На нас смотрели тысячи глаз. П
оследний раз Верховный Жрец Золотого Кольца и Великий Змей Красной пуст
ыни бились сто двадцать лет назад. Кто победит? Будет ли, как раньше, литьс
я кровь сотен людей на жертвоприношениях и царить безжалостный холодны
й порядок, будут ли на костях несчастных расти гигантские храмы? Издаст л
и завтра Высочайший Ореховый Посох указ о казни трех тысяч паркунтинов,
или в первый раз за долгие годы сначала тихо, а потом разрастаясь зазвучи
т в людских устах волшебное слово «милосердие». Сегодня я могу убить Вел
икого Змея, дух его уйдет в сумрачные края смерти, и навеки спадут оковы, с
тискивающие стальными кольцами плоть и души тысяч подданных Высочайше
го посоха.
Интриги, заговоры, разнаряженная знать, шпионы, наушники Ц ничего они не
могли, не в силах были помешать мне. Я сумел переиграть их, перехитрить, пр
ойти меж жерновами власти, денег и сокрушительных страстей. Сколько раз
я был между молотом и наковальней коварства и предательства. Сколько отр
инуто мной чаш с ядом, сколько наемных убийц сброшено в кипящее море. Скол
ько понадобилось ума, хитрости, красноречия в бесчисленных спорах, сколь
ко позади компромиссов, сколько благих и не слишком благих дел. И все ради
того, чтобы сейчас очутиться на этой площадке в надежде остаться здесь и
смотреть, как труп Великого Змея распластается на камнях, а потом его уне
сет море Ц хорошо бы если оно смыло и его черные деяния, а заодно и семена
зла, посеянные им везде и всюду Ц в каждом городе, в каждой семье, в каждом
человеке.
Он был умелый боец, и его переполняла не меньшая ярость. Из разорванного е
го зубами плеча хлестала кровь, я был весь в ссадинах, у меня были сломаны
ребра и кругом шла голова. Дыхание сбивалось, воздуха не хватало. Руки сла
бели. Но все же я смог приподнять его огромное, с железными мышцами тело и
швырнуть о камни. Он охнул, но тут же вскочил на ноги. Казалось, мой противн
ик сам сделан из камня и ему ничем нельзя повредить. Я обрушил на его голов
у удар кулака, который вполне мог убить кого другого. Но Великий Змей лишь
встряхнул волосами и, взревев, вновь бросился на меня.
Он опять вцепился в меня зубами, на этот раз в щеку. Я зашипел от адской бол
и. Если выживу, то немало шрамов останется на мне. А, все равно!
Мы балансировали на самом краю пропасти. Великий Змей был выносливее мен
я, настоящее животное. Еще немного Ц и я ослабею. Он чувствовал это. И все с
ильнее сжимал мою спину своими лапами.
Хрустнули кости, натянулись мышцы, спину пронзила резкая боль, но я порва
л сжимающее меня кольцо. Когда Великий Змей снова попытался обхватить ме
ня, я поднырнул ему под руку, резко крутанулся и он полетел в сторону Ц пр
ямо к обрыву. Но он успел ухватиться за меня, и мы оба рухнули вниз с нашего
каменного борцовского помоста, прямо на острые камни…
… ПОСЛЕДНЯЯ КЛЕТКА. ЭТОТ ШАГ Я И ХРАНИТЕЛЬ СДЕЛАЛИ ОДНОВРЕМЕННО. И ОДНОВР
ЕМЕННО КОСНУЛИСЬ ЗОЛОТОЙ ЧАШИ.

* * *

Она обожгла руки, по телу прошла судорога. Я сделал шаг назад. Меня охватил
а мысль: обман! Ни силы, ни власти не давала эта чаша. Только боль. И боль отч
аянную, какой я не испытывал никогда в жизни. Боль прошла, но отчаяние оста
лось. Зачем я здесь? Здесь было все это?
Из чаши вверх забил свет. Он не напоминал ни один из привычных цветов или о
ттенков Ц это было что-то иное. Я ослаб и упал на колени. На черную клетку,
на которой я стоял, закапала кровь. Она лилась из моего носа. Я провел ладо
нью по щеке. Невыносимый зуд. Ногти впились в кожу. И я с ужасом ощутил, что п
лоть моя расползается, а кровь хлещет из разорванного лица. Кожа на пальц
ах истончалась, сквозь нее просматривались кости. Я упал и растянулся на
полу. Дыхания не было, легкие перестали существовать. Это и была моя награ
да за все Ц расползающееся тело и белые кости на шахматных клетках в баш
не Тирантоса.
Теперь я знал, что чувствовали курусмануты, когда смертельный вихрь вырв
ался оттуда и устремился по улицам, настигая всех и каждого. Я погибал…
А потом… Потом я встал. Мне было легко. Легко, как никогда. У моих ног что-то
лежало. Разлагающаяся плоть. Та оболочка, в которой я пришел сюда. Мне было
жаль ее, и вместе с тем я освободился от нее со всеми ее болями, шрамами, пер
ежитыми болезнями, старостью.
Я огляделся. В помещении лежало еще три окровавленных тела. Генри, Адепт и
Хранитель. Тела были мертвы. Здесь, в городе городов, мы перешагнули через
смерть. Они стояли у своих тел Ц прозрачные силуэты, в которых угадывали
сь лица и, главное, глаза.
Чаша снова вспыхнула. Никто меня не обманывал. Мы пришли сюда, чтобы выигр
ать заключительный этап битвы, получить силу и вернуться или не вернутьс
я назад.
Почти все выполнено. Мы приобрели частичку великой Силы (всей не сможет о
владеть никто Ц это не по плечу даже Тирантосу). Мы вернемся на Землю. Наз
ад… Но в этой битве нет окончательной победы и победителей. Мы только пер
енесем ее на новые поля, в новые века. Мы теперь навсегда привязаны к этому
месту. Нас всегда будет притягивать к себе Чаша Тирантоса. Мы еще не раз в
озвратимся сюда, чтобы с новой энергией уйти на следующую битву.
Когда и чем она завершится? Если бы знать.
Нас потянуло к чаше. И четыре силуэта одновременно коснулись ее.
И вихрь закружил нас.
Мы уходили, чтобы однажды вернуться.
Мы все встретимся вновь.

И ТАМ, И ЗДЕСЬ!

Часть вторая
КАПКАН ДЛЯ «ВАМПИРА»

Автобус несся вперед со скоростью восемьдесят километров в час. Приглуш
енно шелестел мощный двигатель, шины шуршали по мокрому после теплого ле
тнего дождя асфальту Дорога была вполне приличная, вопреки расхожим пре
дставлениям о провинциальных русских ухабах и колдобинах. Я люблю смотр
еть на окружающее из окна фирменного автобуса, откинувшись в мягком уютн
ом кресле. Ощущать себя отгороженным стеклом от всего внешнего мира, эда
ким созерцателем, туристом, свысока взирающим на посторонние проблемы и
суету. И пусть я ехал не на интуристовском «мерседесе», а всего лишь на меж
дугородном «икарусе», ощущение приятной отстраненности все же присутс
твовало в полной мере. Приятно грели воспоминания о том, как всего лишь не
сколько часов назад я любовался на белоснежные горные пики и ажурные зам
ки, составленные из невесомых облаков, как цедил минеральную воду, котор
ую разносила стюардесса по салону «Ил-62»…
Через полчаса езды на автобусе, державшем курс на мой родной город, я разг
оворился с сидящей справа от меня соседкой, которая до этого сосредоточе
нно читала «Ритмы Евразии» Льва Гумилева. На ее симпатичном носике громо
здились большие, в пол лица очки. Она терла щеку длинными пальцами с синим
маникюром. На вид ей можно было дать лет двадцать Ц двадцать пять, лицо ее
не отличалось правильными чертами или восковой киношной красотой, одна
ко было довольно привлекательным. Облегающее ярко-желтое платье с глубо
ким вырезом подчеркивало совершенство ее фигуры. Утомившись от созерца
ния окрестностей и чтения глупого яркого журнала с пустыми статьями, я н
ачал ненароком кидать взгляды на мою спутницу, мысленно дорисовывая ее с
крытые одеждой прелести. Любой нормальный мужчина в расцвете сил при взг
ляде на симпатичную женщину просто обязан мысленно раздеть ее, иначе он
и не мужчина вовсе, а нечто среднее, именуемое названием, которое в прилич
ном обществе даже произносить неприлично. И уж тем более это касается му
жчин, которые, как я, разведены всего полгода назад и возвращаются, опять-
таки как и я, из дома отдыха, где имели легкую, не слишком удачную интрижку,
после которой остался осадок недоговоренности, незавершенности. Хотя э
то мои вечные проблемы, всегда воспринимаю все чересчур серьезно…
Я никогда не относился к числу ловеласов и болтунов, способных походя за
говорить любую женщину до потери воли, и даже более. Я начал выстраивать в
уме комбинацию, как бы подкатить к соседке. В этот момент «икарус» налете
л на долгожданный ухаб, притом так удачно, что у меня лязгнули зубы (нет, уд
ача вовсе не в этом) и из сумочки, которую девушка держала на коленях, выск
ользнули маникюрные ножницы (искомый повод). Я, разумеется, эти ножницы по
днял.
Ц Извините, это ваши?
Она посмотрела на меня зелеными, глубокими и наивными глазами. Причем на
игранно-наивными Ц это, как видно, входило в ее имидж.
Ц Ох, спасибо, Ц произнесла она, улыбнувшись легкой, ни к чему не обязыва
ющей улыбкой.
Ц Я вас где-то видел, Ц начал я, кляня себя, что не придумал ничего лучшег
о. Сто лет в обед такому заходу: «Мы с вами где-то встречались». Половина во
девилей так начинается.
Она вновь внимательно посмотрела на меня, наморщив лобик и, судя по всему,
всерьез обдумывая мои слова.
Ц Где-то видели?.. Ц протянула она. Ц Может быть. Кажется, я вас тоже где-т
о видела.
Я приободрился. Похоже, она решила поддержать мою игру.
Ц Случайно не в Лондоне? Ц продолжил я раскрутку темы.
Ц В Лондоне? Нет, что вы.
Ц Правильно, Ц кивнул я. Ц Мы не могли встречаться в Лондоне. Я вообще н
икогда не был в Лондоне. Тьфу, замшелая острота. Что я делаю?
Ц Я тоже дальше Санкт-Петербурга не была. Но все-таки мы где-то виделись.
Ц Она опять сосредоточенно наморщилась.
Мы разговорились. Она была приятна в общении, имела привычку, когда к ней о
бращаются с вопросом, повторять этот вопрос и только после этого давать
ответ, моргая при этом наивными глазами, что придавало ей вид существа, то
лько появившегося на свет. Оказывается, она тоже прилетела из Москвы, где
отдыхала у тетки. Мы летели в одном самолете, но я ее там не заметил.
Она, как бабочка, порхала с одной темы на другую, небрежно рассуждая о ново
й выставке модернистов на Крымском валу в Москве, о теории этногенеза, о к
ризисе концепции наследственности и преимуществах Альберта Камю над М
арселем Прустом. Не знаю, как с глубиной знаний, но с их широтой у нее все бы
ло в порядке. Она нашла достойного собеседника, готового трепаться на лю
бую тему, поглотившего за свою жизнь тонны газет и книг, отличавшегося пр
едельным дилетантизмом во всем, кроме работы.
Аля, так звали мою спутницу, относилась к жизнерадостным девчонкам, экза
льтированным, верящим во всякую чепуху, как то: призраки в английских зам
ках, НЛО и путешествия во времени. Таких девчонок и мальчишек в пору моего
двадцатилетия было неизмеримо больше, чем сейчас. Теперь они уступают ме
сто подозрительным, угрюмым, склонным к насилию субъектам, весь полет мы
сли которых направлен, подобно управляемому ракетному снаряду, на одну ц
ель Ц где достать «зеленые» и «деревянные».
Ц Где-то я вас все-таки видела, Ц через полчаса нашей беседы вставила Ал
я.
Ц Не в Люксембурге?
Ц В Люксембурге? Нет.
Ц Правильно, я не был в Люксембурге.
Ц А я не была дальше Питера. Ц Она это уже говорила. Ц Виктор, а вы живете
в нашем городе?
Ц Живу. Но недавно. Где-то с год.
Ц С год?.. Дыра жуткая, правда? Хоть и почти полмиллиона населения.
Ц Черная дыра.
Ц А где вы работаете, Виктор? Наверное, деньги делаете?
Ц Человек делает деньги, а деньги Ц человека.
Ц Ну, правда, скажите, вы, наверное, крутой бизнесмен? У вас солидный вид.
Ц Да не сказал бы… Ц Я замялся, мне не особенно хотелось распространять
ся на эту тему. Ц По образованию я юрист.
Ц Юрист? Адвокат, да? Ну скажите, адвокат?
Ц О нет, милое дитя. Хотя что-то похожее…
Ц Все, вспомнила… Где-то я вас видела…
Ц А я когда-то это уже слышал.
Ц Видела я вас два месяца назад по телевизору. Вы Виктор… Виктор Аргунов.

Ц Точно, Ц кисло улыбнувшись, согласился я, внутренне напрягаясь. Я не л
юбил, когда меня узнают люди, которых я вижу в первый раз. От этого попахив
ает подвохом… Брось, успокоил я себя, не безумствуй. Это совершенно не тот
случай.
Ц Как интересно, Ц хлопнула в ладоши Аля. Ц Мой сосед Ц сам Виктор Аргу
нов!
Ц Тише, Аля, умоляю вас. Кроме того, моя фамилия не из самых известных в Рос
сии, и вряд ли есть причины особо гордиться подобным знакомством.
Ц А мне интересно. Не каждый день… Виктор, что с вами, на вас лица нет?
Ц Уф, подождите… Ц с трудом выдавил я, вжимаясь в спинку кресла.
На миг мне стало очень плохо, будто вся Вселенная схлопнулась вокруг мен
я и дала по ушам… Господи, этого уже не было восемь лет, я думал, что навсегд
а избавился от этих приступов. Уже забыл о них. Мне не хотелось снова испыт
ывать подобные мучения. Особенно сильно мучили меня приступы в детстве,
в возрасте от семи до десяти лет. Ощущение было такое, будто мою душу пропу
скали между шестернями гигантского механизма, стремящегося раздавить
меня, стереть в порошок. В такие страшные мгновения на меня наваливалась
тяжесть, какие-то смутные картины пытались пробиться сквозь барьер, и эт
о меня пугало больше всего. Они означали возвращение куда-то, куда я давно
забыл дорогу и где не было ничего, кроме ужаса и боли. Я не хотел туда вновь
. В те времена родители несколько раз обращались к врачам, таскали меня к и
звестным профессорам, на обследования. Заключение было одним и тем же Ц
практически здоров. И физически, и психически… Черт, все возвращалось!
Ц Виктор, ну что с вами? Ц Аля озабоченно похлопала меня по плечу.
Ц Все в норме, Ц выдохнул я. Ц Со мной все отлично… Ух ты, посмотрите в ок
но!
Никогда я не видел ничего подобного. Покрасневшее солнце уже коснулось г
оризонта и готово было оставить землю, передав свои права ущербной сереб
ряной луне. Лучи уже не резали глаза. Солнце кидало слабеющие блики на гла
дь озера и на синие полоски лесов, окаймляющих обширные поля. И все было бы
ничего, все подходило для того, чтобы наслаждаться красотами закатного
пейзажа и предаваться возвышенным мыслям и чувствам. Вот только солнечн
ый диск подернулся темной каймой, будто какой-то эллинский титан пыталс
я заковать его в железный обруч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45