Но выводы, которые можно делать
на основе этих измерений, каждый раз зависят от обстоя-
тельств>
Кроме тех важных обстоятельств, на которые указы-
вает Гудинаф, психологи, критически относящиеся
к объяснению различий в тестовых результатах разли-
чиями во врожденных способностях, выделяют целый
ряд ситуационных и других не связанных с интеллектом
факторов, которые оказывают влияние на результаты
теста. Так, Левин (1970) перечисляет такие факторы,
как страх перед иностранцами или взрослыми, проводя-
щими тесты; различная степень знакомства с ситуацией
тестирования или самими тестовыми задачами; отсутст-
вие интереса. Наверное, читатель сам может составить
список факторов, которые могут порождать различия
в тестовых результатах, по не относятся при этом к интеллекту.
Если учесть эти проблемы и иметь в виду, что тесто-
вые задачи были подобраны для прогнозирования ус-
пеха или неуспеха ребенка в школе, а не для измерения
определенных психических процессов, то становится по-
нятным, почему интеллектуальные тесты стали все
меньше применяться при исследовании обусловленных
культурой различий в познавательных процессах. По-
скольку это направление исследования не сулит боль-
ших успехов и поскольку при интерпретации результа-
тов интеллектуальных тестов возникают немалые труд-
ности, мы больше пе будем возвращаться к нему в нашей книге.
В последующих главах мы перейдем от рассмотре-
ния общих теорий к обсуждению конкретных исследова-
ний!. Мы рассмотрим основные направления исследова-
ния проблемы <культура и познавательные процессы>,
посвящая каждую главу одной из областей психологии
познавательных процессов. В заключительной главе мы
попытаемся ответить на вопрос о том, помогают ли-и
как именно-рассмотренные нами исследования осве-
тить те основные проблемы о природе человека и че-
ловеческого мышления, которые лежат в основе всех
классических и современных исследований в данной
области.
Глава 3
КУЛЬТУРА И ЯЗЫК
При любой попытке понять отношение между куль-
турой и познавательными процессами необходимо
прежде всего рассмотреть проблему языка. Язык явля-
ется не только средством, при помощи которого мы по-
лучаем большую часть сведений о культуре и познава-
тельных процессах, но-согласно некоторым теориям-
также и основным фактором, определяющим наши мыс-
лительные процессы.
Первое очевидно. Почти все данные о межкультур-
ных различиях в познавательных процессах получены
с помощью словесных отчетов или других вербальных
ответов испытуемых. Приведенные во <Введении> при-
меры связаны с языком, хотя характер связи меняется
от примера к примеру. Это ставит исследователя перед
необходимостью отличать различия в экспериментальных
результатах, которые могут быть обусловлены чисто
языковыми факторами, от тех, причину которых следует
искать в самих исследуемых познавательных операциях.
Мы обсудим некоторые возникающие при этом трудно-
сти и способы их решения, когда приступим к рассмот-
рению разнообразных проблем, при изучении которых
привлекался метод межкультурного сравнения.
Второе утверждение требует подробного обсуждения.
Оно не только не очевидно, но противоречит здравому
смыслу. Сказать, что язык определяет способ восприя-
тия и мышления,-это значит принять следствие за при-
чину. Большинство из нас уверено в том, что язык-это
средство, при помощи которого мы всего лишь выра-
жаем свои ощущения и мысли, и неважно, каким именно
языком мы при этом пользуемся,-не все ли равно, где
нам посчастливилось появиться на свет. Тем не менее
существует и прямо противоположная точка зрения.
54
ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ:
ГИПОТЕЗА УОРФА
Американский исследователь языков индейцев Бенд-
жамен Уорф утверждал, что язык-не средство выра-
жения, не <упаковка> мыслей, а скорее форма, опреде-
ляющая образ наших мыслей. Можно по-разному вос-
принимать и структурировать мир, и язык, который мы
усваиваем в детстве, определяет наш особый способ
видения и структурирования мира. Этот взгляд, в те-
чение многих лет оказывавший существенное влияние
на общественные науки, следующим образом сформули-
рован Уорфом: <Было установлено, что основа языко-
вой системы любого языка (иными словами, грамма-
тика) не есть просто инструмент для воспроизведения
мыслей. Напротив, грамматика сама формирует мысль,
является программой и руководством мыслительной
деятельности индивидуума, средством анализа его впе-
чатлений и их синтеза... Мы расчленяем природу в на-
правлении, подсказанном нашим родным языком. Мы
выделяем в мире явлений те или иные категории и типы
совсем не потому, что они (эти категории и типы) само-
очевидны; напротив, мир предстает перед нами как ка-
лейдоскопический поток впечатлений, который должен
быть организован нашим сознанием, а это значит в ос-
новном-языковой системой, хранящейся в нашем соз-
нании. Мы расчленяем мир, организуем его в понятия
и распределяем значения так, а не иначе, в основном
потому, что мы-участники соглашения, предписываю-
щего подобную систематизацию. Это соглашение имеет
силу для определенного речевого коллектива и закреп-
лено в системе моделей нашего языка. Это соглашение,
разумеется, никак н никем не сформулировано и лишь
подразумевается, и тем не менее мы-участники этого
Соглашения; мы вообще не сможем говорить, если
только не подпишемся под систематизацией и классифи-
кацией материала, обусловленной указанным соглаше-
нием... Мы сталкиваемся, таким образом, с новым прин-
ципом относительности, который гласит, что сходные
физические явления позволяют создать сходную картину
вселенной только при сходстве или по крайней мере
при соотносительности языковых систем> ).

Гипотеза Уорфа об отношении между культурой н
познавательными процессами содержит фактически два
утверждения, которые лучше рассмотреть отдельно.
Первое: группы людей, говорящие на разных языках,
по-разному воспринимают и постигают мир. Это утвер-
ждение получило название гипотезы лингвистической
относительности. Второе утверждение выходит за пре-
делы простого предположения о том, что в познаватель-
ных процессах сушествуют различия, связанные с язы-
ковыми различиями. Утверждается, что язык является
причиной этих различий. Эта доктрина лингвистического
детерминизма, по существу, означает, что существует
односторонняя причинная связь между языком и позна-
вательными процессами.
Эта концепция явно выходит за рамки первона-
чально заинтересовавшего Уорфа вопроса о .межкуль-
турных различиях в мышлении и касается одной из
фундаментальных проблем психологии. Что первично:
язык пли понятийное мышление? Эта проблема всегда
была и до сих пор остается одной из самых спорных
в психологии. Вокруг нее ведутся теоретические споры
между ведущими генетическими психологами мира.
Проблема языка и мышления служит наглядным приме-
ром того, как исследование межкультурных различий
неизбежно приводит представителей общественных наук
к рассмотрению тех основных процессов развития пси-
хики, которые, как предполагается, протекают одинаково
у всех людей во всех культурах.
Крайние формы лингвистической относительности и
детерминизма имели бы серьезные последствия не
только для исследования человечеством самого себя, но
и для изучения природы, поскольку они наглухо закры-
вают путь к объективному знанию. Если все паши зна-
ния о мире опосредствованы бесконечно изменчивыми
избирательными и упорядочивающими механизмами
языка, то все, что мы воспринимаем и переживаем, в не-
котором смысле произвольно. Оно в таком случае не
обязательно связано с внешним миром - оно связано
лишь с тем, что в нашей языковой группе принято гово-
рить о внешнем мире. Изучение мира ограничилось бы
только теми явлениями или чертами, которые закодиро-
ваны в нашем языке, и возможность межкультурного
обмена знаниями была бы если не исключена, то, во вся-
ком случае, весьма ограничена.
К счастью, факты, имеющие отношение к гипотезе
Уорфа, говорят о том, что влияние языка на восприятие
и мышление не столь сильно, как предполагал Уорф.
Удобнее всего рассматривать эти данные по тем отдель-
ным аспектам языка, которые, по мнению Уорфа, оказы-
вают влияние на познание. Первый аспект касается во-
проса о том, каким образом отдельные значащие еди-
ницы языка классифицируют мир (словарь или лексика
языка). Второй аспект -<способы говорения>, или пра-
вила комбинирования основных значащих единиц (грам-
матика языка). Уорф также считал, что эти аспекты
языка связаны как с особенностями культуры (напри-
мер, с отношением ко времени, к квантификации и т. д.
в той или иной культуре), так и с индивидуальными осо-
бенностями (с процессами восприятия или мышления
у отдельного человека).
Явления культуры, которые могут быть связаны с осо-
бенностями языка, чаще всего изучаются антропологами,
тогда как поведение индивида является прежде всего
сферой исследования психологов. Поскольку целью на-
стоящей книги является ознакомление читателя с меж-
культурными исследованиями в психологии, мы предла-
гаем обзор лишь тех данных, которые относятся к уровню
индивидуального поведения. Читатель должен иметь
в виду, что обобщения этих фактов не обязательно соот-
ветствуют идеям Уорфа об общей природе отдельных ас-
пектов культуры и что мы нисколько не умаляем значе-
ния культурологического анализа.
Мы также ограничиваемся рассмотрением лишь проб-
лемы лингвистической относительности, то есть положе-
ния о том, что группы людей, говорящие на разных языках, по-разному воспринимают мир, и не касаемся во-
проса о языковой детерминации этих различий. Мы
считаем, что предположения о причинных связях между
языком, восприятием и мышлением, о которых идет речь
в доктрине лингвистического детерминизма, требуют ге-
нетического исследования. Чтобы определить, какой по-
знавательный процесс первичен: язык пли мышление,
следовало бы изучить, каким образом изменения в одних
процессах (либо языковых, либо мыслительных) влияют
на другие. Соответствующих фактических данных пока

нет. Существующие межкультурные данные касаются
лишь корреляций между этими процессами, но не позво-
ляют изучать причинные связи.
Лексика
В работах Уорфа, содержащих богатый антропологи-
ческий материал, можно найти множество примеров
того, что разные языки отличаются друг от друга по
способу классификации воспринимаемого мира в их сло-
варном запасе. Классическим примером может служить
тот факт, что разные языки обладают различным числом
слов, обозначающих цвета, и выделяют разные участки
цветового спектра. Некоторые ранние исследователи, об
ратившие внимание на это явление, считали, что люди
в традиционных обществах путают обозначения цветов.
Когда оказалось, что в Греции времен Гомера не было
полного (с нашей точки зрения) цветового словаря, то
началась дискуссия о возможной цветовой слепоте древ-
них греков. И, как мы уже говорили, такие психологи,
как Вернер, делали на основе анализа цветовых катего-
рий выводы о <первобытном> и <синкретическом> уровне
восприятия в племенных обществах.
Вот два дополнительных примера, приводимых
Уорфом. Хопи обозначают одним и тем же словом все
летящие предметы, кроме птиц (самолеты, насекомых,
летчиков), в то время как в нашем языке для всех этих
вещей существуют отдельные слова. С другой стороны,
эскимосы пользуются рядом различных слов, обозначаю-
щих снег-падающий снег, талый снег, сухой снег,-
тогда как мы обходимся одним словом.
Что означают такие лексические различия? Если
в каком-нибудь языке нет отдельных слов для обозначе-
ния определенных явлений, то означает ли это, что гово-
рящие на этом языке люди неспособны выделять эти яв-
ления среди остальных? Разве американцы неспособны
видеть те различия между различными видами снега, ко-
торые видят эскимосы? Или - возьмем пример, кажу-
щийся на первый взгляд абсурдным,-хопи не могут
с помощью зрения провести различия между летчиком
и насекомым?
Некоторые факты языкового поведения противоре-
чат тезису Уорфа о том, что отсутствие или наличие
лексического различения соответствует отсутствию или
наличию перцептивного или понятийного различения.
Языковое поведение самого Уорфа-возможность пере-
водить эскимосские слова, обозначающие снег, с помощью
английских словосочетаний-свидетельствует об обрат-
ном. Несмотря на то что иногда нельзя слово в слово
переводить с одного языка на другой и часто при пере-
воде происходят известные потери, факт сохранения
и выражения хотя бы некоторой части значения ориги-
нала при переводе говорит против жесткого отождествле-
ния словесных категорий с категориями мышления. При
этом умение говорить на разных языках отнюдь не яв-
ляется привилегией опытных филологов; почти во всех
языковых группах встречаются среди обычного населе-
ния люди, говорящие на двух языках. Включение в язык
слов из других языков является еще одним примером
гибкости словарного запаса языка и демонстрирует тот
факт, что существующий словарь вовсе не исчерпывает
возможностей носителей языка различать явления. В од-
ном из первых межкультурных исследований восприятия
Риверс (1901) пишет, что жители острова Муррей, у ко-
торых не было своего слова для обозначения синего цве-
та, воспользовались соответствующим английским сло-
вом и изменили его таким образом, что оно стало по-
хоже на остальные цветовые категории их языка {булу-
булу). На основе подобных фактов и сравнительных ис-
следований языков лингвист Чарлз Хоккет
сделал вывод, что наиболее верное решение вопроса о
лексических различиях можно сформулировать следую-
щим образом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36