Нет, никто не видел здесь таинственную женщину, которая бродила по окрестностям. Однако Лари было приятно узнать, что районный секретарь, который жил теперь в апартаментах в верхнем этаже, носил фамилию Сувал.
– Товарищ Павлецки был с позором исключен из партии несколько лет назад, – сказала молодая чиновница, словно часть наказания, назначенного Павлецки, заключалась в том, чтобы напоминать о его бесчестье на каждом углу.
– А вы не знаете почему? – спросил Джин.
– Он и его жена украли ребенка.
– А мать, у которой похитили малыша, – знаете ли вы, что случилось с ней?
– Ребенка украли не у матери, – бесстрастно ответила молодая женщина. – Он являлся собственностью государства.
Джин считал, что окрестности Карловых-Bap – наиболее вероятное место, где могла обосноваться Кат. Они провели здесь несколько дней, переезжая из одного села в другое и разговаривая с выбранными наугад местными жителями. И снова они столкнулись с людьми, которые хорошо помнили ее. Пекарь в одном городке в нескольких километрах от «Фонтанов» так и просиял от радости, вспомнив, что Кат Де Вари каждые две-три недели приезжала покупать его хлеб, а один ветеринар с гордостью рассказал, что он заботился о ее любимой лошади, на которой она совершала прогулки по огромному поместью Кирменов. Но самые последние их воспоминания были восемнадцатилетней давности и относились к тому периоду, когда она еще не была в заключении.
Джин и Лари жили в отдельных номерах роскошной гостиницы «Москва» в Карловых-Варах, построенной в конце прошлого столетия в викторианском стиле. Отель был заполнен туристами со всей Европы, а также из коммунистических стран, а столики в его превосходном французском ресторане были всегда заняты. Жизнь в этом городе так и бурлила. Непрекращающийся поток посетителей вливался в двери длинного здания в стиле барокко, воздвигнутого там, где били источники минеральной воды, чтобы «попить водички» для укрепления здоровья. Вдоль богато украшенной величественной колоннады постоянно фланировала модно одетая публика. Отдыхающие время от времени останавливались, чтобы наполнить теплой целебной водой из горячих источников специальные кружки. Наблюдая за этой элегантной толпой, было трудно поверить, что Чехословакия живет под угрозой вторжения русской армии. Джин поддерживал связь с посольством по телефону, и ему сообщали, что ситуация с каждым днем все более обостряется.
Однажды вечером в ресторане отеля после еще одного дня бесплодных расспросов он сказал Лари, что у них на поиски осталось всего несколько дней, если они не хотят оказаться в центре военных действий.
– Но ведь мы пробыли здесь меньше двух недель! – возразила Лари.
– Зато мы уже узнали кое-что. Ты слышала, как многие люди восторженно отзывались о ней. Она незабываема – и это только верхушка айсберга! Помни о том, что твоя мать была звездой, самой яркой и самой любимой в этой стране. Ее должны так же хорошо знать в тысяче маленьких селений, которые мы еще не посетили.
– И о чем же это говорит?
– О том, что если Кат исчезла, то это не тот случай, когда она могла потеряться, или у нее потеря памяти, или ее предали забвению из-за того, что Де Вари перестала играть на сцене. Куда бы она ни направилась здесь, Лари, ее всюду узнали бы. Твоя мать, должно быть, очень хотела затеряться в этом мире, не привлекать к себе внимания. И, возможно, приняла определенные меры – изменила имя, внешность, покинула знакомые места и людей, которые знали ее. Либо это, либо…
И Джин умолк.
– Она не умерла! – воскликнула Лари.
– Мы не можем быть уверены в этом.
– Она не представляла для правительства такой угрозы, чтобы…
– Предположим, Кат просто не хотела больше жить.
– Я так и не узнала ее по-настоящему, но я чувствую, что она не могла сдаться, уползти и умереть в одиночестве, как собака. Если бы мама была такая слабая, у нее не хватило бы мужества позволить мне уехать! – убежденно произнесла Лари.
Джин согласился с такими аргументами.
– Однако это означает, что мы ищем человека, который не хочет, чтобы его нашли. Такие поиски невозможно завершить за несколько недель или даже месяцев, Лари. На это потребуются годы.
– Но ведь она не может не желать, чтобы я отыскала ее! – в отчаянии воскликнула Лари.
– Может быть, она не знает, что ты ее ищешь.
Прошло всего лишь мгновение, и лицо Лари оживилось. Если бы они находились в своей стране, решение проблемы пришло бы им в голову в самом начале – объявить о своих поисках в средствах массовой информации.
Джин согласился, что это неплохая идея, и они решили вернуться на следующий день в Прагу, чтобы приступить к ее осуществлению. Но он предупредил Лари, чтобы она не рассчитывала на быструю помощь. У чехов еще могут быть причины, по которым они не захотят облегчить их воссоединение.
На следующее утро Лари в бледно-голубом летнем платье ждала в вестибюле отеля, пока Джин расплатился по счету. Тут двери распахнулись и вошел невысокий полный старичок в белом льняном костюме и поспешил прямо к ней.
– Вот вы где! Слава Богу! – воскликнул он, запыхавшись, словно они были старыми друзьями.
Он схватил ее руку и на мгновение склонился над ней, несколько раз глубоко вздохнув, чтобы отдышаться после бега. Ему было около семидесяти лет. Его лысая голова, порозовевшая под августовским солнцем, была окаймлена бахромой вьющихся седых волос. С розовой лысины капал пот и струился по лицу. Он снял очки, протер их носовым платком и продолжил:
– Я бегал из одного места в другое. Думаю, сначала мне следовало бы поискать здесь, это самый лучший отель. Но она сама всегда была женщиной скромных вкусов, и я подумал, что вы пошли в нее…
Лари в замешательстве смотрела на старика. Теперь уже она схватила его за рукав.
– Кто? Какая женщина?
Он снова зацепил очки за уши и стал рассматривать ее.
– Но вы ведь ее дочь, не так ли? Вы должны быть ее дочерью! Я понял это в ту же минуту, как только увидел вас.
– Да… Я хочу сказать, я думаю, что я ее дочь… если вы говорите о Кат Де Вари.
– О Кат! Ну конечно же, о Кат! О ком же еще я могу говорить?
Лари с облегчением рассмеялась. Наконец-то поиски приняли другое направление!
– Кто вы? – нетерпеливо спросила она.
– Я – Фредди Морганштерн.
И старичок снова затараторил, объясняя, что накануне в магазинчике села, где он жил после выхода на пенсию, люди говорили о девушке, которая утверждала, что она дочь Кат Де Вари, и умоляла дать ей хоть какие-нибудь сведения о матери.
– Они сказали, что вы остановились в Карловых-Варах, поэтому сегодня утром я отправился на ваши розыски.
– Значит, вы знаете, где она… – взволнованно произнесла Лари.
Радостное выражение на лице Фредди омрачилось.
– Боюсь, что нет. Но у меня есть для вас кое-что еще, мисс Кирмен.
Лари пропустила мимо ушей эту фамилию.
– И что же это такое?
– Подарок. То, что ваша мама оставила у меня специально для вас.
ГЛАВА 19
Следуя указаниям Фредди, два часа спустя они приехали к месту назначения. Это расстояние можно было преодолеть и быстрее, но Джин поехал кружным путем, чтобы убедиться, что они избавились от наблюдения. Их поездка закончилась возле старых каменных строений, где когда-то производились знаменитые гобелены Кирменов. При свете яркого августовского солнца это место теперь выглядело заброшенным. Оно густо заросло травой и сорняками.
В дороге Фредди говорил о своей дружбе с Кат во времена, когда он служил управляющим на фабрике Кирменов. Вдохновляемый неиссякаемым желанием Лари побольше услышать о матери, он углубился в воспоминания о Катарине, начиная с того дня, когда Милош привез ее осмотреть фабрику, и кончая послевоенными годами, когда Кат вела уединенную жизнь в поместье.
Джин молча слушал, как Фредди описывал любовь Кат и Милоша, которая, как они верили, была ниспослана им самой судьбой. Потом он добавил, что после возвращения Милоша с войны их отношения изменились. Некоторые замечания Фредди и косые взгляды, бросаемые в сторону Джина, указывали на то, что бывший управляющий был разочарован неверностью Кат. Единственный вопрос Лари, на который он отказался ответить, касался подарка.
– Если я расскажу вам, все будет испорчено.
Чтобы обеспечить сохранность каменных зданий, через ручки их больших дверей были продеты огромные цепи, скрепленные висячими замками. Фредди повел их к одному из строений, достал из кармана связку ключей и отпер замки. Когда он широко распахнул двери, солнечный свет залил гигантские серебристые сети паутины, покрывавшей стенки.
Фредди пошел вперед, размахивая руками, словно ветряная мельница, и смахивая паутину. К несчастью, объяснил он, когда коммунисты национализировали фабрику Кирменов, они не увидели смысла продолжать финансировать такое «упадничество», как производство гобеленов. Режим поддерживал только большие фабрики, производившие дешевые материалы.
– Они разрушили это, как разрушили всё! – жаловался Фредди.
Бывший управляющий повел их внутрь длинного здания, куда едва проникал солнечный свет. В этом месте не было паутины, потому что Фредди часто залезал сюда через боковое окно, чтобы проверить, в каком состоянии находится «подарок», и раскладывал вокруг яд, чтобы отпугнуть грызунов. Достав из кармана льняного костюма картонную книжечку со спичками, он зажег фонарь, висевший на деревянном гвозде на низкой перекладине.
– Вот он! – объявил Фредди, указывая на высокую тонкую колонну, плотно окутанную брезентом и прислоненную к стене за грудой ящиков.
– Помогите мне достать его!
Вместе они сдвинули тяжелый рулон и положили его на пол. Потом Фредди опустился на колени, медленно, благоговейно снял брезент и раскатал то, что было внутри. И вот их взорам открылся дивной красоты гобелен, они увидели единорогов, гарцующих вокруг средневековой свадебной сцены. Краски живо заиграли в лучах солнца, и Лари не смогла удержать восторженного вздоха.
Фредди горделиво просиял.
– Вы знаете, что это такое?
– Гобелен Кирменов, – ответила Лари.
– Это нечто большее. Он был изготовлен в качестве свадебного подарка для вашей матери. Это один из самых прекрасных образцов, которые мы когда-либо делали. Вот она..
И Фредди указал на невесту в свадебной сцене.
– Позвольте мне заметить, что если бы власти узнали о существовании такого шедевра, они бы с радостью прибрали его к рукам и украсили бы дом какого-нибудь высокопоставленного негодяя. Я храню его в течение восемнадцати лет!
– Значит, вы спрятали гобелен после того, как Кат узнала о грозившей ей опасности? – спросил Джин.
Фредди покачал головой.
– В то время она еще ни о чем не подозревала. Это было как раз после ареста Милоша, и Кат предположила, что вся его собственность будет конфискована. Гобелен был единственной бесценной для нее вещью. Однажды ночью мы с ней перетащили его сюда. Вскоре после этого фабрика была заброшена, поэтому прятать его здесь было нетрудно.
– Вы сказали, что Кат хотела, чтобы он достался Лари. Но ведь когда Милош был арестован, она еще не знала о том, что у нее будет ребенок.
– Она снова приходила после своего освобождения, – пояснил Фредди. – Катарина искала дочь и надеялась получить от меня хоть какие-нибудь сведения о пропавшем ребенке. Но я ничем не смог ей помочь.
Фредди бросил на Лари сокрушенный взгляд.
– Я не знал, что мерзавец, который взял вас, жил прямо здесь, в «Фонтанах».
Лари ласково положила ладонь на его руку.
– Он ведь не объявлял об этом!
Фредди улыбнулся.
– Кат продолжала искать вас. Восемь месяцев спустя она снова пришла ко мне и попросила сохранить этот гобелен как наследство для ее дочери. Тогда я видел ее в последний раз.
Он грустно умолк, но потом его лицо снова прояснилось.
– Знаете, Ларейна, это очень ценная вещь! Тридцать лет назад король Румынии предложил за гобелен триста тысяч долларов. Теперь он, возможно, стоит в два или три раза дороже.
– Если не учитывать того, что короля Румынии больше не существует, – заметил Джин.
– Но есть множество некоронованных королей, мистер Ливингстон. А на такую красоту всегда есть спрос.
Лари пристально смотрела на драгоценный подарок, и ее глаза наполнились слезами. Ценность заключалась для нее не в самой вещи, а в том, что гобелен хотела передать ей ее мать.
– Однако единственное, что мы можем сейчас сделать – это продолжать прятать его. Правительство не позволит нам вывезти из страны произведение искусства.
– Даже если мы используем дипломатические каналы?
– Все равно нам придется доказывать властям, что он принадлежит нам.
– Не беспокойтесь, Ларейна! – сказал Фредди. – Я хранил его в целости и сохранности долгое время и могу хранить его и дальше. Может быть, скоро у власти будут люди, которые начнут уважать наши права, и тогда вы без труда сможете забрать его. Даю вам клятву – он будет ждать вас здесь до тех пор, пока не придет время.
Гобелен снова свернули и поставили между станками, а старое каменное здание заперли на замок. Они довезли Фредди до ближайшего перекрестка, где он мог сесть на автобус и доехать до своего поселка, и обменялись адресами. Джин сказал Фредди, что если возникнут проблемы с почтой, он может связаться с ними также через посольство Соединенных Штатов. А Фредди дач им адреса своих взрослых детей.
– На случай, если со мной что-нибудь произойдет, – добавил он.
Вернувшись в Прагу, Джин и Лари направились в информационное агентство с просьбой опубликовать в прессе и передать по радио сообщение о предпринятых Лари поисках Кат Де Вари. Ответственные чиновники посочувствовали им, но объяснили, что просьба об использовании общественных средств массовой информации для такой сугубо личной цели должна быть тщательно взвешена на самом высоком уровне, так как это может создать опасный прецедент. Джин понял, что какие бы реформы ни обещал Дубчек, возможно, пройдет еще очень много времени, прежде чем будет искоренен жесткий контроль со стороны коммунистов.
На второй вечер после их возвращения в Прагу Джин наконец уступил настойчивым приглашениям Дэвида Уайнэнта пообедать с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77