На этот раз страх оказал услугу юноше. Адреналин, проникнув в кровь, вернул ему жизненные силы. Пальцы разжались, и дрожащая рука ухватилась за кончик рукоятки. Он вытянул клинок из ножен. При свете в кабине космолета блеснули пять острых шипов на рукоятке меча. Чем больше сгущалась темнота за пределами космолета, тем ярче блестели шипы.
Слова леди звучали доброжелательно, но он не верил им. Все это только отговорки. Стоит ему выронить меч – и он умрет, умрет, как герой.
В гневе Дайен сжал рукоятку, и шипы вонзились в мякоть ладони. От резкой боли на глаза навернулись слезы. Но вирус проник в кровь, и он закричал, продолжая крепко держать меч.
Пасть «материнского» корабля поглотила его и с грохотом закрылась. Все огни вселенной померкли.

* * *

– Он сделал это, милорд, – сказала Мейгри устало. – Он взял гемомеч.
– Да, теперь я чувствую его. Душевное состояние у него не из лучших.
– Он слишком молод, чтобы понимать простую истину: иногда жить сложнее, чем умереть. Надеюсь, вы-то этот урок выучили наизусть, миледи.
– Я лечу туда ради него, милорд.
– Но вы летите со мной, миледи.
– Я буду рядом с вами, милорд, можете быть в этом уверены.
– Думаю, так будет лучше и для вас, миледи. Я не могу вам доверять, где бы вы ни были, но особенно – если вы за моей спиной. Начинайте заход на цель.
Космолет Мейгри, получив мозговой импульс, сделал резкий рывок и устремился вперед с такой бешеной скоростью, что она даже не поняла, куда летит. Два «Ятагана» отскочили в сторону, давая ей дорогу. Она атаковала «материнский» корабль коразианцев яростно, безрассудно, забыв о том, что атака ложная. Ей нужно было дать выход ярости, немедленно расправиться с кем-нибудь. И она сожалела, что не может сделать это голыми руками.
Шквал неприятельского огня, обрушившийся на космолет, отрезвил ее. Подброшенный вверх, он закачался, а затем начал описывать круги. Инстинкт подсказывал, что надо взять движение под контроль, но Мейгри убрала ладонь с шипов на панели, боясь, что у нее не хватит сил управлять космолетом. Компьютер автоматически взял контроль на себя, а Мейгри заставила себя отключить все системы, включая систему жизнеобеспечения, полагаясь теперь только на те, что были в ее шлеме и летном костюме. Несколько минут космолет качало и кружило. Другие пилоты были предупреждены об их маневре и освобождали пространство, но Мейгри казалось, что она непременно врежется в кого-нибудь из своих или врагов.
Обычная уловка – показать, что космолет гибнет. Когда-то они частенько использовали ее, но ни разу против коразианцев. Это было невыносимо. Ее руки невольно потянулись к контрольной панели, еще несколько сантиметров, и она вонзит шипы в ладонь. Пронизывающая до костей вибрация, затем удар. Вращение прекратилось.
Опасаясь делать лишние движения, она краешком глаза посмотрела налево и увидела космолет Сагана, бешено вращавшийся в пространстве, затем внезапно и резко прекративший вращение, когда вражеский парализующий луч прожектора упал на него. Медленно оба космолета подтянули к пасти «материнского» корабля, поглотившей их. Мейгри хотелось вздохнуть, но она сдержала себя, не осмеливаясь произвести даже такого ничтожного шума. Коразианцы открыли «ворота города», чтобы вкатить «Троянского коня». Внутри этого «коня» следовало сидеть тихо-тихо.
Закрыв глаза, Мейгри мысленно избавлялась от страха, ярости и любви. Глубоко сосредоточившись, она покинула свое тело, как ставшую не нужной оболочку, покинула, унося с собой все видимые внешние признаки жизни.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Характер – это то, чем мы являемся в темноте.
Эрл Мак Роч, «Банеру банзай»



Яркое пламя и страшная темнота. Твари хватали Дайена стальными клещами, щипали и терзали кожу, гнали его перед собой, как гонят овцу на скотобойню. Их отвратительные тела просвечивали сквозь пластиковую оболочку – единственный свет в жуткой темноте. Но он предпочел бы ослепнуть, чем смотреть на это. Покачиваясь и спотыкаясь, он шел по одному коридору; потом по другому, и его память автоматически фиксировала все повороты. Он заставлял память работать, как учил его Платус. Рука крепко сжимала гемомеч.
Синтезированные голоса спрашивали его: «Расскажи, как управлять космолетом. Расскажи нам, расскажи!»
Он не мог. Он не был героем. Он не знал. Его мозг отключился. Он не смог бы даже рассказать, как действует примитивный аккумулятор.
Клещи схватили его, приподняли и положили на металлический стол в небольшой комнате, освещаемой лишь светом их тел.
«Расскажешь или нет? Сейчас ты все расскажешь!»
Зажимы защелкнулись на запястьях и щиколотках. Глухой жужжащий звук раздался над ухом. Он повернул голову, чтобы посмотреть, и страх сковал его. На месте стальных клещей, заменявших его мучителю кисти рук, появилась круглая пластина, похожая на циркульную пилу. Спазм сдавил горло Дайену, он не мог даже крикнуть, только крепче сжал пальцами рукоятку гемомеча. Но это уже не имело значения.
Пила завизжала, опустилась и отрезала руку.

* * *

Тонкая нить сознания связывала Мейгри с действительностью. Она чувствовала, что космолет стоит неподвижно, слышала какой-то шум, ощущала, как щупальца сенсоров обследуют кoрпус, определяя наличие в нем человеческого трупа. Медленно, осторожно она возвращалась к жизни, постепенно увеличивая частоту биения сердца, вздрагивая от резкой боли, охватывающей тело, когда кровь возобновляла движение по сосудам. В эти трудные, напряженные минуты она была беспомощна. Если бы сенсоры продолжали ощупывать космолет, враг бы понял, что его провели, что тело, казавшееся мертвым, живо.
Мейгри открыла глаза, не поднимая головы и вообще не двинув ни одним мускулом. Посмотрела в обзорный иллюминатор. В глаза ударил красно-оранжевый свет, исходящий от роботов, сделанных из прозрачного металлопласта, внутри которых переливалась огненная расплавленная масса тел коразианцев. Вырабатываемая этой массой энергия и двигала «руками», создавшими цивилизацию коразианцев. Так текучая раскаленная масса проложила себе путь к звездам.
Вид роботов не пугал, пока их оболочка не раздвигалась и оттуда не вытекал раскаленный поток, устремлявшийся в поисках пищи. Мейгри когда-то видела, что представляет из себя «обед» коразианцев: деревья, животные, люди – все, что содержит жизненную энергию. Сейчас около ее космолета кружили шестеро, и она внутренне содрогнулась от отвращения.
Очень осторожно Мейгри протянула руку к панели управления и опустила ладонь на шипы. Теперь космолет стал неотъемлемой частью ее организма. Коразианцы ничего не заметили.
В последний раз уловку с «мертвым космолетом» она использовала... Восемнадцать лет назад? Да, во время так называемой «битвы за трон Небесной империи». Один ученый из самых добрых побуждений создал на своей частной планете несколько миллионов человекоподобных существ с одной целью – сделать их жизнь абсолютно счастливой. Люди-роботы жили счастливо, но в конце концов пришли к печальному выводу, что поистине счастливый человек – мертвый человек. Но разочарованные люди-роботы не были уверены в этом. Просто у мертвого человека отпадает возможность жаловаться на жизнь. Вот тогда люди-роботы решили сделать счастливыми всех жителей галактики.
Левой рукой Мейгри подхватила две гранаты и, нащупав чеку, засунула в кольцо большой палец, чтобы в нужный момент сразу сорвать его. Минуту помедлив – надо было сконцентрироваться, – она с надеждой подумала о том, что где-то в своем космолете Дерек Саган делает все то же самое. У Мейгри не было ни времени, ни должного настроя, чтобы попробовать «связаться» с ним.
Повинуясь ее мысли, входной люк открылся. Мейгри рванула за кольцо, высунулась наружу и, бросив гранаты, скрылась обратно, задраив люк за собой. Два взрыва прогремели одновременно, качнув космолет и засыпав его осколками металлопласта и кусками раскаленных тел коразианцев.
Мейгри открыла глаза и подняла голову. В руке у нее была еще одна граната, но она, видимо, уже не понадобится. Вокруг космолета было совершенно темно.
– На шесть меньше, – пробормотала Мейгри, пожав плечами.
В такую абсолютную темноту Мейгри никогда еще не попадала. Мрак поглотил все, включая ее саму. Мейгри невольно дотронулась до панели управления, хотелось убедиться, что та на месте.
Нащупав кнопку, включила освещение. Яркий свет заставил ее вздрогнуть, и, быстро просмотрев показания приборов, она выключила его. Воздух за пределами космолета был безопасен для дыхания. Коразианцы, находясь в оболочке роботов, могли существовать в любых'условиях. На борту корабля им не нужен был насыщенный кислородом воздух, но их компьютерам, приборам, а особенно пленникам – необходим.
Она сняла контрольные датчики с руки и почувствовала облегчение, освободившись от покровительственной защиты космолета. Темнота. Темнота преисподней. Это действовало на нервы, но она не могла больше задерживаться.
Взрывы наверняка вызвали тревогу на корабле. Она торопливо сняла шлем, летный костюм и осталась в черных легких доспехах, плотно облегавших фигуру. Доспехи не могли защитить от лазерного луча, впрочем, в этом не было необходимости. Для этого существовало защитное поле гемомеча. Доспехи же защищали от осколков и пуль, давая полную свободу движений, – именно это, как Мейгри предчувствовала, будет ей особенно необходимо.
На груди светилась Звезда Стражей.
В темноте она всегда светилась ярче, а во мраке корабля коразианцев беловато-голубое сияние стало ослепляющим. Мейгри потянулась к звезде рукой, Чтобы спрятать под доспехи, но передумала, решив, что на нее этот свет действует успокаивающе, а коразианцы все равно обнаружат человека, независимо от того, будет ли на его груди что-то светиться или нет.
Коснувшись пальцами драгоценного камня, она наконец услышала в мыслях голос Сагана.
«Миледи?»
Мейгри закрыла глаза: надежда на то, что она сумеет скрыть от него свои мысли, исчезла. Видимо, адреналин восстановил связь между ними.
«Милорд!»
«Где вы?»
«Одному только Богу известно. Нет, я неправильно выразилась. Бог, возможно, тоже не знает. Сейчас я абсолютно ничего не вижу, но до того, как погас свет, мне казалось, я нахожусь в ангаре, где они хранят свои трофеи».
«Место, где я нахожусь, тоже похоже на ангар. Я чувствую, что вы где-то поблизости, миледи. А Дайена вы чувствуете?»
«Да. Его и вас, милорд. Вы находитесь ближе ко мне, чем он. Мальчик где-то дальше и... он страдает от ужасной боли, Саган. Они пытают его».
«Чем быстрее мы примемся за дело, тем быстрее доберемся до него. Но прежде всего мы должны сосредоточиться друг на друге. Наши мысли связывают и направляют нас».
«Притягивают нас друг к другу как магнит», – подумала Мейгри, не передавая Сагану этой мысли.
«Запрограммируйте свой космолет на самоуничтожение через тридцать минут, если вы не успеете вернуться и дать отбой».
А, вот что он задумал. Планирует уничтожить «материнский» корабль, а с ним и нас, если мы потерпим неудачу.
Мейгри включила компьютер. Мысль Сагана подсказывала, что нужно делать. «Пять, четыре, три, два, один». Она повторяла за ним и по счету «один» перевела стрелку таймера на цифру 1800. Таймер затикал, начав отсчет времени в секундах. Одновременно в голове затикал ее внутренний таймер.
1799, 1798...
Покидая космолет, Мейгри правой рукой крепко сжала рукоятку гемомеча, и шипы вонзились в ладонь. В другой она могла держать либо лазерный пистолет, либо гранату. С левой руки она неважно стреляла, поэтому предпочла взять гранату. Открыв входной люк, вылезла в него, скользнула по корпусу космолета и опустилась на палубу.
Темнота была как гигантский организм, который живет и дышит. Она обволакивала, сдавливала, словно имела вес и форму. Мейгри невольно пригнула голову, хотя знала, что находится в высоком, просторном ангаре. Свет драгоценного камня был ярким, но недостаточным, чтобы освещать путь. Она вынула меч из ножен. Ярко-голубая полоса вспыхнула и запульсировала. Мейгри пошла по палубе.
Провода и кабели, как змеи, вились под ногами или свисали сверху. Острые металлические осколки, разлетевшиеся во все стороны от взрыва, покрывали палубу. Она продвигалась быстро, насколько могла при тусклом свете меча. Активировать его свет – означало расходовать свою собственную энергию. Спотыкаясь и падая, она шла вперед. Случайно нога ступила на что-то вязкое, тут же прилипшее к подошве.
«Мертвый коразианец!»– Мейгри почти подпрыгнула от отвращения и бросилась к выходу.
На пороге остановилась, чтобы перевести дыхание, и, откинув волосы с лица, огляделась.
Длинный широкий коридор с гладким полом, хорошо приспособленным для колесиков роботов, тянулся вправо и влево. Она почувствовала, что Саган находится по левую сторону, и направилась туда. Дайен тоже находился где-то слева и впереди, в глубине корабля.
Коридор оказался пуст, и это несколько озадачило Мейгри. Она ожидала, что коразианцы немедленно бросятся в ангар, чтобы узнать причину взрыва. Но затем поняла. Взрыв они приняли за неполадки в одном из захваченных ими космолетов. Что же касается погибших, то исчезновение нескольких клеток огромного тела ничего не значит. Враг сейчас озабочен другими, более важными проблемами: атакует космолеты Командующего, ведет обстрел «Феникса», пытает пленных пилотов.
Дайен по-прежнему держал руку на гемомече. Через него Мейгри чувствовала и разделяла его боль, страх и страдания. Это приводило в ужас, и ей понадобилось приложить все силы, чтобы абстрагироваться. Сделав свет меча чуть ярче, она быстро двинулась по коридору.
Ничто не препятствовало ей: палуба была ровной, изгибы коридора и повороты – плавными. Она оказывалась все ближе и ближе к Сагану; она чувствовала, с каким нетерпением он ждет ее. Коридор резко свернул направо, и, выйдя из-за угла, она почти столкнулась с двумя коразианцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68