Однако принимали лишь небольшую часть посетителей. Флауэр Хейли достигла такой профессиональной высоты, на которой уже могла говорить: «Не клиенты выбирают меня, а я выбираю их».
Флауэр работала только на богатых, предпочтительно на тех, чья семья, как она говорила, была зажиточная уже не одно поколение. Чтобы она могла воплотить в жизнь свои роскошные проекты, ее не должны были ограничивать недостаток средств или боязнь людей потратить деньги. Ни в одном из проектов Хейли не существовало такого понятия, как смета.
Она также неохотно принимала клиентов, которые сделали себе состояние в некоторых сферах бизнеса, например, таких, как реклама.
– Ох уж эти люди из рекламы! – презрительно фыркала Флауэр. – Понятия о стиле у них слишком связаны с показухой! Они хотят, чтобы их дома тоже стали рекламой и рекламировали их самих.
Флауэр говорила, что со вкусом оформленный интерьер отражает спокойную уверенность и не должен бросаться в глаза.
В ее «черном списке» значились также кинозвезды и представители шоу-бизнеса. Исключение она делала лишь для тех, кто завоевал славу, играя на театральной сцене.
Хейли объясняла это так:
– Обычно они играли в пьесах с красивыми декорациями и, возможно, исполняли иногда роли королей и королев. Это дает им некоторые понятия о том, что значит жить хорошо.
По крайней мере, Лантам она не отказала.
В конце концов Флауэр взяла себе за правило отказываться от таких коммерческих заказов, как оформление интерьеров отелей, и отклонила множество просьб, поступавших даже от ее бывших клиентов, заняться их роскошными яхтами.
– В моем творчестве мне нужна твердая почва под ногами, – говорила она.
Изучить «библию» Флауэр, чтобы отбирать для нее клиентов и знать, кому следует отказать – вот в чем состояла существенная часть задачи Лари в тот период, когда она работала секретарем. Но чтобы научиться искусству оформления интерьеров, ей пришлось также слушать советы, которые Флауэр давала своим клиентам в магазине, а также прочитать множество книг, стоявших на полках в кабинетах наверху – об антиквариате, тканях, дизайне, а кроме того, биографии таких известных дизайнеров прошлого, как Элси де Вольф и Сисси Моэм.
Единственная возможность применить полученные знания заключалась для Лари не в работе, а в постоянном участии в реставрации «Морского прилива». Большая часть денег, собранных на балу, была потрачена на капитальный ремонт, и Флауэр объявила, что оставшейся незначительной суммы не хватит, чтобы создать нечто достаточно выразительное по ее меркам. Так что по выходным и праздничным дням Лари посещала аукционы в деловой части Нью-Йорка, где продавались не такие дорогие вещи, как на аукционах Сотби и Кристи. Лари искала там подходящую мебель, которой можно было бы обставить комнаты, опустошенные в то время, когда Анита испытывала финансовые Трудности. В одном из магазинчиков вдоль Орчард-стрит, торговавшем уцененными тканями, Лари нашла рулон кружева, изготовленного в наши дни в Китае машинным способом, которое по узору напоминало шедевр бельгийских мастериц. Она отдала его в мастерскую, чтобы из него сшили занавески для высоких окон в «Морском приливе», а на выходные поехала в Ньюпорт.
– Благодаря тебе в дом снова возвращается красота, – сказала Анита. – Если я сейчас умру, то буду знать, что оставляю его в хороших руках.
При мысли о том, что она останется одна и на ее плечи ляжет ответственность за этого огромного «белого слона», Лари испытала не меньше скорби, чем когда представила себе Аниту умирающей. Но, к счастью, здоровье у Аниты по-прежнему оставалось превосходным, хотя ей уже перевалило за восемьдесят.
Проработав у Флауэр около двух лет, Лари получила прибавку к жалованью в размере пятидесяти долларов и была переведена в чертежный отдел. Он представлял собой открытое помещение на втором этаже напротив лифта, где вдоль боковых стен особняка стояли два ряда чертежных столов, к которым сбоку примыкали необъятных размеров металлические светокопировальные аппараты. Планы этажей, а также виды сбоку и спереди, изготовлявшиеся здесь, являлись начальным этапом любого заказа, который выполняла Флауэр. Точное расположение окон и дверей в каждой комнате, а также батарей отопления, каминов, водопроводных труб, высота потолков с точностью до миллиметра – все это необходимо было принимать в расчет. Только после этого декоратор мог приступить к подбору мебели и ее расстановке. Главная забота Флауэр всегда заключалась в том, в каком месте люди будут входить в комнату и проходить через нее и как они при этом будут располагаться по отношению к потокам света и воздуха из окон или по отношению к источникам тепла.
– Движение! – инструктировала она своих учеников. – Прежде всего мы должны знать, как идет направление движения!
Чертежная работа, которую Лари выполняла в течение следующих двух лет, была утомительной, но в то же время бесценной. Научиться чертить точные планы этажей и изображения готовых комнат – это был только первый шаг в постижении процесса, с помощью которого Флауэр отделывала и украшала комнаты так, что это создавало ощущение гармонии и сбалансированности. Хейли планировала каждую деталь с такой же тщательностью, с какой ювелир готовится раздробить алмаз, только в данном случае она, наоборот, собирала кусочки драгоценного камня в единое целое.
Следующее продвижение Лари в фирме «Хейли Декор» заключалось в том, что она получила еще одну пятидесятидолларовую прибавку к жалованью и звание «дизайнер-ассистент». Однако это вовсе не гарантировало ей шанс проявить свои способности. Дизайнеры-ассистенты, проходившие практику на подрядных работах, должны были только выполнять замыслы Флауэр. Они бегали по аукционным залам, чтобы приобрести антикварную мебель, отбирали образцы тканей или ковров среди тысяч возможных вариантов, чтобы упростить для Флауэр принятие окончательного решения, и лишь время от времени им позволялось самостоятельно выбрать такие малозначительные дополнения, как пепельницы, подушки и абажуры.
Наиболее важные их обязанности состояли в том, чтобы ограждать Флауэр от разных помех, сдерживать клиентов, с которыми она не имела возможности встретиться из-за своей занятости, и льстить тем заказчикам, у которых имелись жалобы. Всего дизайнеров-ассистентов было шесть, и они делили тесное помещение, располагавшееся дальше по коридору за роскошным главным кабинетом Флауэр.
Направляясь туда в то утро, Лари вышла из лифта на втором этаже и сразу же погрузилась в атмосферу кризиса. Это вызвало у нее беспокойство. За чертежными столами и шкафами, в которых хранились тысячи прошлых и текущих проектов, стояла Флауэр и читала проповедь своим сотрудникам, а те лихорадочно выдвигали и задвигали ящики, просматривая целые горы чертежей. В тот день наряд Флауэр представлял собой старомодное темно-зеленое хлопчатобумажное платье с кружевным воротником и манжетами. Это было платье, подходящее для вдовы, что, однако, не мешало ей орать, словно портовый грузчик.
– Что, черт побери, с вами всеми происходит! Разве нельзя хранить бумаги так, чтобы мы могли снова их найти? Если я не получу эти чертежи через двадцать минут, то опоздаю на самолет. Если же такое случится, то вы все можете подыскивать себе новую работу. Сегодня же!
И она исчезла в коридоре, который вел в кабинеты, расположенные в передней части здания, чтобы поднять там еще большую суматоху.
Лари подошла к Триш Уэббер, которая тоже была дизайнером-ассистентом. Триш, долговязая брюнетка с глазами, похожими на ягоды терна, любившая носить цветы в волосах, приехала из Южной Каролины. Она происходила из семьи, которая занимала самое высокое общественное положение еще задолго до гражданской войны.
– В чем дело? – спросила Лари.
– У нас тут небольшие проблемы из-за того, что мы взялись за проект в Сан-Клементе, – ответила Триш протяжным приторно-сладким голоском.
Лари поняла, что она имеет в виду поместье в Калифорнии, которое бывший президент Никсон использовал как свой «западный Белый дом». Когда Никсоны захотели обновить интерьер дома, Флауэр была среди тех, кого пригласили, чтобы внести вклад в общую концепцию. Это был единственный случай, когда она нарушила свое правило – не работать к западу от Миссисипи. Как говорила Хейли, она сделала это «из патриотического долга».
Лари нагнулась, чтобы выдвинуть нижний ящик шкафа, и стала копаться в многочисленных страницах планов. Она слышала, что остальные сотрудники обсуждают между собой, по какой причине вдруг так срочно понадобились чертежи Сан-Клементе. Хотя Ричард Никсон и провел некоторое время в своем калифорнийском доме после того, как в августе 1974 года ушел в отставку с поста президента, но с тех пор он уже успел продать этот дом и снова спокойно обосноваться на Востоке. Однако накануне вечером Пат Никсон позвонила Флауэр домой и спросила ее, не может ли она переделать, и притом быстро, несколько комнат в «западном Белом доме», те самые, которые когда-то сама оформляла. Идея, очевидно, заключалась в том, чтобы создать утешительную иллюзию, будто бы Никсон вернулся туда, где он был в зените своего могущества.
Лари достала несколько больших листов, скатала их в трубку и направилась в главный кабинет.
– Сан-Клементе! – объявила она, прерывая Флауэр, которая в это время отчитывала секретаршу.
Флауэр взяла листы и развернула их настолько, чтобы можно было увидеть название проекта, написанное на полях.
– Как же так получилось, что никто другой не смог их найти?
– Просто они не знали, где искать. Ведь у вас есть отдельная подшивка для всех президентских проектов.
– С каких это пор? – поинтересовалась Флауэр так, будто считала, что кое-кто сует нос в ее систему хранения архивов.
– Возможно, так было всегда, – ответила Лари.
Лари знала, что в той же самой пачке лежали чертежи комнат, которые Флауэр оформляла несколько десятилетий назад в домах Рузвельта в Гайд-парке и Уорм-Спрингс, а также на ферме Эйзенхауэра в Геттисберге. После работы Лари частенько изучала планы и эскизы прошлых проектов Флауэр. Это был еще один способ ее самообразования.
Суровая старуха молча кивнула Лари в знак благодарности и пулей вылетела из комнаты. Ее поспешный уход застал Лари врасплох. Она почувствовала искушение немедленно занять подобающее ей место. В то время Лари как раз позволили самостоятельно руководить отделкой двух комнат. А разве мог представиться более удобный момент для того, чтобы выдвинуть требование о продвижении по службе? Ведь она только что уладила возникший кризис?
Однако потом Лари решила, что не стоит бежать за Флауэр. Даже в самые лучшие времена Флауэр не любила, когда ее подталкивали. Вряд ли она будет сговорчивой сейчас, когда спешит на самолет.
Как довольно часто случалось в последнее время, Лари закончила день с чувством глубокого разочарования. Шесть лет назад Флауэр пообещала ей, что у нее будет шанс раскрыть свой талант. И это обещание было нарушено.
Лари подумала, что, может быть, пришло время бросить эту работу. Но если она уйдет, разве представятся ей когда-нибудь такие возможности, которые в изобилии появлялись в фирме «Хейли Декор»?
В поисках удобного жилья, доступного ей по средствам, Лари уже несколько раз переезжала с квартиры на квартиру. После двухмесячного пребывания в освященном церковью барбизонском отеле для женщин, куда ее направила Анита, она приняла приглашение двух девушек с работы поселиться вместе с ними. Но это продолжалось только полгода, поскольку Лари не разделяла их пристрастия к шумным мужским компаниям, которые по нескольку раз в неделю вваливались в их квартиру, устраивая попойки и танцы, а нередко и оставаясь на ночь.
Когда соседки Лари увидели, что она ночь за ночью проводит в одиночестве, они стали бранить ее за это. Девушки считали, что она боится секса. Зачем отказываться от удовольствия? Ведь она красива и будет желанна даже для самых привлекательных мужчин.
Но единственное сексуальное приключение, которое было у Лари с Ником, сделало свое дело и удовлетворило ее любопытство. Какими бы страстными ни были ее плотские желания, она решительно восставала против случайных связей. В следующий раз это должно произойти с мужчиной, который будет любить ее… и останется с ней. Трагедия, постигшая Катарину Де Вари и обстоятельства, при которых она была зачата – все это было предостережением для Лари.
Погрузившись в изучение рекламных объявлений по аренде жилья, она отыскала небольшую однокомнатную квартирку в доме без лифта, расположенном в квартале, известном под названием «Маленькая Италия». Ванная размером с чуланчик и кухня величиной с купе пульмановского вагона не смутили Лари. За пятьдесят долларов в неделю она и не ожидала большего, а уединение уже само по себе было роскошью.
Лари прожила там всего несколько месяцев, пока однажды, когда она находилась на работе, в квартире, располагавшейся дальше по коридору, не были застрелены мужчина и женщина. Полицейские сказали, что это были мафиозо невысокого ранга и его подружка. Они были убиты по приказу их конкурентов из преступного мира. История даже попала в выпуски новостей, и не только городских. Когда Анита узнала, что убийство произошло в том самом доме, где живет Лари, она поспешила прямо в Нью-Йорк. По ее настоянию Лари пришлось переехать к ней в отель, пока они не найдут приличное и безопасное жилье.
– Приличная по твоим меркам квартира, баби, будет стишком дорогой, а поиски доступной мне по средствам займут слишком много времени. Ты ведь не можешь позволить себе поселить меня в отеле насовсем!
– Так или иначе, я не уеду до тех пор, пока ты не обоснуешься в таком месте, где не будет поблизости этих людей в шляпах, которые стреляют в кого им только заблагорассудится.
– Каких-каких людей?
– Людей в шляпах, – повторила Анита, – гангстеров, которые носят черные шляпы и которым платят за убийство людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77