Его лицо, голос и вз
гляд обнаруживали человека, который даже в безумии пьянства оставался г
орячим фанатиком.
Элеонора отодвинулась, насколько могла, в амбразуру двери, оскорблённая
в своей гордости королевы и чувствовавшая отвращение, как женщина, при в
иде этой толпы пьяниц. Жильберт стоял около неё выпрямившись, как бы гото
вясь защищаться против осквернения святыни и против святотатства его с
амых священных идей. Он знал, что подобные люди, прежде чем добраться до Ие
русалима, будут часто бесчинствовать и совершенно нелепо ожидать от них
чего-нибудь доброго. Но в то же время он дал себе отчёт, что ещё немного отв
ращения, и в нем возбудился бы ужас от всего, что он видел. В продолжение ми
нуты он совершенно забыл о присутствии королевы и закрыл глаза, чтобы не
видеть более происходившего.
Лёгкое гневное восклицание королевы, вызванное не болью и не боязнью, пр
ивело его в себя. Человек подозрительной наружности, с головой, покрытой
рыжими волосами, отделился от толпы и встал, пошатываясь, против королев
ы. Он старался раскрыть её плащ с целью увидеть её лицо. Он, казалось, не зам
етил Жильберта, и в его пьяных глазах выражалось нехорошее чувство. Коро
лева отодвинулась, кутаясь в свой плащ и капюшон, но вопившая толпа, подви
гаясь вперёд, почти опрокинула человека на королеву. Жильберт схватил ег
о за шею и, сорвав с его плеча крест, нанёс ему в лицо такой удар кулаком, что
на всю жизнь сплющил ему лицо. Затем он бросил избитого и потерявшего чув
ства негодяя в толпу пьяниц, как островитяне бросают труп лошади с высот
ы утёса в море.
В одно мгновение смятение и суматоха увеличились в десять раз более, чем
прежде. В то время, как некоторые продолжали идти, все ещё горланя вакхиче
ский припев, остальные наталкивались на тело их товарища, распростёртог
о поперёк дороги. Два человека были опрокинуты его падением и оставались
лежать, оглушённые падением. Другие возвратились назад, чтобы узнать пр
ичину сумятицы. Многие вывихнули себе ноги, получили раны и ожоги от свои
х факелов. Все были разъярёнными от вина. Перед глазами Элеоноры находил
ась целая волнующаяся масса презренных человеческих существ, одурмане
нных пьянством, обезумевших от ярости против неизвестного препятствия,
заставившего их упасть. Элеонора прижалась к Жильберту и уцепилась за не
го.
Ц Мы не можем здесь оставаться, Ц сказала она. Ц Не надо, чтобы меня узн
али эти грубияны.
Ц Тогда стойте между мной и стеной, Ц сказал он авторитетным тоном.
С мечом в руке он спустился с двух ступенек на улицу и должен был пробиват
ь себе путь между домами и толпой. Сначала это было нелегко. Один человек г
рубо бросился на него, чтобы остановить, но он его оттолкнул; другой вынул
кинжал, но Жильберт ударил его в висок и в рот и так прижал остриём, что он у
пал замертво.
Тогда пьяницы испугались и не стали сопротивляться. Но многие заметили п
ри свете факелов, что закутанная в капюшон женщина проскользнула вдоль с
тены, возле смелого спутника. Были пущены в ход гнусные шутки, сопровожда
емые гиканьем и кошачьим мяуканьем, которые настолько возмутили гордог
о норманна, что он покушался остановиться и встать с обнажённым мечом ли
цом к лицу с этими негодяями и отмстить за оскорбление. Но Жильберт вовре
мя вспомнил, что может быть убитым и оставить Элеонору на произвол этих н
егодяев, которые не захотят поверить, что она королева. Он сдержался и про
должал решительно подвигаться вдоль стены, грубо отталкивая своих прот
ивников, ударяя их, оглушая и беспощадно опрокидывая, но никого не убивая.

С начала суматохи до того времени, когда Жильберт достиг поворота дороги
, прошло недолго. Звонкий голос продолжал петь слова молитвы, господству
я над шумом и беспорядком. Когда наконец Элеонора проскользнула жива и з
дорова в тени на другой угол, голос пел: «Господь посетил и спас свой народ
», а вдали на улице знамя с красным крестом яростно развевалось, освещённ
ое факелами.
В тот момент, как Жильберт вложил в ножны меч, Элеонора положила свою руку
на локоть молодого человека.
Ц Вы мне нравитесь, Ц сказала она. Хотя было темно, но Жильберт угадал по
её тону, что она улыбалась.
Ц Благодарю, Ц сказала она вполголоса. Ц Требуйте от меня, чего хотите,
я все исполню.
Он наклонился и поцеловал её руку, которая сжала его руку.
Ц Государыня, Ц сказал он, Ц благодарю Бога, что он допустил меня оказа
ть услугу женщине в такой опасности.
Ц И вы ничего не хотите взамен? Ц спросила она.
Её голос слегка дрожал. Жильберт ответил не сразу, так как колебался восп
ользоваться моментом, чтобы коснуться вопроса о Беатрисе.
Ц Если я потребую чего-нибудь, Ц сказал он наконец, Ц то это понять ваш
е величество и объяснить себе, зачем вы приказали мне как можно скорее яв
иться сюда и отыскать личность, которой с вами нет.
Они находились в нескольких шагах от аббатства, и потому королева немног
о отстранилась от Жильберта. Она вдруг остановилась при последнем произ
несённым им слове.
Ц Доброй ночи, Ц резко сказала она. Жильберт приблизился к ней молча, за
тем неподвижно остановился перед ней.
Ц Что же?
Она произнесла это слово холодным вопросительным тоном.
Ц Государыня, Ц ответил Жильберт, внезапно решившийся узнать истину,
Ц Беатриса здесь с вами или нет? Я имею право это знать.
Ц Право? Ц спросила королева. Нельзя было ошибиться относительно тона
королевы, но Жильберт не был этим поражён.
Ц Да, Ц ответил он, Ц вы знаете, что я имею право.
Не говоря ни слова Элеонора покинула его и удалилась в глубокий мрак.
Минуту спустя Жильберт увидел возле высокой фигуры Элеоноры силуэт дву
х женщин. Он сделал шаг вперёд, но тотчас же остановился, так как не мог воз
обновить вопроса в присутствии придворных дам королевы.
Когда он более не мог её видеть в темноте, то возвратился назад. Пьяные сол
даты удалились, чтобы присоединиться к другим в какой-нибудь таверне по
ту сторону церкви, и улица опустела. В этот момент луна в своей последней ч
етверти поднялась над восточными горами и бросила задумчивый свет на де
ревню с разбросанными хижинами. Полный предчувствий относительно таин
ственного молчания королевы и глубоко опечаленный встречей множества
пьяных, Жильберт медленно взбирался на холм и направился к своему жилищу
близ церкви.
Он провёл тревожную ночь, и утренняя заря привела его к открытому окну с т
ем желанием, какое испытывает каждый человек после тревожного дня и тяжё
лого сна, Ц найти чистое свежее небо, как будто ничего не случилось, и все
совершившееся исчезло, как должно стереться написанное на восковой дощ
ечке, прежде чем будет начертано другое послание. Жильберт слушал утренн
ий шум Ц пение петухов, лай собак, оклики крестьян, приветствовавших дру
г друга, и с благодарностью вдыхал утренний воздух, не стараясь понять, че
го желала от него королева.

ХIII

С того дня, как государи Франции и Гиени, соединившись, взяли из рук Бернар
а красный крест, крестовый поход сделался совершившимся фактом. Но приго
товления ещё не были окончены. Мужчины поднялись, и время пришло; во всяко
м случае много времени ещё должно было пройти, прежде чем клервосский аб
бат дал Европе окончательный толчок, и армии короля и королевы, а так же Ко
нрада, который никогда не должен был короноваться римским императором, м
огли начать поход, отчаянный, трудный и утомительный. Из Везелея великий
проповедник отправился прямо ко двору Конрада, повинуясь интересам вер
ы, для славы Божьей и без угрызений совести.
Однако его сон и бодрствование были нарушены смутными призраками разру
шения и поражения. Он видел толпы в беспорядке, безвольных королей, начал
ьников, склонных к повиновению, а не к предводительству. Когда ему приход
илось проповедовать и вдыхать пламя веры сквозь человеческую грубость,
он всегда ощущал тяжёлое предчувствие, пока это пламя не делалось широки
м, высоким и ненасытным; тогда к нему являлось в тревожном одиночестве см
ертельное воспоминание о беспорядочных отрядах Петра Отшельника, прес
ледуемых, побеждённых, раздавленных и превращённых в груду костей во вре
мя кровавого сражения с ордами сельджуков.
Сколько раз он говорил себе, что Пётр не был воином, и люди сильнее и учене
е его выиграли бы то, что ему не удалось, и что воспоминания о страшной яро
сти Готфрида, разумной отваге Раймунда и о великих подвигах рыцарского Т
анкреда были более, чем одержанная победа. Однако глубоко понимая челове
ческие силы, он чувствовал, что воины настоящего времени не были теми вел
икими рыцарями, которые усмирили императора востока и научили дрожать А
рслана. Действительно, это была Божья воля, что туда отправилась громадн
ая армия; но ни Бернар, ни кто другой не мог сказать, что в этой воле неба был
о обещание победы. Те, кто первые решились победить или умереть, должны вс
егда оставаться одни; те, кто идут вслед за ним, подражают им, пользуются и
х усилиями или находят развалины, посеянные на опустошённой тропе побед
ы. Пусть они делают, что могут, но их вера да будет всегда возвышенна и чист
а; они никогда не сумеют испытать чудесную экзальтацию души того, кто, пер
вый имел мысль исполнить великий и божественный подвиг, о котором никто
ещё не думал.
Время изменилось в течение сорока лет. Современный свет преобразовался
интересами масс, но прежний свет переживал эволюцию согласно честолюби
ю меньшинства, и перерождение началось в эпоху Бернара, когда горнило XI ве
ка распространило свои расплавленные силы на вселенную, чтобы снова охл
адиться, утвердившись в форме национальностей, сгруппированных в индив
идуальностях. Было менее толчков, но более твёрдости; тут и там более силы
, но менее огня, и по мере того, как интересы каждого сталкивались и укрепл
ялись, успех всемирного восстания или общего усилия к вере уменьшился. Ч
еловечество идёт на запад вместе с солнцем, но его мысли поворачиваются
к блестящему востоку, источнику всех верований. Сначала из любви к вере л
юди возобновили своё переселение к месту их происхождения и отдали кров
ь своим святым местам. Следующее поколение отдало деньги для чести своег
о Бога; но затем роковым образом память стёрлась, вера оледенела, верован
ия вымерли, и новая раса, более утончённая и возвышенная, но также более ал
чная, не даст ни золота, ни крови, хотя будет шептать молитвы в надежде буд
ущей жизни.
Жильберт Вард вместе с другими предпринял великий исход с доверием и гор
ячей верой. Когда-то он наносил удары шпаги, защищая себя или из мести; он о
днажды сражался в Италии чисто из любви к сражениям, из простого животно
го удовольствия, какое испытывает сильный северный человек, когда колет
и рубит. Недавно в Везелее он боролся с толпой пьяных негодяев ради безоп
асности женщины, но он не изведывал ложного и звериного наслаждения убив
ать людей, чтобы угодить Богу.
Когда крестовый поход начал свой длинный путь, Жильберт ещё не видел Беа
трисы, тем более, что несмотря на слова королевы, он не имел очевидных дока
зательств пребывания молодой девушки во Франции. Элеонора держала его в
отдалении в те месяцы, которые протекли между проповедью Бернара в Везел
ее и отбытием армии, и он оставался одиноким, так как был скорее рыцарь, че
м оруженосец, хотя ещё не получил рыцарства. Он не хотел просить его у коро
левы, опасаясь, чтобы это не походило на выпрашивание вознаграждения, ко
торого она не предложила ему добровольно. Однажды ночью, когда Жильберт
был один в своей комнате, к нему вошёл человек, закутанный в плащ с капюшон
ом, и положил перед ним тяжёлый свёрток, завязанный в шёлковый платок, по-
видимому, женский. Этот человек вышел, прежде чем Жильберт имел время зад
ать ему вопрос. В платке находился кошелёк, полный золота, и хотя молодой ч
еловек в это время безусловно в нем нуждался, он долго рассматривал это з
олото с изумлённым видом.
Сначала ему казалось почти наверным, что деньги пришли от королевы, но ко
гда он вспомнил её холодность со времени похождений в Везелее и его безу
спешные старания привлечь на себя её внимание, его убеждение ослабло, и о
н стал считать возможным, что этот подарок явился из другого источника. К
ак поступали в то время и многие делают теперь, он мог бы с благодарностью
принять это счастье, найденное им на своей дороге, не справляясь слишком
строго, выиграл он его или нет. Однако он колебался, повернул свёрток и уви
дел на печати девиз ширингского аббата, и он поблагодарил Бога, что тот по
слал ему такого друга.
Так как привычка жить одиноким сделала его наблюдательным и рассудител
ьным, он спросил себя, действительно ли он любил Беатрису. Он слышал, как м
ужчины говорят о любви, слышал, как поют любовные песни страстного и пылк
ого века, и ему казалось, что он никогда не будет в состоянии отыскать в св
оём сердце и душе аккордов, соответствующих этой музыке. Для него это вос
поминание было скорее сокровищем, чем мотивом энергии, и хотя он любил пе
реживать мечтой приятные часы своей юности и всегда вызывать невыразим
ый образ молодой девушки в этой стране грёз, хотя он слышал её голос и мог
почти вообразить, что прикасается к маленькой ручке Беатрисы, Ц все это
было бесконечно сладко и нежно, но более воображаемое, чем реальное. Он на
ходил в этом скорее удовлетворение, чем желание. И, конечно, достаточно бы
ло одного имени Беатрисы, чтобы вызвать его из Рима в надежде видеть её, но
он не приложил никакого старания, чтобы узнать правду.
Затем надо было думать об окончательных приготовлениях, примерять досп
ехи, позаботиться о тысяче необходимых вещей для путешествия, об исправл
ении седла и повода, а также о сотне различных мелочей, в которые должен вх
одить рыцарь и воин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40