Командующий, взглянув на кувшин, увидел в нем отражение человека, присутствовавшего в комнате, но не попадавшего в объектив камеры. Роубс не смотрел на этого человека и, положив руки на стол, сжал пальцы, что означало предельное внимание, с которым он готов выслушать Сагана. Лицо при этом выражало глубокую озабоченность.
Дерек Саган быстро надавил несколько кнопок на контрольной панели пульта видеосвязи. Лицо Роубса исчезло, и во весь экран появилось изображение кувшина.
– Вам, гражданин генерал, разумеется, известна новость об атаке?
– Да, господин президент.
На стенке кувшина различалось только бесформенное красное пятно, и он еще укрупнил изображение. Красное пятно. У Сагана кровь застыла в жилах.
– Это возмутительно, – говорил тем временем президент. – Я, конечно, сообщу Конгрессу, соберу срочное заседание. Не сомневаюсь, что мы объявим войну коразианцам.
– Да, господин президент.
Теперь отражение человека в кувшине сделалось почти четким. Саган не ошибся. Пурпурное одеяние, черная отделка, зигзаг черной молнии на груди. Это же он! Саган был ошарашен.
Его объявили погибшим! Что же он здесь делает? А, конечно! Роубс. Роубс, который, вероятно, держал этот секрет под своим контролем с самого начала. Такое предположение объясняет многое.
– Гражданин генерал Саган! Связь не прервалась?
– Извините, господин президент. – Мысли Сагана вернулись к разговору. Изображение серебряного кувшина исчезло, и на экране снова появился Питер Роубс. – Я... Мне принесли дополнительные сообщения о вражеских действиях.
– Понимаю ваш интерес, гражданин генерал, но, может быть, вы уделите мне побольше внимания?
– Да, господин президент, – сквозь зубы процедил Саган.
– Вероятнее всего, коразианцы придерживаются обычного плана действий и используют планеты Шелтон-1, 2 и 3 в качестве своих баз, откуда нанесут удар по галактике. Вы согласны, гражданин генерал?
Саган был согласен.
– Что ж, – продолжал президент, – наше счастье, что враг выбрал малозначительные и удаленные системы...
– На планетах Шелтона находятся семь миллионов людей, господин президент.
Выражение глубокой озабоченности на лице президента сменилось печалью.
– Вы неправильно поняли меня, гражданин генерал. Конечно, я не имел в виду малозначительные в смысле жизни людей. Это ужасная трагедия, но... Будем грубыми реалистами.
«Конечно, будем, коли нет рядом никого из прессы», – подумал Саган.
– Семь миллионов человек – капля в галактическом океане жизней. А в смысле ресурсов... Насколько я знаю, на планетах Шелтона занимаются в основном научными исследованиями. Но в галактике не счесть ученых. Я намерен, то есть Конгресс намерен объявить войну, а я отдам приказ генералам всех секторов подтянуть силы для защиты густонаселенной центральной части галактики. Я хочу, чтобы вы, гражданин генерал Саган, остановили проникновение коразианцев в глубь галактики.
– Да, господин президент. Но мне необходимо подкрепление...
– Боюсь, Дерек, это невозможно. – Роубс придвинул к камере лицо, выражавшее полное доверие Командующему. – Будем откровенны, Дерек, в конце концов мы старые друзья. Внутренний круг обороны потребует всех резервных сил в случае... Не хочется думать об этом, но приходится быть реалистом. Так вот, силы понадобятся, если вам не удастся остановить врага.
– Хочу заметить, господин президент, что сражаться с коразианцами теми силами, что есть в моем распоряжении – значит неизбежно потерпеть поражение.
На лице президента появилось выражение скорби и разочарования.
– Горько слышать это, Дерек. Ведь вы же самый талантливый из всех моих командующих. Я большего ожидал от вас. – Глаза Роубса непроизвольно метнулись в сторону невидимого человека, стоявшего за камерой, но тут же вновь обратились на Сагана. Командующий мог бы и не заметить этого взгляда, если бы не следил за Роубсом так пристально. – Выполняйте приказ, гражданин генерал Саган.
– Есть выполнять приказ, господин президент.
– Примите наилучшие пожелания от нас и всей галактики.
«Неужели, господин президент?» – мысленно прокомментировал Саган.
Экран потух. Командующий долго стоял в молчании и глядел на мертвое стекло.

* * *

В забытом всеми помещении для отдыха дипломатов Мейгри и Дайен были одни. Охрана отсутствовала – косвенный намек на доверие леди, что действовало на Мейгри угнетающе. Угроза галактике вновь сделала ее пленницей и держала еще крепче, чем Саган со всеми его охранниками. Обессиленная и равнодушная ко всему, она сидела в кресле, глядя невидящими глазами на звезды, уронив голову на руки. Дайен с грустью наблюдал за ней. Мейгри ничего не пила и не ела с тех пор, как закончился поединок. И все время молчала.
В помещение, неслышно ступая, чтобы не нарушить тишину, вошел ординарец. Он поставил поднос на столик рядом с креслом Мейгри. На подносе красовался фарфоровый чайник причудливой формы: носик в виде головы дракона, ручка – хвост, а четыре лапки служили ножками. Пар шел из открытой пасти чудовища. Две пиалы в виде половинки яйца дракона, ваза с фруктами и тарелка с крекерами стояли рядом.
– Милорд прислал, – пояснил ординарец и ушел. Дайен, наклонившись к чайнику, вдохнул аромат.
От терпкого запаха в носу защекотало. Он поднял глаза на Мейгри, которая смотрела на чайник, тихо улыбаясь.
– Не думаете ли вы, что он хочет отравить нас? – полусерьезно-полунасмешливо спросил юноша.
Улыбка Мейгри слегка дрогнула.
– Нет, Дайен, этот чай так и должен пахнуть. Этот сорт называется «лапсонг сучонг». – Она провела пальцами по голове дракона. – Чайник мне кажется знакомым, но не может быть, чтобы он был тот самый, который я когда-то знала. Не может быть. – Вздохнув, она закрыла глаза.
Дайен осторожно, но неуклюже поднял чайник.
– Хотите я налью вам чашку? Вам надо хоть чего-нибудь попить.
– Зачем? Чтобы поддержать силы? Чтобы продолжать жить?
Горечь и раздражение в ее голосе удивили юношу. Ставя чайник на поднос, он задел пиалу, и та зазвенела. Мейгри открыла глаза, взглянула на него и вздохнула.
– Извини, Дайен, это просто... – Она замолчала и задумалась. Затем сказала: – Когда-то я знала человека, известного поэта. Случилось так, что он упал в шахту лифта. Его спасли, и он остался жив, но врачи обнаружили у него повреждение мозга и сказали, что жить осталось несколько месяцев. Поэт закончил книгу, над которой работал, распрощался с друзьями, родными и приготовился к смерти. Но он не умер в тот срок, что предрекали врачи. Он продолжал жить.
Пять лет прошло с того дня, а он все еще был жив. Для него это было огромным разочарованием.
Дайен молчал. История потрясла его, хотя сути он и не понял. Взяв крекер, Дайен разломил его пополам и начал было есть, но бросил обратно на тарелку.
– Леди Мейгри, – внезапно сказал он. – Что показали испытания? Что сказал... э... Бог?
«Каким суеверным идиотом я выгляжу! – подумал он. – Спрашиваю, словно на спиритическом сеансе».
– Сказал. Но не совсем то, что мы ожидали услышать, – Мейгри резким движением взяла в руки чайник. – Хочешь попробовать чай? На вкус довольно приятный и полезен для слабого желудка. Как ты себя чувствуешь?
– Лекарство, кажется, перестало действовать. После этого, правда, меня мучил голод, но когда поел, все прошло. А как сейчас, не могу сказать точно. – Дайен посмотрел на горячую коричневую жидкость в пиале. – Если вы не возражаете, миледи, то я пойду поищу воды.
«Вот и все, что она мне ответила, – подумал Дайен. – Ба! Бог сказал! За какого идиота они меня принимают? Что Бог мог сказать? Что я собираюсь стать великим королем, потому что свалился на пол у ног Сагана? Возможно, Командующий просто хотел помучить меня и посмотреть, как я на это отреагирую? Что ж, если б спросили, я бы сказал, что прошел испытания хорошо. Теперь бы только узнать, каким образом я сумел удержать в воздухе серебряный шар...»
Когда он вернулся, Мейгри стояла у иллюминатора, задумчиво глядя на какую-то далекую звезду.
– Понимаешь, я видела коразиатов до того, как они напали. – Мейгри говорила не оборачиваясь, не глядя на него. – Черные бесформенные тени, закрывавшие звезды. Их образы возникали в мозгу и раньше, много лет назад, но я не помнила, как они выглядят, не могла сконцентрироваться. Да я, собственно, и не стремилась к этому.
– Но вы видели их!
– Наша структура крови очень изменчива и создает иногда в мозгу причудливые образы, которым ученые не могут найти объяснений. Я могу видеть картины того, что происходит где-то очень далеко. Иногда удается контролировать их появление – видеть то, что хочу, но в другой раз картины возникают непроизвольно, как, например, сегодня. Именно эту способность хотел использовать Саган, чтобы с моей помощью найти тебя. Но все обернулось так, что я не понадобилась.
Дайену стало не по себе. Она говорила так, словно винила его за какой-то проступок. Откинув волосы с лица, он засунул руки в карманы джинсов и угрюмо уставился на звезды.
– Но ведь вы же передали Сагану свое видение? Я же заметил, как вы поглаживали его по щеке. – Дайен сам не понял, что в его словах сквозит ревность, пока не увидел, как она бросила на него удивленный взгляд.
– Да, как мысленно связанные, мы можем видеть одно и то же видение, но только касаясь друг друга. – Мейгри подняла руку, и Дайен увидел на ее ладони пять красных точек – отметины от шипов на рукоятке гемомеча. – Это впервые случилось, когда нам вручили гемомечи. Думаю, была здесь какая-то связь с вирусом. Люди королевского происхождения, даже не связанные мысленно, могут обрести способность к телепатии, когда пользуются гемомечом. Хорошо это для них или плохо, зависит от многого.
– От чего, например? Мне так кажется, что это хорошо.
Мейгри внимательно посмотрела на него.
– Зависит от умственных способностей человека. Понимаешь, человек с более развитым интеллектом может контролировать того, кто умственно слабее.
Он терпеть не мог, когда она смотрела на него, словно просвечивая насквозь. Дайен покраснел и почесал правую ладонь. С тех пор, как он увидел гемомеч, ему стало казаться, что и у него на ладони есть такие отметины. Кашлянув, он отвернулся от иллюминатора и подошел к столику с подносом. Съел крекер, другой и незаметно опустошил всю тарелку. За дверями послышался звук шагов, позвякивание доспехов. И Дайен облегченно вздохнул, увидев на пороге лорда Сагана.
Мейгри даже не обернулась.
Саган посмотрел на юношу.
– Как ты себя чувствуешь, Дайен?
– Прекрасно, милорд, – холодно ответил Дайен. Он был зол на Сагана, но его злость пересиливало восхищение. Два противоречивых чувства постоянно боролись в душе, и он не знал, что делать, как вести себя в присутствии Сагана. Смущенный, натянутый как струна, он стоял, заложив руки за спину.
Лицо Командующего было усталым, изможденным, кожа приобрела сероватый оттенок, черты обострились, морщины сделались глубже.
– Прекрасно или нет, но я хочу, чтобы ты сходил в лазарет.
– Зачем? – Сейчас чувство злобы оказалось сильнее. Саган явно хотел избавиться от него. – Я чувствую себя хорошо. Еще...
– Я сказал: сходи в лазарет. Гиск хочет сделать кое-какие анализы. Охрана! – Саган сделал ему знак не возражать. – Если он не пойдет, отведите.
Дайен посмотрел на леди Мейгри, но та не обернулась, а продолжала созерцать звезды. На языке вертелись резкие слова, он проглотил их и после минутной внутренней борьбы подчинился приказанию Командующего – опустив голову, вышел из помещения.
Командующий жестом приказал охранникам следовать за юношей.
– Милорд, – сказал один из центурионов, – надо ли прислать замену?
Саган отрицательно покачал головой.
Охранники отсалютовали и ушли. Мейгри слышала их тяжелые шаги, удалявшиеся по коридору, затем все стихло. Она и Командующий остались наедине.
– Вы слишком сурово обошлись с мальчиком, милорд.
Саган подошел к ней.
– Ему надо привыкать. Дальше будет хуже. Дела принимают невеселый оборот.
– Неужели все так плохо?
– А вы разве не знаете? Я не скрываю от вас своих мыслей. Просто я был очень занят.
– Я не интересовалась вашими мыслями. – Голос Мейгри звучал мягко.
– Коразианцы наступают крупными силами. У нас с ними подписан мирный договор. Только не надо винить в этом меня, я тут ни при чем, миледи. Договор подписал Роубс. Это был его первый красивый жест – жест только что выбранного президента, чтобы завоевать популярность среди народа. Последние пятнадцать лет наши разведчики – мои и других командующих – доносили, что коразианцы не соблюдают условия договора и наращивают военную мощь. Сам Роубс всегда отказывался комментировать эти донесения, но его люди в Конгрессе обвинили нас в подстрекательстве к войне, в использовании мнимой угрозы со стороны коразианцев, чтобы наращивать силы флота и армии.
– Значит, их нападение удивило вас?
– Честно сказать, да. Я ожидал нападения, но не так скоро. По сведениям, полученным от моего агента перед тем, как мы потеряли с ним связь, коразианцы будто бы не были готовы к широкомасштабному наступлению. Но мне кажется, – добавил Саган сухо, – я оказался единственным, кого это удивило.
Мейгри повернулась к нему и с недоверием посмотрела.
– Вы думаете, Роубс знал?
– Убежден.
– И он допустил гибель миллионов людей на этих планетах? Не могу поверить! Такого я не ожидала даже от него.
Саган пожал плечами.
– Что значат для него несколько миллионов людей, когда только в центральной части галактики ему отдают свои голоса триллионы? Планеты Шелтона никого не интересуют. Они заселены в основном военными, учеными да их семьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68