Ц Назовите мне хотя бы один закон, запрещающий свободному человеку пут
ешествовать по России, куда ему вздумается. Даже если вздумалось как раз
в Сибирь податься.
Ц А ваши лошади? Ц негромко спросил Лобанов. Ц Где вы собираетесь брат
ь для них овес? Ваши благородные рысаки откажутся и от коры деревьев, и от
лебеды. А большего вы за Уралом и не сыщите. Да и об жесткую траву летом они
лишь морды себе повредят.
Ц Всегда можно найти других лошадей, Николай Борисович.
Лобанов окинул взглядом сидевших за длинным столом женщин и опустил гол
ову.
Ц Да половина из вас быстро сгинет, княгиня, Ц прошептал он.
Ц Зато сгинем-то со спокойной совестью… Иначе наша долгая и благополуч
ная жизнь там, в Петербурге, превратится в геенну огненную… Николай Бори
сович, скажите, что с моим мужем?
Лобанов пожал плечами.
Ц Он не сдается, не пал духом, а это многого стоит. А вот когда подумаю об э
том борзописце Кюхельбекере… до чего ж сложный человек! Мечется в тесной
одежонке, отказывается другую, по размеру, одеть и распевает детские пес
енки, когда с ним заговаривают. Меня так вообще «папенькой с отрезанной н
огой» величает. Сумасшедший, как есть, сумасшедший! Он видит в Сибири не ги
гантский мертвый дом, а будущее всей России. Будущее, построенное на кост
ях ссыльнопоселенцев… Нет, определенно, его не в Сибирь, а в желтый дом над
обно!
В тот вечер Лобанов не успевал следить за беспокойными своими гостьями.
Одни из них подыскивали себе место для сна, другие писали письма или опра
вляли потрепавшуюся за время дороги одежду, а тут вдобавок из Перми приб
ыл новый возок. От новоприехавших узнали, что дорога на Пермь и далее на Ур
ал превратилась в пустыню снега и льда.
Ц Вот это зима, отец родной! Ц сказал один из новоприбывших станционном
у смотрителю. Ц Мы чуть в снегу не потопли. Я видел деревни, в которых из су
гробов только трубы едва виднеются.
В этой сутолоке никто не заметил, как Ниночка вышла из комнаты и просколь
знула на улицу. Прячась за санями, подобралась к флигелю, ставни на которо
м были заколочены намертво, а у дверей дежурил одинокий солдат в теплом т
улупе. Борясь с холодом, он навязал себе на сапоги пучки сена, стоял, перет
оптывался на крыльце, ежился.
Шорох, с коим мела землю длинная Ниночкина шуба, заставил его подскочить
резво и предостерегающе вскинуть ружье.
Ц Кто здесь? Пароль! Ц крикнул он.
Ц Двадцать пять рублей, Ц отозвалась Ниночка негромко. И замерла в тени
дома. Солдату было никак не разглядеть ее, но, услышав женский голос, он по
дуспокоился и опустил ружье.
Ц Ступай себе, барынька.
Ц Двадцать пять целковых за один лишь взгляд в окошко…
Ц Нет. Они меня тогда тоже на каторгу сошлют. А у меня жена, детишек четвер
о. Я ведь еще хочу с ними свидеться.
Ц Вот и сделаешь им тогда большой подарок Ц тридцать целковых.
Солдат воровато огляделся по сторонам.
Ц Я еще никогда не держал тридцать рублей в руках. Где ты, барынька? Ты тол
ько в окошко на них глянуть хочешь?
Ц И более уж ничего!
Ц Тогда поторопись. Там у четвертого окна ставенки как раз отходят. Кого
ищешь-то?
Ц Лейтенанта Бориса Тугая, Ц Ниночка бросилась к окну. Солдат медленно
плелся за ней по пятам. Он глядел на нее, и в глазах его разгоралось недобр
ое пламя. «Какая цыпа-то молоденькая!»
Ц Ну, что, здесь тот, кого ты ищешь? Вот делают баре рехволюции по-глупому.
А их все равно в живых оставляют, как же-с, они ж благородия у нас, сиятельст
ва. А бабенки их за ними по Руси шмыргают, как будто обоз свадебный! Святый
Боже, что ж со всеми нами станется, коли мы на государя-батюшку так поплев
ывать станем! Коли б мужик на царя поднялся, его б терзмя изорвали, спалили
да пеплом с помоями смешали… А этим что ж станется, Ц и он со злобой удари
л кулаком по стене флигеля. Ц А ведь государя-то порешить собирались! И в
се равно живехоньки, деньжищ-то, поди, много, и от смерти безносой откупят
ся!
Ц Замолчи, Ц потребовала Ниночка. Впрочем, она почти и не слушала, что та
м солдат бормочет. Ц Пятьдесят рублей! Ц с этими словами она приоткрыла
ставни и заглянула в темную комнату, освещенную лишь тремя свечными ога
рками. На полу, закутавшись в одеяла, сидели или лежали люди в обносках, ме
ртвецки бледные от долгого заключения. Ниночка увидела Трубецкого. Он си
дел рядом с Волконским и Луниным у стены и пил из какой-то жестянки кипято
к. Лунин жадно грыз сухарь.
Ц Видит небо, Ц презрительно пробормотал солдат за спиной у Ниночки,
Ц никакие они не иерои! У меня брат был, он в лесах под Бласковиной шайку и
з семи лихих людей в окружение взял. А ведь был солдатом, как я, разбойничк
ов с товарищами отлавливал. И тут остался с лихими людьми один на один. Дум
аешь, что сделал мой Миша? Как начал саблей махать, головы с плеч у двоих зл
одеев срубил долой, еще одного заколол и уж только апосля этого замертво
свалился, весь израненный. Вот он был иерой, брат мой Миша! А эти… нет!
Ц Да смолкни же! Ц Ниночка изо всех сил пыталась разглядеть Бориса в би
тком набитой этапниками комнате. Она почти задыхалась от страха. А что ес
ли его и нет здесь? Что если часть заключенных оставили в Петербурге, чтоб
ы отправить затем по другому этапу? Неужто она потратила столько страшны
х дней лишь на то, чтобы вот здесь, сейчас узнать, что Борис-то остался в Пет
ербурге?
Ц Ты давно с этапом этим идешь? Ц нервно спросила она солдата.
Ц С Питербурха.
Ц Лейтенанта Тугая знаешь?
Ц Я знаю только одного Тугая Ц каторжника и арестанца, Ц с неприкрытой
ненавистью отозвался солдат и отставил к стене ружье. Ц Все они не иерои
…
Ц Да мой муж куда больший герой и храбрец, чем твой Миша! Ц выкрикнула Ни
ночка. От отчаяния, что не найдет Бориса, она почти уже теряла рассудок.
Ц А вот этого не надо было говорить, цыпа, Ц ухмыльнулся солдат. Ц Не на
до Мишу мово забижать, когда мертв он. Тут тебе и деньжищи твои не помогут!

Он вплотную подошел к Ниночке и заглянул через ее плечо в комнату флигел
я. Его дыхание неприятно обжигало ее затылок.
Ц Будут потом сказы сказывать, как черная лебедушка собиралась купить
солдата Ефима. А Ефим-то не поддался. Не вышло купить русского солдата.
Ц Да вот же он! Ц Ниночка впилась пальцами в деревянную ставню, жадно вг
лядываясь в Бориса. Тугай перетасовывал карточную колоду. Рядом с ним на
полу лежал Муравьев. На предыдущей почтовой станции какие-то путешеству
ющие узнали генерала и подарили ему из своего багажа новехонький светло
-голубой фрак с золотыми пуговицами. Полковник Лобанов позволил Муравье
ву надеть фрак на арестантскую робу.
Ц Вот же он сидит, Ц счастливо прошептала Ниночка. Ц Мой Борюшка! Посмо
три на него, Ефим! Приноси ему хоть иногда хоть что-нибудь из еды… Я дам теб
е сто рублей, чтобы ты смог покупать ему все необходимое. О, Борюшка, любим
ый…
Она все смотрела на Тугая и даже не заметила, что солдат прижался к ней впл
отную. Только когда он рванул ее от окна, кусая в затылок, Ниночка поняла, ч
то для солдата в этот момент важнее женщина, а не какие-то там сто рублей. О
на сопротивлялась, пыталась вырваться из его грубых лапищ, да какое там.

Ефим только похохатывал в ответ.
Ц Чего дергаешься-то, цыпа? Ты покричи. Чего ж не кричишь? Боишься! Никто т
ебя здесь не найдет! Подергайся, подергайся, чертовочка! Кусить вздумала?
А то кусай, кусай, мне лишь слаще будет. Пошли, там сеновал, соломка там мяко
нькая, как постели твои шелковые.
Он сдавил Ниночке горло, подхватил на руки и понес к сеновалу. Но до дверей
не добрался. Огромная тень метнулась к нему, чья-то тяжеленная ручища лег
ла Ефиму на плечо, а густой бас пророкотал:
Ц Мышь слоном не станет, а туда же. Придется тебе это понять, братушка.
Ефим выронил Ниночку. Та рухнула на колени, покатилась по снегу, судорожн
о хватая ртом воздух. Обездвижев от ужаса, глядел Ефим на огромного Мирон
а. Он хотел бы бежать, да разве убежишь из лапищ Мироновых. Быстрое, едва ул
овимое движение рукой, и голова Ефима безвольно мотнулась в сторону…
Спустя несколько мгновений кучер исчез за дворами почтового яма. Он пере
бросил убитого солдата через плечо, словно чучело соломенное, и зарыл чу
ть погодя на задворках в большом сугробе снега. До весны, когда расплавит
солнышко заносы снежные, никто не сыщет мертвого Ефима, протянувшего сво
и грязные руки к Ниночке.
Ниночка ждала кучера на веранде. Она мелко дрожала всем телом, с ужасом гл
ядя на Мирона?
Ц Что ты наделал? Ц заплакала тоненько. Ц Он… мертв, да?
Ц Вшей давить надо, Ц мрачно отозвался Мирон. Ц Ступайте к вашим, барыш
ня. Ничего не произошло, вообще ничего… Вы просто дышали свежим воздухом.
Доброй вам ночи, Нина Павловна.
Она молча кивнула головой, торопливо отвернулась от Мирона и побежала в
дом.

ГЛАВА 8

Ранним утром из Перми подъехали четыре санные упряжки и остановились в Н
овой Шарье. Все еще спали. И только станционный смотритель Алексей и полк
овник Лобанов бродили по почтовому яму. За воротами станции пылали казач
ьи костры, конвойные двигались подобно маятнику в часах, так же неумолим
о, так же печально.
Лобанов прочистил курительную трубку, с которой не расставался, и вышел
на веранду. Кивком головы указал на только что прибывших из Перми. Нескол
ько закутанных в тулупы человек выбрались из них и принялись отряхивать
снег с одежды.
Ц Это они?
Алексей отвесил полковнику низкий поклон.
Ц Так точно, ваше благородие, это оне-с. Точнехонько, как вы приказывали-с
и прибыли.
Лобанов чертыхнулся себе под нос и пошел к саням. Мужички сдернули с голо
в мохнатые меховые треухи и прижали к груди.
Ц Довольно ль с собой взяли? Ц грубоватым тоном обратился к ним Лобанов
. Ц На всех-то хватит?
Один мужик важно кивнул в ответ.
Ц Не извольте сумлеваться, ваш благородь! Хватит! У нас завсегда с запасо
м. Пермь-то как-никак воротами поясу Каменному служит… там этот товарец х
одовым считается, Ц и хохотнул невесело.
Лобанов подошел к первым саням. Поколебавшись мгновение, откинул полог д
ерюжчатый в сторону. На утреннем солнышке блеснули кандалы.
Добротные новые оковы. Цепи, достаточно длинные для того, чтобы не мешать
широкому мужскому шагу, и достаточно тяжелые для того, чтобы тащить их бы
ло трудом нелегким через тысячи верст, сквозь дождь и бурю, звенящий моро
з, густыми хлопьями падающий снег и немилосердно палящее солнце. Через л
еса и болота, по горам и бескрайним просторам.
Сибирь приветствовала свои жертвы звоном железа.
Полковник Лобанов торопливо отвернулся от саней.
Ц Стража! Ц крикнул он на всю станционную площадь. Ц Будите заключенн
ых! Алеша?
Ц Да, ваше благородие? Ц мрачный смотритель сложился почти вдвое.
Ц Можно на время запереть женщин?
Ц А чегой-то нельзя, ваше благородие? Еще как можно-с! Это мы запросто!
Ц Тогда поторапливайся! Запри их.
Алексей резво бросился запирать все двери станционные. Пермяки взялись
за уздцы и завели сани в сарай. Холодное зимнее солнце равнодушно следил
о за творящимся на земле.
Лобанов поджал губы. «Скоро Рождество Христово, Ц подумал он. Ц А потом
как доберемся до Урала, они к оковам уже подпривыкнут».
Ему было по-собачьи тоскливо, хоть в голос вой.
Из флигеля, где содержались осужденные, послышались громкие крики разда
ваемых команд. Конвой кричал:
Ц Быстрее! А ну, быстрее! Пошевеливайтесь, сучий потрох!
Появились каторжане. У Лобанова на мгновение обмерло от боли за них серд
це, когда он увидел их, в заношенных робах, с попонами на плечах, невыспавш
ихся, грубо вырванных из сострадательного забытья такой короткой ночи, г
онимых, словно стадо на бойню.
Пермяки в сарае испуганно жались к саням. Пока что железа были прикрыты д
ерюгой, но генерал Муравьев внезапно почуял недоброе, крикнул отчаянно:

Ц Братцы, они еще какую-то пакость над нами удумали! Вы только гляньте на
те рожи разбойные!
Ц Мы всего лишь честные ремесленники, свое дело знаем, Ц обиженно отозв
ался один из пермяков. Ц Наша ли вина, что вас в Сибирь погнали? Нам за рабо
ту платят, человеку деньги нужны, чтобы жить.
Заключенных согнали в сарай, ворота закрыли. Полковник Лобанов поставил
у сарая группу вооруженных до зубов солдат.
Ц У меня для вас сообщение, господа! Ц крикнул Лобанов, устраиваясь на о
блучке первых саней. Нестерпимо болела нога. Ц Мы почти добрались до Ура
ла. За ним начнется Сибирь.
Ц Урок географии тоже входит в наше наказание? Ц хмыкнул кто-то из дека
бристов.
Полковник Лобанов вздохнул. Он глянул на Трубецкого и Муравьева, стоявши
х в первом ряду, и внезапно почувствовал, как сжимается горло от болезнен
ного спазма.
Полковник махнул головой пермским кузнецам, и те сдернули дерюгу со свое
го товара. В слабом свете блеснули новехонькие кандалы.
На мгновение в сарае воцарилась мертвая тишина. У заключенных перехвати
ло дыхание, солдаты покрепче сжали приклады ружей.
Вот оно, сейчас раздадутся крики ужаса. Сейчас полетят в небо к Богу прокл
ятия, стоны, плач людской.
Они даже не шелохнулись. Молча смотрели на груду цепей. А потом в полнейше
й тишине Муравьев произнес очень тихо и спокойно:
Ц Я никогда не надену на себя эти украшения.
Полковник Лобанов глянул на Муравьева и с досады стукнул кулаком по дере
вянному своему протезу.
Ц Я тоже вот ношу это украшение во славу России…
Ц Вы потеряли ногу в бою!
Ц А вы заработали железа в революции.
Ц Но я Ц офицер! Ц сорвавшись, закричал Муравьев.
Ц Вы были офицером, граф. А теперь вы ссыльнокаторжанин, Ц Лобанову ста
ло нестерпимо жарко. Он должен быть суров с ними! Ц Выходите по одному! Шт
анину задрать! Сесть на козлы.
Никто даже не шелохнулся.
Ц Люди, Ц устало произнес Лобанов. Ц Не вынуждайте меня поступать с ва
ми бесчестно. Так должно быть. Идите же! Вы знаете, что такое приказ. Приказ
не оспоришь ни сердцем, ни разумом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29