А от этого еще больше на нее взъедался.
Что-то со мной творилось неладное.
Я навестил родителей, когда впервые получил работу, но с тех пор мы не гово
рили, и, хотя Джейн все время мне напоминала, я откладывал и откладывал сле
дующий визит. Мамочка меня всегда поддерживала, отец был счастлив, что я н
ашел работу наконец, но особенного восторга они не испытывали, и меня это
как-то сбивало с толку. Я не знаю, какой работы они ждали от меня после окон
чания колледжа, но явно она должна была быть лучше, чем эта, и мне еще более
неловко было бы обсуждать мою работу с ними сейчас, чем тогда.
Родителей своих я любил, но мы не были самой тесной семьей в мире.
И с Джейн мы были уже не так близки, как раньше. До недавнего времени мы жил
и в одной малой вселенной, вселенной студентов колледжа, и свободное вре
мя проводили вместе, и делали одно и то же. Но теперь появились различия, т
рещины. Мы уже не попадали в одну фазу. Я работал с восьми до пяти, приезжал
домой Ч и это был конец моего дня. Я отдыхал, читал, смотрел телевизор. У не
е были вечерние занятия по вторникам и четвергам, и в эти вечера она прихо
дила только после девяти. По понедельникам, средам и пятницам она выполн
яла домашние задания или придумывала занятия для детей, которых пасла на
своей подработке.
Выходные она торчала в библиотеке или в спальне, обложившись книгами.
У меня выходные были свободными, но я все никак к этому не мог привыкнуть.
Честно сказать, я не знал, куда себя девать. В годы учебы я либо подрабатыв
ал, либо, как Джейн, делал домашние задания. Два свободных дня, когда мне бы
ло нечего делать, разбалтывали меня невыносимо. Сколько-то времени можно
было убить на работу по дому, на телевизор, на чтение. И все это мне быстро н
адоедало, и свободное время ложилось на меня грузом. Иногда по выходным м
ы с Джейн выходили на закупку бакалеи или на утренний сеанс в кино, но чаще
всего она занималась своей учебой, а я был предоставлен сам себе.
В одно из таких воскресений я оказался в торговом центре Бри возле музык
ального магазинчика, покупая кассеты, которые мне на самом деле были не н
ужны Ч просто от нечего делать. Прихватив несколько бесплатных образцо
в от Гикори Фармз, я вдруг заметил Крейга Миллера, выходившего из магазин
а электроники. И почему-то воспрянул духом. Я не видел Крейга с окончания к
олледжа, и пошел к нему, улыбаясь и махая рукой.
Он явно меня не видел и продолжал идти, как шел.
Ч Крейг! Ч крикнул я.
Он остановился, нахмурился, оглядел меня. Секунду на его лице было непони
мание, будто он меня не узнает, но потом он улыбнулся.
Ч Ну, привет! Ч сказал он. Ч Давненько не виделись.
Он протянул руку, и мы поздоровались, хотя это было как-то странно и формал
ьно.
Ч Так что ты теперь делаешь? Ч спросил я.
Ч Все учусь. Собираюсь получать магистра по политологии.
Я усмехнулся:
Ч А в “Эрогенную зону” по-прежнему захаживаешь?
Он покраснел. Я удивился. Никогда не видал, чтобы Крейга что-то могло смути
ть.
Ч Ты меня там видел?
Ч Ты же меня туда приводил, помнишь?
Ч А, да.
Еще минутное молчание, и неуклюжее, потому что я не знал, что сказать, и Кре
йг тоже. Странно. У Крейга язык никогда не отключался, и никогда не было па
узы, которую он бы не заполнил. Сколько я его помню, он никогда не лез в карм
ан за словом. Всегда парочка была у него наготове.
Ч Ладно, Ч сказал он, переминаясь с ноги на ногу. Ч Мне вообще-то пора. Я у
же должен быть дома. Если опоздаю, Дженни меня убьет.
Ч Как Дженни? Ч спросил я.
Ч Отлично, все путем.
Он кивнул. Я кивнул. Он посмотрел на часы.
Ч Ну, я пошел. Рад был повидаться, э-э...
И он посмотрел на меня и тут же понял свою ошибку.
Я перехватил его взгляд и понял.
Он меня не узнал.
Он не знал, кто я.
Было такое чувство, будто мне хлестнули по морде. Будто меня предали. Я смо
трел, как он пытается вспомнить мое имя.
Ч Боб, Ч подсказал я.
Ч Черт, конечно, Боб! Извини. На секунду забыл. Ч Он потряс головой, пытаяс
ь обратить все в шутку. Ч Склероз.
А я только смотрел на него. Забыл? Мы держались вместе два года. Из всех мои
х знакомых в колледже Бри он был ближе всего к тому, что можно назвать друг
ом. Я не видел его пару месяцев, и он уже полностью забыл имя старого прият
еля.
Теперь я понял, почему он держался так скованно и официально. Он не знал, к
то я, и пытался в разговоре это скрыть.
Я подумал, что сейчас он постарается это исправить. Он меня знал. Он меня п
омнил. Я думал, что он сейчас станет раскованнее, перестанет держаться та
к напряженно и отстраненно и начнется у нас нормальный, настоящий, личны
й разговор. Но он снова глянул на часы и сказал:
Ч Извини, но в самом деле мне пора. Рад был тебя видеть.
И он удалился, равнодушно махнув мне рукой, быстро пробираясь сквозь тол
пу подальше от меня.
Я смотрел, как он исчезает, все еще ошеломленный. Что за черт? Я посмотрел н
алево. Ряд телевизоров в магазине электроники показывал знакомую рекла
му пива. Группа студентов колледжа с пивом и картофельными чипсами собир
ались смотреть футбол. Ребята все были приятной наружности и в хорошем н
астроении, в мире с собой и друг с другом, потрепывали друг друга по плечам
и похлопывали по спинам.
У меня в колледже жизнь была не такой.
Сцена с веселыми людьми, садящимися вокруг телевизора исчезла за крупны
м планом вспененной кружки пива, заслоненной эмблемой компании.
У меня не было в колледже группы друзей, компании, с которой мы вместе ходи
ли бы. У меня вообще не было настоящих друзей. Были Крейг и Джейн, и это все.
По воскресеньям я не смотрел футбол в обществе приятелей, а торчал один у
себя в комнате и занимался.
На телевизоре появилась новая реклама.
До этого момента я не осознавал, какой одинокой была моя жизнь в колледже
Бри. Представления о близком товариществе и долгой дружбе для меня так и
остались представлениями. В реальности они не материализовались. Однок
урсников по колледжу я не знал так, как знал одноклассников в младших, сре
дних и старших классах. В колледже было все намного прохладней, безличне
й.
Я вспомнил годы колледжа и опять вдруг понял, что за весь срок учебы у меня
не было личных контактов ни с одним из преподавателей. Конечно, я их знал,
но так, как знают персонажей из телепередач Ч по наблюдению, а не по взаим
одействию. Сомневаюсь, чтобы хоть один из них мог бы меня вспомнить. Они зн
али меня в течение одного семестра, да и то только как номер в ведомости. Я
никогда не задавал вопросов, никогда не оставался для дополнительных ко
нсультаций, всегда сидел в середине аудитории. Я был полностью анонимен.

Я собирался пошататься по магазинам еще немного, заглянуть еще кое-куда,
но у меня пропала охота. Я хотел домой. Вдруг мне стало странно вот так, ано
нимно, ходить из магазина в магазин, никем не замечаемым, никому не извест
ным. Мне стало неуютно, и я захотел быть рядом с Джейн. Пусть она будет заня
та учебой, пусть у нее не будет для меня времени, но она знала, кто я, и уже од
но это успокаивало и звало домой.
По дороге я не мог отвязаться от мыслей о встрече с Крейгом. Я пытался это
объяснить, придумать резон, отмахнуться Ч но не мог. Мы ведь были не прост
о знакомые, которые встречаются друг с другом в аудитории. Мы многое дела
ли вместе. Крейг не был дураком, и если у негр не было опухоли мозга, душевн
ой болезни или наркотического опьянения, он никак не мог забыть, кто я так
ой.
Может быть, дело не в нем. Может быть, дело во мне.
Этот ответ казался наиболее правдоподобным, и мне об этом думать было ст
рашно. Я знал, что я не самый интересный человек в мире, но ведь и не настоль
ко безнадежно скучный, что даже друг может забыть меня за пару месяцев? Эт
а мысль пугала, и угнетала почти невыносимо. Я не был эгоманом, и уж точно н
е питал иллюзий насчет того, чтобы оставить в мире заметный след, но уж оче
нь расстраивала мысль, будто мое существование настолько бессмысленно,
что пройдет совсем незамеченным.
Когда я приехал, Джейн говорила по телефону с какой-то девицей со своей ра
боты, но она подняла глаза и улыбнулась мне, и мне стало хорошо.
“Может, я слишком в это углубился, Ч подумал я. Ч Может быть, слишком силь
но реагирую”.
Я пошел в ванную и посмотрел на себя в зеркало. Какое-то время я себя рассм
атривал, стараясь быть объективным, пытаясь увидеть себя таким, как видя
т другие. Не красавец, но и не урод. Светло-каштановые волосы не длинные и н
е короткие, нос не большой и не маленький.
Вполне средний вид. Среднего сложения, среднего роста. Одет средне.
Я был средним.
Странно было это осознать. Не могу сказать, чтобы это меня удивило, но рань
ше я об этом не думал, но непривычно было принять такую простую и полную ха
рактеристику самого себя. Я хотел, чтобы это было не так, хотел, чтобы было
во мне что-нибудь исключительное, уникальное и удивительное, но знал, что
этого нет. Я был целиком и полностью обыкновенным.
Может быть, это объясняло и ситуацию на работе.
Заглушив эту мысль, я поспешил из ванной в гостиную, где занималась Джейн.

Следующие несколько дней я был остро восприимчив ко всему, что делал, ко в
сему, что говорил, и с ужасом и разочарованием открыл, что да, я на самом дел
е последовательно и неуклонно ординарен. Разговоры мои с Джейн были бана
льны, работа моя всегда была не более и не менее, чем адекватной. Неудивите
льно, что Крейг меня не помнил. Я был настолько средним, что не забыть меня
было невозможно.
А в постели я тоже средний?
Этот вопрос в том или ином виде преследовал меня еще до того, как я встрети
лся с Крейгом, таился в подсознании, когда я бывал с Джейн, неоформленный,
но присутствующий, как неосознанная угроза. Теперь он, если и не произнес
енный вслух, то обретший форму, не уйдет. Я пытался вытолкнуть его из созна
ния, пытался не думать об этом, когда мы были вместе, когда мы вместе ели, ил
и разговаривали, или принимали душ, или лежали в постели, но он грыз меня, э
тот вопрос, вырастая уме от шепота до крика, пока я не смог его не задать.
В субботу вечером, как всегда, мы любили друг друга во время получасовых м
естных новостей перед “Вечерней жизнью субботы”. Обычно я не анализиров
ал наши занятия сексом в процессе, не думал, что мы делаем, или почему так, а
не этак, но в этот раз я будто смотрел со стороны, будто я Ч телекамера, и я
понял, насколько ограниченны мои движения, насколько заранее заданы все
мои реакции, как все это предсказуемо и скучно. Мне трудно было поддержив
ать эрекцию и пришлось заставить себя сосредоточиться на том, чтобы конч
ить.
Потом я, измотанный, скатился с нее, тяжело дыша, и уставился в потолок, дум
ая о том, как я это исполняю. Мне бы хотелось поверить, что это было классно,
что я Ч настоящий жеребец, но я знал, что это не так. Я Ч средний.
И пенис у меня, наверное, среднего размера.
И, наверное, я доставил ей среднее число оргазмов.
Я посмотрел на Джейн. Даже сейчас Ч а может быть, именно сейчас Ч разгоря
ченная и вспотевшая, со спутанными волосами, она была красивой. Я всегда з
нал, что она может найти кого-нибудь куда лучше меня, что она достаточно ми
ла, достаточно умна, достаточно интересна, чтобы привлечь кого-то сущест
венно лучшего, но сейчас эта мысль пришла почти болезненно.
Я осторожно коснулся ее плеча.
Ч Как тебе было? Ч спросил я.
Она посмотрела на меня:
Ч Ты о чем?
Ч Ты... кончила?
Ч Конечно. Ч Она нахмурилась. Ч Что с тобой? Ты целый вечер сам не свой.
Я хотел ей объяснить, что я чувствую, но не мог.
И я покачал головой, ничего не сказав.
Ч Боб? Ч позвала она.
Наверное, я на самом деле хотел, чтобы меня разуверили, чтобы она сказала,
что я не средний, что я особый, что я классный, но в уме я слышал ее голос, как
она пытается утишить мои страхи словами: “Я люблю тебя, пусть ты и средний
”. А этого я услышать не хотел.
В мозгу звучали слова ее матери: “... никто... ничто...”
И таким я себя и ощущал сейчас. И я подумал, что будет, если она встретит ког
о-нибудь с более искусными пальцами, с более быстрым языком, с пенисом бол
ьшего размера? И даже думать об этом не хотел.
Ч Я... я тебя люблю, Ч сказал я.
Она посмотрела удивленно, и выражение ее лица смягчилось.
Ч Я тебя тоже люблю.
Она поцеловала меня в губы, в нос, в лоб, и мы прижались друг к другу, натянул
и одеяло повыше и смотрели телевизор, пока не заснули.
Глава 7
Осознание собственной пос
редственности похоже только ускорило мое “исчезновение” на фоне мебел
и. Даже Хоуп теперь разговаривала со мной только тогда, когда я заговарив
ал первым, и не раз мне казалось, что она забывает, что я работаю в “Отомейт
ед интерфейс”. Я будто бы становился тенью в корпорации, привидением в ма
шине.
Погода изменилась, потеплела, наступало лето. Я был меланхоличен и груст
ен. В солнечные дни со мной всегда так было. Резкий контраст между голубой
красотой летнего неба и серой сухостью моей жизни подчеркивал расхожде
ние моих мечтаний с суровой реальностью.
Я теперь все рабочее время работал над GeoComm, писал настоящее руководство по
льзователя, а не возился с мелкими подчистками проектов, которые мне дав
али раньше. Программисты дали мне доступ к компьютерным экранам, мне раз
решили играть с системой на одном из терминалов в зале тестирования. Нав
ерное, работа могла бы представить для меня интерес Ч могла бы,
если бы у меня вообще был к ней хоть какой-то интерес. Но его не было.
Работу помощника координатора межофисных процедур и документации фазы
два я принял не по выбору, а по необходимости, и ничего заманчивого для ме
ня в ней не было.
Единственный, кто меня не игнорировал Ч это Стюарт. Он стал еще враждебн
ее, чем раньше. Я был для него постоянным источником раздражения. Тот факт
, что Бэнкс или кто-то над Бэнксом решил допустить меня до работы с живым п
роектом, доводил его до бешенства, и по крайней мере раз в день он заходил
в наш офис, кивал Дереку и стоял, глядя сверху вниз на то, что я делал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46