Она, несомненно, избегала малейшего прикосновения к своему н
овому... Кем он для нее был? Владельцем? Но она не была его рабыней. Работодат
елем? Она не была его прислугой. Мужем? Конечно, нет.
Так кем же она ему была, черт бы ее побрал? И что ему с ней делать?
Она на него даже не смотрела. Он знал бы, что делать, если бы она была хрупки
м созданием, рыдающим и надеющимся на то, что он ее спасет, если бы она приж
ималась к нему, своему спасителю, пережив такое чудовищное публичное уни
жение. Он не был бы против, если бы она прижалась к нему. Он вспомнил ее высо
кую грудь, которую продемонстрировал Моуди. Но незнакомка не прижималас
ь к нему. Не рыдала и не падала в обморок. Она не возмущалась и не кричала о н
есправедливости того, что с ней произошло.
Она ничего такого не делала, и, черт побери, он не знал, как себя вести.
Она держала одну руку на груди, сжимая конец плаща, а другой вцепилась в ко
жаный ремень с такой силой, что Джеймс подумал, как бы она не выдернула его
из стенки. Женщина по-прежнему не отрываясь смотрела в окно, лицо затенял
капор.
Все-таки он хорошо рассмотрел женщину Ц муж называл ее Верити, когда сто
ял напротив нее у подножия старого рыночного помоста. У нее были огромны
е карие глаза, расширившиеся от мрачных предчувствий, на неестественно б
ледном лице. Несмотря на то что Верити старалась казаться высокой, она бы
ла немного ниже среднего роста, ее макушка доставала Джеймсу как раз до п
одбородка. Женщина дрожала так, будто ее только что вытащили из ледяной в
оды. Джеймс не мог не отдать ей дань уважения за те усилия, которые ей пона
добились, чтобы совладать с этой дрожью. Верити пыталась справиться с др
ожью молча, накрепко вцепившись в скобу.
Если бы она взглянула на него... Если бы хоть что-нибудь сказала...
Джеймсу пришло в голову, что он еще не слышал ее голоса. За время всей безо
бразной процедуры женщина не произнесла ни единого слова. Ни своему мужу
. Ни Джади Моуди. Ни, конечно же, ему, Джеймсу.
Пока карета громыхала и подпрыгивала на гранитных булыжниках главной д
ороги Ганнислоу, Джеймс гадал, какой же у незнакомки голос. Он надеялся оп
ределить по нему, откуда она родом. Моуди назвал женщину чужеземкой, но эт
о означало только то, что она была не из Корнуолла.
Джеймс смотрел в окно на приземистые, стоящие близко друг к другу гранит
ные дома, выстроившиеся вдоль узкой дороги, и думал, насколько унылой и бе
сцветной должна показаться постороннему эта часть Корнуолла.
Непонятно почему продолжительное молчание незнакомки стало его раздра
жать. Джеймс был уверен, что она не заговорит и не признает каким-либо дру
гим путем его или ситуацию, в которой они оказались, пока это не станет сов
ершенно необходимо. Она была вся закутана в оболочку неистовой гордости
, которая дала ей возможность пережить спектакль в Ганнислоу. Разрывать
эту оболочку она пока не собиралась.
В любое другое время он бы восхищался такой силой характера, но сейчас бы
л не настроен на такую чепуху. Ее самообладание, адское чувство собствен
ного достоинства начали действовать ему на нервы. Она представляла собо
й огромное неудобство для него, ненужную и тяжелую ответственность, и он
сам себя проклинал за то, что взвалил ее на свои плечи.
Ганнислоу остался позади. Экипаж выехал на грязную дорогу с глубоко выби
той колеей. Внутри кареты продолжала висеть неловкая тишина, прерываема
я дребезжанием окон и визгом колесных спиц.
Джеймс раздраженно спрашивал себя, стоит ли прерывать молчание. Почему о
н должен делать усилия, если она усложняет ему жизнь? Кроме того, она Ц Дж
еймс помнил, что ее зовут Верити, Ц была явно напугана. То, как свирепо она
вцепилась в кожаный ремень, показывало, насколько она боится.
Конечно, она его боится. Проклятые дураки в Ганнислоу об этом позаботили
сь. Она слышала их злобный шепот и лицемерное сочувствие Ц от тех же люде
й, которые готовы были швырнуть ее Уиллу Сайксу. Но кузнец был всего лишь б
ольшим и грязным, а по существу же он совершенно безобидный. Эти людишки с
читали Джеймса худшим из чудовищ, если думали, что он способен замыслить
против нее какое-то зло.
Но самым страшным было то, что они, возможно, были правы...
Взгляд Джеймса блуждал, по проплывающему мимо пейзажу. Проклятие! Надо б
ыло сказать кучеру, чтобы ехал более длинной южной дорогой на Пендурган,
вдоль покрытых буйной растительностью берегов реки. Эта же дорога шла пр
ямо через один из самых неприятных участков Ц Бодмин-Мур. Она, наверное,
думает, что ее везут в какое-то логово дьявола.
Наблюдая за ней, Джеймс заметил, что вид из ее окна еще более зловещий, чем
видневшиеся с его стороны отдаленные холмы насыпей. С этой стороны лежал
и руины зданий Уил-Зелаха, шахты, которая была выработана еще во времена е
го деда. Брошенная лебедка и обваливающееся строение с оборудованием бы
ли довольно обычным зрелищем в Корнуолле, но что женщина может подумать
о них и о силуэтах голых труб, застывших на фоне багрового закатного неба?
И о неряшливых кучах отработанной породы, возвышавшихся, как пирамиды, у
подножия горы? Для человека, незнакомого с горным делом, все это, должно бы
ть, выглядит странно и уныло.
Кучер придержал лошадей и направил их к краю дороги, как будто давая прое
хать другому экипажу. По этой дороге, кроме Джеймса, мало кто ездил, поэтом
у он наклонился к своей попутчице, так как из ее окна было лучше видно то м
есто, где должна была проехать другая карета. Когда он плечом коснулся пл
еча женщины, она вздрогнула. Он пробормотал ругательство и сразу отодвин
улся, про себя проклиная незнакомку за то, что из-за нее он так глупо себя ч
увствует, и тихо сказал:
Ц Прошу прощения.
Карета совсем остановилась, чтобы дать дорогу приближающемуся караван
у мулов. Джеймс мягко, но довольно злорадно хмыкнул, представляя себе, как
на женщину подействует это своеобразное зрелище. Большие серые мулы шаг
али со свисающими по обе стороны спины корзинами, нагруженными медной ру
дой. Корзины были полные, и это зрелище вызвало у Джеймса улыбку, потому чт
о руда принадлежала ему, она была с его копей.
Ветер донес далекие звуки Уил-Деворана: тихое дребезжание и лязг мехов, к
ачающих воду с нижних уровней шахты, слегка приглушенные начавшим морос
ить дождем. Это были звуки работающей шахты, и они радовали сердце каждог
о настоящего уроженца Корнуолла.
Ц В этом году попалась богатая жила, Ц пробормотал он.
Когда он заговорил, женщина вздрогнула, но не обернулась. Проклятая ее ск
рытность. Она, видно, будет молчать, пока они не приедут в Пендурган.
Между тем ему надо продумать план действий. Слуги не посмеют задавать ем
у вопросы. Но Агнес... Он должен будет что-то ей сказать. Надо будет придумат
ь разумное объяснение, каким образом получилось, что он поехал в Ганнисл
оу один, а вернулся оттуда со взятой на попечение молодой женщиной.
И еще надо решить, как ухитриться держаться от нее подальше.
Да будь все трижды проклято!
Мимо кареты устало прошел последний мул в сопровождении двоих неулыбчи
вых мужчин, лица и одежда которых были заляпаны грязью, отчего люди выгля
дели тусклыми, невыразительными. На них были широкие, жесткие на вид шляп
ы со странными маленькими огарками свечей, торчащими на полях.
По спине Верити пробежала дрожь. Что это за место? Она выросла в поросших з
еленью низинах Линкольншира, где природа разительно отличается от этой
безжизненной местности. Даже расположенный в страшной глуши обветшалы
й дом Гилберта в Беркшире удобно устроился среди лесистых холмов. Никогд
а в жизни она не слышала о таких местах, как это, где почти нет деревьев, а те
немногие, что попадались, стоят голые и черные, такие же безрадостные, как
и земля. Все вокруг мрачное и чужое: и необычные развалины, и скалистые, по
росшие вереском пустоши. Все однообразно серое.
И тут дождь пошел всерьез, как будто лорд Харкнесс устроил это специальн
о для нее. Сильный ветер хлестал карету так, что она сотрясалась и раскачи
валась, двигаясь по изрезанной колеями дороге. Верити сидела, забившись
в угол, пока их качало из стороны в сторону, а шум ветра смешивался с визго
м колес кареты и превращался в пронзительный, жуткий вой.
Верити крепко держалась за кожаный ремень. Ей следовало отвернуться, не
смотреть на печальный, негостеприимный пейзаж, но тогда у нее возникло б
ы искушение переключить внимание на сидящего рядом с ней незнакомца. Она
не могла не заметить его замкнутость и мрачность, и ее еще больше начинал
бить озноб всякий раз, когда из-за тряски кареты ее бедро соприкасалось с
бедром лорда Харкнесса.
Дождь начал хлестать еще неистовее, и карета замедлила ход. Из-за колес ле
тели куски грязи, которые заляпала все окно. За несколько минут зловещий
вид на вересковую пустошь был полностью закрыт.
Верити наконец отвернулась от окна, закрыла глаза и представила себе, чт
о, когда она их откроет, увидит солнце и милые зеленые долины Линкольншир
а.
Почувствовав рядом с собой легкое движение, Верити открыла глаза. Чтобы
узнать, в чем дело, она, не поворачивая головы, так чтобы сидящий рядом с не
й мужчина не мог этого заметить, скосила глаза в его сторону. Всего на дюйм
она повернула голову, чтобы иметь возможность взглянуть на него из-под п
олей своего капора. Мужчина смотрел прямо перед собой. Свою шляпу с высок
ой тульей он бросил на один из ящиков, стоящих на противоположной скамье.
В тусклом свете кареты волосы его казались черными, как вороново крыло. О
ни были довольно длинными, закрывали уши и слегка спадали на высокий вор
отник рубашки. Верити показалось, что они серебрятся на висках, но это мог
ло быть игрой света. Она видела твердую челюсть и крупный нос с небольшой
горбинкой. Глаз его она не видела, да и не стремилась к этому, помня тот мом
ент, когда встретилась с ним взглядом на городской площади.
Вдруг экипаж резко наклонился, прижимая Верити к спинке сиденья, как буд
то они поехали вверх по крутому склону. Дождь барабанил по окну, смывая на
липшую на него грязь. Перед Верити предстал такой вид, что она открыла рот
от удивления. На вершине холма вересковая пустошь уступила место густом
у темному лесу. Лес был черный и мрачный, такой же зловещий, как все, что она
видела за время поездки из города, и все-таки он выглядел неуместным посл
е нескольких миль голой пустоши. Казалось, стволы деревьев волшебным обр
азом появлялись прямо из гранита.
Верити сердцем чувствовала, что за этим мрачным лесом находилась цель ее
путешествия Ц Пендурган.
Ц Мы уже почти приехали, Ц сказал лорд Харкнесс, уставившись на Верити,
пока она с любопытством выглядывала из окна. Ц Там впереди Пендурган. Мо
й дом.
Достигнув вершины холма, они въехали на бугор, окруженный деревьями; есл
и она не ошибалась, это были каштаны. Подумать только! Каштаны, пышно расту
щие на граните. Кто-то затратил неимоверные усилия для того, чтобы защити
ть или спрятать дом.
В этот момент Верити его увидела. Он больше был похож не на дом, а на малень
кий старинный замок. Серый, приземистый, с толстыми крепкими стенами, кот
орые только в двух местах были прорезаны высокими, узкими, похожими на ще
ли окнами. Остальное казалось монолитным, неукрашенным, совершенным кус
ком гранита. Казалось, здание поднялось прямо из камня под ногами.
Боже правый! Это место было похоже на те, в которые входят, но из которых ни
когда не выходят. Оно было зловещим и враждебным. Толстые стены закроют ч
еловека, как в тюрьме.
Карета проехала через сводчатые ворота в толстой наружной стене и оказа
лась в просторном внутреннем дворе. Хотя с этой стороны здание выглядело
менее внушительно, чем снаружи, Ц по крайней мере здесь были окна, множес
тво окон, Ц оно все равно производило впечатление сурового, негостеприи
много, грубого.
Карета остановилась. Рыжий лакей распахнул дверцу со стороны Верити и вы
двинул ступеньку. Верити осторожно взялась за его руку и спустилась на з
емлю. Дождь продолжал хлестать по посыпанной гравием подъездной дорожк
е, и пока Верити стояла рядом с каретой, не зная, что делать, она поплотнее з
акуталась в плащ.
Ц Отнеси ее сундук в большой холл, Томас, Ц громким, резким голосом сказ
ал лорд Харкнесс лакею. Ц Джаго, отгони экипаж к кухне и выгрузи остально
е, потом укрой лошадей от дождя.
Он быстро повернулся к Верити, схватил ее повыше локтя и потянул в сторон
у нескольких деревянных дверей. Он первый раз до нее дотронулся, и его при
косновение было настолько грубым, что ее передернуло. Не от страха, потом
у что она знала: он это сделал, чтобы они оба могли побыстрее укрыться от д
ождя, а не для того, чтобы продемонстрировать жестокость. Однако было что-
то еще, что заставило ее вздрогнуть и покраснеть, отчего кожу под его паль
цами закололо как иголками. Она не могла сказать, что это было, но испугала
сь больше, чем всего остального, происшедшего за этот день.
Лорд Харкнесс издал раздраженный возглас и остановился. Еще крепче сжав
ее руку, он повернул Верити к себе лицом.
Ц Проклятие! Ц отрывисто бросил он. Ц Выясним одну вещь прямо сейчас. П
ока вы в Пендургане, миссис... как вас там? Расселл? Миссис Расселл?
Ц Нет!
Слово вырвалось у нее до того, как она успела подумать, но после всего случ
ившегося в тот день это имя было для нее проклятием.
Лорд Харкнесс смотрел на нее сквозь завесу дождя, льющегося с полей его ш
ляпы. На его лице было такое хмурое выражение, как будто он готов был оторв
ать ей голову за то, что она осмелилась говорить.
Ц Нет, Ц повторила Верити.
Она едва дышала Ц такие усилия ей приходилось делать, чтобы произнести
одно это слово. Она хотела еще объяснить ему насчет имени, но от одной мысл
и о том, что придется обращаться к этому темному незнакомцу, который прив
ез ее в такое отвратительное место, все ее тело опять бросило в дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40