И если быть до конца откровенным, мне самому было трудно с этим не согласиться.
Но в данный момент мне было наплевать на холод, на неровную дорогу, на злость Теры и даже на дуло пистолета, уткнувшееся мне в левую почку. Все мое внимание занимали воображаемые игральные кости, катящиеся по столу. Кости брошены, ставки сделаны, и через несколько минут станет ясно, выиграл я или проиграл.
У открытого люка «Икара» кто-то маячил. Мы стали подниматься по трапу – первым шел братец Джон, за ним телохранитель и Эверет, Тера, еще один телохранитель и Иксиль. Два оставшихся охранника заставили меня пропустить остальных вперед, а потом плотно зажали меня с двух сторон и повели наверх. То ли братец Джон считал меня самым опасным из пленников, то ли я удостоился особого обхождения, потому что именно я вывел из строя системы корабля.
Братец Джон ушел вперед, но Тера и Иксиль, когда я вошел в тоннель, все еще были там. Тут же остались двое охранников, тот тип, темный силуэт которого я заметил, еще когда мы подошли к трапу, и еще двое его приятелей. Н-да, если телохранители, которые сопровождали братца Джона в гостинице, показались мне здоровенными, уродливыми и вооруженными до зубов, то эти трое переплюнули их по всем параметрам. Они молча повели оружием, приказывая нам следовать по тоннелю к главной сфере, и мы, так же без единого слова, подчинились.
Люк, ведущий в основную часть корабля, был задраен. Идущий впереди охранник открыл его и вошел внутрь, немного покачнувшись, когда попал в поле действия радиальной гравитации сферы. За ним вошли Тера и Иксиль – благодаря долгой практике сложностей с равновесием у них не возникло. Затаив дыхание, я последовал за ними.
С тех пор как я был здесь последний раз нынче вечером, большая сфера почти не изменилась. Если не считать, что теперь здесь было включено все внутреннее освещение и присутствовали восемь незнакомых мне типов, которые немедленно уставились на нас. Четверо из них были той же породы, что и наш эскорт, они рассредоточились в нижней части сферы. Трое других колдовали над пультом управления и навигационными приборами в носовой части корабля. Наверное, это были бортмеханики и пилот, которые, если б не мои старания, уже давно заставили бы «Икар» взлететь.
Но я едва обратил на них внимание, мой взгляд притягивал восьмой незнакомец. Он стоял на самом дне сферы, словно не доверял искусственной гравитации загадочного происхождения, которая удерживала его техников на вогнутых стенах. Он был невысок – особенно по сравнению с четырьмя его телохранителями – и далеко не первой молодости, несмотря на следы интенсивной омолаживающей терапии. На нем были очень дорогой темный костюм и неброские, но тоже очень дорогие драгоценности. Лицо его было лицом старика и ничего не выражало. А глаза у него были мертвыми, как у тысячелетней мумии. Я никогда прежде не видел этого человека, но я не сомневался, кто передо мной.
Катящиеся кости остановились. Я выиграл.
– Ты, должно быть, Маккелл, – сказал этот человек, когда братец Джон подвел нас к нему.
Голос старика был таким же мертвым, как и глаза.
– Да, – подтвердил я. – А вы, должно быть, мистер Антонович. Я очень рад, что наконец-то встретился с вами.
– В самом деле? – спросил он.
Есть такое выражение – «раздевать взглядом». Взгляд Антоновича, казалось, пробирал до костей.
– Интересно. – Он покачал головой. – Мало кто из тех, кого приводят ко мне, предвкушает нашу встречу. Некоторые из них даже начинают визжать и никак не могут остановиться.
Я против воли нервно сглотнул, в голове у меня промелькнули все истории и слухи – что случалось с теми, кого приводили на встречу с Антоновичем.
– Я это хорошо понимаю, сэр, – смиренно сказал я. – Но осмелюсь предположить, что далеко не все из них преподносят вам такой подарок, какой предложу я.
Уголки его губ, казалось, слегка дернулись вверх, но потребовался бы микрометр, чтобы подтвердить это. Когда Антонович улыбался, если только это можно так назвать, его глаза становились еще более мертвыми.
– В самом деле? А у меня создалось впечатление, что «Икар» теперь мой по праву владения.
– Согласен, – уступил я, решив не заострять внимание на том факте, что, если бы я не привел добровольно корабль прямо в руки Антоновича, старик вовсе не сумел бы заявить на «Икар» свои права. Габариты и численность мордоворотов вокруг очень способствовали тому, чтобы не выдавать в эфир подобных комментариев. – Но я имел в виду кое-что другое. Точнее, кое-кого.
– А ну, прекрати! – взревел Эверет, делая шаг в мою сторону. – Только попробуй воспользоваться ею, и я тебе всю морду разобью.
– Риланд? – окликнул Антонович.
– Эверет утверждает, что это дочь Арно Камерона, – сказал братец Джон. Он по-прежнему говорил с наигранной веселостью, но теперь она несколько поблекла. Все хорошее, подумал я, даже веселье гаснет и вянет в присутствии Антоновича. – Камерон – это человек, который…
– Я знаю, кто это такой, – перебил Антонович. – Лучше скажи, почему Эверет считает, что ею можно воспользоваться ?
– Позвольте напомнить, что я не приз в лотерее, – встряла Тера.
Она попыталась испепелить взглядом и меня, и Антоновича сотоварищи, причем наиболее обжигающего взора удостоился я. Вообще-то ее вполне можно было понять, ведь если бы я несколько минут назад не обнародовал ее имя в своем блестящем выступлении, барышня сейчас была бы одним из безвестных пленников в гостинице.
Я откашлялся.
Если позволите объяснить…
– Молчать, – оборвал меня Антонович.
Он не повысил голоса, даже не взглянул на меня – его взгляд был прикован к Тере. Но мне будто кляп в рот сунули, моя попытка вмешаться пресеклась в зародыше. Само присутствие этого человека, сила и злоба, которые таились под его бесстрастным обличьем, подавляли почти физически, точно так же как его голос, лицо или дорогой костюм. Впервые в жизни я по-настоящему понял, как Антоновичу удалось создать такую огромную, всеохватывающую преступную империю.
Но Теру оказалось не так просто задавить авторитетом.
– Послушайте, я не знаю, кто вы такой, – продолжала она, когда все благоговейно заткнулись, – но если вы думаете, что я представляю для вас какую-то ценность, вы глубоко заблуждаетесь.
– Вряд ли, – спокойно возразил Антонович. – Твой отец – единственный оставшийся на свободе из тех, кто работал с этим кораблем и изучал его. Ты – приманка, которая заставит его вылезти из норы.
– Если вы так думаете, вы еще глупее, чем кажетесь, – хмыкнула Тера без малейшего уважения к чувствам собеседника.
Я увидел, как с другой стороны нашего маленького кружка поморщились братец Джон и Эверет, а Пакс и Пикс на плечах Иксиля слегка вздрогнули. Просто никто не смеет так разговаривать с Антоновичем.
– Мой отец прекрасно знает, какое значение имеет этот корабль для человечества, – продолжала барышня. – И он никогда не позволяет, чтобы его личные интересы препятствовали важным делам. Он ни за что не станет делиться информацией об «Икаре» с таким человеком, как вы. Тем более – если вы станете угрожать ему.
– Даже чтобы спасти жизнь своей дочери? – спросил Антонович тоном «позвольте усомниться».
– Даже в этом случае, – безразлично ответила Тера. Она величественно, даже надменно выпрямилась, и горделивая поза помогла ей на мгновение скрыть боязнь и неуверенность. Наверное, вот так же презрительно, без капли страха настоящие монархи древности взирали на восставших крестьян. И с тем же результатом.
– Жаль, – с легким сожалением сказал Антонович. – В таком случае ты для меня вообще ничего не стоишь.
Он взглянул на охранника, стоящего позади и справа от меня, и махнул дряблой, старческой рукой.
И внезапно ствол, что упирался мне в спину, исчез, краем глаза я заметил, как громила поднимает пистолет и целится прямо в лицо Тере.
Не знаю, почему я сделал то, что сделал. Антонович блефовал, и я знал, что он блефует. Он бы никогда не стал убивать потенциального заложника, бесполезность которого еще не доказана, даже если бы жертва осмелилась плюнуть ему в лицо, как это сделала Тера. Я знал, что это лишь красочное представление, и, если бы у меня была хоть доля секунды на раздумья, я бы сообразил, что своими действиями лишь играю на руку преступникам.
Но я обещал Камерону, что присмотрю за его дочерью, и мои рефлексы сработали сами по себе. Я толкнул стрелка под руку, развернулся на правом каблуке и правым же локтем ударил его в солнечное сплетение, одновременно стараясь левой ухватить пистолет.
В этот миг я был как никогда близок к провалу. Локоть мой врезался в непрошибаемую пластину бронежилета противника, попытка выхватить оружие окончилась полной неудачей – громила успел отдернуть пистолет. Пока я пытался восстановить равновесие, он сделал широкий шаг назад и уставился на меня с брезгливым интересом, как на новый подвид насекомых. Хорошо еще, что в результате всех этих манипуляций я не шмякнулся носом в пол – тогда бы действительно был полный провал.
Я внутренне сжался, ожидая, что сейчас меня накроет град выстрелов и страшная боль. И опять мои рефлексы оказались неуместны.
– Интересно, – раздался в напряженной тишине равнодушный голос Антоновича. – Ты был прав, Риланд. Он действительно рвется в герои, верно?
– И к тому же, по-видимому, питает теплые чувства к мисс Камерон, – поддакнул братец Джон.
Он откровенно торжествовал, хотя оставалось только догадываться, чему ж он так радуется – моему провалу или своей проницательности.
– Чувства, которые я к ней питаю, вам все равно не понять, – проворчал я, не сдержавшись. Все-таки я только что публично опростоволосился. – Например, верность. Или простое человеческое сопереживание. Вы похожи на людей меньше, чем большинство знакомых мне представителей иных разумных рас.
Братец Джон разом перестал сиять, как сверхновая, лицо его обезобразила злоба.
– Слушай, Маккелл…
– Довольно, – перебил его Антонович, разглядывая меня с тем же брезгливым интересом, что и его телохранитель. – Несмотря на недостатки воспитания, ясно одно: Маккелл не хочет, чтобы леди причинили вред. – Он слегка приподнял брови. – Это ведь ясно, правда?
Я взглянул на Теру. Ее глаза все еще лихорадочно блестели, остатки решимости не покинули ее, но барышня заметно побледнела. Аура смерти и зла, окружавшая Антоновича, начала угнетающе действовать и на нее.
– На что это вы намекаете? – спросил я, предпринимая последнюю, отчаянную попытку сблефовать.
Мог бы и не утруждать себя.
– Не строй из себя дурачка, Маккелл, – пожурил меня Антонович. – Это тебе не идет. Ты снимешь блокировки, которые поставил на системы «Икара»? Или моим людям отвести мисс Камерон в машинное отделение?
Я вдруг почувствовал, что на корабле ощутимо похолодало.
– У меня есть встречное предложение, – сказал я. У меня почему-то стал заплетаться язык. Должно быть, присутствие Антоновича стало сказываться и на моем состоянии. – Если вы отпустите меня, Иксиля и Теру, отпустите восвояси, целыми и невредимыми, я разблокирую корабль, а еще – предоставлю вам кое-что намного более ценное, чем мы трое, вместе взятые.
– Он грузит нам вакуум, – сказал братец Джон, – Ему нечего предложить, чтобы торговаться.
– Еще как есть, – сказал я. – Арно Камерон.
– Ты можешь сказать, где он находится? – спросил Антонович.
– Я могу сделать даже больше, – сказал я, стараясь не обращать внимания на то, как исказилось от ужаса лицо Теры. – Я могу доставить его сюда. Прямо сейчас.
Напряжение в воздухе достигло предела, казалось, еще немного – и полетят искры.
– Что несешь? – спросил братец Джон, оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что Камерон вдруг возникнет из ничего. – Где он?
– Он прячется в малой сфере, – ответил я, выбрав самое простое объяснение. Если б я изложил подробности, все запуталось бы еще больше. – Я могу пойти туда и привести его.
– В самом деле? – ледяным тоном усомнился Антонович. – Ты считаешь нас за дураков, Маккелл? Мои люди проверили каждый кубический сантиметр корабля, прежде чем я поднялся на борт.
– Может быть, они и осмотрели все здесь и в машинном отделении, но не в малой сфере, – сказал я, качая головой. – Там настоящие джунгли из кабелей и проводов, на визуальный осмотр ушел бы не Один час.
– Что они использовали, инфракрасные сенсоры или детекторы движения?
– И некоторые другие специальные устройства, – сказал Антонович, глядя на меня с недоверием. – Надеюсь, ты понимаешь, что мертвый Камерон не поможет тебе выторговать свободу.
– Он не мертвый, – заверил я его. – Там есть такое место, которое не просматривается дистанционными сенсорами. Наверное, все дело в этой загадочной аппаратуре.
Антонович покосился на братца Джона и снова уставился на меня.
– Хорошо, – сказал он. – Скажи нам, где он. Я пошлю за ним одного из своих людей.
– Это место очень трудно найти, – возразил я. – Кроме того, если придет кто-нибудь вместо меня, он может начать сопротивляться, а при этом можно что-нибудь повредить.
– Например, самого Камерона, – проворчал братец Джон.
– Я не выпущу тебя из поля зрения, – сказал Антонович не терпящим возражений тоном. – Скажи нам, где он.
Я вздохнул и неохотно признался:
– Вам и не понадобится выпускать меня из виду. Я сказал ему, что когда все будет безопасно, то приду за ним сам или пошлю одного из хорьков Иксиля. В машинном отделении есть ход, который должен быть открыт.
– Хорошо, – согласился Антонович. Теперь, когда он добился своего, он снова был спокоен. – Пошли хорька.
Я посмотрел на Иксиля и кивнул. Он кивнул в ответ, Пикс слез по его ноге и поскакал к переходнику.
– Лучше предупреди своих людей в шлюзе и машинном отделении, чтобы даже не пытались его перехватить, – сказал я.
– Там никого нет, – ответил Антонович. – Полагаю, Камерон выйдет тем же путем?
– Нет, он выйдет оттуда, – ответил я, указывая на закрытый люк рядом с компьютером. – Там более удобный выход.
– Откройте его, – приказал Антонович одному из телохранителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61