Тут я увидел то, чего ни
как не ожидал: зрачки у Терехина были расширены, в лице ни кровинки. И я пон
ял, что капитан боится! Да еще как! Он судорожно крестился после каждого вз
рыва и при этом странно позевывал, будто в легких у него не хватало воздух
а. Увидев этот плохо скрываемый страх, я вдруг и сам испугался. Даже не сто
лько свиста ядер и взрывов. Я испугался своего страха. Того, что он мог сде
лать со мной, превратив мое крепко сбитое, здоровое тело в трусливо трепе
щущую плоть.
И тогда я, пересилив себя, встал в полный рост, отряхнул колени и, отвернув
шись от Терехина, стал из-под руки смотреть на конно-артиллерийскую роту
, прямо с марша разворачивающую все двенадцать орудий, среди которых мой
взгляд сразу выделил шесть шестифунтовых пушек и столько же четвертьпу
довых единорогов Ц гладкоствольных орудий с особой конической зарядн
ой камерой, которые соединяли в себе качества и пушек, и гаубиц, стреляли и
ядрами, и гранатами, и картечью.
Надо сказать, что в артиллерии я разбираюсь неплохо и мог бы без особого т
руда заменить любого из четырнадцати человек орудийной прислуги. Начин
ал я свою инженерную карьеру с литья пушечных стволов, а на полигоне даже
лихо управлялся с банником и пробойником для единорога, будучи «номером
первым» в расчете, и уж никогда не путал пальник с гандшпугом, на чем посто
янно подлавливают новичков.
Конная рота, быстро развернувшись, ответила неприятелю огнем. Османы же
сосредоточили свою пальбу на наших незащищенных естественными укрытия
ми орудиях. Им удалось повредить одну из пушек, но точный залп сразу одинн
адцати орудий угодил в пороховой магазин по ту сторону крепостной стены
, подняв на воздух и неприятельскую батарею, и всю орудийную, прислугу. Это
был, клянусь головой, блестящий залп! Такой удачной стрельбы я еще не виды
вал.
Я искоса взглянул на своего провожатого, который стоял уже подле меня. Ка
питан смотрел куда-то вдаль, что-то бормоча себе под нос. Я прислушался к е
го словам и уловил следующее:
Ц …не могу после Очакова. Не могу! Когда гранатой сразу восемь человек по
ложило… Я их всех знал, всех! Это были мои солдаты. А потом и меня шарахнуло,
да так, что до сих пор не могу опомниться. Проклятый колотун… Это как припа
док падучей. Ничего не могу с собой поделать…
Уже позже, вечером, когда я сидел в палатке и ел безвкусный солдатский ужи
н, мной овладел запоздалый страх. Мне представилось, что одно из ядер попа
дает в меня, рвет на клочки мое несчастное тело, меня захлестывают боль, те
мнота. И тогда… Тогда моя душа уже блуждала бы сейчас в потустороннем, неи
зведанном, пугающем мире, и неизвестно, что бы перевесило на весах Всевыш
него Ц мои грехи и грешки, хоть и несерьезные, но многочисленные, или мои
добродетели, в свою очередь тоже не особенно серьезные и далеко не столь
многочисленные. Да, я мог до срока покинуть эту землю на горе себе и близки
м. А зачем? Чтобы показать всем свое мальчишество? Кому бы я что доказал? То
же мне герой встал в полный рост, мол, ничего не боюсь, все нипочем. Дурак!
Аппетит пропал. Я отодвинул тарелку. Липкий, неприятный страх все более о
владевал мной. Я понимал: чтобы стать настоящим воином, нужно преодолеть
и Детскую браваду, и этот мерзкий, позорный, унизительный страх. Смогу ли?
От мальчишества я, как мне представлялось, уже избавился…
Правда, дальнейшие события показали, что с этим все обстояло как раз наоб
орот.
Ц Ужинаете, мой друг? Ц спросил появившийся Терехин. Он внимательно пос
мотрел в мое лицо, и в его глазах, как мне показалось, было понимание и сочу
вствие. Ц Могу предложить кое-что. Бодрящ сей напиток и целителен.
Он извлек большую флягу, вытащил из-за койки небольшие стаканчики и нали
л в них темную жидкость.
Ц Первая переделка Ц самая тяжелая. Лучшее средство Ц стаканчик добр
ого напитка.
Конечно же, одного стаканчика не хватило. За ним последовал второй. После
третьего пришло тепло и благостность.
Ц Я узнал фамилию того офицера, Ц сказал Терехин, наливая еще и не обращ
ая внимания на мой не слишком убедительный протест.
Ц И как же его зовут? Ц спросил я беззаботно, но тут же меня будто окатило
холодной волной.
Ц Никитин его фамилия. Федор Васильевич…
Легче всего было бы плюнуть на лже-Никитина и заняться своими делами. Шпи
он или не шпион Ц поди разберись. Не мое это дело. Но так поступать было бы
негоже. Попросту сказать Ц бесчестно. Ведь если он злоумышленник, то от н
его может исходить угроза нашим войскам. Один такой враг может принести
столько бед, сколько не принесет и целый неприятельский полк. Значит, есл
и я оставлю его в покое Ц это пойдет на пользу туркам и во вред нашему гос
ударству. Можно было бы пойти к начальству и доложить обо всем, но возника
ла пренеприятная возможность быть поднятым на смех, а то и самому быть за
подозренным в неблаговидных делах. Кроме голословных утверждений и чес
тного слова, у меня ничего нет. Да и человек я здесь новый.
Таков примерно был ход моих рассуждений. Но, кроме того, по годам своим я е
ще был довольно легкомыслен и неискушен в подобных делах. К тому же голов
а моя была забита мечтами о славе, подвигах, звании спасителя Отечества. В
нее лезли настырные и глупые картины, как в императорском дворце мне вру
чают высший орден, высокие особы взирают на меня с уважением и благодарн
остью, а после сам князь Потемкин берет меня за руку и доверительно шепче
т: «Да, брат, если бы не ты…» И государыня Ц она тоже улыбается мне… Нет, раз
умом я понимал, что все это несуразица, ничего этого не будет, зато неприят
ности могут быть превеликие. Но куда там Ц доводы рассудка не могли обуз
дать мои устремления. И я решил в одиночку разобраться с лжегусаром и изы
скать доказательства государственной измены!
Да, я был глуп, это несомненно. И вместе с тем оказался прозорлив, ибо эти ма
льчишеские честолюбие и мечтательность вовлекли меня в невероятные со
бытия, в результате коих я стал тем, кем есть сегодня, и ни разу не пожалел о
б этом. Короче, опять вторглось в мою жизнь Провидение, на сей раз в виде мо
ей взбалмошности и несерьезности Ц качеств, которые я столь долго пытал
ся изжить под руководством разлюбезнейшего друга и учителя Осиповског
о,
Для начала я задумал установить за лже-Никитиным наблюдение. Благодаря
выросшим у меня усам, внешность моя претерпела за последнее время сильны
е изменения, и я смел надеяться, что он меня не узнает. Да еще и физиономия м
оя была далеко не столь выразительна, как у него.
Следующий вечер был тих и красив. Закатное солнце озарило небо алыми луч
ами. Хотелось бы сказать Ц кровавыми, но не такие сравнения подходили к м
оменту. Что-то потустороннее, притягательное было в этих красках вечерн
его неба Ц нечто свидетельствующее о том, насколько ничтожны человечес
кие помыслы, войны, интриги пред величием этого Божьего мира. Я был занят с
разу тремя делами Ц любовался пейзажем, беседовал с Терехиным и не забы
вал высматривать с нашего удобного для этих целей местечка лже-Никитина
.
В этот час костровые раскладывали дрова в ямах, раздували огонь, водонос
ы таскали от Дуная воду, предназначенную для приготовления ужина. ЛжеНик
итин восседал около одного из костров, рассеянно ковыряя палкой землю. О
чем он думал? Эх, если бы знать это! Время от времени к нему подходили какие-
то личности и, перебросившись двумя-тремя словечками, исчезали в темнот
е. Ничего необычного в этом не было. Офицеру приходится решать множество
вопросов, беседовать со многими людьми. Как угадаешь, с кем из этих людей с
вязывали его темные делишки?
Наконец, мне показалось, что я дождался момента и увидел именно то, что нуж
но. Внимание мое привлек один из солдат. Я плохо разбираюсь в мундирах, но,
по-моему, он принадлежал к Лифляндскому егерскому полку. Солдат был мале
нького роста, сгорбленный, худощавый, какой-то забитый. Он быстро получил
от лже-Никитина записку и засеменил к оврагу. Солдат уже совсем было зате
рялся среди кустов, как мне пришло в голову, что не худо было бы навестить
в одном из егерских батальонов своего давнего приятеля секунд-майора Др
обышева, который, помнится, охоч был до женского пола и одно время ухлесты
вал за моей кузиной Татьяной, когда бывал в нашем московском доме. Решив т
ак, я заспешил за егерем.
Секунд-майора я отыскал довольно быстро, а помог мне в этом все тот же все
ведущий капитан Терехин, вполне оправившийся от припадка «трясучки», ка
к он сам называл свое состояние после контузии.
Мне повезло. Солдат служил под началом «душки Дробышева», как его называ
ла Татьяна. Весельчак и ерник тут же попотчевал нас новым анекдотом, кото
рый потихоньку передавался из уст в уста между лифляндскими егерями.
Ц Вы слышали, уважаемые государи мои, что наш всеми почитаемый князь Пот
емкин Таврический незадолго до штурма крепости Очаков учудил. Он пригла
сил к себе своего генерал-адъютанта господина подполковника Карла Федо
ровича Баура и велел ему Ц что вы думали? ха-ха-ха! Ц взять подорожную и ч
то было духа скакать в Париж… за модными башмачками для свояченицы Праск
овьи Андреевны Потемкиной. Мы посмеивались над странностями князя Ц в С
ибирь он посылает за огурцами, в Калугу Ц за тестом, в Париж Ц за башмачк
ами! Так что же вы думаете? Баур, прибыв в раскрасавец Париж, заказал-таки м
одные башмачки в самых дорогих мастерских.
Уже через несколько дней после его приезда французы только и говорили о
странном поручении русского вельможи, заставившего своего адъютанта п
роделать путь через всю Европу. Ведь война же, русские сражаются у стен Оч
акова, а их предводитель ублажает дам! Один французик, говорят, даже сочин
ил на эту тему водевильчик. Каково?
А Баур тем временем, закупив целый воз башмачков, отбыл в Россию и успел ка
к раз к штурму Очакова.
Ц Да все это сплетни! Ц махнул рукой капитан Терехин.
Ц Все может быть, Ц смеясь, проговорил Дробышев. Ц За что купил, за то и п
родаю.
Мне осталось только подивиться смелости секунд-майора. Если бы кто-нибу
дь донес его светлости князю Потемкину о подобных разговорах, то уж не сн
осить тогда Дробышеву буйной головы.
Отведя секунд-майора в сторонку, я попросил его сделать одолжение и как-н
ибудь осторожно, под видом осмотра, в числе других, проверить карманы у од
ного из егерей, который был мне подозрителен.
Ц Да что он такого натворил? Ц поинтересовался Дробышев.
Ц Прошу тебя, не спрашивай ни о чем. Потом объясню…
Ц Ладно уж. Чего не сделаешь для человека, который чуть не стал моим родс
твенником.
Через полчаса секунд-майор шутовски отрапортовал, вытянувшись передо м
ной в струнку:
Ц Ваше превосходительство, пороховых дел инженер! У солдата Прянишнико
ва на устроенном мной досмотре кроме личных вещей обнаружена престранн
ая записка. В ней всего три слова: «Полночь, старая мельница». И все. Я ничег
о не понимаю…
Ц Что с запиской? Ц быстро спросил я.
Ц Да ничего. Сделал вид, что не обратил на нее внимания, и вернулся.
Ц Молодец. А солдатик-то грамотный…
Ц Так в чем же дело?
Ц Потом.
Махнув рукой, я выскочил из офицерской палатки. Удивленный капитан Терех
ин, пожав плечами, последовал за мной…"

* * *

Ц Надо навестить этого доцента, Ц сказал Володька, бегло ознакомившис
ь с документами. Ц Возможно, он что-то знает об этом типе.
Ц Надо.
Ц Сотник, Ц задумчиво протянул Володька. Ц Вспомнил. Он доцент кафедр
ы патологоанатомии мединститута. Мы не раз привлекали его для проведени
я особо сложных экспертиз.
Ц Точно, тоже припоминаю.
Я потянулся к телефону. На кафедре патологоанатомии меня уведомили, что
Григорий Иннокентьевич Сотник после первой пары отправился проводить
практические занятия.
Ц Стало быть, он в морге? Ц уточнил я.
Ц Мы называем его анатомическим театром, Ц просветил меня бодрый женс
кий голос в телефонной трубке.
Ц Морг Ц театр, а мертвецы в нем Ц актеры, Ц хмыкнул я.
Ц Что?! г
Ц Спасибо, всего вам доброго… Ц Я поспешил положить трубку на рычаг.
Ц Ну что, Володь, поехали в морг? Ц произнес я, без особой охоты поднимаяс
ь со своего мягкого начальственного кресла.
Ц В тебе проснулся опер, Ц улыбнулся Володька.
Морг располагался в городской больнице, на базе которого размещалась ка
федра патологоанатомии медицинского института. Сотника мы застали в се
кционной, откуда время от времени вылетали побледневшие молоденькие ст
удентки в полуобморочном состоянии. Ничего, скоро привыкнут. Нужно прост
о перешагнуть барьер и перестать относиться к мертвым как к изуродованн
ому человеку. Это только поврежденный биоскафандр, переставший функцио
нировать, как любят говорить Алины приятели уфологи. За свою жизнь мне пр
ишлось повидать столько трупов Ц изуродованных, расчлененных, находящ
ихся в самых крайних стадиях разложения, эксгумированных, утопленников
… На меня их вид перестал оказывать шокирующее воздействие. Хотя окончат
ельно привыкнуть к этому невозможно. Недаром большинство патологоанат
омов имеет легкий «сдвиг по фазе».
До конца занятий оставалось несколько минут. Мы дождались, пока все вопр
осы были заданы, все ответы получены. Студенты потянулись из секционной,
у большинства из них лица были кислые, видимо, в этом заведении они побыва
ли впервые. Некоторые улыбались, кидали отдающие цинизмом реплики, но вс
е это выглядело наигранным, искусственным. Особой радости от прошедших з
анятий студенты не испытывали.
Сотник не спешил уходить из секционного зала, поэтому нам пришлось пройт
и туда. Это был сухой мужчина, немножко сгорбленный, лет шестидесяти на ви
д. На его длинном носу приютились большие фирменные очки. Я вспомнил его. Д
ействительно, несколько раз мы привлекали его для проведения экспертиз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45