Если старик и в самом деле был убит по ошибке, тогда последовательно целились в Эммануэль, Филиппа, Клер и Ярдли. Две женщины и двое мужчин, которых связывали друг с другом сложные отношения. Кто-то стремился уничтожить их - последовательно и безжалостно. У этого человека есть какая-то причина для столь жестоких действий, и он будет стремиться довести свое дело до конца.
Дойдя до самой возвышенной части набережной, Зак остановился. Дул прохладный ветер. Что-то дрогнуло в сердце майора, когда он подумал, что сегодняшней жертвой могла быть Эммануэль. Ему вдруг стало невыносимо страшно от осознания того, что он не способен защитить ее и не может поймать убийцу.
Она сказала, что не верит в любовь. Но он-то испытывал настоящее чувство. Не пустую влюбленность в приятную внешность, не внезапно вспыхнувшую похоть или сильное физиологическое желание, а то неповторимое страстное влечение, которое способно длиться долго и одухотворять человека. Возможно, длительность любовной связи говорит не столько о силе чувства, сколько о достоинствах мужчины или женщины. Потому что когда двое честны друг перед другом, принимают своего партнера таким, какой он есть, тогда и себя не боятся показать в истинном свете. И это уменьшает возможность взаимного разочарования.
Похоже, Эммануэль де Бове была с ним не до конца откровенна. Он понял это с самого начала, знал, что она прячет от него что-то важное. Но, несмотря на это, он продолжал желать ее или по крайней мере желать ту, которую хотела представить из себя Эммануэль де Бове. И все же он не переставал задавать себе вопрос: а что же она скрывала?
Он нашел ее в часовне на втором этаже больницы Сантера. Сложив руки в молитве, Эммануэль стояла на коленях у поручня перед алтарем. Ее лицо освещали золотистые лучи, падающие из высоких окон. Заметив Зака, она быстро перекрестилась и поднялась с колен.
- Ты слышала последнюю новость? - поинтересовался Зак.
Только теперь он увидел, что она плачет. Эммануэль быстро, неровно вздохнула.
- Я только что узнала об этом. - Она потерла ладонью лоб, но затем опустила руку. - Боже. Кто мог это сделать?
Заку внезапно захотелось обнять ее, чтобы как-нибудь утешить. Но вместо этого он сказал официальным сухим голосом:
- Почему ты не сказала мне, что спишь с ним?
Эммануэль откинула голову, как будто ее ударили.
- Не думаю, что это тебя касается, - взяв себя в руки, ответила Эммануэль. - Да ты и не спрашивал о том, с кем я занималась любовью последние десять лет.
- Люди вокруг тебя умирают.
- Я вижу. - Она сделала глубокий вдох. - Мой любовник является начальником военной полиции Бена Батлера. Это было моей ошибкой.
Эммануэль хотела пройти мимо него, но Зак схватил ее за руку и рывком повернул к себе.
- Почему ты не призналась мне в этом?
Эммануэль не шелохнулась.
- Я и не предполагала, что это относится к делу, - сказала она равнодушно, словно о чем-то постороннем.
- А Генри Сантер? Ты спала и с ним?
На этот раз Эммануэль с силой вырвала руку.
- Как ты мог подумать подобное? - Но ее гнев снова быстро сменился холодным пренебрежением. - Тебя не интересует, были ли любовниками я и Клер Ла Туш? - Она отвела от него взгляд, продолжая тяжело и быстро дышать. Ее лицо было спокойным. - Как ты мог это подумать? - требовательно спросила она. - О Чарлзе и обо мне?
- Из-за этого. - Он протянул ей свернутый листок бумаги. После секундного колебания Эммануэль взяла записку. Она долго читала ее, а затем негромко произнесла:
- Не похоже на то, чтобы он хранил подобные вещи.
- Думаю, он и не собирался. Это было в его кармане. - Издали донесся звон колокола. - Ты часто виделась с ним?
Отвернувшись, Эммануэль подошла к высокому узкому окну, из которого была видна улица.
- Нет, - произнесла она после паузы. - Я с тех пор его не видела.
- Почему? Что-то случилось?
Она пожала плечами:
- Ничего особого. Он нашел того, кто интересовал его больше.
Зак уже чувствовал, когда Эммануэль что-то недоговаривала. Вот и сейчас она снова пыталась усыпить его бдительность.
- А ты? - настойчиво интересовался он. Зак видел, как она замерла, подыскивая нужные слова.
- Я не убивала его в порыве ревности, если ты хочешь спросить об этом. - Какое-то время тишину нарушал только грохот едущей по улице повозки. Затем Эммануэль произнесла: - Как он умер? Ты знаешь?
- Он был задушен. По всей видимости, кто-то нашел его спящим на софе и задушил.
- Бедный Чарлз. - Эммануэль потеряла самообладание и, сложив руки, согнулась, словно от внутренней боли. Но потом она выпрямилась, сгоняя с лица следы переживаний, и повернулась к Заку. - Он говорил, что вчера хотел тебя увидеть. Ты встречался с ним?
Зак отрицательно покачал головой. Он боролся с желанием обнять ее и попытаться успокоить, сказать ей, что иногда можно дать волю своим чувствам. Похоже, эта женщина не контролировала себя только во время сна.
- Он устал, - произнес Зак, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно равнодушнее. - Я был у Батлера, а когда пришел к доктору домой, было слишком поздно. - Он перевел взгляд на ее лицо. - Ты знаешь, что ему было нужно?
- Он очень боялся: думал, что кто-то за ним следит.
- Он не догадывался кто?
- Нет. Ничего существенного. У него было просто ощущение. - Губы Эммануэль тронула печальная улыбка. - Чарлз не придавал большого значения таким вещам, как чувства или интуиция.
- Он дружил с Филиппом, - произнес Зак, направляясь к алтарю. - Не так ли?
- Да.
Зак обернулся.
- Твой муж знал, что ты близка с его хорошим другом и коллегой по работе?
Глядя ему в глаза, Эммануэль медленно кивнула.
- Откуда? - требовательно спросил он, снова подходя к ней.
- Чарлз ему сказал.
Боже, мысленно воскликнул Зак. Что же за брак у нее был?
- И Филипп рассердился на тебя?
- Нет.
- Почему?
Она выдохнула - тяжело и устало.
- Потому что Филипп сам изменял мне.
Зак наклонился к ней.
- С кем?
Она спокойно встретила его взгляд.
- Я не знаю.
Зак был уже достаточно опытен, чтобы понять, что ее красивые глаза сейчас лгут.
- Ты говоришь неправду, - произнес он и, отвернувшись, направился к выходу, оставив Эммануэль одну в золотистом свете пустынной часовни.
Глава 30
Полуденный бриз срывал розовые и белые лепестки с миртового дерева, гнал их по мостовым. Эммануэль откинула голову на обтрепанную спинку кресла из зеленой кожи в кабинете Генри Сантера. Она сидела со сложенными на коленях руками и, глядя на улицу из окна, тяжело вздыхала.
Все кончено. Когда-то она, ее отец, Генри Сантер и Филипп решили создать больницу. Столько часов провела она здесь, стольким пожертвовала ради нее… А теперь все пошло прахом.
Она услышала, как по деревянному полу позади нее стучит костыль. Холодные костлявые руки опустились ей на плечи.
- Увы, - произнес Антуан Ла Туш, поворачивая кресло так, чтобы Эммануэль могла на него смотреть. Сегодня у него был болезненный вид.
- Я только что узнал. Почему эти янки никак не могут найти убийцу?
Эммануэль попыталась ободряюще улыбнуться, но это ей не удалось.
- Они делают все, что в их силах, Антуан. Я искренне в это верю.
Поставив костыль, Антуан сел на край стола и наклонился, чтобы взглянуть ей в глаза.
- А ты, малышка, как поживаешь?
Она перевела взгляд на высокий потолок, а затем на выстроившиеся вдоль стен полки.
- Плохо. Эту больницу придется закрыть.
Он взял ее руку в свои.
- И ничего не удается сделать?
Она отрицательно покачала головой:
- Я сражалась много недель, но это не спасло положение. Больница не имеет права работать, когда в ней нет дипломированного врача. - Эммануэль вместе с Чарлзом Ярдли пытались найти себе помощника, но все трудоспособные доктора были призваны в армию конфедератов. Остались только очень старые или, наоборот, юные - и у тех работы было выше головы.
- Что будет с пациентами? - спросил Антуан.
- Я разговаривала с сестрами в «Отель де Дье». Они могут кое-кого взять. А Льюис из больницы милосердия сказал, что пристроит остальных.
- Это не твоя вина, - внезапно сказал Антуан, с силой сжимая ее руку. - Ты сделала все, что могла.
Эммануэль лукаво улыбнулась:
- Умом я это понимаю. Но… - Она помолчала. - Я не всегда действую рационально.
- Ха! - Он тронул пальцами ее щеку. - Ты очень уравновешенный человек. Когда война закончится, ты можешь открыть больницу снова.
У Эммануэль к горлу подкатил комок, который она с трудом сглотнула.
- Это здание было заложено, чтобы оплатить штраф, который Батлер наложил на всех, кто помогал Конфедерации. После войны… - Она снова качнула головой, не в силах говорить дальше.
- Эммануэль. - Антуан нахмурился. - Я не понимаю, что происходит вокруг, но хорошо знаю одно: ты в опасности. Теперь, когда тебе не надо думать о больнице… ты не покинешь Новый Орлеан?
Эммануэль тяжело, неровно вздохнула.
- Родители Филиппа в конце недели возьмут Доминика в Бо-Ла.
- Отправляйся с ним. Ради Доминика. Ты нужна ему живая.
- Я знаю, но… как я могу? Так много надо успеть…
Антуан соскользнул с края стола и встал на костыли, после чего улыбнулся:
- Скажи мне, что надо делать в первую очередь.
Было уже поздно, когда Эммануэль села в запряженный мулом фургон на Эспланад-авеню. Дубы и магнолии вырисовывались черными силуэтами на фоне бархатистого бирюзового неба, которое перечеркивали облака. Заходящее солнце окрашивало их в оранжевый и фиолетовый цвета. Эммануэль давно советовала Доминику проводить время здесь, на окраинах города, а не гулять в старых кварталах с их захудалыми кабаре, обгоревшими складами и суетливыми пристанями.
Доминик был ее первым и единственным ребенком, горячо любимым сыном, главным смыслом ее существования, но она так мало видела его в последние месяцы после смерти Филиппа и Генри! Эммануэль старалась всегда позавтракать с Домиником, а если удастся, то и пообедать, поговорить, пройтись с ним по набережной, пособирать ягоды или устроить пикник в парке. Однако она разрывалась между домом и больницей и жила с ощущением, что не справляется со своими обязанностями. Да и себе она уделяла чересчур мало времени.
Возможно, подумала Эммануэль, проходя в ворота сада, это в какой-то мере даже лучше, что больница закрывается. Ведь мальчику нужна мать - особенно после того, как он потерял отца.
- Мама! - Эммануэль остановилась у лестницы, повернув голову к конюшне. - Мама! - снова позвал Доминик, подбегая к ней по лужайке и держа в руке веревку с нанизанной на ней рыбой. - Это я поймал сегодня. Посмотри, какая крупная.
- Ты всегда ловишь самую большую, - ответила со смехом Эммануэль.
- Только когда тебя здесь нет, - произнес, подходя к ним, Жан-Ламбер. Он хромал и вынужден был с силой опираться на руку Батиста. - Добрый день, моя девочка. - Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. - Ты выглядишь усталой.
- Я и в самом деле утомилась, папа, - ответила Эммануэль и, беря старика под руку, кивнула Батисту.
- Пойдемте, Доминик, - произнес массивный чернокожий, забирая у мальчика веревку с рыбой, - покажем это Целесте. Возможно, она что-то приготовит.
- Я слышал об этом докторе-англичанине, - сказал Жан-Ламбер негромко, чтобы не услышал Доминик. - Кажется, его звали Чарлз Ярдли. Это просто ужасно! - Он перевел глаза на Эммануэль. - Поехали в Бо-Ла с нами, девочка.
Они присели на старую, изъеденную временем ступеньку лестницы и какое-то время молчали, наслаждаясь освежающим бризом и сладкими запахами луноцвета и жимолости. Эммануэль подняла голову и разглядывала появившиеся на фоне пурпурного неба звезды.
- Людям и сейчас нужна медицинская помощь, - сказала она, чувствуя вину и разрываясь от сомнений.
- Бои в этом районе идут на убыль - значит, раненых станет меньше, так что их может принять больница милосердия и «Отель де Дье», - мягко ответил Жан-Ламбер. - Кроме того, ты можешь быть полезна и здесь, в окрестностях реки.
В тишине вечера звякнули цепи на качелях. Эммануэль глубоко, с силой втянула в себя воздух и протяжно выдохнула. Ей сейчас очень хотелось бросить все, забыть об ужасе этого душного и внезапно ставшего опасным города. Она мечтала слиться с простым, здоровым ритмом деревенской жизни и вспоминала о тихих, беззаботных днях, когда она ездила на лошади по полям и ловила на озере рыбу с Домиником и Жан-Ламбером. Как жаль, что повседневные заботы заполнили все свободное время.
Нет, в Бо-Ла она не будет чувствовать себя спокойно, но, по крайней мере, там она хотя бы отдохнет, найдет ту тихую гавань, где можно спрятаться от неизвестного и безжалостного убийцы, а заодно и от Зака Купера с его пьянящими словами о любви.
Возникшее после той холодной короткой встречи в часовне ощущение пустоты не покидало Эммануэль. Она как будто оцепенела от страха, горя и бесконечной череды смертей и обессилела от ночей безумной страсти, проведенных с Заком. Как она могла допустить это?
Она овдовела всего три месяца назад. К тому же Эммануэль всегда была яростным приверженцем Юга бы критически она ни относилась к местному правительству, развязавшему войну, ненавистную для любой женщины. И он, этот человек, пришедший в ее город как завоеватель, подозревающий ее в убийстве, занял все ее мысли!
Эммануэль слышала доносившееся издалека кваканье лягушек, шум листьев банановых деревьев, потревоженных теплым бризом, мелодический смех африканца, несущего свою поклажу. Это был ее мир. Именно так она жила двенадцать лет назад. Как она осмелилась надеяться, что у нее может быть какое-то другое будущее? С этими мечтами пора расстаться.
- Эммануэль. - Голос Жан-Ламбера вернул Эммануэль в реальность. Качели чуть скрипнули, когда он повернулся к ней. - Поедем в Бо-Ла вместе с нами.
- Да, - согласилась Эммануэль. Ей вдруг стало так горько, но эта секундная слабость быстро прошла, и равнодушие и чувство усталости снова захлестнули Эммануэль.
Эти узенькие дома в самой бедной части города называли «дробовиками», поскольку кто-то когда-то сказал, что, если выстрелить в такой домишко, дробь пробьет его насквозь. В районе рядом с Ирландским каналом было немало подобных сооружений из досок от барж, которые в свое время ходили по Миссисипи, а затем были разобраны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36