Даже Стюарт, кажется, перестал проверять
мою работу.
“Служащий, увольняемый за плохую работу, по новым правилам не может подв
ергаться дыбе или четвертованию, Ч шлепал я дальше. Ч Пересмотренное р
уководство явно требует, чтобы такой служащий был уволен путем повешени
я за шею, пока не умрет”.
Я ухмыльнулся и перечитал последнее предложение. У меня за спиной Лоис и
Вирджиния занимались своим делом, обсуждая какой-то сериал, который смот
рели накануне. Где-то в глубине души я боялся, что они могут подойти сзади
и прочесть, что я написал, но я напомнил себе, что они даже не помнят о моем п
рисутствии.
“Не утвержденное непосредственным начальником отсутствие на работе в
течение трех дней, не связанное с болезнью, является основой для увольне
ния посредством электрического стула, Ч продолжал я. Ч При выполнении
увольнения начальник отдела и руководитель группы увольняемого обязан
ы стоять по сторонам электрического стула”.

Я ожидал отклика на мои “Процедуры увольнения”, но не дождался. Про
шел день. Второй. Третий. Неделя. Очевидно, Стюарт не позаботился прочесть
изменения Ч хотя у него было шило в заднице насчет закончить их немедле
нно, в тот же день, будто это была самая важная в мире вещь.
Просто для страховки, чтобы проверить, я его спросил о них, поймав возле ст
ола Хоуп. Я спросил, уверен ли он, что там все правильно.
Ч Да-да, Ч ответил он рассеянно, отмахнувшись от меня. Ч Все в порядке.
Он не читал.
Или... может, и прочел.
У меня снова знакомо засосало под ложечкой. То, что я пишу Ч так же аноним
но, как и то, что я говорю? Так же незаметно? Я об этом не думал, но это было воз
можно. Более чем возможно.
Я вспомнил свои “си” по английскому языку.
Составляя инструкции к очередному экрану GeoComm, я написал:
“Когда все экранные поля будут заполнены верно, нажмите клавишу [ENTER], и ваш
а мамаша встанет раком и подставит вам задницу Ч так ей больше нравится
”.
Комментариев не последовало.
Раз никто меня не замечал, я сделал еще один шаг и стал приходить на работу
в джинсах и футболках, удобных уличных шмотках вместо официальной рубаш
ки и галстука. Ни выговоров, ни замечаний. Каждое утро я поднимался на лифт
е в джинсе среди белых рубашек и красных галстуков, и никто ни слова мне не
сказал. Я нацепил рваные “Левис”, грязные кроссовки и футболку с рок-конц
ерта на встречу со Стюартом и Бэнксом, и ни один из них этого не заметил.
В середине октября Стюарт отправился в отпуск на неделю, оставив у меня н
а столе список заданий и сроков. То, что его не было Ч это было облегчение,
но даже то мизерное общение с людьми, которое у меня было, остановилось на
неделю. Пока его не было, я ни разу ни с кем не говорил. И со мной никто не гов
орил. Я был невидим, незамечаем, полностью исчез.
Когда в пятницу вечером я вернулся домой, мне отчаянно хотелось с кем-ниб
удь поговорить. С кем угодно. О чем угодно.
Но у меня никого не было.
От отчаяния я просмотрел старый журнал и нашел номер порнотелефона Ч од
ного из тех, где женщина говорит о сексе по три доллара за минуту. Я набрал
номер Ч просто чтобы что-нибудь сказать человеку, который мне ответит.
Ответил включенный магнитофон.
Глава 12
Когда утром в понедельник я
приехал на работу, за столом Дерека кто-то сидел.
Я буквально встал столбом, настолько я был поражен. Это был парень пример
но моих лет, может, чуть старше, с каштановой бородой и густыми длинными во
лосами. Одет он был по правилам Ч белая рубашка, серые брюки, но галстук у
него был широкий, шелковый и ярко раскрашенный, с изображениями туканов,
сидящих на ананасах. При виде меня он улыбнулся, и улыбка у него была такая
же яркая, открытая и естественная.
Ч Привет, задрыга! Ч сказал он.
Я кивнул в ответ, не зная, что сказать.
Ч Я Ч Дэвид. Ч Он встал, протянул руку, и я ее пожал. Ч Меня перевели из от
дела регистрации. А ты, значит, Боб?
Я снова кивнул.
Ч Ты пришел на работу вместо Дерека? Ч тупо спросил я.
Он расхохотался.
Ч Какую работу? Эту должность упразднили. От нее все равно осталось одно
название. Этому типу только дали досидеть до пенсии из жалости.
Ч Я всегда удивлялся, что же он делает.
Ч Все удивлялись. Как ты с ним ладил?
Я пожал плечами.
Ч Я не слишком хорошо его знал. Я всего только месяца четыре тут работал...

Ч Да ладно, брось. Все знали, что он мудак.
Я невольно улыбнулся.
Ч Ладно, Ч признал я. Ч Мы не были закадычными друзьями.
Ч Нормально, Ч сказал Дэвид. Ч Ты мне уже нравишься.
Я подошел к своему столу и сел, и мне было хорошо. Так давно я уже ни с кем не
разговаривал, что даже этот небольшой контакт был для меня потрясением,
и мой дух взмыл вверх по той нелепой причине, что со мной в одной комнате т
еперь был человек, который меня замечал .
Может быть, мое состояние обратимо.
Ч Так что же у тебя за работа? Ч спросил я.
Ч Все та же регистрация, Ч ответил он. Ч Только теперь для вашего отдела
. Я думаю, они изобрели эту должность, чтобы выпихнуть меня на этаж вверх. В
моем отделе ни один из этих старых пердунов не хотел со мной работать.
Я рассмеялся.
Ч Я вполне серьезно.
Я улыбался. Пусть народ в его отделе не хотел с ним работать, но я точно мог
уже сказать, что мне это будет по душе.
И я оказался прав. Мы с Дэвидом поладили немедленно. Мы были близки по возр
асту настолько, что принадлежали к одному поколению, но еще он был челове
ком легким и дружелюбным, одним из тех, кто естественно открыт и доступен,
и мы сразу заговорили так, будто знали друг друга годами. У него не было ни
чего, что он не мог бы со мной обсуждать, ни одного мнения, которое он приде
ржал бы при себе. Между нами не было той стены официальности, которая отде
ляла меня от всех других.
Он меня не только заметил и признал; кажется, я ему понравился.
Это было в среду перед тем, как он задал Тот Вопрос. Я знал, что это случится
, я был к этому готов, но все равно это было неожиданно. Была вторая половин
а дня, я вычитывал опечатки в инструкциях к GeoComm, которые отпечатал в тот ден
ь раньше, а Дэвид отдыхал, откинувшись на стуле и жуя чипсы.
Он кинул кусочек себе в рот и посмотрел на меня.
Ч Так у тебя есть подружка?
Ч Есть, Ч ответил я. Ч То есть была, Ч поправил я сам себя. И в животе у мен
я как-то странно что-то вздрогнуло.
Очевидно, мои чувства были написаны у меня на лице, потому что Дэвид быстр
о сдал назад.
Ч Ты прости, я не собирался лезть в душу. Если не хочешь об этом говорить...

Но я хотел говорить именно об этом. Я ни с кем не говорил о нашем разрыве, и в
друг я почувствовал, что мне обязательно необходимо рассказать кому-ниб
удь.
И я все рассказал Дэвиду. Ну, не все. Насчет моей Незаметности я пром
олчал, но рассказал, как мы постепенно стали отдаляться, когда я получил э
ту дурацкую работу, и как я упрямо не хотел пойти ей навстречу, и как я одна
жды пришел домой, а ее уже не было. Я думал, что мне после этого рассказа ста
нет легче, но стало только хуже. Воспоминания были свежими, события тоже, и
копание в них только усиливало боль, а не изгоняло ее.
Давид покачал головой.
Ч Круто. Просто умотала и оставила записку?
Я кивнул.
Ч Ну а что было потом, когда ты за ней поехал? Что она сказала, когда тебя ув
идела?
Ч Чего? Ч мигнул я.
Ч Что она сказала, когда ты к ней заявился? Ч Он посмотрел на меня и помра
чнел. Ч Ты же поехал за ней? Или нет?
А надо было? Этого она и хотела? Как доказательство, что она мне нужна, что я
ее люблю, что не могу без нее? Должен я был броситься за ней, как герой какой-
нибудь, и завоевать ее снова? И было у меня такое тяжелое чувство, что да, до
лжен был, что именно этого она и хотела, что этого она и ждала. Я посмотрел н
а Дэвида и медленно покачал головой.
Ч Нет. Не поехал.
Ч Ну, парень, ты дал. Все проворонил. Теперь тебе ее никогда не вернуть. Дав
но это было?
Ч Два месяца.
Он покачал головой.
Ч Она себе уже нашла другого. Ты упустил возможность, друг. Ты пытался с н
ей связаться хотя бы?
Ч Я не знал, куда она направилась.
Ч Надо было позвонить ее родителям. Они знали бы.
Ч Она сказала, что хочет начисто обрезать все контакты и не видеть больш
е друг друга. Сказала, что так легче:
Ч Они всегда что-нибудь такое говорят. Но что они говорят и что хотят сказ
ать Ч это две разные вещи.
Какое-то движение возникло у дверей. Стюарт.
Ч Эй, девочки, Ч сунул он голову в дверь. Ч Хватит вам трепаться. Возвращ
айтесь к работе.
Я быстро схватил ручку и нагнулся над инструкцией.
Ч А у меня перерыв, Ч ответил Дэвид, поедая очередной чипе. Ч Еще пять ми
нут.
Ч Тогда отдыхайте в комнате отдыха, где вы не будете мешать... Ч пауза, пок
а он вспоминал мое имя... Ч Джонсу.
Ч Ладно.
Дэвид медленно встал и ухмыльнулся мне, выходя из комнаты вслед за Стюар
том.
Я улыбнулся в ответ, но у меня внутри все шло кувырком.
Что они говорят и что хотят сказать Ч это две разные вещи.
И было у меня тяжелое чувство, что он прав.

На фривее была пробка Ч на скоростной полосе столкнулись три маш
ины, и домой я добрался только около половины седьмого. Я поставил машину
в гараж и поднялся по лестнице к себе домой. Открывая дверь, я сунул руку в
почтовый ящик и посмотрел почту. Счет от газовой компании, “Пеннисейвер”
за эту неделю... и что-то вроде открытки.
Открытки? Кто может мне послать открытку?
Джейн?
Надежда взмыла к небесам. Может быть, она устала ждать, пока я ее найду. Мож
ет быть, она решила связаться со мной. Может, она без меня скучает, как я без
нее.
Я быстро сорвал конверт и увидел на изображении воздушного шара в голубо
м небе слова:
“С днем рождения!”
Я развернул открытку.
На белом фоне с изяществом лазерного принтера было написано:
“С днем рождения от твоих друзей в “Отомейтед интерфейс, ин
корпорейтед” “.
Сердце у меня упало.
Формальное поздравление с работы.
Я смял открытку, бросил ее че
рез перила лестницы и смотрел, как она падает до самого дна.
У меня послезавтра день рож
дения.
А я почти забыл.
Глава 13
в свой день рождения я ввод
ил информацию в компьютер и сохранял на диске, вводил и сохранял. Дэвид за
болел, и я был в офисе один. Вечер я провел у телевизора. На работе никто по с
лучаю моего дня рождения ничего не предпринял. Я и не ожидал другого, но на
половину ожидал звонка от Джейн Ч или хотя бы открытки. Она знала, как важ
ен для меня мой день рождения. Конечно, не было ничего. Самое грустное было
, что мои родители тоже про день рождения напрочь забыли. Ни подарка, ни от
крытки, ни даже телефонного звонка.
Я пытался им позвонить несколько раз, но линия была занята, и в конце концо
в я это бросил.
Я подумал, что через пять лет мне будет тридцать. Помню, как тридцать лет и
сполнилось моей маме. Ее друзья устроили ей день рождения сюрпризом, и вс
е весело напились, и мне разрешили лечь спать попозже. Мне тогда было восе
мь, а мама мне казалась такой старой.
Я тоже старел, но, странное дело, я этого не чувствовал. Если верить профес
сору культуральной антропологии, лекции которого я посещал, в американс
кой культуре нет обряда посвящения, формальной инициации мужчины, четко
й грани между детством и взрослостью. Может быть, поэтому я во многих отно
шениях чувствовал себя ребенком. Я не чувствовал себя так, как, должно быт
ь, ощущали себя в моем возрасте мои родители, не видел себя таким, какими в
идели себя они. Да, я живу жизнью взрослого, но чувства мои остаются чувств
ами ребенка, отношение к жизни и интересы Ч как у подростка. Я на самом де
ле не вырос большой.
А мне уже двадцать пять.
Всю ночь я думал о Джейн, думал о том, чем мог бы стать для меня этот день рож
дения, чем должен был стать и чем не стал.
Спать я пошел, надеясь против ожидания, что телефон зазвонит.
Он молчал.
Где-то после полуночи я заснул.
Глава 14
День Благодарения настал и
миновал, и я про вел праздник у себя дома наедине с собой, глядя по телевиз
ору очередную “Сумеречную зону” на пятом канале и гадая, что сейчас дела
ет Джейн.
Родителям я пытался позвонить раньше, несколько раз, надеясь набиться на
приглашение на праздничный обед, но все время никого не было дома. Они при
глашали нас с Джейн на День Благодарения последние три года, но мы каждый
раз отвирались занятиями, работой или еще чем-нибудь. На этот раз, когда я
хотел пойти, когда мне это было по-настоящему нужно, приглашения не было. Я
, в общем, не удивился, но некоторое чувство обиды побороть не мог. Я понима
л, что мои родители ничего плохого в виду не имели, что они не то чтобы наро
чно меня не пригласили Ч просто они могли решить, что и на этот раз у нас с
Джейн свои планы, но у меня-то никаких планов не было, и я отчаянно хотел, чт
обы они мне какие-то предложили.
Я все еще им не сказал, что расстался с Джейн. Я им с тех пор даже не звонил. М
ы никогда не были очень уж близки, и подобный разговор заставил бы меня чу
вствовать себя весьма и весьма неловко. Я уже слышал миллион вопросов: ка
к это случилось? Почему случилось? По чьей вине? А вы, ребята, собираетесь к
ак-нибудь это наладить? И мне не хотелось такое с ними обсуждать. Я просто
не хотел иметь с этим дело. Пусть лучше узнают позже, из вторых рук.
На случай, если я поеду к ним в Сан-Диего на День Благодарения, я приготови
лся лгать, что Джейн приболела в последнюю минуту и сейчас у своих родите
лей. Довольно неуклюжая и жалкая отговорка, но я не сомневался, что мои род
ители ее проглотят. В таких вещах они были очень доверчивы.
Но я никак не мог с ними связаться. Конечно, я мог бы сам себя пригласить. Пр
осто явиться сюрпризом в четверг утром. Но почему-то мне это было трудно с
делать.
Так что я остался дома, валяясь на кушетке и глядя “Сумеречную зону”. На пр
аздничный обед я сделал себе макароны с сыром. Был я чертовски подавлен, и
никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким и таким покинутым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46