Сын же его, сначала
рассматривавший Жильберта с недоверием, при этих словах откинул голову
назад и засмеялся.
Ц Я полагаю, вы за императрицу? Ц сказал старший незнакомец. Ц Почему ж
е вы не в Глостере?
Ц Сударь, Ц ответил Жильберт, Ц Стефан лишил меня замка и земель, и я ск
орее предпочёл отправиться искать по свету счастье, чем просить их у кор
олевы, так как ей нечего более раздавать.
Ц Вы могли бы сражаться за неё, Ц возразил рыцарь.
Ц Да, сударь, я это делал и сделаю ещё, если нормандские джентльмены поже
лают переправиться через море и также сражаться, Ц сказал Жильберт. Ц Н
о дело находится теперь в том положении, что рискнувший прервать перемир
ие сломит себе шею, не оказав услуги императрице. В ожидании, я отправляюс
ь ко двору герцога Нормандского, и если я могу ему служить, я это сделаю, ес
ли нет Ц я отправлюсь далее.
Ц Кто же вы, сударь, ищущий герцога?
Ц Я Ц Жильберт Вард, и мой отец владел в графстве Гертфордском замком Ст
ок-Режисом, полученным от герцога Вильгельма. Но Стефан отнял его у меня,
пока я лежал больной в Ширингском аббатстве, и отдал другому. А ваше имя, с
ударь, я хотел бы его знать?
Ц Готфрид Плантагенет, Ц спокойно ответил герцог, Ц и вот мой сын Генр
их, который, милостью Божьей, будет английским королём.
При этом имени Жильберт вздрогнул; затем он в первый раз заметил, что на их
бархатных шляпах находился маленький сухой побег шильной травы. Он соск
очил с лошади и, обнажив голову, подошёл совсем близко к стременам герцог
а.
Ц Извините меня, герцог, я должен бы вас узнать.
Ц Это трудно, Ц ответил Готфрид, Ц вы меня никогда ранее не видали. Но т
ак как вы ехали ко мне и чтобы мне служить, то садитесь на лошадь и следуйт
е за мной в Париж, куда мы отправляемся.
Жильберт снова вскочил в седло и хотел присоединиться к свите молодых ор
уженосцев, находившихся позади пяти рядов рыцарей, следовавших за герцо
гом. Но Готфрид не хотел, чтобы Жильберт занял немедленно своё место, раду
ясь иметь известие о продолжительной борьбе в Англии, конец которой долж
ен был возвести на английский трон одного из Плантагенетов. Он предложил
юноше множество вопросов, на которые Жильберт отвечал, как мог лучше, хот
я на некоторые из них было не легко ответить. Юный Генрих слушал все, что г
оворилось, с суровым лицом и с серьёзными глазами.
Ц Если бы я был на месте моей матери, Ц сказал он наконец после паузы, Ц
я отрезал бы голову Стефану в его Бристольском замке.
Ц И твой дядя Глостер был бы приговорён к смерти женой Стефана.
Готфрид, сказав эти слова, посмотрел с некоторым любопытством на сына.
Ц Она не сделала бы этого, Ц возразил Генрих. Ц Стефан умер, и война око
нчилась бы. Но если бы даже она убила дядю, что же из этого? Корона Англии ст
оит, по крайней мере, одной жизни!
Жильберт удивился жестокости молодого человека, но хранил молчание. Он б
ыл тоже удивлён, что герцог ничего ему не ответил, и слова одного и молчани
е другого заранее ясно предсказывали будущность королевства. Слова мал
ьчика казались Жильберту бессердечными и не рыцарскими. Он был прежде вс
его человек сердца. Это первое впечатление, произведённое на него скорос
пелым юношей, было ошибочно, потому что Генрих выказал себя позже справе
дливым и добрым, хотя часто бывал строгим и мстительным. Но Жильберт был о
чень далёк от мысли, что юный принц сразу сильно привяжется к нему, и что с
первой же встречи он бессознательно положит основание к искренней друж
бе.
Некоторое время герцог не задавал более вопросов, и Жильберт заключил из
этого, что более не нужен. Он удалился на своё место среди оруженосцев; мо
лодые люди приняли его дружелюбно и с некоторым уважением, так как, не буд
учи даже рыцарем, он удостоился беседы с их государем. Сам Жильберт, хотя с
начала чувствовал себя хорошо среди равных, однако вскоре понял, что их р
азделяет глубина его несчастий.
Один из юношей рассказывал о своём замке в Байе и о своём отце; при этом ли
цо Жильберта сделалось мрачно. Другой говорил, что его мать вышила ему зо
лотом красивый полотняный воротник, видневшийся из-под открытого кафта
на. Услышав это, Жильберт закусил губы и, отвернув голову, стал рассматрив
ать зеленевшиеся деревья. Третий спросил молодого человека, где находит
ся его замок.
Ц Здесь, Ц ответил он суровым тоном, ударяя правой рукой по седлу.
Некоторым из них было от четырнадцати до восемнадцати лет, и Жильберт бы
л старше их всех. Эти безбородые юноши никогда не видали сражений, но их от
цы дрались против Готфрида Плантагенета до тех пор, пока не признали его
своим господином, как был в своё время великий герцог Вильгельм. Раз побе
ждённые, они подчинились ему и, как поступают большинство побеждённых, т
отчас же послали своих сыновей ко двору Готфрида учиться фехтовать и хор
ошим манерам. Таким образом, ни один из них со шпагой в руке не встречался
лицом к лицу с неприятелем, как Жильберт с Арнольдом Курбойлем. Хотя он не
говорил о своей истории и ещё менее о своих подвигах, но они видели, что он
старше их, чувствовали, что он видел более их, и угадывали, что его рука был
а сильнее.
Таким образом они продолжали путь; затем была сделана остановка, и все об
едали вместе, в громадной внешней галерее одного монастыря, куда они при
были в полдень. Молодые люди, сидевшие возле Жильберта, заметили, что он по
вторяет длинные латинские молитвы так же хорошо, как монах, и один из них с
просил его, смеясь, где он набрал столько учёности.
Ц Я оставался два месяца в одном монастыре, излечиваясь от раны, Ц отве
чал Жильберт, Ц и брат-больничный научил меня монастырским обычаям.
Ц А как же вы получили рану? Ц спросил юный оруженосец.
Ц От удара шпаги, Ц ответил улыбаясь Жильберт.
Но он более ничего не прибавил.
Другие оруженосцы расспрашивали его слугу, Дунстана, который, гордясь св
оим господином, рассказал им о Жильберте все, что знал. Его слушатели удив
лялись, почему такой храбрец не добился рыцарства. Они предсказывали, чт
о если Жильберт Длинный, как они называли его за высокий рост, останется н
а службе герцога, он недолго будет оруженосцем.
В последующие дни стало для всех очевидным, что Жильберт находился на до
роге к счастью, по которой его вела рука успеха. Так на заре, во время их пут
и по тропинкам, покрытым росой, где росли белые астрочки, к Жильберту подъ
ехал конюх и сказал, что юный Генрих, граф, как его стали называть с этого в
ремени, желает ещё побеседовать с мистером Вардом об Англии. Жильберт пр
иблизился к нему мелким галопом и поехал рядом с юным принцем. Более часа
он отвечал на множество вопросов, касавшихся английских вельмож, англий
ских деревьев, скота и собак.
Ц В скором времени все это будет моим, Ц сказал, смеясь, мальчик, Ц но та
к как я никогда не видал моего будущего королевства, мне нужны ваши глаза,
чтобы иметь о нем понятие.
И ежедневно, после полудня, за Жильбертом являлся посланный, и он отправл
ялся к юноше рассказывать историю Англии. Он разговаривал с мальчиком, к
ак со взрослым мужчиной, рассказывая ему о своей стране на сильном и энер
гичном языке серьёзного человека такие дела, которые давно были у него н
а сердце.
Генрих слушал его, расспрашивал, опять слушал и раздумывал про себя обо в
сем слышанном. И все это он запоминал не на день, не на неделю, но на все врем
я своего существования Ц в мальчике вырастал с часу на час король.
Иногда герцог слушал их беседу и вставлял в разговор несколько слов; чащ
е же он ехал один вне кортежа, глубоко задумавшись, или призывал к себе одн
ого из самых старых рыцарей. Когда тонкий слух Жильберта схватывал отрыв
ки их разговора, то они обыкновенно беседовали о сельских делах, о жатве, с
котоводстве, лошадях и цене на хлеб.
Таким образом они свершали свей путь и через некоторое время достигли по
лей, покрытых грязью, оставленной наполовину высохшей рекой. Здесь и там,
вне бесплодного обширного пространства возвышались зеленые бугорки, н
а которых были выстроены замки из серого камня. Но на низменности находи
лись грязные дома кирпичников, бедно живших близ реки. Затем к реке местн
ость вдруг несколько поднималась, образуя улицу с каменными и кирпичным
и домами. Жильберт, приподнявшись на стременах, чтобы лучше видеть над го
ловами спутников, заметил между домами на острове замок французского ко
роля. Этот дворец с башенками, валами, подъёмным мостом и с толстыми серым
и стенами был в то время самой солидной крепостью во всем свете.
Наконец кортеж остановился, и герольд герцога приблизился к воротам; по
другую их сторону находился герольд короля. Раздался звук рога, и звонки
е громкие голоса заговорили однообразным тоном обычные в таком случае ф
разы. Затем последовало молчание, потом опять звук трубы, обмен слов, и, на
конец, в последний раз опять раздался звук трубы. После этого герольд гер
цога возвратился к кортежу, а герольд короля вышел на подъёмный мост. За н
им следовал мужчина в богатой белой суконной одежде, с вышитыми золотом
лилиями, блестевшими на осеннем солнце, как маленькие огненные языки. Шт
андарт герцога развернулся ветерком, подувшим с реки, и величественный к
ортеж медленно двинулся к подъёмному мосту по деревянной мостовой, пере
секавшей самую широкую часть реки. Он направился через главные ворота на
большой почётный двор.
Жильберт ехал позади молодого Генриха, который в шутку называл его своим
канцлером и не хотел, чтобы он удалялся с его глаз.
Во дворе против наружной стены возвышались большие здания, а посредине н
аходилось жилище короля. Под портиком, на верхних ступенях, ведущих к гла
вному входу, король и королева в парадных одеждах, окружённые всем дворо
м, с большой церемонией ожидали Готфрида Плантагенета, великого сенешал
я Франции и брата по могуществу.
Жильберт сразу заметил, что король был жалкий мужчина, бледный, белокуры
й с рыжей бородой, несколько полный, с угрюмыми голубыми глазами, но все-т
аки похожий на рыцаря. Королева же Франции была самая красивая женщина н
а свете, и когда глаза молодого человека заметили её, то долго не могли нас
мотреться.
Она настолько отличалась от всех женщин, известных ему, что его представ
ление о женщине с этого часа совершенно изменилось на всю жизнь… Это был
о самое совершённое соединение красоты, грации и силы.
Другие женщины, без сомнения, тоже обладали этими преимуществами, но те, к
оторые имели их, были так же известны, как победители и знаменитые поэты.

Глаза Жильберта устремились на неё, и в продолжение минуты он был погруж
ён в экстаз; в это время он не мог бы описать ни одной черты лица королевы. Н
о когда она заговорила с ним, его сердце забилось, а веки содрогнулись: её
образ остался навсегда в его памяти.
Как ни был молод Жильберт, но отдать своё сердце с первого взгляда на женщ
ину противоречило его суровому, меланхолическому расположению духа. Не
любовь и не предвестник любви увлекли его, пока он смотрел на королеву. Эт
о было впечатление чистого видения, как ослепление, причиняемое блестящ
им светом, и головокружение, вызванное внезапным сильным движением.
Она была так же высока, как король, но в то время, как он был тяжёл и неуклюж,
безукоризненные формы королевы не допускали ни одного неграциозного д
вижения, а непринуждённая соразмерность её малейшего жеста выражала не
обычайную энергию, которую никакая усталость не могла умалить. Когда она
делала движение, Жильберт желал, чтобы она никогда не отдыхала; когда же д
вижение прекращалось, он думал совершить преступление против красоты, в
озмутившей его покой.
Её обнажённые под утренним солнцем лицо и шея были нежны и прозрачны, как
лепестки апельсинового цветка в мае месяце. Казалось, они, как сами цветы,
расцветали на солнце и воздухе, во время росы и дождя и хорошели, а не порт
ились от прикосновения жара или холода. Белая, упругая и безупречная шея
подымалась, как мраморная колонна к нежной мочке уха, а линия, изящно выле
пленная, стремилась в грациозном изгибе, полном красоты, к округлённости
подбородка, как бы сделанного из слоновой кости, с восхитительной ямочк
ой Ц высшей чертой природной красоты. Густая масса её волнистых волос р
азделялась равными прядями на обе стороны и придерживалась зеленой шёл
ковой повязкой, поверх которой была надета корона. Но на ней не было длинн
ого вуаля, и широкие волны её волос развевались на её плечах и спине, как п
лотная мантия. Они были того восхитительного и живого цвета, какой броса
ет осенью заходящее солнце сквозь листву дуба на старую стену. Все её лиц
о было ослепительно, начиная с волос до белого лба, от лба до глаз гораздо
темнее сапфира и светлее горного ручейка, от оттенка кожи ослепительной
белизны персиковых цветов до перламутровых щёк и коралловых губ.
На ней было очень обтянутое нижнее платье из тонкого зеленого сукна, выш
итое серебром мелким рисунком, в котором геральдическая корона Аквитан
ии чередовалась с лилией. Зелёный кожаный пояс, богато вышитый, плотно об
хватывал вокруг боков линию её обтянутой юбки; его длинные концы падали
прямо до земли. Верхнее шёлковое платье со множеством складочек было так
же зеленое, но без вышивки. Парадная мантия из сукна, затканного золотом, и
подбитая соломенного цвета шёлковой материей, образовывала на её плеча
х широкие складки, которые были прикрыты её распущенными волосами; она п
ридерживалась на груди золотым витым шнурком. Вопреки моде того времени
её узкие рукава стягивались на кисти рук, которые были закрыты зелёными
перчатками с вышитой короной Аквитании.
В то время как юный Генрих, стоявший слева от отца, преклонив колено взял о
детую в перчатку руку королевы и прикоснулся губами к её вышивке, Жильбе
рт стоял позади него, а следовательно против королевы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40