решительный отказ от сложившихся стереотипов, от
комиссий, актов, отчетов. Решительный отказ от ме-
лочной опеки и недоверия к людям. На женщину воз-
лагается серьезная обязанность - жизнь и благопо-
лучие детей. Но вместе с обязанностями она получает
и большие права. И наверное, именно поэтому на эту
должность, на эту жизнь идут женщины определенно-
го склада.
Конечно же, в первую очередь любящие детей,
дом и домашнее хозяйство, не эгоистичные, способ-
ные на самопожертвование. Как правило, это мягкие,
добрые женщины. Но вместе с тем и самостоятель-
ные, способные принимать решения и не теряться пе-
ред трудностями.
В австрийских детских деревнях я встречала женщин
очень разных по кругу интересов, интеллектуальному
уровню, характеру, стилю жизни. В одной семье -
серьезная библиотека, в другой - книжек очень ма-
ло. В одной достаточно аскетичная обстановка, в дру-
гой - кружевные салфеточки под каждой безделуш-
кой. И все-таки они все чем-то похожи: ясные глаза,
открытые лица, в которых задних мыслей просто не

бывает. Готовность к улыбке. Вот что меня удивляло
в детских деревнях в Австрии: отсутствие хмурых, не-
довольных, злых лиц, отсутствие крика, недоброже-
лательности.
Общий моральный уровень жизни, конечно же,
сказывается и на учреждениях воспитательных. И до-
вольные, спокойные, уравновешенные женщины в дет-
ских деревнях - это и чисто австрийская ситуация,
и вместе с тем стиль жизни гмайнеровских деревень,
который откладывает отпечаток и на характер женщин,
и на критерии отбора матерей. Пессимистку, женщину
нервную, раздражительную на работу в детскую де-
ревню просто не возьмут.
После сорока лет жизни, сорока лет опыта многое
в детских деревнях стало традицией. Стало записан-
ными и не написанными правилами. В основе гмайне-
ровской модели, кроме четырех педагогических прин-
ципов, есть еще и ключевые слова, определяющие
стиль жизни. Чувство меры - одно из ключевых слов
этой модели. Поэтому матери в детских деревнях
следят за своей прической, но она не бывает слишком
модной. Так же, как и одежда. Я не видела безвкусно
одетых женщин и не видела женщин, одетых по по-
следней моде. Все - опрятно, в тон, не очень дорого,
но и не дешево. В будни - одежда попроще, в воскре-
сенья к мессе матери надевают чаще всего костюмы -
не старомодные, а того английского стиля, что носят
люди со вкусом. Я не видела дорогих украшений -
они тоже не приняты. Принято и детей одевать акку-
ратно, рационально и просто.
Не принято болтать с соседкой, проводить много
времени вне дома. Не принято ссориться и выяснять
отношения с другими матерями по поводу повздорив-
ших детей. Не принято жаловаться на жизнь и на де-
тей. Но не принято и хвастаться успехами детей. Рань-
ше в первые годы, особенно в Имсте, было принято
проводить вечера, когда дети спят, за штопкой, шитьем
всем вместе. Теперь штопают редко, и вечера чаще
проводят дома - перед телевизором.
К сорокалетию детских деревень в издательстве
вышла юбилейная книжка <Дет-
екая жизнь>. И в ней - ответы матерей на вопрос:
<Почему вы выбрали эту профессию?> Лучший, на мой
взгляд, ответ привожу полностью:
<Ответ этот собирается как мозаичные камешки
из всей моей жизни. Определенный, готовый ответ я
не могу дать. В поисках его я камешек за камешком
складываю общую картину - и все равно она непол-
ная. Некоторые мозаичные камешки, возможно, дрем-
лют в моем подсознании, другие - закрыты для вас.
А некоторые я открою: найти в этом мире дело, ко-
торое мне дает возможность роста, побуждает каж-
дый день мои жизненные силы и нуждается в моей от-
ветственности. Это и протест против компьютера, су-
хих цифр и однообразия восьмичасового рабочего
дня, это и любовь к детям, и их естественности, жела-
ние прожить свою женскую судьбу, принимать жизнь
с любовью и радостью и передавать это все дальше,
заботиться и защищать.
Мы все ищем смысла в нашей жизни и здесь нет
универсального рецепта, который одинаково подойдет
мне и моей соседке. Единственное сознательное ре-
шение - идти своей дорогой. Не хочу сказать, что
моя жизнь, моя профессия до этого была бессмыслен-
на и бесцветна, но чего-то в ней не хватало, что я
нашла здесь в этой профессии: удовлетворение, чест-
ная усталость по вечерам, просто - тихое счастье>.
Наверное, причина успеха гмайнеровской модели и
в том, что детская деревня и сегодня притягивает
людей, ищущих не внешних признаков успеха в об-
ществе, а смысла в жизни, нравственного наполне-
ния ее.
Я была в Инсбруке, в академии Германа Гмайнера,
когда группа молодых женщин собралась на послед-
ний свой семинар. Меня пригласили на один вечерний
неформальный разговор, когда будущие слушатель-
ницы школы говорили о своем выборе, о сомнениях,
которые появлялись, и о решении, в котором теперь
не сомневаются. И руководительница семинара, ясно-
глазая, живая фрау Риддер, удивительно похожая на
нашу добрую учительницу, говорила, что без сомне-
ний выбора не бывает, что легкие решения иногда зыб-
ки. А на следующий день приехал президент Хельмут
Кутин. Встреча с ним проходила не в комнате для заня-
тий, а в уютном зале, где обедают. Был красиво серви-
рован стол для кофе, в вазе стояли ромашки.
- В первую очередь нас всех должны заботить де-
ти. Но вы молоды, и если так случится, что вы встретите
когда-то свою судьбу, не надо отказываться от нее толь-
ко ради детей. Они вас поймут. И даже если вы прора-
ботали два-три года как мать, пусть вас не терзает со-
весть, мы скажем вам спасибо за любое время, которое
вы отдали детям...
Фрау Риддер смотрела на Кутина благодарно-ра-
достными глазами. Ее это заявление явно радовало.
Наверное, изменившееся время внесет какие-то
коррективы в правила детских деревень. Они и сейчас
распространяются на сферу личной жизни матери в той
степени, в которой это не затрагивает интересов детей.
Одна из молодых матерей сказала мне:
- В детской деревне я должна выполнять все ее
правила, а как протекает моя жизнь в свободное вре-
мя за ее пределами - это мое дело.
И от директора детской деревни я услышала:
- Самое главное, что для киндердорфмуттер на
первом плане. Если дети - останется место и для дру-
га. А если друг - не останется места для детей.
Уже сейчас иногда встречаются матери со своим
собственным ребенком. Наверное, таких случаев ста-
нет больше. Но это не главное. Основное остается: во
главе семьи стоит мать-воспитательница, сменившая
службу на служение. И по-прежнему, как и во времена
Гмайнера, она знает, что самое значительное лицо в
организации не директор детской деревни и даже не
ее президент, а она сама, хозяйка дома, несущая основ-
ной груз забот. От нее зависит благополучие детей,
семьи, благополучие детской деревни и в конечном
итоге благополучие всей организации.
V
Последнее время рассказывать у нас про гмайне-
ровскую модель стало легче. Унитарность педагогичес-
кого мышления постепенно исчезает. Люди привыкают
к тому, что школьные программы, виды школ, типы
детских учреждений могут быть разными. Да и слова
<лицей>, <гимназия>, <воскресная школа>, <семейный
детский дом>, <приемная семья> стали не перевод-
ными, не дореволюционными, а вполне нашими, по-
нятными. И все-таки привычные представления сказы-
ваются.
>тся.
Если семья, то рядом ожидается слово - родители,
если дети, то обязательно спрашивают: <Могут ли
носить фамилию матери?> И как правило, считают, что
должны. Передачу видела у нас такую, где супружес-
кая чета, возглавляющая опекунскую семью, с гор-
достью говорила, что добилась: всех детей записали
на их фамилию. Часто спрашивают про усыновление,
может ли мать-воспитательница усыновить ребенка.
Когда слышат отрицательный ответ - недоумевают:
<Почему? Правильно ли это?> Говорят: <Какая же это

семья, если все дети под разными фамилиями. Нет,
если бы я взяла детей, поставила бы условие...>
Вначале услышанное преломлялось иногда стран-
ным образом. Бесчеловечно запрещать женщине выхо-
дить замуж. Слово <религия> приводило к выводам
неожиданным: <Значит, во главе семьи стоит мо-
нашка?>
Сказывается привычка к стереотипам и недостаток
правового мышления. И в гмайнеровские деревни, и в
наши опекунские или приемные семьи, как правило,
поступают дети, которых по тем или иным причинам
усыновить нельзя. Как же можно при живых (даже бес-
путных, даже сидящих в тюрьме) родителях давать им
другую фамилию? Слышала такую точку зрения: <По-
ка в школу ходят, пусть носят одну фамилию...> А это
по какому праву?
Статья в одном из наших еженедельников под пре-
красной рубрикой - <Профессия - благотворчество>.
Читаю: <У Раисы Ивановны и Ивана Николаевича се-
меро детей. Шестеро из них - приемные. ...Липец-
кое областное отделение СДФ выплачивает им еже-
месячное пособие... Несмотря на то что все их дети но-
сят общие фамилию и отчество, их квартира является,
по сути дела, семейным интернатом>.
Читаю и ничего не понимаю. Если это усыновлен-
ные по закону дети, то их нельзя называть приемны-
ми, а квартиру - <семейным интернатом>... А если
это дети, находящиеся в опеке, или если это патро-
нажная семья, то почему они носят фамилию и от-
чество не своего родного отца?
Гмайнеровская модель - это учреждение, кото-
рое от австрийского государственного детского дома
отличается тем, что принадлежит не государству, а
частной благотворительной организации. И иным обра-
зом жизни - как детей, так и матерей-воспитатель-
ниц. Здесь не семейное воспитание, а воспитание, как
всегда говорил Гмайнер, <приближенное к семейно-
му>. И детей в детские деревни направляют так же,
как и во все другие учреждения. И так же, как в любом
детском доме, ребенок носит свою фамилию. И так
же, как в детском доме, кто-то останется здесь, пока
не вырастет, а кого-то могут забрать родители, выздо-
ровевшие физически или социально. Мать детской де-
ревни может усыновить кого-то, только покинув ра-
боту.
Направляет ребенка в австрийскую детскую дерев-
ню югендамтотдел по делам молодежи при магистра-
те. В Австрии в девяти детских деревнях живет при-
мерно одна шестая часть всех детей, воспитывающих-
ся вне дома. Остальные в других воспитательных
учреждениях, принадлежащих другим частным орга-
низациям и религиозным общинам; в государственных
детских домах и опекунских семьях, где деньги на со-
держание ребенка также платит государство.
В югендамте существует тщательно продуманная
ступенчатая система помощи семье, не справляющейся
со своими собственными детьми. Первая возможность:
если инспектор, которая приходит в неблагополучные
семьи регулярно, видит, что детям в семье не уделяет-
ся должного внимания, на какое-то время присылает-
ся помощница (это тоже социальная профессия). Если
родители зарабатывают достаточно, часть расходов
на зарплату помощнице несут они, если нет - все берет
на себя государство. Вторая возможность: детский
сад на целый день. Принцип оплаты тот же. Третий ва-
риант: школа-интернат, из нее, как и у нас, дети при-
ходят домой на воскресенья.
Первая возможность - помощница используется
часто, но и на этой первой ступеньке помощи социаль-
ным работникам становится нередко ясно, что ребен-
ка надо из семьи забирать. И это происходит либо с
согласия родителей, либо по решению специального
суда, занимающегося делами несовершеннолетних.
И тогда появляются вот такие записи:
<Родители живут в плохих финансовых и социаль-
ных условиях. У отца - большие долги. Мать любит
ребенка, но не в состоянии с ним справиться...> <Мать
провела детство в воспитательном учреждении. В ее
жизни алкоголь и мужчины занимают большую роль.
Хотела бы воспитывать детей, но не в состоянии это
сделать. Согласна передать девочку в киндердорф, хо-
тела бы ее посещать...> <Дети (двойняшки) рождены
вне брака. Дети не показываются регулярно врачу.
С ними не гуляют. Дети в плохом состоянии. Родителей
невозможно научить правильному уходу...>
Встречаются слова для нашего глаза в таких бума-
гах непривычные: <Мать очень добрая, но безвольная
женщина... она очень привязана к ребенку, но сама
понимает, что не сможет его воспитать, как надо...
отец груб, неласков с детьми, живет на пособие, а
мать полностью подчинена ему и, несмотря на любовь
к ребенку, не сможет и дальше противиться плохому
влиянию отца... Мать - неплохая женщина, но она
привыкла жить на социальную помощь и не хочет
искать работы...>
Когда-то мне казалось: высокий уровень жизни в
стране снижает количество социальных сирот. Оказа-
лось, что вместе с уровнем жизни поднимается и уро-
вень претензий к родителям. Я видела в детских доку-
ментах и слова о пьянстве, наркомании, тюрьме. Но <не-
способность воспитывать> мы понимаем явно по-
разному. Судя по документам, добрые, но безвольные
матери чаще всего сами отдают ребенка в детскую де-
ревню. Закон же вмешивается тогда, когда надо защи-
тить ребенка.
Я уже говорила о том, что семьи в детской деревне
разновозрастные. Когда выросшие дети покидают дом,
мать говорит директору, какого ребенка она хотела бы
взять. И ждет, когда этот случай представится. Все
матери, с которыми я встречалась, говорили, что груд-
ной ребенок для семьи - счастье. Помните рассказ
Гмайнера о трудном мальчике, привязавшемся к ма-
лышке? Одна из матерей сказала:
- Дети, попадающие к нам, страдали от недостат-
ка любви или полного ее отсутствия. Она им необхо-
дима, как витамины при авитаминозе. Мы стараемся
возместить эту любовь. Но даже у нас она в чем-то ко-
рыстна: любишь того, кому оказал добро, мы любим
в детях себя. А любовь совсем маленького чиста и бес-
корыстна. Самые тяжелые характеры выправлялись
любовью.
В детскую деревню могут попасть совсем малень-
кие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26