Возможно также, что продавцы запросили слишком высокую цену. После многолетней депрессии стоимость недвижимости в Нью-Йорке в последнее время начала стремительно расти. Лари шла мимо дома и думала: какая досада, что такой прекрасный особняк не используется.
И тут она вспомнила: «Мы сможем брать плату за вход и сделаем себе на этом целое состояние».
Да! Люди любят смотреть со вкусом оформленные дома. Каждый номер журналов с фотографиями красивых комнат расходится многомиллионным тиражом. Так почему бы не воплотить такой журнал в жизнь, создать дом, который будет чем-то вроде театра? В нем можно представить не только ее творчество, но также работы многих других декораторов, самых лучших. Пусть каждый из них оформит по одной комнате. Разве не захотят они пожертвовать свое время – если не на рекламу себе, то хотя бы из соображений гуманности на благотворительные цели? Владельцы же этой отвергнутой собственности не будут возражать против того, что в доме расчистят паутину. Если они заинтересованы в продаже, благодаря такому проекту цена только поднимется.
Лари запомнила адрес пустующего особняка, а затем взяла первое попавшееся такси. Чем больше она думала об организации своеобразной выставки, тем заманчивей представлялась ей эта идея. Если ей не удастся снять этот дом, она найдет другой. Обстановку можно позаимствовать у торговцев антиквариатом и производителей тканей, которые не будут возражать против рекламы своих товаров. Лари не терпелось поскорее приняться за дело. Она не сомневалась в том, что сможет собрать десятки тысяч долларов и пожертвовать их на любимое дело Ника. После всех ее усилий Ник поймет, что она страстно желает разделить с ним его судьбу.
Через неделю реализация проекта шла уже полным ходом. От адвоката, представлявшего хозяев особняка, Лари узнала, что особняк на Семьдесят третьей улице еще не занят, поскольку не уплачен налог на наследство. Адвокат согласился переговорить с наследниками, чтобы узнать, не будут ли они возражать против использования дома для благотворительных целей. Через день Лари получила условное разрешение. Оформление права собственности на дом ожидалось в конце года, экспозиция могла оставаться в нем только до конца октября.
Получив разрешение, Лари взяла у адвоката ключи от особняка и пошла знакомиться с его планировкой, чтобы узнать, сколько других декораторов необходимо привлечь к работе.
Потом она начала переговоры с самыми лучшими и знаменитыми дизайнерами. Лари не была лично знакома ни с одним из них, однако ей было приятно узнать, что о ней уже слышали. Коллеги тепло приветствовали ее, радушно принимая в свой круг. Ее замысел не оставил никого равнодушным. Все с радостью были готовы принять участие в акции, которая могла привлечь внимание к их творчеству и в то же время была связана с благородным делом. Было решено всем вместе осмотреть дом. Поскольку на такие комнаты, как гостиная или спальня хозяев, могло оказаться более одного претендента, договорились потянуть жребий.
Проверяя список привлеченных ею талантливых людей и сверяя его с количеством подходящих помещений в доме, включая террасу на крыше, Лари вскоре пришла к выводу, что не хватает только троих декораторов, вернее, двоих, после того как она внесла в список и себя. Она подумала, что следует дать шанс начинающему дизайнеру, которого можно выбрать по рекомендации других участников. Тогда останется еще один человек.
И тут Лари пришла в голову мысль о том, что она знала уже давно, но о чем старалась не думать с того самого дня, когда принялась за этот проект. Необходимо пригласить Флауэр. Возможно, старуха откажется говорить с ней, или отклонит приглашение, или даже воспользуется подвернувшейся возможностью, чтобы снова обвинить Лари в прошлых грехах. Но профессиональная этика требовала, чтобы Лари позвонила ей.
Голос секретарши, которая ответила ей, был незнакомым. Она попросила Лари подождать. Прошла минута, две. Может быть, ею пренебрегают? Или Флауэр пришлось разыскивать по всему офису, что часто случалось и раньше?
Внезапно в телефонной трубке послышался голос, ее голос, со всей его властностью и надменностью, которые можно было безошибочно определить даже по одному-единственному слову: «Ларейна!»
Как ни странно, но Флауэр мгновенно удалось заставить Лари снова почувствовать себя робкой ученицей.
– Да, Флауэр. Я… э-э… Как вы поживаете?
– Это что, пустой разговор? Неужели мы будем тратить время на чепуху? Я жива и здорова. А теперь – что ты еще хочешь узнать?
Лари перевела дух.
– Ну, я звоню по поводу одной моей идеи…
– Ах ты, Боже мой! – нетерпеливо фыркнула старуха. – Давай не будем ходить вокруг да около! Ты думаешь, я не слышала о твоем «доме-выставке» от Марка, Марио и от остальных в городе? Я знала, что мое участие – это только вопрос времени. Ну что ж, позволь мне сэкономить твое время, девочка моя…
Лари отвела телефонную трубку от уха, чтобы спастись от громкой брани, которую рассчитывала услышать. Несмотря на свой успех, ей было бы обидно услышать напоминание о прошлом безответственном поведении.
– Я согласна.
Лари снова приблизила трубку к уху.
– Что вы сказали?
– У тебя что-то с ушами не в порядке, дитя мое? Я сказала, что согласна.
Лари проговорила запинающимся голосом:
– Это… Я так счастлива… Флауэр… Я надеюсь, что это даст нам возможность…
– Да, да, неважно, – перебила ее Флауэр, желая обойтись без сентиментальности. – Я только в одном хочу быть уверена. Все деньги, которые ты выручишь за продажу билетов, показывая людям то, что я сделала, – они действительно пойдут на благотворительные цели?
В этом была вся Флауэр – говорить так, как будто она одна будет делать всю работу.
– Да, чтобы помочь сиротам, оставшимся после войны в Камбодже.
– А какое, черт побери, ты имеешь к этому отношение?
Лари поняла, что ее ответ будет точным повторением ситуации, которая привела ее к разрыву с Флауэр. Но на этот раз она произнесла с гордостью:
– Через человека, которого я люблю.
Наступила пауза.
– Ты никогда ничему не научишься, ведь так? – накинулась на нее Флауэр, прежде чем повесить трубку.
Может быть, она действительно никогда ничему не научится. А следовало бы научиться. У Лари появилось такое чувство после того, как прошло еще три недели, а от Ника по-прежнему не было никаких известий. Прошло уже больше месяца с тех пор, как она написала ему. Он уже должен был связаться со своим агентством и получить корреспонденцию. Возможно, его молчание следовало воспринимать как ответ. И все же это было непохоже на Ника.
Пролетела еще неделя. Однажды, работая поздно вечером над планом оформления офиса Берни, Лари схватила телефонную трубку и позвонила в Токио.
Молодая дама ответившая на звонок, сообщила ей, что ее письмо и вся остальная почта, предназначенная Нику, по-прежнему находятся в офисе «Омеги».
– Значит, у вас нет никаких известий о нем уже почти два месяца?..
– Сожалею, мисс Данн, но дела обстоят именно так.
– Но ведь он должен связаться с вами, чтобы получить задания…
– Да, много-много заданий дожидаются Орна-сан, – послышался ответ.
Наступила пауза, по телу Лари прошла дрожь ужаса, когда она осознала, что может означать долгое отсутствие Ника, исчезнувшего в поисках важного материала для прессы.
Потом снова послышался голос издалека.
– Вот почему многие международные агентства сейчас пытаются отыскать его. Мне очень жаль, что приходится говорить вам это, мисс Данн, но, похоже, Орн-сан исчез.
ГЛАВА 33
В течение двух недель бабьего лета в середине октября почти четыре тысячи человек ежедневно платили по двенадцать долларов за билет, чтобы пройти по дому-выставке под названием «Помощь детям Камбоджи». Каждая комната являла собой потрясающий образец искусства, начиная от сада на крыше, в котором деревья, искусно подстриженные в форме шахматных фигур, возвышались над шахматной доской из черно-белых мраморных плит, и кончая подвалом, превращенным в спортивный зал с сауной. Все участвовавшие в работе декораторы щедро тратили свое время и творческие способности, и было бы трудно сказать, какая из комнат самая эффектная.
Однако, возникли небольшие разногласия во мнениях, которые вызвали больше всего комментариев. Дело было в хозяйской спальне, которую оформляла Флауэр Хейли. После того как Хейли полвека строго придерживалась классического стиля, применяя в оформлении антикварную мебель и роскошные ткани, она внезапно резко отошла от привычного направления и щедро потратила собственные деньга, чтобы продемонстрировать свои новые идеи. Пол спальни покрывал не ковер, а слой черного стекла высокой прочности. Тем же материалом была отделана и стена напротив кровати. Остальные стены были выкрашены в успокаивающий цвет морской волны, в одной из них находился встроенный большой аквариум, в котором своим чередом шла морская жизнь с ее яркими красками и постоянно меняющейся цветовой мозаикой. На кровати лежал водяной матрас, а на передней спинке находился электронный блок управления. С помощью переключателей можно было вызвать различные изображения, которые появлялись в глубине черного стекла. С регулярными интервалами, как на непрерывно работающем дисплее, на прозрачной стене появлялись все новые картины: горный пейзаж, сад, ночное небо или тропический пляж. Флауэр назвала эту спальню «Спальней будущего». Трудно было сказать, сделана ли эта работа со вкусом, но она, несомненно, вызвала сенсацию.
Лари знала о замысле Флауэр и ее интересовала причина такого радикального отхода от своего традиционного стиля. Но каждый раз, когда они встречались, Флауэр всячески старалась избежать беседы. Очевидно, она так и не простила Лари, хотя и не хотела пропустить такое выдающееся событие.
После того как Лари оплатила все расходы по приведению дома в порядок и вернула взятую на время мебель, для благотворительного фонда осталось немногим больше полумиллиона долларов. Многочисленные публикации в прессе по поводу этого проекта вызвали поток других пожертвований. Хэп Дэнби, карьера которого набирала головокружительную высоту и который начал сниматься в комедийном телесериале в Нью-Йорке, пришел в день открытия дома-выставки и заставил Лари взять чек на двадцать тысяч долларов. Комика так потряс преображенный чердак, что, когда его агент вел переговоры по заключению договора об исполнении Хэпом главной роли в новом комедийном телесериале, одним из условий артиста была съемка фильма в Нью-Йорке. Хэп безумно влюбился в свой дом, чтобы жить где-то в другом месте.
Еще более крупный вклад пришел от Доменики Рей. Она уехала в концертное турне, чтобы представить свой первый альбом. Билеты на ее концерты шли нарасхват, а альбом занял первое место в списке хитов. Через Берни она передала чек на сто тысяч долларов. Заработки Доми росли так быстро, что она уже много месяцев назад заставила свою мать бросить работу и купила для нее дом с плавательным бассейном в Лос-Анджелесе.
Лари видела Доми одни раз, когда та была в Нью-Йорке проездом. Это была эмоциональная встреча, во время которой Доми призналась, что не любит Ника и никогда не была влюблена в него. Она считала его хорошим человеком, и их связь развивалась быстро, когда они оказались вместе в Калифорнии. Но Доми была слишком захвачена своей карьерой, чтобы испытывать романтическое увлечение кем бы то ни было.
– Мне очень жаль, что я так сильно обидела Ника и нанесла ущерб моей дружбе с тобой, – сказала она Лари.
– Это не твоя вина, Доми. Я ведь много раз говорила тебе, что не влюблена в Ника Орна.
В ноябре в отеле «Пласа» состоялась торжественная передача чека представителю тайского сиротского приюта. На встрече присутствовали все принимавшие участие в работе декораторы и многие из их постоянных клиентов. Приняв чек у Лари, мистер Оолит Прабанг, симпатичный пожилой мужчина плотного телосложения, произнес короткую речь, в которой выразил благодарность не только Лари, но и Николасу Орну, отметив решающую роль фотокорреспондента, который послужил связующим звеном между приютом и щедростью Лари и ее коллег. Мистер Прабанг сказал, что счастлив принять пожертвования, выразил сожаление, что «сам Николас, человек с большим сердцем, который хотел так много сделать для детей, нуждающихся в любви, не смог увидеть то, что произошло сегодня».
Скорбный тон мистера Прабанга указывал на то, что он считал Ника погибшим где-то в джунглях Камбоджи, Лаоса или Вьетнама.
Слушая его речь, Лари изо всех сил старалась сохранить самообладание. Для нее была невыносима мысль о том, что Ник ушел навсегда, что он никогда не прочитает ее письмо с заверениями в любви. Его не было уже шесть месяцев. Вероятность того, что он когда-нибудь снова выйдет из джунглей, все уменьшалась. Лари была расстроена, однако ей удалось достойно закончить церемонию передачи собранных средств и она ушла с официального завтрака.
Она шла по вестибюлю, когда чей-то резкий голос окликнул ее: «Ларейна!»
Оглядевшись вокруг, Лари увидела Флауэр, которая тоже направлялась к выходу в сторону Центрального парка. Меньше всего ей сейчас хотелось выслушивать лекцию о том, как пагубно влияет на ее поступки увлечение мужчинами.
– Привет, Флауэр. Простите, но я должна спешить, меня ждут клиенты в…
– Пусть подождут! – безапелляционно заявила Флауэр. – Мне нужно кое-что сказать тебе!
Она взяла Лари под руку, и они вышли из отеля на солнечный свет.
– Прекрасный день, не правда ли? Давай прогуляемся! Это был приказ, не просьба.
– Флауэр, прошу прощения, но я неважно себя чувствую.
Старуха продолжала крепко держать Лари под руку и неумолимо двинулась по направлению к Пятой авеню.
– Знаю, дорогая. Когда упомянули мистера Орна, нетрудно было заметать, как сильно это подействовало на тебя. Его исчезновение – ужасная трагедия, и ты, несомненно, должна чувствовать себя скверно. Потому что на этот раз ты полюбила человека, который достоин тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77