Программисты на нас не смотрели. Они и не уходили Ч хотели посмотреть, чт
о будет дальше, Ч но углубились в изучение журналов на столах или внимат
ельно рассматривали меню торговых автоматов.
Стюарт улыбнулся торжествующей, жесткой, жестокой улыбкой.
Ч Вас уже здесь нет, Джонс. А скоро и памяти не останется.
Я смотрел ему вслед, когда он выходил из комнаты отдыха и уходил по коридо
ру. Там были еще люди, из других отделов, и я впервые заметил, что он кивает г
оловой и здоровается, проходя мимо, но никто не отвечает ему, не поздорова
ется в ответ, никто никак не обозначает его присутствия.
Я вспомнил его голый безличный офис, и тут до меня дошло .
Он тоже был Незаметным!
Я видел, как он свернул за угол в свой офис. Это все объясняло. Единственна
я причина, по которой его замечали, Ч он был начальником. Только власть уд
ерживала его от того, чтобы полностью слиться с фоном. Программисты и сек
ретарши обращали на него внимание по необходимости, потому что это было
частью их работы, потому что он был над ними в корпоративной иерархии. Бэн
кс обращал на него внимание, потому что отвечал за весь сектор и должен бы
л следить, кто что делает, в частности, начальники отделов.
Но больше никто его существования не замечал.
Может быть, поэтому Стюарт так меня и не выносил. Он видел во мне то, что бол
ьше всего ненавидел в самом себе. Скорее всего он даже не знал, что он Ч Не
заметный. Он был прикрыт своей должностью и, наверное, не осознавал, что ни
кто за пределами отдела его не замечает совсем.
Я понял, что мог бы его убить, и никто не заметит.
Тут же я попытался загнать эту мысль обратно, будто ее и не было. Но она был
а и сопротивлялась всем моим попыткам ее стереть, хоть я и пытался изо все
х сил думать о чем-нибудь другом. Я не знаю, от кого я скрывал эту мысль. Може
т быть, от себя. Или от Бога Ч если Он (или Она) следит за моим разумом и суди
т мои случайные мысли с точки зрения морали. Но эта мысль случайной не был
а. И пока я пытался об этом не думать, но думал все больше и больше, я ощутил,
что пусть эта идея меня ужасает и отвращает, есть в ней что-то притягатель
ное.
Я могу убить Стюарта, и никто не заметит.
Я вспомнил человека, который украл пиво в “Семь-одиннадцать” и благополу
чно скрылся.
Я могу убить Стюарта, и никто не заметит.
Я не был убийцей. У меня не было оружия. Убийство Ч это было противно всем
у, чему меня учили и во что я верил.
Но идея убрать Стюарта определенно была заманчивой. Конечно, она никогда
не будет претворена в жизнь. Это просто фантазия, греза...
Нет.
Я хотел его убить.
Я стал мыслить логически. Стюарт Ч на самом деле Незаметный? Или просто з
ануда, от которого стараются держаться подальше? Могу я быть уверен, что, е
сли я его убью, мне это сойдет с рук?
Но не важно. Незаметный ли он. Незаметным был я. Люди могут за
метить, что он мертв, но они не заметят, что убийца Ч я. Я могу убить его у не
го в офисе и уйти по коридору, спуститься на лифте и пройти по вестибюлю за
литый кровью, и никто на меня не обратит внимания.
Программисты вышли из комнаты отдыха, и я остался один посередине, окруж
енный жужжащими холодильниками и торговыми автоматами. Все шло слишком
быстро. Я был не такой. Я не был преступником. Я не убивал люде
й. Мне даже не полагалось хотеть убить человека.
Но я хотел.
И, стоя там, я знал, что это сделаю.
Глава 20
В день убийства я пришел на
работу в клоунском костюме.
Не знаю, что на меня нашло, что я пустился на такую крайность. Может, я подсо
знательно хотел, чтобы меня обнаружили и остановили, не дали сделать тог
о, что я задумал. Может, я хотел, чтобы кто-то заставил меня сделать то, что я
должен был сделать, но не мог.
Ничего такого не случилось.
Приготовлений понадобилось меньше, чем я ожидал. Пока шли дни и во мне рос
ла уверенность, что я убью Стюарта, у меня начал формироваться план. Снача
ла я думал, что мне надо узнать все входы и выходы из здания, все точки пожа
рной сигнализации, часы смены всех охранников внизу, но вскоре я понял, чт
о все это лишние сложности. Я не собирался грабить Форт Нокс. И я был и без т
ого практически не видим. Мне нужно было только войти, сделать дело и выйт
и.
Главной проблемой будет сам Стюарт. Для него я не был невидим, и он был в ку
да как лучшей форме, чем я. Морду мне набить он мог бы одной левой.
И если он знал, кто я такой Ч кто мы такие, Ч он мог бы убить меня
и жить спокойно. Никто бы и не узнал. И никому и дела не было бы.
Значит, мне нужно было иметь на своей стороне элемент внезапности.
Я следил за ним несколько дней, изучая его маршруты, распорядок, надеясь п
о ним понять, где и как я могу нанести удар наиболее эффективно. Поскольку
никто не замечал, куда я хожу и что делаю, я затаился в уголке возле секции
программистов, откуда мне был виден офис Стюарта. Два дня я следил, когда о
н входит и выходит, и с удовольствием выяснил, что у него довольно регуляр
ные привычки, а дневной распорядок очень жесткий. Оттуда я переместился
в главный коридор, глядя, куда он выходит из своего офиса и что при этом де
лает.
Каждый день после ленча, примерно в четверть второго, он заходил в туалет
и оставался там минут десять.
Теперь я знал, что там я его и убью.
Отличное это было место Ч туалет. Там он будет уязвим и не будет ждать нап
адения, а у меня будет преимущество внезапности. Если я застану его со спу
щенными штанами, это будет даже лучше, потому что тогда он не сможет ни пну
ть меня ногой, ни убежать.
Таков был план.
Он был прост и конкретен, и я знал, что поэтому он и должен удаться.
Я наметил день: 30 января.
Четверг.
Тридцатого января я проснулся пораньше и напялил клоунский костюм. Это б
ыло решение последней минуты. Накануне вечером я остановился около ател
ье проката маскарадных костюмов. Для себя я притворился, что маскируюсь,
но я знал, что это ерунда. В здании корпорации костюм клоуна Ч это не маск
ировка, а красный флаг. И заплатил я за прокат своей кредитной картой. Оста
лась запись. След на бумаге. Улика.
Наверное, я подсознательно хотел, чтобы меня поймали.
Не торопясь, я раскрасил лицо гримом из того же ателье, тщательно укрыв ка
ждый дюйм лица белым тоном, тщательно прорисовав красный смеющийся рот,
тщательно прилепив нос.
Из дому я вышел уже после восьми.
Рядом со мной на пассажирском сиденье лежал разделочный нож.
Было так, будто я был не я, будто я был в фильме и смотрел на себя со стороны.
Я подъехал к “Отомейтед интерфейс”, припарковался где-то далеко в Америк
е, прошел через ряды машин к зданию, прошел через вестибюль, поднялся на ли
фте и вошел к себе в офис. Всю дорогу я нес нож открыто, прямо перед собой, фа
ктически объявляя, что я собираюсь сделать, но никто меня не остановил, ни
кто даже не увидел.
Я сел за стол, положил перед собой нож и сидел неподвижно до часу дня.
В пять минут второго я встал, прошел по коридору до туалета и вошел в перву
ю кабинку. Мне бы полагалось нервничать, но я не нервничал. Руки у меня не п
отели и не дрожали; я спокойно сел на унитаз. Еще можно отыграть назад. Еще
ничего не случилось. Я мог спокойно уйти, и никто бы не знал. Никто бы не пос
традал.
Но я хотел, чтобы пострадал Стюарт.
Я хотел его смерти.
Я заключил сам с собой договор. Если он войдет в мою кабинку, я его убиваю. Е
сли он войдет в любую другую, я бросаю это дело и больше к нему не возвраща
юсь.
Я покрепче сжал рукоять. Вот теперь я вспотел. Во рту у меня пересохло, я об
лизывал губы, но язык тоже был сухим.
Открылась дверь туалета.
Сердце мое застучало Ч не могу сказать, от страха или от возбуждения. Это
т звук молотом гремел у меня в голове, и я подумал, не услышит ли Стюарт.
Шаги от двери к кабинам.
А если это вообще не Стюарт? Кто-нибудь другой, и он сейчас откроет мою две
рь и увидит здесь меня Ч сумасшедшего клоуна с ножом? И что мне тогда дела
ть?
Шаги остановились около моей двери.
Это был Стюарт.
На долю секунды на его лице выразилось удивление. Потом я пырнул его ножо
м. Нож вошел в тело с трудом. Он попал в ребро и застрял, и я вырвал его и удар
ил снова, на этот раз сильнее размахнувшись. Наверное, изумление у него пр
ошло, потому что он завопил. Я заткнул ему рот левой рукой, но даже без вопл
ей громкие и грубые звуки нашей борьбы отдавались эхом в пустом туалете.
Он был прижат к перегородке кабины, и он лягался и выдирался, отчаянно пыт
аясь вырваться. Повсюду была кровь, она текла и хлестала, он был весь ею по
крыт, и я тоже.
Удар ноги пришелся мне в колено и чуть меня не свалил. Кулак свистнул меня
по уху. Я сразу понял, что допустил ошибку, но исправлять ее было поздно, и я
продолжал тыкать ножом.
Это не было приятно, как я ожидал. Я не чувствовал удовлетворения, не чувст
вовал, что свершаю справедливость. Я ощущал себя тем, кем и был Ч хладнокр
овным убийцей. В планах и мечтах это была сцена расплаты из кино, и я приве
тствовал героя Ч меня, Ч который воздавал должное негодяю. Но все было н
е так. Это было грубо, грязно и противно: он отчаянно пытался спасти свою ж
изнь, а я уже не просто хотел убить его, а был захвачен ходом действия и не м
ог остановиться.
Он упал, ударился головой о порог металлической двери, и новый гейзер кро
ви хлынул у него изо лба. Он умирал, но не сразу и не без борьбы, и мне тоже до
ставалось. Будь он быстрее или я медленнее, он бы выбил у меня нож или выкр
утил бы мне руку, чтобы я его выпустил, и тут бы все и кончилось.
Он стукнул меня по яйцам, и я полетел назад, но упал на унитаз, наклонился в
перед и ударил его ножом в лицо.
Его тело задергалось в дикой судороге и застыло.
Я выдернул нож у него из носа. За ним хлынула волна крови и что-то болезнен
но-серое залило мои ботинки.
“Как мне это объяснить в ателье проката?” Ч мелькнула дурацкая мысль.
Я встал, оторвал туалетной бумаги и вытер с ножа кровь. Потом перешагнул ч
ерез тело Стюарта и закрыл за собой дверь. Из-под кабинки высовывалась ег
о голова и одна рука, и пальцы касались края соседнего писсуара, но мне был
о все равно. Спрятать тело или даже замаскировать его не было никакой воз
можности.
Я ничего не чувствовал. Ни вины, ни страха, ни паники, ни радости. Ничего. Нав
ерное, что-то вроде шока, но по ощущениям это не было похоже на шок. Я мыслил
ясно, мозг функционировал нормально.
Все случилось не так, как я ожидал, но я решил придерживаться первоначаль
ного плана. Выйдя из туалета, я прошел по коридору к лифту. Через весь вест
ибюль я вышел наружу, но когда я начал оглядываться в поисках своей машин
ы, я ее уже миновал. Я стоял на тротуаре и глядел на припаркованные на улиц
е машины. Очевидно, шок был глубже, чем я думал.
И тут до меня дошло.
Я задрожал и выпустил нож. Слезы полностью лишили меня зрения. Я все еще чу
вствовал рукоять ножа, входящего в мышцы и ударяющего в кость, чувствова
л, как моя левая рука затыкает кровоточащий и слюнявый рот, как пытается в
ырваться Стюарт. Смогу ли когда-нибудь стереть это из своей памяти?
Я шел по тротуару медленно и неуверенно. Может быть, я бы чув
ствовал себя по-дурацки, если бы вспомнил, во что одет, но как раз сейчас о с
воем внешнем виде я думал меньше всего.
Я убил человека. Я отнял жизнь.
Пришла в голову мысль, что я ничего не знал о жизни Стюарта вне работы. Был
он женат? Была у него семья? Не ждет ли где-то в домике с белой оградой мален
ький ребенок, пока папа придет домой к ужину? Вина и ужас навалились на мен
я, и-черная пустота внутри меня была куда глубже любой депрессии. Сила и во
ля, которые мной двигали, исчезли после убийства, сменившись усталым лет
аргическим отчаянием.
Что я наделал?
На улице за моей спиной зазвучали сирены.
Полиция!
Ч Боб!
Я обернулся на звук своего имени.
И увидел, как бежит ко мне через тротуар человек с пронзительными глазам
и.
Меня охватила волна панического страха, но я, хоть и хотел убежать, осталс
я на месте. Я повернулся к нему.
Он замедлил шаг, подходя, и ухмыльнулся мне:
Ч Ты его убил?
Я пытался сохранить невинно-нейтральное лицо, пытался не выразить трево
ги.
Ч Кого?
Ч Твоего босса.
Ч Не понимаю, о чем вы.
Ч Понимаешь, Боб. Ты отлично знаешь, о чем я говорю.
Ч Понятия не имею. Откуда вы знаете мое имя?
Он рассмеялся, но в его смехе не было ничего зловещего.
Ч Да брось ты. Ты знаешь, что я за тобой слежу, и знаешь почему.
Ч Нет, не знаю.
Ч Ты прошел обряд инициации. Ты принят.
Страх вернулся снова. Вдруг я пожалел, что бросил нож.
Ч Принят?
Ч Ты один из нас.
Я как будто вдруг увидел решение сложной математической задачи, которая
меня неотвязно мучила.
Ч Ты Ч Незаметный! Ч сказал я. Он кивнул.
Ч Только я предпочитаю называть себя террористом. Террорист Ради Прост
ого Человека.
Чувство у меня было странное, не похожее ни на что, ранее испытанное, и я не
мог понять, хорошее оно или плохое .
Ч А... а ты не один?
Он снова рассмеялся.
Ч Конечно! Нас много.
Он подчеркнул слово “нас”.
Ч Но...
Ч Мы хотим, чтобы ты к нам присоединился. Ч Он подошел вплотную. Ч Ты теп
ерь свободен. Ты обрезал свои связи с их миром. Ты стал частью нашего мира.
Ты никогда не был одним из них, но ты думал, что должен играть по их правила
м. Теперь ты знаешь, что нет. Тебя никто не знает, тебя никто не вспомнит. Ты
можешь делать что хочешь. Ч Его пронзительные глаза уперлись в мои. Ч Вс
е мы сделали то, что сделал ты. Я убрал своего босса и его босса. Тогда я дума
л, что я один, но... в общем, я выяснил, что я не один. Я нашел других. Когда я увид
ел тебя впервые, на Сауз-Коаст-Плаза, я знал, что ты один из нас. Но я видел, чт
о ты все еще ищешь. Ты еще не нашел себя. И я стал тебя ждать.
Ч Ты же меня далее не знаешь.
Ч Я тебя знаю. Я знаю, какую ты любишь еду, знаю твой вкус в одежде; я все о те
бе знаю. А ты все знаешь обо мне.
Ч Кроме твоего имени.
Ч Филипп. Ч Он улыбнулся. Ч Теперь ты знаешь все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46