вырвались», – подумала Гарден. Она помотала головой, расправила плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87