А в этой теор
ии были зияющие несовпадения. Пусть мои телевизионные вкусы точно соотв
етствовали рейтингу по Нильсену, и в газете передачи шли в том же порядке,
что я предпочитал, но зато мой выбор книг был куда как далек от общепринят
ого.
Но тут опять: хоть мои литературные вкусы отличаются от вкусов публики в
ообще, они, быть может, в точности средние по группе белых мужчин моего соц
иоэкономического и образовательного уровня.
Насколько же специфична эта штука?
У статистика бы годы ушли на то, чтобы рассортировать эту информацию и на
йти закономерность.
Я доводил себя до психоза этими бесконечными рассуждениями, пытаясь выя
снить, кто я и что я.
Я оглядел свою квартиру и причудливую обстановку, которую мое влияние см
огло как-то сделать обыденной. У меня возникла идея, и я пошел в кухню и в ящ
ике со старым хламом раскопал автомобильную карту Лос-Анджелеса. Развер
нув ее, я нашел Музей искусств графства Лос-Анджелес.
На улице перед моим домом стоял припаркованный автомобиль Ч “додж-дарт
”. Я было не обратил на него внимания, но когда он поехал за мной к улице... по
том по Колледж-авеню, по хайвею Империал и на фривей, я стал слегка нервнич
ать. Хотя понимал, что это скорее всего ничего не значит. Просто я фильмов
насмотрелся. Или от одинокой жизни могла развиться мания преследования.
Но я все равно видел, что эта машина от меня не отстает: меняет ряд, когда я м
еняю ряд, прибавляет скорость, когда я прибавляю, тормозит, когда я тормож
у. Ни у кого не было никаких причин за мной следить Ч это вообще смехотвор
ная идея, Ч но все равно мне было не по себе и чуть страшновато.
В зеркале заднего вида я увидел, как черный четырехдверный пикап втиснул
ся между мной и “дартом”, и я воспользовался этим, чтобы удрать, вдавив пед
аль газа в пол и резко свернув на ближайший выезд. Под развязкой я подожда
л, не дергаясь даже тогда, когда загорелся зеленый, но “дарт” больше не поя
влялся. Я его стряхнул.
Тогда я выехал обратно на фривей в сторону Лос-Анджелеса.
В музее было полно народу, и трудно было найти место, куда поставить машин
у. Пришлось мне выложить пять баксов на платной стоянке на боковой улочк
е. Я прошел через парк, уставленный раскрашенными скульптурами вымерших
млекопитающих, и вошел в музей, где с меня сняли еще пять баксов за вход.
Внутри было прохладно, темно и тихо. Там были люди, но здание было такое ог
ромное, что их казалось мало и рассыпаны они были широко; и даже самые разв
язные вели себя тихо в этой подавляющей атмосфере.
Я шел из зала в зал, от крыла к крылу, с этажа на этаж, мимо английской мебели
и французского столового серебра, мимо индейских статуй, скользил взгля
дом по картинам на стенах, выискивая имена больших художников, знаменито
стей. Наконец нашел. Ренуара. На картине были люди, обедающие в уличном каф
е.
В этой галерее, может быть, и во всем крыле, не было других посетителей, тол
ько одинокий охранник в форме стоял у входа. Я отступил в центр зала. Это, я
знал, класс. Это культура. Это Искусство с большой буквы.
И, глядя на картину, я постепенно холодел. Я хотел ощутить ее магию, ощутит
ь благоговение и изумление, ощутить то трансцендентное, которое должно о
щущаться при соприкосновении с шедеврами искусства, но ощущал лишь легк
ую приятность.
Я стал смотреть другие картины экспозиции. Передо мной были мировые сокр
овища, самые утонченные предметы, которые создал человек за всю историю
планеты, и все, что я мог в себе вызвать, Ч наполовину искренний интерес. М
ои чувства были заглушены, притуплены самой природой моего существа, тем
фактом, что я был полностью и окончательно ординарен.
И экстраординарное не имело надо мной власти.
Это было то, что я предполагал, чего боялся, и пусть это лишь подтвердило м
ои ожидания, само подтверждение стукнуло, как объявление смертного приг
овора.
Я снова посмотрел на Ренуара, подошел ближе, стал его рассматривать, изуч
ать, пытаясь заставить себя что-то почувствовать, хоть что-нибудь вообще,
изо всех сил пытаясь понять, что люди в этом видят, но это вне меня.
Я повернулся уходить...
...И увидел человека, который смотрел на меня из дверного проема.
Высокий человек с пронзительными глазами, который был в торговых рядах.

Меня окатило волной холода и проняло этим холодом насквозь.
И тут же он исчез за стеной слева от двери. Я бросился к выходу, но там уже и
следа его не было.
Только одинокая пара в официальных костюмах шла ко мне от дальнего конца
крыла.
У меня возникло искушение спросить охранника, не видел ли он этого челов
ека, но я тут же сообразил, что нет. Он смотрел в зал, в сторону от того места,
где человек стоял, и видеть ничего не мог.
Вдруг музей показался мне темнее, холоднее и больше, чем был секунду наза
д, и, направляясь к выходу через пустые залы, я заметил, что сдерживаю дыха
ние.
Я боялся.
Я пошел быстрее, желая побежать, но не решаясь, и лишь снаружи, на солнечно
м свету, в окружении людей я смог дышать нормально.
Глава 17
В понедельник Дэвид ушел. М
не не было сказано, почему, а я не спросил, но стол его был пуст, металлическ
ие ящики за его спиной Ч тоже, и я уже знал, что он больше не работает в “Ото
мейтед интерфейс”. Интересно, уволили его или он сам ушел. Наверное, уволи
ли. Иначе он бы мне сказал.
Или нет.
Что говорят и что хотят сказать Ч это разные вещи.
Я заметил, что вспоминаю его слова о женщинах, которые он сказал, ко
гда я ему сообщил, что не пытался найти Джейн. Эти слова не давали мне поко
я с тех самых пор, толкаясь в подсознании, заставляя меня чувствовать не т
о чтобы вину, но... ответственность какую-то за то, что она не вернулась. Я ми
нуту подумал, потом встал, закрыл дверь офиса и сел на стол Дэвида, сняв тр
убку. До сих пор я помнил на память номер того детского сада, и мои пальцы п
очти автоматически набрали эти семь цифр.
Ч Можно попросить Джейн? Ч спросил я у старой женщины, которая сняла тру
бку.
Ч Джейн Рейнольдс?
Ч Да.
Ч Она уволилась четыре месяца назад. Больше здесь не работает.
Это было как удар копытом под ложечку.
С момента расставания я не видел Джейн, не говорил с ней, никак не общался,
но почему-то сама идея, что она поблизости, что она ведет все ту же жизнь, пу
сть даже меня в этой жизни нет, утешала, успокаивала. Пусть я не с ней, но про
сто знать, что она есть, было уже легче. И тут я внезапно обнаружил, что она в
ыбросила всю свою прежнюю жизнь, как выбросила меня.
Где она теперь? Что делает?
Я представил себе, как она колесит по стране на заднем сиденье “харлея” к
акого-нибудь ангела ада.
Нет. Эту мысль я отмел. Джейн так не сделает. А если и да, то это не мое дело. Мы
больше не вместе. И у меня нет права быть задетым ее теперешними поступка
ми.
Ч Алло? Ч спросила старая женщина. Ч Вы слушаете?
Я повесил трубку.

В этот вечер я увидел его на улице у моего дома. Этого, с пронзительн
ым взглядом. Он стоял в тени под деревом, его левый бок был слегка освещен
уличным фонарем, стоящем в полуквартале отсюда. Я увидел его в окно, когда
задергивал занавески, и перепугался до дрожи. Я пытался о нем не думать, чт
обы не подыскивать для самого себя разумные объяснения, но видеть его на
улице, ждущего в темноте и разглядывающего мои окна, наблюдающего за мно
й, Ч это меня напугало. Очень. Теперь стало совершенно ясно, что он за мной
шпионит.
Крадется за мной.
Только я понятия не имел зачем.
Я рванулся к двери; распахнул ее и храбро выскочил на крыльцо, но его уже н
е было под деревом. И никого там не было.
Я закрыл дверь, покрывшись гусиной кожей. Мелькнула мысль, что это, может б
ыть, вообще не человек. Может быть, он вроде того хич-хайкера, который прес
ледовал женщину в одном эпизоде “Сумеречной зоны”. Может быть, он Ч сама
Смерть. Или ангел-хранитель. Или призрак человека, которого обидели мног
о лет назад мои предки и который обречен преследовать меня повсюду.
Куча глупостей.
Глупостей? Если я смог принять мысль, что я Ч Незаметный, почему тогда не
принять и ту мысль, что он Ч призрак или какое-то другое сверхъестествен
ное явление?
В эту ночь мне трудно было уснуть.
И приснился мне человек с пронзительными глазами.

Я начал прогуливать, по целым дням не появляясь на работе. Пока я по
пятницам заполнял свой табель, плевать всем было, на работе я или нет.
Домой мне никогда не хотелось, и я поначалу шатался по торговым улицам и п
лощадям: Сауз-Коаст-Плаза в Коста-Меса, Мэйн-Плейс в Санта-Ане, Бри-Молл в Бр
и. Но вскоре мне это надоело, и я просто колесил по Ирвайну, кружа по улицам,
как мотылек вокруг фонаря.
Я стал парковать машину и ходить пешком по районам магазинов Ирва
йна, и мне было приятно единообразие магазинов, легко в этой гармонии одн
ородности. Это сделалось ежедневной рутиной Ч ленч каждый день в одном
и том же “Бюргер Кинге”, одни и те же музыкальные, книжные и одежные магази
ны. Шли дни, и я начал узнавать улицы, лица людей, похожих на меня, одетых для
работы, но явно не работающих и работы не ищущих. Однажды я увидел, как оди
н из них крадет продукты в ночном магазинчике. Я стоял на той стороне улиц
ы, ожидая зеленого светофора, у перехода, и видел, как высокий и хорошо оде
тый человек зашел в “Семь-одиннадцать”, взял с витрины две коробки пива и
вышел, явно не заплатив. Мы разошлись на тротуаре.
Мне стало интересно, оставил ли он отпечатки пальцев на чем-нибудь, кроме
пива. Он же должен был коснуться двери, чтобы открыть. Если я войду в магаз
ин и расскажу продавцу, сможет полиция снять эти отпечатки и поймать это
го человека?
Я раскрыл правую ладонь и посмотрел на пальцы. Считается, что каждый чело
век в мире имеет уникальный пальцевой узор, присущий только ему. Но, глядя
на бороздчатые спирали у себя на пальцах, я подумал, настолько ли это верн
о, как говорится. Было у меня подспудное ощущение, что пальцы мои не уникал
ьны, что они на самом деле не мои. Раз во мне вообще ничего оригинального н
ет, ничего неповторимого, почему тут должно быть по-другому? Я раньше в жур
налах, в новостях, в кино видал отпечатки пальцев, и различия между ними вс
егда были очень слабыми и почти незаметными. Начнем с того, что если пальц
евые узоры так ограничены по виду, насколько разумно считать, что никаки
е два узора не совпали за всю историю человечества? Должны были бы хоть дв
а комплекта узоров за это время совпасть.
И уж конечно, мои Ч самого распространенного сорта.
Но это глупо. Если бы было так, то кто-нибудь уж это заметил. Полиция открыл
а бы наличие таких совпадений, и это автоматически лишило бы отпечатки п
альцев статуса криминалистического инструмента и улики на суде.
Но, быть может, полиция и в самом деле обнаружила, что не все отпечатки пал
ьцев уникальны. И держит это в секрете. В конце концов полиция заинтересо
вана в сохранении статус-кво. Эта техника работает в подавляющем большин
стве случаев, а если кое-кто становится жертвой совпадения... что ж, такова
цена порядка в обществе.
У меня по коже побежали мурашки. Вся система уголовного правосудия показ
алась мне куда более страшной, чем секунду назад. Мысленным взором я виде
л людей, осужденных за преступления, посаженных в тюрьму, даже казненных,
потому что их отпечатки пальцев совпали с отпечатками пальцев истинных
убийц. Я видел компьютеры, выводящие списки людей с отпечатками точно та
кими, какие найдены на орудии убийства, и полицию, выбирающую козла отпущ
ения с помощью считалки.
Вся западная цивилизация строится на допущении, что каждый отличается о
т других, что нет двух одинаковых людей. Это основа философских построен
ий, нашего политического устройства, нашей религии.
Но это неправда. Неправда.
Я приказал себе прекратить об этом думать, не распространять свою ситуац
ию на весь остальной мир. Я велел себе просто наслаждаться выходным днем.

Я отвернулся от магазина и пошел побродить по музыкальным магазинам. В п
олдень я зашел на ленч в “Бюргер Кинг”.
Глава 18
Настало Рождество. Новый го
д. Я провел их в одиночестве перед телевизором.
Глава 19
Работа накапливалась груд
ой, и я знал, что если мое отсутствие и пройдет незамеченным, то отсутствие
выхода Ч нет. По крайней мере для Стюарта. И я решил всю неделю просидеть
у себя в офисе и подогнать работу.
Примерно в середине недели я зашел в комнату отдыха взять банку кока-кол
ы или шаста-колы Ч и у порога услышал голос Стюарта.
Ч Так он же гей, разве вы не знали?
Ч Так я и думала. Он ни разу ко мне клинья не подбивал.
Я вошел, и Стюарт ухмыльнулся мне навстречу. Билл, Пэм и все остальные отве
рнулись, и тут же их случайно собравшаяся группа виновато рассосалась.
Я понял, что они говорили обо мне.
У меня загорелось лицо. Мне бы следовало возмутиться нетерпимостью и гом
офобией. Я должен был разразиться речью, бичующей их узколобые предрассу
дки. Но вместо этого я только смутился и растерялся, устыженный тем, что он
и посчитали меня гомосексуалистом, и я бахнул:
Ч Я не гей!
А Стюарт все так же ухмылялся.
Ч Вам не хватает Давида, правда?
На этот раз я уже сказал:
Ч Хрен тебе в задницу!
Он улыбнулся еще шире:
Ч Помечтай, помечтай.
Это было как ссора между старшеклассниками на школьном дворе. Я знал это
Ч умом. Понимал это. Но я уже втянулся и снова ощутил себя тощим пацаном н
а игровой площадке, на которого навалился наглый хулиган.
Я сделал глубокий вдох, заставляя себя успокоиться.
Ч Вы злоупотребляете служебным положением, Ч сказал я. Ч Я сообщу о ваш
ем поведении мистеру Бэнксу.
Ч Ах, он наябедничает мистеру Бэнксу! Ч Стюарт изображал голос капризн
ого ребенка. И тут же голос его стал твердым. Ч А я подам мистеру Бэнксу ра
порт о вашем нарушении субординации, и вы отсюда вылетите кувырком.
Ч А мне насрать, Ч ответил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46