Максим Карпенко. Universum Sapiens (Вселенная Разумная). Москва, 1992.
* * *
ПРЕДИСЛОВИЕ К ИЗДАНИЮ
Эта книга, автора которой я лично хорошо знаю, результат многолетней работы.
Она была начата еще в то время, когда за попытки публикаций подобного толка
их создателей привлекали и подвергали..., в лучшем случае они становились
объектами для назидательных поучении.
Новые отношения в обществе, возникающие сейчас на грани веков и ростки
нового восприятия мира, сделали возможным некоторый качественный сдвиг в
анализе накопленных фактов, научном их осмыслении и, главное, в возможностях
распространения знаний.
Сегодня в нашей стране уже состоялся целый ряд публикаций по тематике
непознанных явлений. Тем не менее, многое из фактов, касающихся разного типа
феноменов и попавших в печать, не имеет объяснений официальной науки.
Данная книга, на мой взгляд, оригинальна прежде всего своей направленностью.
Ее автор не ставил перед собой задачи наращивать фактологический материал,
он попытался систематизировать имеющийся и подобрать своеобразные
объяснительные версии для показа самого хода событий.
Оригинальная методологическая концепция автора привлекает своей простотой,
корректностью и аргументированностью. Язык работы свободен от излишней
вычурности, убедителен и вместе с тем достаточно строг. Позиции, в которых
следует разобраться, преподнесены читателю ненавязчиво, вовремя и к месту
связаны с теоретическими выкладками, подкреплены фактологией. Если весь цикл
подобных книг можно назвать "Земные феномены", то именно это издание, па мой
взгляд, соотносимо с понятием "вводное". Читатель, ведомый автором, входит в
круг проблем, необъясненных пока наукой, шаг за шагом знакомится с подходами
к их возможным путям познания. Размышления М.Карпенко о путях эволюции
живого вещества, аномальных ситуациях, особенностях человеческого
восприятия, свойствах полевой связи далеко не всегда совпадают с
утвердившимися трафаретами.
Именно это обстоятельство и делает книгу М.Карпенко неординарным изданием.
Своеобразие точек зрения автора буквально "втягивает" читателя в разбор
сложнейших парадигм пространства и времени, в поиск ответов на загадки эпох.
Безусловно, что анализируя многочисленные источники, автор не всегда мог
опираться на абсолютную достоверность приводимых в них фактов. Не исключены
поэтому привнесенные теми или иными исследователями оплошности в фактологии,
хотя не они играют здесь главную роль.
В заключение могу лишь сожалеть о некотором запоздании в сроках издания этой
работы, сравнительно давно завершенной автором. Однако надеюсь, что за ней
последуют другие издания о феноменах, наблюдаемых обитателями нашей
загадочной планеты и шелест страниц очередных изданий поведет читателей
увлекательными дорогами поиска.
В.Казначеев, академик АМН СССР, председатель Всесоюзного комитета по
проблемам энергоинформационного обмена в природе Союза НИО СССР.
* * *
Книга первая
"Я одержим подозрением о существовании иного порядка вещей, более
таинственного и менее постижимого." Хулио Кортасар
* * *
Предисловие
"Есть Мир, необозримо разнообразный и необозримо протяженный во времени и
пространстве, и есть Я, исчезающе малая частица этого Мира. Появившись на
мгновение на вечной арене бытия, она старается понять, что есть Мир и что
есть сознание, включающее в себя всю Вселенную и само навсегда в нее
включенное. Начало вещей уходит в беспредельную даль исчезнувших времен; их
будущее - вечное чередование в загадочном калейдоскопе судьбы. Их прошлое
уже исчезло. Оно ушло.
Куда? Никто этого не знает. Их будущее еще не наступило, его сейчас также
нет. А настоящее? Это вечно исчезающий рубеж между бесконечным, уже не
существующим прошлым и бесконечным, еще не существующим будущим...
Мертвая материя ожила и мыслит. В моем сознании совершается таинство:
материя изумленно рассматривает самое себя в моем лице.
В этом акте самосознания невозможно проследить границу между объектом и
субъектом ни во времени, ни в пространстве. Мне думается, что поэтому
невозможно дать раздельное понимание сущности вещей и сущности их познания.
Фундаментальное решение должно быть единым и общим..." Р. Бартини
* * *
Когда-то давным-давно в возрасте, который принято называть нежным, я, как,
впрочем, и все в этом возрасте, начал задавать вопросы: "а для чего я
живу?", "для чего живут люди, если они смертны, если они в конце концов
умирают?.." От взрослых я получал не очень понятные для меня, но вроде бы
успокаивающие ответы, суть которых сводилась примерно к следующему: "Жизнь,
- говорили они, - прекрасна сама по себе... Она прекрасна даже без цели, ибо
сама по себе является целью... Надо радоваться жизни, радоваться каждому
прожитому дню...
К тому же каждый должен сделать в своей жизни что-то, что увеличило бы сумму
счастья на земле... Ты должен жить так, чтобы лучше и счастливей становилась
жизнь твоих детей, будущих поколений людей..."
Да, в то время меня удовлетворили такие ответы, и надолго. Но время шло, и
жизнь начала задавать все те же вопросы, и все с большей настойчивостью:
это, наверное, происходит в зрелом возрасте с каждым. Проходит радость
молодости, тают несбывшиеся мечты, все больше, тяжелей и страшней становится
груз невосполнимых потерь.
И наверное, поэтому одной из первых наук человечества была философия,
пытавшаяся найти ответ на вопросы: "Кто Я есть?", "Куда Я иду?".
Я по-прежнему, а может быть, в еще большей степени, чем раньше, не знаю
ответов на эти вопросы и не для того я пишу эти заметки, чтобы просветить
потрясенное человечество. Цель моя гораздо скромнее.
В течение многих лет меня интересовала проблема НЛО, но только в последние
годы, когда я благодаря поддержке и помощи прекрасных по своей человеческой
сущности людей - энтузиастов изучения этой проблемы - смог заниматься ею
вплотную, для меня открылись удивительные вещи. Проблема НЛО оказалась не то
чтобы с двойным дном - она предстала бесконечной, полной загадок бездной.
Постепенно отчеты свидетелей о наблюдаемых объектах, посадках и даже
контактах с гуманоидами начали отходить на задний план. Появился и стал
быстро расти интерес к поразительному хитросплетению проявлений необычного
на нашей, такой привычной и, казалось бы, хорошо известной планете, ко всему
тому, что я в дальнейшем буду называть необычными явлениями.
Вопросы, заинтересовавшие меня, вызывали и вызывают постоянную резко
негативную реакцию со стороны государственных научных кругов. Но, в конце
концов, всегда существовала критика взглядов, расходящихся с общепринятыми:
критиковали, и весьма сурово, и гелиоцентрическую систему, и
"идеалистические концепции" в физике, и вейсманизм-морганизм. Ф.Энгельс в
"Диалектике природы" пишет: "... традиция является могучей силой не только в
католической церкви, но и в естествознании".
Впрочем, история науки преподносит нам довольно-таки странный урок:
большинство из еретических взглядов для дня сегодняшнего становятся научной
нормой дня завтрашнего. Ниже я расскажу об одной довольно-таки
экстравагантной гипотезе, объясняющей это странное обстоятельство.
Сегодняшняя наука живет полностью убежденная в полном соответствии
наблюдаемой и теоретической картины мира истинному положению вещей: "Для
материалиста наши ощущения суть образы единственной и последней объективной
реальности - последней не в том плане, что она уже познана до конца, а в
том, что кроме нее нет и не может быть другой".
Человек не хочет признать, что его органы чувств убоги, что приборное
усиление этих органов просто расширяет их диапазон, не неся принципиально
новой информации. И хитроумные приборы, позволяющие нам видеть радиацию, и
теплеровские фотографии газовых струй, и многое другое, по сути, перевод с
одного диалекта на другой - но в рамках одного языка электромагнитных волн.
Мы до сих пор не знаем ответа на вопрос о том, что такое время или что такое
гравитация? У нас нет органов чувств, способных сказать о гравитации больше,
чем наши подошвы, или объяснить, что такое время во внеэнтропийных
категориях.
Поборники объективности сиюминутной истины как главный козырь выдвигают
тезис о соответствии установленной истины повседневной практике
человечества. Да, это так. Но не являются ли наши органы чувств необходимыми
и достаточными для жизни в локальном мире Солнечной системы, для
практических действий в этом мире и для формулирования адекватных этой
практике локальных истин? И не слишком ли смелы и самонадеянны предположения
о полной идентичности мировых законов и констант для всей Вселенной? И эти
вопросы сегодня задают себе многие. "...Среди современных ученых все шире
распространяется и зреет убеждение в том, что некоторые, освященные
временем, универсальные и как бы очевидные законы природы на самом деле лишь
приближенно описывают физическую реальность. Это, конечно, фантастически
хорошее приближение и в условиях повседневного бытия, безусловно, верное, но
готовое нарушиться, как только мы перейдем к иным условиям", - говорит
математик доктор Дж.Гарднер.
Бурное развитие астрономии, стремительно раздвигающей горизонты наблюдаемого
мира, преподносит одну загадку за другой, но, право, складывается
впечатление, что теоретические рассуждения по поводу природы наблюдаемых,
феноменов почти столь же таинственны, как и сами небесные тайны. И на самой
Земле наблюдалось и наблюдается немало необычных явлений, объяснения которых
при помощи имеющегося теоретического аппарата порой весьма малодоказательны
и, к сожалению, очень часто носят высокомерно-менторский характер.
Мы живем в вероятностном мире, и человечество прошло трудный путь познания
этого, крайне непривычного факта от детерминистского мира Аристотеля,
управляемого жесткими причинно-следственными связями, до размытого,
размазанного микромира, где частицы обладают "тенденцией к существованию", а
события имеют "тенденцию происходить".
С древних времен ученые с недоверием относятся к понятиям "случай",
"неопределенность", "вероятность", считая эти понятия отражением нашего
непонимания мира. Математическая статистика и квантовая механика допустили
закономерность случая в науке. Постепенно зреет и укрепляется убеждение в
том, что многое, если не все, в этом мире случайно, что сам наш мир по своей
внутренней, физической сущности имеет вероятностный характер.
Человечеству предстоит мучительная перестройка мышления, ибо та дискретная
логика, которую оно разрабатывало и которой пользовалось на протяжении
веков, должна будет уступить место логике вероятностной, где, по меткому
выражению, приведенному в одной из статей С.В.Мейеном и В.В.Налимовым,
Фигаро, который по правилам дискретной логики либо здесь, либо там, следует
представлять размазанным по всей сцене.
Вероятностность как физическая характеристика нашего мира является причиной
того, что любое, пожалуй, научное исследование дает некоторое количество
сиротских данных или точек, не укладывающихся на теоретические кривые. И
виной тому не только методические погрешности - это есть характеристики
нашего мира в данном месте и в данный момент времени, полученные данным
наблюдателем.
Исследования распределения вероятностей явлений в самых, казалось бы,
разнообразных областях естествознания, таких, как физика, биология или
социальная психология, показали, что вероятность любых явлений, происходящих
в нашем мире, описывается, как правило, весьма похожими плавными
волнообразными кривыми, область под пиком которых показывает долю процессов,
наиболее часто встречающихся, высоковероятных. Нисходящие же ветви таких
кривых определяют долю событий маловероятных.
Но если подобный волнообразный вид кривой распределения присущ явлениям
нашего мира, то, по-видимому, закономерным будет вывод о том, что и все
множество явлений нашего мира или наш мир в целом может быть описан такой
кривой. Здесь не имеет принципиального значения точный вид кривой
распределения вероятностей и математически строгое формализованное описание
этой кривой - гораздо важнее качественный вывод о том, что чем выше
вероятность событий, тем больше их количество, и наоборот. Причем необходимо
еще раз подчеркнуть справедливость этого положения для окружающего нас мира,
поскольку принципиально возможны миры с другими типами распределения
вероятностей и причинно-следственных связей.
Вероятность осуществления того или иного события может рассматриваться и в
качестве мерила прочности причинно-следственных связей. Если мы знаем, что
событие А со стопроцентной вероятностью, или вероятностью, равной единице,
служит причиной события Б, которое тогда будет называться следствием, то в
этом случае можно говорить о жестком детерминизме или абсолютной прочности
причинно-следственных связей между событиями А и Б. В случае, когда событие
А никогда не может привести к реализации события Б, говорят о нулевой
вероятности или полном отсутствии причинно-следственных связей между этими
событиями. Наибольший интерес представляют промежуточные случаи, когда
событие А может быть причиной Б с некоторой, отличной от нуля и единицы,
вероятностью.
В рассматриваемом аспекте исторический прогресс науки можно определить как
постепенное продвижение по кривой вероятности, как углубление познания в
сторону явлений и процессов, все менее вероятных, все менее детерминистских,
все труднее воспроизводимых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85