На нижней палубе размещались еще две жилые каюты, плюс одна на носу, большая часть корабельных кладовок, система воды и очистки воздуха и утилизатор. Были и другие, совсем крошечные кладовки, разбросанные по кораблю в совершеннейшем беспорядке – похоже, конструктор норовил втиснуть их везде, где только можно. Попасть с одной палубы на другую можно было по двум лестницам, одна находилась рядом с рубкой, другая – там, где центральный коридор средней палубы упирался в герметичный люк соединительного тоннеля.
Я также обратил внимание, что переходник и машинное отделение вычерчены подробно, а малая сфера в отличие от них изображена как простая окружность с надписью «ГРУЗ». Никаких люков и панелей кодовых замков не наблюдалось. Когда Камерон говорил, что груз недоступен, он ничуть не преувеличивал.
– Самый дурацкий из всех кораблей, на которых мне доводилось летать, – с нескрываемым отвращением сообщил Шоун. – И вообще, кто это все клепал?
– Разработчик должен быть указан в спецификациях, – ответил я. – Тера, займешься этим сразу, как включишь и настроишь компьютер: распечатай точные планы, чтобы мы знали, с чем именно нам придется работать. Остальные могут пока обустраиваться. Если понадоблюсь, я буду в рубке.
И я потопал вверх по коридору (вверх, поскольку палубы на «Икаре» кренились в сторону кормы под углом в те же десять градусов, что и сам корабль). Завершив восхождение, я нажал кнопку автоматической системы открытия и блокировки, и дверь скользнула в сторону.
Учитывая все дополнительное пространство, которым обладал «Икар» в сравнении с «Берегом штормов», я рассчитывал, что и рубка здесь окажется существенно просторней. Ничего подобного. Вообще-то рубка «Икара» была даже немного меньше, чем на моем корабле. Но хоть Камерон сотоварищи и старались сэкономить на всем, чем только можно, на жизненно важное оборудование они не поскупились.
Справа от двери был пульт управления – консоль марки «Вурлитц» в форме незамкнутого кольца, полдюжины мониторов валерианского производства, с помощью которых пилот мог наблюдать, что творится на корабле, а также внушительный хомпсоновский монитор наружного наблюдения, который в данный момент был включен и демонстрировал вид на носовую часть корабля. В центре всего этого сооружения возвышалось вращающееся кресло военного образца, снабженное ремнями безопасности. Оставшееся пространство рубки слева от двери занимал грошамовский штурманский стол, подключенный к кемберлитской навигационной базе данных.
А строго по центру штурманского стола стоял небольшой металлический сейф. Рядом лежал бумажный конверт.
Я шагнул к столу, опустился на корточки и осмотрел сейф – тщательно и осторожно. Никаких проводов, никаких обесцвеченных участков, никаких замаскированных взрывателей – одним словом, никаких признаков мины-ловушки я не обнаружил. Затаив дыхание, я чуть приподнял крышку ящичка.
Ничто не щелкнуло, не сверкнуло, не зашипело или не выплеснулось мне в лицо. Возможно, с возрастом у меня развивается паранойя. Я перевел дух и открыл сейф до конца.
Внутри были деньги. Хрустящие купюры по сто коммерц-марок. Очень много.
Некоторое время я тупо таращился на наличность, потом поставил сейф на штурманский стол и открыл конверт. Внутри были подлинники регистрационных бумаг и документов на груз, копии которых Камерон показывал мне прошлым вечером в таверне, и единственный листок бумаги, исписанный от руки,
Капитану
По независящим от меня причинам я все же не смогу вылететь вместе с вами на «Икаре». Таким образом, я вынужден положиться на вас, в надежде, что вы доставите корабль и его груз на Землю без моего участия.
Когда достигнете земной орбиты, пожалуйста, свяжитесь со Стэном Авери по номеру видеосвязи, который вы найдете в конце письма. От него вы получите конкретные указания по доставке груза и оставшуюся часть причитающихся вам денег. Для вас и остальных членов команды предусмотрена существенная премия сверх оговоренной суммы, при условии, что корабль и груз прибудут в полной целостности и сохранности.
Сумму, предназначенную на выплату аванса, так же как и деньги на топливо и необходимые портовые рас ходы, вы найдете в сейфе.
Еще раз приношу свои извинения за неудобства, которые, вероятно, вызовет такое неожиданное изменение в наших планах. Я не преувеличу, если скажу, что доставка «Икара» и его груза станет самым значительным поручением, с которым только приходилось сталкиваться любому из вас. Более того, возможно, это станет самым выдающимся человеческим свершением нашего столетия.
Удачи, и не подведите меня. В ваших руках – будущее человеческой расы.
Ниже стояла подпись: «Александр Бородин ».
Первое, что мне пришло в голову, – Камерону пора завязывать смотреть вечерами после работы мелодрамы и космические оперы. Потом я подумал, что в руки ему попало нечто чертовски горячее и он поспешил скинуть опасный груз на меня, ни словом не обмолвившись, что бы это такое могло быть.
– Маккелл? – раздался за спиной женский голос. Я повернулся и увидел Теру – она поднималась ко мне в рубку.
– В чем дело?
– Мне бы хотелось взглянуть, – сказала она, оглядывая помещение. – У меня теплится надежда, что главный компьютер припрятан где-то здесь.
– Ты это о чем? – не понял я. – Разве его нет там, где полагается?
– Вроде как есть. – Она поморщилась. – Но я все же надеялась, что утиль, который там стоит, – просто резервная машина.
По моей спине снова забегали наперегонки хорьки с холодными лапками. Компьютер – мозг корабля, в бук вальном смысле этого слова. -
– И насколько плох наш утиль? – осторожно поинтересовался я.
– У Ноя на ковчеге было что-нибудь посовременнее, – прямо заявила она. – Это старый «Вортрем Т-66». Ни функции подсказки решений, ни голосового интерфейса, ни наносекундного мониторинга. Программное обеспечение, какого мне не доводилось видеть после окончания обучения, никаких возможностей саморегуляции системы или аварийного управления… продолжать?
– Не надо, картина, в общем, ясна, – уныло ответил я.
По сравнению с нормальными кораблями «Икар» отправлялся в путь глуховатым, подслеповатым и слегка пристукнутым. Вроде старика, не вполне оправившегося от инсульта. Ничего удивительного, что Камерон решил лететь другим рейсом.
– Ты сможешь привести этот сундук в чувство? Тера подняла руки, будто сдавалась на милость победителя.
– Как я уже сказала, это тот еще раритет, – ответила она. – Но я смогу заставить его нормально работать. Мне только потребуется немало времени, чтобы вспомнить все ухищрения. А это что такое? – спросила она, кивком показав на письмо, которое я так и держал в руках.
– Послание от советника из нашего лагеря. – Я протянул ей письмо. – Ты была права, похоже, мы отправляемся на этот пикник самостоятельно.
По мере чтения Тера мрачнела все больше.
– Ну что же, должна сказать, что все это как-то не красиво, – заявила она, возвращая письмо. – Должно быть, Бородин оставил записку еще вчера вечером, до закрытия космопорта.
– Если только он не умудрился заскочить сюда сегодня утром, – возразил я.
– Ну, тогда он, должно быть, настоящий спринтер, – буркнула барышня. – Могу сказать, что я лично постаралась попасть сюда как можно быстрее. Ну и что мы теперь будем делать?
– Отведем «Икар» на Землю, конечно, – ответил я. – Мы все на это подписались. Или ты вдруг вспомнила, что у тебя назначено свидание?
– Кончай острить, – огрызнулась она, – А как на счет аванса? Он обещал мне тысячу коммарок вперед.
– Все здесь, – заверил я ее, похлопав по сейфу. – Как только закончится предполетная подготовка, я раз дам аванс и сообщу всем об изменениях в планах.
Тера покосилась на сейф, после чего снова уставилась на меня в упор.
– Думаешь, они останутся? Все?
– Не вижу причин, почему бы им отказаться, – за метил я. – Я понимаю так: покуда мне платят, работа есть работа. Не думаю, что другие смотрят на это по– иному.
– Означает ли это, что ты официально принимаешь командование кораблем и экипажем?
Я пожал плечами.
– Именно так это изложено в Торговом кодексе. Командование переходит по цепочке: владелец, наемный работник, капитан, пилот. Я – пилот.
– Да, мне это известно, – согласилась она. – Я про сто хотела удостовериться. Так сказать, для протокола.
– Для протокола: я, Джордан Маккелл, пилот и штурман, принимаю командование «Икаром», – сказал я как можно более официальным тоном. – Вы удовлетворены?
– До экстаза, – ответила она с тончайшим сарказмом.
– Вот и ладно, – заметил я. – Идите, попробуйте найти общий язык с этим Т-66. Через минуту-другую я принесу вам аванс.
Тера напоследок еще разок покосилась недоверчиво на сейф с деньгами, кивнула и вышла из рубки.
Я положил сейф и бумаги себе на колени и занялся предстартовой подготовкой, стараясь не обращать внимания на крайне неуютное ощущение, угнездившееся где-то под ложечкой. Возможно, Камерон и склонен излишне драматизировать, но письмо лишь подтверждало подозрения, зародившиеся у меня с той минуты, как он самовольно подсел ко мне в таверне и предложил работу.
Археологи раскопали что-то на пустошах Меймы. Не что важное, нечто чрезвычайно значительное, если в красивых словесах Камерона хотя бы половина – правда.
И эта значительная и опасная штуковина пребывает в данный конкретный момент в сорока метрах у меня за спиной, запечатанная намертво в грузовом трюме «Икара».
И мне очень бы хотелось узнать, что же это, черт подери, такое.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Хоть в письме Камерона и прилагались необходимые коды и документы, удостоверяющие прохождение всех таможенных процедур, я был твердо уверен, что с разрешением на взлет у «Икара» возник нут большие трудности. К моему великому и приятному удивлению, ничего подобного не произошло. Диспетчерская дала нам разрешение на взлет, стартовые репульсоры оторвали корабль от поверхности планеты, подняли до уровня, где начиналась зона действия периферических гравитационных лучей, и через несколько минут мы уже устремились в космос на собственной тяге.
После того как выяснилось, что компьютер у нас древ нее некуда, я начал гадать, какой же двигатель нам достался и чего от него можно ждать. Но и здесь мой пессимизм оказался напрасным. Или по крайней мере преждевременным. Маршевый двигатель, ровно урча, уверенно вывел нас за пределы гравитационного колодца Меймы, а на мои постоянные запросы Никабар отвечал, что у него в машинном отделении полный поря док.
Но я понимал, что долго так продолжаться не может, и когда конденсаторы на носовом конусе отдали накопленную энергию рассекателю, создав для нас гиперпространственный тоннель, я строго-настрого запретил себе расслабляться. Вряд ли все и дальше пойдет так гладко.
Где-то в пути мы обязательно столкнемся с серьезными трудностями.
И на седьмом часу полета мы получили первый букет неприятностей.
Первое, что я услышал, был отдаленный, еле слышный визг, словно где-то далеко-далеко взвыла пара баньши. Покосившись на мониторы, я щелкнул по большой красной кнопке аварийного останова, раздался треск конденсаторов, и мы снова оказались в обычном пространстве.
– Маккелл? – послышался из интеркома голос Никабара. – Это ты заставил нас выскочить из гиперпространства?
– Да, – подтвердил я. – Думаю, у нас повреждение корпуса. Твои приборы фиксируют утечку воздуха?
– Нет, по моим данным утечки нет, – ответил он. – Должно быть, внутренний корпус цел. И я ничего не слышал… наверное, это где-то у вас, ближе к носовой части.
– Возможно, – согласился я. – Сейчас вызову Чорта и попрошу его проверить броню.
Я связался с помещением для подготовки к выходу в открытый космос и обнаружил, что Чорт уже надевает скафандр и направляется на корму. Больше всего проблем во время межзвездных перелетов создает то, что специалисты называют парасинбарическими силами, а прочие – попросту давлением гиперпространства. Корабли в гиперпространстве постоянно испытывают воз действие силы, величина которой определяется по сложной формуле и зависит от массы корабля, его скорости и площади поверхности корпуса. Первые экспериментальные аппараты обычно появлялись в точке назначения сплющенными, и даже сейчас кораблям приличных размеров сплошь и рядом приходилось хотя бы один раз за время перелета возвращаться в обычное пространство, чтобы специалист по наружным работам вышел для осмотра и, возможно, починки корпуса.
Учитывая, как были закреплены листы наружной брони «Икара», я даже удивился, что мы так долго шли без поломок.
Когда я подошел к помещению для подготовки к выходу, Тера и Эверет уже стояли в коридоре и наблюдали, как Джонс помогает одетому в скафандр Чорту провести окончательную проверку снаряжения.
– Ну что ж, это много времени не отнимет, – заметила Тера. – Не догадываешься, где именно треснула броня?
– Наверное, где-то здесь, на большой сфере, – отвтил я. – А у компьютера никаких идей на сей счет нет?
– Я же говорю, – покачала она головой, – этот агрегат еле тянет. Он снимает показатели только макродатчиков, а способностей прогнозирования как таковых в нем вообще не предусмотрено.
– Не беспокойтесь, – заверил нас Чорт, его свистящий голос, приглушенный шлемом, звучал несколько странно. – Судя по скрипу, повреждение не слишком серьезное. Но как бы там ни было, я найду его и все исправлю.
– Кто-то должен пойти вместе с ним в переходник, – вмешался Джонс. – Я уже смотрел, там нет никаких креплений или страховочных фалов, как в стандартных шлюзах.
Я и сам подметил эту особенность «Икара».
– Ты вызываешься пойти с ним? – спросил я.
– Конечно, – ответил Джонс, удивленный самой постановкой вопроса. – Помощь корпуснику при наружных работах – традиционная привилегия механиков, знаешь ли.
– Меня заботят не столько традиции, сколько, найдется ли у нас на борту скафандр, подходящий тебе по размеру, – ответил я. – Тера, посмотри в компьютере списки и скажи, что у нас имеется в наличии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61