Провидение, наприме
р, было разгневано на жителей Витри и выбрало короля Франции выразителем
своего гнева. Король, как всегда повинующийся, поджёг церковь, истребил м
ножество священников и около двухсот невинных, молившихся там. Это прево
сходно! Провидение успокоилось…
Ц Замолчите, государыня! Ц воскликнул Бернар, подымая свою худую руку у
моляющим жестом. Ц Это была работа дьявола.
Ц Вы сказали мне, что я осуждаю кого-то, кто исполняет волю неба? Ц спрос
ила она.
Ц Отправляясь в крестовый поход, он исполняет волю неба.
Ц Тогда мой муж работает для двух сторон: сегодня он служит Богу, а завтр
а он будет служить дьяволу, Ц заметила Элеонора, подняв свои тонко очерч
енные брови. Ц Разве нас не учит притча, что бывает с людьми, которые служ
ат двум господам?
Ц Она применима к тем, которые пробуют служить им в одно время, Ц ответи
л аббат, перенося презрительный взгляд королевы со смелым спокойствием
человека, уверенного в своём могуществе. Ц Вы знаете так же хорошо, как и
я, что король дал клятву вести крестовый поход, как покаяние за то, что он с
делал в Витри.
Ц Тогда это торг, вроде того, против которого вы проповедовали сегодня,
Ц сказала она.
Королева ещё улыбнулась, но менее презрительно, так как считала свои арг
ументы столь же сильными, как и Бернара.
Ц Очень легко сражаться на словах, Ц сказал Бернар, Ц другое дело расс
уждать, и совершенно иное дело убедить своих слушателей.
Ц Я не желаю в чем бы то ни было вас убеждать, Ц ответила Элеонора с корот
ким смехом. Ц Я предпочитаю, чтобы меня убедили.
Она посмотрела на него с минуту, затем повернула голову, все ещё смеясь с в
идом недовольства и скуки.
Ц Так вы без всякого убеждения только что взяли из моих рук крест? Ц спр
осил печальным тоном Бернар.
Ц Я это сделала в надежде добиться убеждения, Ц ответила Элеонора.
Бернар понял. Перед ним предстала проблема, величайшая из всех, которую я
зычество легко и ясно разрешило, но с которой безуспешно боролось христи
анство в тесных границах и лицом к лицу с постоянной большой опасностью.
Эта задача Ц обращение к смирению великих, высоких и живых натур, честны
х и уверенных в себе.
Легко убедить калек, что мир находится в добродетели: больные и слабые ск
оро убеждаются, что вселенная Ц соблазнительная иллюзия сатаны, в котор
ой нет доли для чистых и совершённых душой, но иное дело Ц трудное и велик
ое Ц убедить сильного человека, что он грешит именно вследствие своей с
илы, и доказать женщине, что страсть Ц ничто в сравнении с небом. Лёгкое п
рикосновение любящей руки затемняет величие Божье в человеческом серд
це.
Бернар видел перед собой олицетворение силы, молодости и красоты той, от
которой должна была произойти целая линия королей, и которая блистала вс
еми качествами, добродетелями и недостатками детей, родившихся от неё: Р
ичарда Львиное Сердце, эгоистичного, безжалостного Иоанна, корыстолюби
вого Эдуарда II и справедливого и мудрого Генриха III. Доброта одного, деспот
изм другого, страсти всех в лице одного Ц все это протекало в крови молод
ой, сильной королевской расы.
Ц Вы не желаете убеждать других, но быть убеждённой, Ц сказал Бернар, Ц
однако не в вашей природе склоняться перед чужим убеждением. Чего вы жел
аете от меня? Я могу проповедовать тем, кто хочет меня слушать, а не тем, кто
приходит наблюдать меня и улыбаться на то, что я скажу, как будто я комедиа
нт ярмарочного балагана. Зачем вы пришли сегодня сюда? Могу ли я дать вам в
еру, помазав бальзамом ваши ослепшие глаза? Могу ли я дать вам пояс целому
дрия для сохранения добродетели, которой у вас нет? Могу ли я обещать Богу
ваше раскаяние, когда вы улыбаетесь вашему будущему любовнику? Зачем вы
пришли ко мне?
Ц Если бы я предполагала, что у вас есть досуг и место в церкви только для
совершённых христиан, то не пришла бы к вам.
Она откинулась на скамью возле окна и сложила руки. Тонкая материя её пла
ща сложилась в прямые, строгие складки, представлявшие живой контраст с
сиявшей красотой её лица. Шелковистые, прекрасно изогнутые брови придав
али её глубокому взгляду жестокость, а губы были твёрды, как выточенный к
оралл.
Бернар снова посмотрел на неё долго и внимательно. Он понял, что все, переч
увствованное ею в этот день, причинило ей тайное разочарование, и она при
шла к нему, чтобы испытать умственное волнение, а не добиваться какого-ли
бо утешения. Для него, отягчённого возвышенными идеями, внушёнными его м
иссией, было что-то неприятное в суетности этой женщины, или, вернее, в её ц
инизме. Для него крест означал страсти Христа, пролитие крови Христа Ц и
скупление человеческого рода. Для неё это был знак, украшение, предлог дл
я пышного путешествия к святым местам с прекрасными дамами, которые изне
женно проживали бы в шёлковых палатках и носили бы великолепные наряды с
огласно капризной моде. Контраст был слишком силён и слишком тягостен. Э
леонора и её придворные дамы с их капризами и фантазиями были бы безусло
вно не на месте в армии среди мужчин, преданных вере и сражающихся ради во
звышенного принципа, ради победы одной расы над другой и ради всего, что р
елигия сделала святым в самых святых местах.
Это было слишком. Глубоко разочарованный и опечаленный Бернар понурил г
олову и несколько приподнял руки, как бы желая покончить борьбу; потом он
уронил их на колени с видом покорённого.
Увидя кажущееся отчаяние Бернара, Элеонора ощутила порочное чувство по
беды, то чувство, которое возмещает школьников за их невообразимые усили
я досадить своему учителю, когда наконец им удавалось его оскорбить. В су
щности это был пустяк, ребяческое желание раздражить и раздразнить мона
ха, так как прежде всего она была молода и весела, а окружавшие обязывали е
ё снова приняться за веселье.
Ц Не следует относиться серьёзно ко всему, что я говорю, Ц заметила она
внезапно со смехом, оскорбившим нервы монаха.
Он отвернулся, как будто ему было неприятно видеть лицо Элеоноры.
Ц Вышучивайте жизнь, Ц сказал он, Ц если хотите, вышучивайте смерть, ес
ли вы достаточно храбры, но, по крайней мере, будьте серьёзны в этом велико
м деле. Если вы решились следовать за королём с вашими дамами, тогда отпра
вляйтесь с намерением делать добро, перевязывать раны сражающихся, ухаж
ивать за больными, подкреплять слабых и подстрекать трусов вашим присут
ствием.
Ц А почему же не сражаться? Ц спросила королева, и в её глазах вспыхнуло
пламя нового волнения. Ц Разве вы думаете, что я не могу вынести тяжести
кольчуги или ездить верхом, управлять мечом, как многие двадцатилетние о
руженосцы, которые бросаются сражаться в самую жаркую схватку? Если я и м
ои придворные дамы можем переносить усталость так же хорошо, как самый с
лабый мужчина в армии короля, рисковать нашей жизнью так же храбро и даже,
может быть, отбивать атаку и наступать ради освобождения гроба Господня,
Ц разве наши души не извлекут ничего доброго, потому что мы женщины?
Пока она говорила, её локоть лежал на столе, а маленькая сильная ручка эне
ргично жестикулировала, прикасаясь к рукаву монаха. Воинственная кровь
старого герцога текла в жилах королевы, и её голос раздавался, как труба с
ражения.
Бернар поднял голову и сказал:
Ц Если бы вы были всегда тем, какая вы в данный момент, и если бы в вашей св
ите была тысяча таких женщин, королю не требовалась бы другая армия, так к
ак одна вы могли бы встретиться лицом к лицу с сельджуками.
Ц Как вы думаете, Ц ответила королева, Ц что если бы мне пришлось встре
титься с ними, то моя храбрость растаяла бы в слезах, по-женски, подобно ль
ду от горячего пара.
Она улыбнулась на этот раз нежно, так как была довольна словами монаха.
Ц Вам нечего бояться, Ц продолжала она, прежде чем он успел ответить, Ц
мы будем вести себя не хуже мужчин, и есть пожилые мужчины, которые струся
т скорее нас. Но если бы с нами был предводитель воинов, то я не боялась бы. О
ни сражались бы за короля и проливали бы кровь за Элеонору Гиеньскую, но п
еренесли бы десять смертей по приказанию…
Она остановилась и устремила глаза на Бернара.
Ц По чьему? Ц спросил он, ничего не подозревая.
Ц Бернара из Клэрво.
Последовало короткое молчание. Затем ясным голосом, раздавшимся издали,
как бы во сне, аббат повторил своё собственное имя.
Ц Бернар из Клэрво… предводитель воинов?.. солдат?.. генерал?..
Он остановился, как бы советуясь с собой.
Ц Государыня, Ц сказал он наконец, Ц я ни генерал, ни солдат. Я монах и ду
ховный человек, как Пётр Отшельник, но совсем не такой, каким он был в подо
бном деле… Я знаю границы моих сил. Я могу воодушевить людей, сражаться за
великое дело, но я не могу вести их на смерть и погибель, как это делал Пётр.
Есть особые люди на подобную роль, воспитанные, чтобы управлять мечом, я н
е умею управлять пером…
Ц Я не требую, Ц возразила королева, Ц чтобы вы руководили отчаянной а
такой, ни чтобы вы оставались сидеть в вашей палатке, изучая план истребл
ения укреплённых городов. Вы можете быть иначе нашим предводителем, так
как тот, который руководит душами, приказывает телу и живёт в сердцах. Вот
почему я умоляю вас идти с нами и помочь нам, так как в некоторых случаях м
еч стоить менее, чем сто слов, тогда как есть люди, простое слово которых з
аставляет всех, как одного, вынуть сразу сто мечей.
Ц Нет, государыня, Ц ответил аббат, и его тонкие губы сжимались после ка
ждого слова с выражением непоколебимой решимости, Ц я не пойду с вами. Пр
ежде всего я не способен быть предводителем армии, а затем потому, что я мо
гу лучше употребить остаток моей жизни здесь, чем следуя за вами в лагеря
х. Наконец, я хотел бы, чтобы эта славная война велась медленно, серьёзно, а
не лихорадочно, с безумным фанатизмом, ни тем более легко, как удовольств
ие и забава, ещё менее с эгоизмом и в надежде на выигрыш! Мои слова ни глубо
ки, ни учены, ни подобраны, я говорю, как мысли являются в моей голове. Но, бл
агодаря небу, то, что я говорю, побуждает людей действовать скорее, чем они
думали бы. Однако, не хорошо, чтобы они были очень взволнованы и возбужден
ы в продолжение долгой войны, из опасения, чтобы их пыл не погас, как искра,
и силы их не упали сразу. Вам нужны не проповедник, а полководец, не слова, а
действия. Вы отправляетесь, чтобы создать материал для истории, а не высл
ушивать проповеди.
Ц Тем не менее, Ц сказала королева, Ц вам следует отправиться с нами, та
к как, храбрость, которую вы вызвали, ослабеет в массе крестоносцев, наши д
ействия будут слабы без энергии. Надо, чтобы вы отправились с нами.
Ц Я не могу, Ц ответил Бернар.
Ц Вы не можете? Ц спросила Элеонора. Ц Я повторяю вам, что это необходим
о.
Ц Нет, государыня, нет.
Долго они оставались в молчании лицом к лицу: королева самонадеянная, др
ожащая, решившаяся заставить его подчиниться своей воле; Бернар не менее
упорный в своём решении, со всем пылом убеждения, какое он вносил во все в
опросы суждения или политики.
Ц В случае несогласия кто нас примирит? Ц снова заговорила королева.
Ц Если люди потеряют веру в дело, которое они хотят отстаивать, и сделают
ся алчными до дурных дел, могущих встретиться на пути, кто их исправит?
Аббат понурил голову с печальным видом и избегал встречаться глазами с к
оролевой, так как чувствовал, что она права.
Ц Когда армия потеряла веру, Ц сказал он, Ц она уже побеждена. Когда Атл
ант наклонился, чтоб поднять золотые яблоки, то он погиб.
Ц Когда любовь умирает, Ц возразила королева, как бы комментируя, Ц пр
езрение и ненависть занимают её место.
Ц Подобная любовь исходит из ада, Ц сказал Бернар, внезапно взглянув ей
в лицо, так что она покраснела.
Ц Но, Ц возразила она с ненавистью, Ц это любовь мужа и жены.
Святой человек взглянул на неё ещё пристальнее и печальнее, так как знал,
что она хочет этим сказать, и предвидел конец.
Ц Люцифер возмущается против закона, Ц сказал он.
Ц Меня это не удивляет, Ц возразила королева с жёстким смехом. Ц Он воз
мутился против брака. Любовь Ц настоящая вера… брак же Ц только догмат.

Она опять засмеялась.
Бернар почувствовал лёгкую дрожь, как будто он ощутил настоящую боль. Он
знал Элеонору совсем ребёнком и, однако, никогда не мог привыкнуть к её гр
убым выражениям. Это был человек, легче оскорблявшийся в своей эстетичес
кой впечатлительности, чем обижавшийся на злобу мира, который он хорошо
знал. Для него Бог был не только велик, но и прекрасен. Природа, как утвержд
али некоторые богословы, была жестока, дурна, ненавистна, но она никогда н
е была, по его мнению, груба и гнусна, и её красота трогала Бернара против е
го воли. Как в его глазах женщина могла быть виновна, и её грехи могли бы ка
заться ужасными, но все-таки она была женщина, создание хрупкое, изящное и
нежное, даже в своей злобе. Но женщина, которая может говорить с такой гор
ечью и грубостью о своём браке, поразила его, как очень дурное и горестное
зрелище, как грубый, фальшивый звук, причинявший боль каждому нервному ф
ибру тела.
Ц Государыня, Ц сказал он тихим голосом, спокойно и холодно, Ц я не дума
ю, чтобы вы были в состоянии искупления, которое позволило бы вам нести кр
ест для вашего блага.
Элеонора подняла голову и посмотрела на него свысока, прищурив веки в то
время, как её глаза сделались жёстки и проницательны.
Ц Вы не мой исповедник, Ц возразила она. Ц Ведь вы не знаете, может быть,
мне было предложено отправиться на поклонение в Святую Землю. Это Ц общ
ее покаяние.
И в третий раз она принялась смеяться.
Ц Общее покаяние! Ц воскликнул с огорчением монах. Ц Вот до чего дошли
в нынешнее время. Человек убивает соседа во время ссоры и отправляется в
Иерусалим очищаться от пролитой крови, как будто взял рецепт от врача дл
я исцеления от ничтожной болезни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40