Если ветер усилится, им останется лишь одно средство: съежитс
я под одеялами и ждать, ибо природу не поторопишь, она сильнее человека.
Ц Как же я ждал этого мгновения! Ц прошептал Борис. Ц Видеть тебя такой
близкой и такой недосягаемой… вот настоящие мучения. Ниночка… Ц Он вно
вь поцеловал ее, она обхватила одной рукой его за шею, второй расстегивая
шубку и запахивая ее вокруг себя и Бориса.
Ц Ты не замерзнешь, дорогой? Ц спросила она. Ц Твой сюртук, этот треух, с
тарые сапоги… ох, ты, верно, замерз!
Ц Не так уж это и страшно, Ц горько усмехнулся Тугай. Ц Ты Кюхлю нашего
видела? Ему цепи ноги до костей уж растерли. А у Бестужева с кулак детский
болячки: железа к ногам примерзли, а он их отдирать вздумал, вот и… Если та
к и дальше пойдет, многие из нас до Читы не доберутся.
Ц Не думай об этом сейчас, Борюшка. Чувствуешь, твоя жена здесь…
Ветер сделался еще злее, еще неистовее, все бросал в них пригоршнями снег
а со всех сторон. Лохматые лошадки жались друг к другу, свесив понуро голо
вы. Лобанов бегал по заброшенной почтовой станции и кричал, чтоб все заби
рались в сани, тушили костры. Его не видели, не слышали Ц лишь плач ветра о
тчаянный, несущийся из-за реки.
Ц Идем, Ц выдохнул Борис Тугай, Ц здесь, в санях, теплее, здесь нам никто
не помешает.
Он приподнял заснеженный полог, помог Ниночке взобраться внутрь, залез с
ледом. Запахнул полог вновь, прикрыл их сверху одеялами.
Они лежали между ящиками и мешками с картошкой, овощами, зерном и сушеной
рыбой. Здесь было тепло и даже удобно, и они перестали контролировать себ
я. Снаружи жутко ревела буря, сильные порывы ветра раскачивали сани, слов
но утлую лодчонку в яростно буйствующем море.
Ц Я люблю тебя, Борюшка… Ц Ниночка распахнула шубку. Борис прижался лиц
ом к ее груди, жадно вдыхая запах ее тела и ласково поглаживая жену. Нежнос
ть, захлестнувшая его, не поддавалась описанию, в эти мгновения Борис сде
лался немым, безъязыким. Они молчали, они лишь чувствовали, сходили с ума о
т страсти и забывали обо всем на свете.
Буря ярилась, казалось, что вот он, пришел конец света, снег заметал сани. И
только два человека не видели и не слышали, что творится вокруг. Они не слы
шали ни рева ветра, они не чувствовали ни холода, ничего. Они ощущали тольк
о жар пылающих от любовной горячки тел.
Это была их первая брачная ночь Ц в сене, между мешками с луком и морожено
й картошкой, ночь любви под венчальный аккомпанемент дикой мелодии Ц ме
лодии бури.
Ц Я люблю тебя, Борюшка! Ц Ниночка ласково провела рукой по лицу мужа. Ц
А там, где двое любят друг друга, и есть рая кусок на земле.
Буря неистовствовала еще семь часов. Когда ее истерика стихла, санный об
оз исчез с лица земли, осталось только огромное количество белых холмико
в. Лохматые лошадки выбирались из сугробов. Трясли гривами, фыркали, огля
дывались и жалобно ржали. Жизнь продолжалась.
Поутру вернулись казачьи патрули и помогли отрыть сани. Они так и не узна
ли, где можно безбоязненно переправиться через Енисей. Зато привезли с с
обой проводника, который мог показать дорогу.
В женском лагере княгиня Трубецкая испытующе взглянула на Ниночку.
Ц Вы очень долго отсутствовали, Нина Павловна, Ц холодно заметила она.
И поскольку Ниночка молчала, княгиня продолжила: Ц Нет особой радости р
азродиться ребенком по дороге в изгнание.
Ц Это будет сын, Ц почти торжественно оповестила ее Ниночка. Ц Мальчи
к, который назовет эти земли своей родиной. Коли так скажут тысячи юношей,
Россия станет великой и непобедимой державой.
Ц Для этого вам придется рожать ребенка в придорожной канаве, дорогая м
оя. Что за глупость, Господи! Неужто вы считаете, что у меня нет возможност
и уединиться где-нибудь в санях с мужем? Если мы все начнем валяться в сол
оме, вот будет красотища! Каторжники, эти мертвые души и их брюхатые бабы.
Ниночка, неужели вы самоубийцей стать возжаждали?!
Ц Это была наша первая брачная ночь, княгиня, Ц прошептала Ниночка. Ц Т
еперь я и в самом деле настоящая жена Борюшке. Теперь-то я не боюсь Сибири
… даже если нам придется странствовать к берегам Студеного моря.
Ц Не торопись, Ниночка, у нас еще все впереди, Ц Трубецкая сняла крышку с
исходящего паром, жадно отфыркивающегося чайника.
Ц Чай готов, господа! Ц громко крикнула она на весь лагерь. Ц А ну, подъе
м, господа! У княгини Волконской получите хлеб… подъем!
Полковник Лобанов выбрался из своих саней. «С такими бабами чего ж не выж
ить, Ц подумал он. Ц Даже такому старому разбитому мерину, как я, котором
у ничего в жизни уж не осталось, кроме как перевозить заключенных в Сибир
ь».

Вскоре они добрались до Иркутска. Об этом городе подле озера Байкал в сал
онах Петербурга ходили всяческие легенды. Поговаривали, что тамошний гу
бернатор царствует, словно какая коронованная особа. Он содержал свою со
бственную маленькую армию, жил в великолепном дворце, ни в чем не уступаю
щем летним царским резиденциям, содержал любовницу-китаянку и милостив
о разрешал называть себя в ближнем кругу своем «сибирским императором».

Его рапорты в Петербург были написаны сущим скупердяем. Никакой информа
ции. Царские ревизоры рассказывали еще меньше Ц если, не дай-то Бог, пикн
ут, то и до дому не доберутся: дорога, чай, длинная…
И вот теперь декабристы и их супруги въезжали в сей овеянный очень разны
ми легендами Иркутск, город, обнесенный крепостными стенами, город с пре
красными и просторными деревянными домами, изукрашенными резными нали
чниками, с расписными ставенками, город с широкими мощенными булыжником
улицами и тремя соборами.
Удивительный город на Ангаре, раскинувшийся только в паре верст от славн
ого моря, священного Байкала.
Губернатор был заранее оповещен о прибытии этапа и ожидал дам в собствен
ной резиденции.
Это был, конечно, не царский дворец, как судачили в досужем Петербурге, но
все ж таки берлога очень богатого человека, укрытая коврами, с дорогими к
реслами, диванчиками и кроватями, покрытыми одеялами из чернобурых лиси
ц и рысей.
Декабристы были прямиком свезены в острог при казармах. Для женщин же в д
оме губернатора отвели просторный флигель. Горничные и лакеи раскланив
ались с ними подобострастно, являя желание угодить, услужить, помочь… Бы
ла протоплена русская банька, вкусно пахнущая березовыми вениками и сос
новыми иголками. А в столовой был накрыт стол: пищу предполагалось подав
ать на серебре.
Ц Вот и верь тому, кто говорит, что за Уралом жизнь кончается! Ц усмехнул
ась Катенька Трубецкая. Она только что вернулась из бани, усталая, но стра
шно довольная. Ц Ох, боюсь я, дорогие мои, что миляга губернатор сочтет ст
рашным наказанием возвращение в Петербург. Здесь можно жить! Кто с этим н
е согласен, обманывается сам и обманывает других!
Губернатор Семен Ильич Абдюшев был человеком весьма примечательной на
ружности. Высокий, субтильный, почти что прозрачный, с обвисшими усами и ж
елтоватым цветом лица. В выходце из крымских провинций России явно бурли
ла капля татарских кровей.
То, что он вообще дослужился до генерала и губернатора, казалось сущим чу
дом. Времена Петровских заигрываний с инородцами давно миновали. Русски
й гвардейский корпус был почти таким же эксклюзивным учреждением, как и
прусский. Здесь не больно-то жаловали теперь инородцев и, прежде всего, лю
дей невнятного, неясного происхождения. Абдюшев был почти единственным
исключением из правил. Но как бы то ни было, служить ему доводилось только
в самых отдаленных от обеих столиц провинциях. Он всего трижды за послед
ние годы видел Петербург, сообщаясь с Северной Пальмирой лишь через курь
еров. И все-таки именно он был некоронованным властителем Сибири.
Странно, как мало знал свою страну император Николай. Его правительство
предполагало, что в Сибири везде рудники, потому и погнало декабристов н
а ее территорию. Государь не знал, что здесь в основном живут люди добрые и
сердобольные. И каторжная участь декабрьских мятежников будет не такой
уж ужасной. К людям, суровым, но в общем-то в высшей степени справедливым, о
тносился и губернатор иркутский Абдюшев.
В придворных этикетах он был не очень-то силен, зато умел стрелять через п
лечо по мишени, глядя на цель в зеркало. Он не смог бы продержаться на прид
ворных балах и одной кадрили, зато был непревзойденным мастером «Комари
нской». А еще у Абдюшева отменно получалось удерживать на коротком повод
ке разный мятежный люд, поддерживая в Сибири некое подобие мира и порядк
а.
Сегодня ж Семену Ильичу удалось доказать самому себе, что он может быть ч
еловеком по-светски галантным. Он приветствовал дам с грацией французск
ого кавалера, с целованием ручек и комплиментами их нарядам и духам. А зат
ем выпалил без передыха:
Ц Сдается мне, вы сюда на крыльях летели, сударыни! Нормальному этапу из
Петербурга до Иркутска приходится добираться четыре Ц пять месяцев. И э
то еще какая зима будет. А в нынешнем году зима у нас как назло эвон какая с
туденая.
Ц Просто нам хочется как можно быстрее добраться до цели, ваше превосхо
дительство, Ц с настороженной улыбкой ответила Ниночка.
Ц А вы хоть знаете, какова сия цель?
Ц Нет. А вы, ваше превосходительство?
Ц Очень даже хорошо знаю, Ц Абдюшев дождался, пока дамы рассядутся за с
толом и махнул изящной ладонью лакеям. Двери распахнулись, и на больших с
еребряных подносах внесли суп из сибирских соловьев, фаршированные оле
ньи потрошка с квашеной капустой, засахаренные фрукты и пироги с начинко
й из нежнейшей телятины.
Женщины замерли в растерянности, а потом Трубецкая осторожно, очень осто
рожно положила кружевную салфеточку на стол; И все остальные дамы так же
молча повторили ее жест. Лакеи растерянно-жалобно поглядывали на губерн
атора.
Ц Как, сударыни, вы не любите соловьев? Ц огорченно воскликнул Абдюшев.
Ц Ах, сударыни, вы даже не представляете, от какой вкуснятины только что о
тказались! Это же песня песней царя Соломона да и только! Ну, попробуйте, п
рошу вас…
Ц Дозволено ли мне будет задать хоть один вопрос, ваше высокопревосход
ительство? Ц перебила его Трубецкая. Ц А что сейчас едят наши мужья?
Абдюшев недовольно пожал плечами, припрятанными в парадный мундир с рос
кошными эполетами.
Ц Откуда ж мне знать. Но можно спросить. Соколик мой, пес ты смердящий, что
у нас едят в казармах?
Один из лакеев низко поклонился своему хозяину.
Ц Чаще всего-с щи, ваше высокопревосходительство, особенно-с зимой. А чт
о дают заключенным… да Бог его знает!
Ц Наверное, не оленьи потрошка! Ц с иронией подхватила Волконская.
Ц Да уж наверное, сударыня…
Ц Тогда почему мы должны питаться как-то иначе? Ц вздохнула Ниночка. Ц
Мы ведь тоже каторжницы, как и они. У нас тоже нет никаких привилегий. Ваше
высокопревосходительство, мы едим только то, что едят наши мужья.
Абдюшев пристально смотрел на Ниночку и молчал. «Ох, уж эти бабы! Ц горес
тно подумал он. Ц Но и я не петербургский лизоблюд, я Ц Семен Ильич Абдюш
ев, и каждый в здешних краях знает, что дорогого это имя стоит».
Ц Ну, эту-то ошибку легко исправить, Ц рассмеялся вдруг губернатор. Ц С
околик, пошли-ка ты десять курьеров в острог казарменный. Пусть привезут
для дамочек наших дорогих провиант.
Лакей восторженно поглядел на своего господина, потом развернулся и кин
улся вон из столовой. За ним следовали другие лакеи с нагруженными сереб
ряными подносами.
Абдюшев слапал Ниночкину ручку и громко поцеловал ее.
Ц Сударыни, Ц возвестил он своим гостьям. Ц Чтобы привезти вам те харч
ишки, время понадобится. Чем же мы займем-то себя, ума не приложу?
Ц Расскажите нам о вашем житье-бытье, ваше высокопревосходительство,
Ц вежливо предложила Трубецкая.
Ц В самом деле? Ц Семен Ильич откинулся на спинку своего дорогого китай
ского стульчика. Ц Гм… Ну, да как хотите. Начнем-ка мы, пожалуй, с четырнад
цатого годка моей биографии. Я тогда гонялся по степям крымским. Возвращ
ался с наших становищ в урочьях речонки одной. Все было там в полном поряд
ке, скотина жир нагуливала. Но когда я вернулся в долину, где жила моя семь
я, моим глазам открылось лишь дымное пожарище. Казачий отряд напал на наш
дом, порубали казачки всех до единого. Мирных граждан, знать не знавших, чт
о где-то там в далеком-предалеком Петербурге живет себе поживает царь-го
сударь, задумавший очередные наказания для татарского народа… Они всех
зарубили, отца, мать, моих братьев и сестер. Я остался тогда один в целом св
ете. Но у меня был быстрый конь и острый нож. И я уехал. Я пробирался по следа
м казачьего того отряда, насчитывавшего двадцать четыре человека. Через
пару недель я убил двадцать одного из них. Очко-с! А другим подарил жизнь, ч
тобы смогли рассказать о том, что с ними произошло в действительности. Но
прежде, чем отпустить, я выколол им глаза…
Ц Замечательная застольная история, Ц брезгливо поморщилась Трубецк
ая. Ц У вас еще много таких быличек в запасе, ваше высокопревосходительс
тво?
Ц И все одинаковые, княгиня. Сибирские, да и не только сибирские, истории
пишутся кровью, и тут уж ничего не изменится, даже когда придет время новы
х поколений. Эта земля подобна Молоху, способному жить, кормясь только че
ловеческими жертвами. И вас тоже бросят в его пасть, милые мои дамы. Ваше п
утешествие до Иркутска лишь кратенькое предисловие к страшной истории.
То, что вас ждет отныне, сравнится только с Дантовым адом.
Ц Куда везут наших мужей? Ц спросила Ниночка.
Ц В Нерчинск, почтеннейшая, за Читинский острог.
Ц Господи, это где же?
Ц Сейчас это маленький рудничок на реке Олекме. Рядом Ц поселение охот
ников и золотоискателей. Место встречи всех авантюристов, висельников и
разбойных рож Сибири от Лены до Амура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29