– Наверное, при всем честном народе?
– Там было достаточно свидетелей, чтобы отправить меня под трибунал, – подтвердил я. – Затем я думал, что смогу сделать карьеру в таможне. Должно быть, я оказался слишком хорош для них, потому что меня подставили и обвинили во взяточничестве. Потом я попробовал работать на компанию по космическим перевозкам, но и тут я снова сорвался и съездил по морде одному из совладельцев фирмы.
– Странно, – пробормотала она. – Никогда бы не сказала, что ты страдаешь склонностью методично и последовательно ломать себе жизнь.
– Не бойся, – заверил я ее. – Я ломаю себе жизнь только тогда, когда дело касается многообещающей карьеры. Но спасать свою шкуру у меня получается очень даже неплохо.
– Может быть, все дело в том, что ты боишься успеха, – предположила она. – Мне часто доводилось замечать за людьми подобную боязнь.
– Да, не очень-то оригинальный диагноз, – признал я. – Мне и вправду его время от времени ставят. Хотя в ближайшем будущем мне все равно никакой особенный успех не светит.
– До середины следующего столетия, если я правильно запомнила.
– Типа того.
Какое-то время Тера сидела молча.
– А что, если я выкуплю твой долг у этого воротилы?
Я недоверчиво покосился на нее – не шутит ли барышня? Нет, она смотрела совершенно серьезно.
– Прости, не понял.
– Что, если я выкуплю твой долг? – повторила она. – Я, если припомнишь, уже спрашивала об этом. Тогда ты довольно ехидно поинтересовался, есть ли у меня лишних полмиллиона карманных денег.
Я почувствовал, что краснею.
– Тогда я не подозревал, кто ты такая.
– Но теперь-то ты знаешь, – сказала Тера. – И знаешь, что у меня есть значительно больше, чем полмиллиона.
На меня накатило странное ощущение. Не вполне приятное, пожалуй.
– И ты что, готова потратить такую кучу денег, только чтобы вытащить меня из лужи, в которую я сел благодаря собственной глупости? – спросил я.
Голос мой дал трещину.
– А почему нет? – спросила она. – Я вполне могу себе это позволить.
– Не сомневаюсь, что можешь, – согласился я. Мы ступили на очень скользкую почву. – Группа Камерона тратит полмиллиона в год только на бумагу для заметок, что, должен признать, намного более выгодное капиталовложение, чем представляю собой я.
– А кто говорил что-то про капиталовложения? – возразила она.
– Никто. Это я вычислил методом исключения, – ответил я. – Я никогда не жил на подачки и уже слишком стар, чтобы привыкать.
Я думал, что Тера немедленно оскорбится. Но она то ли слишком беспокоилась за судьбу отца, чтобы обращать внимание на мою неблагодарность, то ли у нее был более высокий порог раздражительности, чем я предполагал.
– А что, если это рассматривать как премию за то, что ты приведешь «Икар» в целости на Землю? – предложила она. – Плата за непредусмотренные контрактом услуги.
– Вот приземлимся в целости-сохранности, тогда и будем говорить о вознаграждении, – сказал я. – Или ты боишься, что я сломаюсь по дороге, и пытаешься заручиться моей поддержкой?
– Я просто хочу дать тебе еще один шанс, – все также спокойно сказала она. – Ты ведь так и не стал одним из них, из всех этих контрабандистов и преступников. Ты другой.
Все оказалось хуже, чем я думал. Теперь она почувствовала во мне благородство, честь и достоинство. Надо пресечь это в зародыше, и срочно, а то потом отбрехаться будет гораздо сложнее.
– Ты только не обижайся, – сказал я, – но высший свет, где ты вращалась с детства, – не совсем то общество, которое может научить девушку разбираться в типах, которые зарабатывают себе на жизнь всякими нечистоплотными занятиями. Я могу рассказать тебе о человеке с лицом мальчика из церковного хора, который может приказать одному из своих головорезов вырвать у кого-нибудь сердце и будет наблюдать за этим процессом, не моргнув и глазом.
– А ты завелся, – заметила она.
– Я просто не хочу, чтобы ты пострадала, а ты неминуемо огребешь кучу неприятностей, если будешь совать нос в дела, о которых не имеешь представления, – проворчал я. – И на свою голову неприятностей не хочу. Занимайся слияниями корпораций, археологическими раскопками или что там еще ты делаешь для своего отца, Элейна Тера Камерон. Дольше жить будешь.
Я осекся, только сейчас заметив некую забавную странность в ее имени.
– Элейна Тера Камерон, – повторил я. – Твои латинские инициалы – Е. Т. С. Как «etc.», верно? «И так далее», «и т. д.».
Она грустно улыбнулась.
– Ты быстро догадался, – похвалила она. – Да, это была маленькая шутка моего отца. Я была четвертым ребенком, а родители сначала собирались завести только трех. Но первые трое были мальчики, а мама всегда хотела девочку. И мать наконец-то получила то, чего так желала.
– Отсюда – «и так далее»?
– Мама даже не замечала этого первые четыре года, – сказала Тера. – Пока я не начала учиться читать и писать. У меня тогда появилась привычка повсюду оставлять свои инициалы.
– Вот она, наверное, обрадовалась, когда узнала о выходке твоего отца.
– На самом деле она сердилась не столько на него, сколько на себя – что сразу не заметила. Особенно если учесть, что отец всегда славился умением играть словами.
– А с инициалами твоих братьев такого нет? Она пожала плечами.
Если и есть, то никто пока ребуса не разгадал. Папа, во всяком случае, ни разу ни о чем таком не обмолвился.
– Очень похоже на него, – согласился я. – У него всегда была репутация человека, который играет втемную.
– Только когда это необходимо, – возразила Тера. – И он никогда ничего не скрывал от своей семьи и близких друзей. – Она снова уставилась на люк в малой сфере. – Поэтому-то я ничего и не понимаю. Почему он пошел туда, ничего не сказав мне? Тем более после того, как сам строго-настрого запретил всем соваться в сферу?
– Может быть, он боялся, что я снова пущусь на его поиски в межкорпусное пространство? – высказал я предположение.
– Но почему он ничего не сказал мне? – не сдавалась Тера. – Между тем инцидентом и нашей посадкой на Потоси прошло полтора дня. Если бы он считал, что ему надо спрятаться от тебя, у нас была уйма времени, чтобы обговорить это.
– Если только он не боялся, что я могу неожиданно нагрянуть туда, – сказал я. – Не забывай, ему негде было спрятаться на корабле.
– Да еще как было! – с жаром возразила она. – Каюта номер два на верхней палубе, та, которой пользовался Джонс. После того как Иксиль переставил оттуда управляющую плату двери себе, она стала идеальным тайным убежищем. Мы с папой планировали, что он переберется туда, пока «Икар» будет на Потоси.
– А лаз для себя он всегда мог сделать, сняв одну из пластин внутреннего корпуса, да? – спросил я
Кровь опять прилила у меня к щекам, оставалось только надеяться, что это не слишком заметно. Господи, какой же я идиот, что не понял сразу! Хотя справедливости ради надо заметить, что к тому времени, когда я узнал про нашего безбилетника, он уже исчез в неизвестном направлении.
– Да, если бы папе понадобилось куда-то попасть, он мог выбраться через межкорпусное пространство, – ответила Тера. – Мы же не могли позволить себе, чтобы его увидел кто-то из команды, верно? Мы сточили некоторые из болтов, так чтобы он мог быстро входить и выходить.
– А-а, – протянул я. Нет, меня все-таки надо в зоопарке за деньги показывать. Как редкостно тупой экземпляр. Какой-нибудь энтомолог на нобелевку заработает. Я облазал все межкорпусное пространство от но садо кормы, и мне ни разу не пришло в голову посмотреть, нет ли сточенных или отсутствующих болтов. – Но он так там и не поселился?
Тера покачала головой.
– Мы планировали переселить его, когда ты уйдешь на поиски борандиса. Но тут сбежал Шоун, и мне пришлось отправиться искать его вместе со всеми. Потом началась эта морока с таможенниками, и мне так и не представилось возможности проведать отца. А когда я все-таки улучила минуту и обнаружила, что он исчез, мы были уже в гиперпространстве.
– Поэтому-то Эверет и нашел тебя в механической мастерской, – догадался я. – Ты искала отвертку.
Она натянуто улыбнулась.
– Ты быстро все схватываешь. Да, я действительно за этим туда и пришла. Когда Эверет наткнулся на меня, я подумала, что нас раскрыли, но он только сказал, что пропал Шоун, и побежал дальше собирать остальных, даже не поинтересовавшись, что я там делаю.
Она пожала плечами.
– А уж когда спросил ты и я наплела тебе про неполадки в системе, мне пришлось разобрать компьютер и притвориться, что там действительно происходят сбои. Наверное, это даже к лучшему, зато мы вытряхнули из него весь песок, который туда набился. Хотя я и самане знала про эту пыль.
Тут вдалеке что-то тихонько заскрежетало, словно металл царапал о металл, и я в очередной раз с надеждой заглянул в дыру у нас под ногами. Но Пакс так и не показался. Возможно, наши вакуум-монтажники чем-то задели за корпус.
– Может быть, твой отец нечаянно попался на глаза кому-то из команды, пока перебирался в каюту Джонса? – задумчиво предположил я. – И решил срочно спрятаться в другом месте.
– Тогда почему этот кто-то ничего никому не сказал? – возразила Тера. – Я хочу сказать, все ведь знали о той записке отца капитану, где он говорил, что не полетит с нами. И любой непосвященный член экипажа, мягко говоря, удивился бы, встретив его на борту. Почему же никто тогда даже словом не обмолвился, что видел отца?
– Если только у того, кто видел Камерона, не было причин держать эту встречу в тайне. Может быть, твой отец застал его за каким-то… о черт!
Теру осенило одновременно со мной.
– Яд, который ты нашел в каюте Иксиля! – выпалила она. – Ну конечно! Отец шел по коридору и увидел, как злоумышленник собирается пустить газ в каюту твоего напарника.
От страшной догадки у нее перехватило дыхание.
– Боже ты мой! Маккелл, а вдруг папа залез туда совсем не по собственному желанию. Может быть, его…столкнули.
Я поднялся.
– Я иду внутрь, – сказал я, подбирая свой фонарь и надежно запихивая его за пояс. – Среди медицинского барахла должна быть пара индивидуальных аптечек, сходи и принеси мне одну.
Тера бегом пустилась по изогнутой поверхности, от ее топота по опустевшей большой сфере пошло гулять зловещее эхо. Я пошел пробираться по оставшейся после демонтажа внутреннего корпуса «Икара» сильнопересеченной местности к двум кучам, в которые мы свалили оборудование из механической и электронной мастерской. Порывшись, я откопал там пояс с инструментами, детектор электромагнитного поля, два мотка изоленты и еще несколько полезных мелочей.
К тому времени, когда я пустился в обратный путь, Тера уже ждала меня у компьютера.
– Вот аптечка, – сказала она, протягивая большую поясную сумку. – Я положила туда еще бутылку с водой и несколько пищевых плиток из неприкосновенного запаса.
– Спасибо, – поблагодарил я. Вообще-то мне очень хотелось напомнить барышне, что, если меня навьючить ненужным хламом, это вряд ли облегчит мне путешествие сквозь электрические джунгли. Но она всего лишь хотела помочь, а одна бутылка все равно решающей роли не сыграет. Я надел сумку на пояс так, чтобы она не мешала мне доставать инструменты, и распихал мелочи по карманам. – Ну ладно, – сказал я как можно более будничным тоном. – Увидимся позже.
– Удачи, – тихо пожелала мне Тера.
Голос барышни был полон такой теплоты и заботы, что я недоуменно вытаращился на нее, пытаясь понять, не послышалось ли мне. И с некоторым опозданием сообразил, что Тера волновалась вовсе не за меня или по крайней мере не столько за меня, сколько за отца.
Тогда я повернулся к девице спиной, к дыре передом, улегся на живот, глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и полез внутрь.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Первый этап пути прошел достаточно гладко. Света, который падал из люка позади меня, вполне хватало, отсутствие гравитации значительно облегчало эквилибристику, и практически ничто не мешало мне добраться до просвета в проводах, на который я обратил внимание Теры. Всю дорогу я держал на вытянутой руке перед собой детектор электромагнитных полей, будто волшебный талисман, внимательно следя за показаниями и останавливаясь, чтобы проверить источники, которые вызывали хотя бы подрагивание стрелки.
Да, электрический ток здесь присутствовал, и в очень большом количестве. К счастью, самыми сильными источниками, похоже, являлись несколько светящихся панелей, беспорядочно разбросанных по внутренней поверхности сферы. Это сильно облегчало мне навигацию. Когда я заглядывал в люк снаружи, природа этих панелей оставалась для меня загадкой – оттуда их было довольно плохо видно. Однако и после того, как удалось взглянуть на них поближе, понимания у меня не прибавилось. Вполне возможно, это были индикаторные панели, которые показывали постоянно меняющееся состояние оборудования. Подписи на них выглядели странно и расшифровке не поддавались. С таким же успехом это могло быть нечто вроде светогипноза, которым безмозглая электроника пыталась усладить глаз вахтенного. В конце концов я выбросил их из головы, решив, что мое дело – пилотировать корабли, а не критиковать эзотерические традиции неведомых цивилизаций.
Несколько минут спустя я добрался до просвета и с прискорбием обнаружил, что совершенно неверно оценил его размеры. Пролезть туда оказалось вовсе не так легко, и я вообще засомневался, что кто-то уже проделал этот путь. Просто здесь джунгли проводов были не столь густыми, как в других местах, да и законы перспективы, должно быть, сыграли со мной злую шутку, когда я заглядывал в люк.
Вблизи стало видно, что отсюда вовсе не открывалась прямая дорога к центру сферы. В полуметре от моего носа «просвет» пересекала добрая дюжина проводов. С моего наблюдательного поста в большой сфере их просто не было видно. Если Камерон проходил здесь, то он неплохо поработал, чтобы замести следы.
Поэтому я и засомневался, что Камерон вообще совался сюда, не говоря уже о том, что его бессознательное или мертвое тело парит где-то ближе к центру сферы.
С минуту я пытался разогнать лучом фонарика темноту, лежащую по другую сторону просвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61