Может быть, лорд Саган именно это хочет обсудить с Дайеном? «Обсуждать» что-либо с Командующим было делом далеко не приятным. Он мог заставить человека признать, что он и не человек вовсе. Многие из команды корабля даже заключили пари на приличные деньги, утверждая, что если юноша и выйдет живым от Командующего, то едва ли будет помнить, как его зовут, а уж тем более, что он король.
Поднимаясь в лифте Командующего, все хранили молчание. Тишину нарушало лишь гудение кондиционера да почти неслышный свист гидравлики. Центурионы проводили Дайена до золоченых дверей с эмблемой Феникса и, молча развернувшись, пошел обратно.
– Но почему? – с трудом проговорил Дайен, чувствуя себя беспомощным, обессиленным.
– Ты должен войти сам, – сказал Маркус. – Заходи, дверь открыта. Тебя ждут.
Слова прозвучали зловеще, хотел того Маркус или нет. Дайен колебался. На ум пришла мысль: бежать, и поскорее, и никто его не остановит. В ту же минуту он понял, что таким образом его уже подвергают проверке, что это «часть первая» обряда. Дрожащей рукой он толкнул дверь, она бесшумно открылась.
Шагнув в комнату, Дайен словно ослеп, поглощенный кромешной тьмой. Дверь за ним закрылась. Он стоял, боясь пошевелиться, ждал, когда глаза привыкнут к темноте. Гордость не позволяла ему пробираться по комнате на ощупь, натыкаясь на предметы и поднимая шум. Прислушавшись, он услышал легкий вздох и шелест платья и понял, что Мейгри здесь. Но света звезды он не видел, значит, она не надела ее, значит, свет драгоценного камня неприемлем для обряда.
В темноте он разглядел очертания еще чего-то более темного, двигавшегося к нему. Командующий.
– Протяните руку.
Помедлив, Дайен вытянул вперед руку.
– Чувствуете прикосновение материи к пальцам?
Пошарив в воздухе, он наконец коснулся грубой шерстяной ткани.
– Снимите свою одежду и наденьте это.
Несмотря на темноту, Дайен вспыхнул от стыда, но сделал, как просили. Долго путался в складках материи, пытаясь понять, что это за одежда и как ее надевать. Наконец, нашел разрез, предназначенный для головы, сунул в него голову и оказался облаченным во что-то грубое и ниспадающее до самого пола. Руки остались обнаженными, и он поежился от холода, так как в комнате было не жарко. Материал оказался ужасно колючий и буквально царапал кожу при каждом движении.
Дайен почувствовал в воздухе странный запах, от которого защекотало в носу. Ладан. Он испугался, что чихнет, и зажал нос пальцами.
Загорелась свеча. В ее пламени Дайен впервые увидел лицо Сагана. От страха у него заболел живот. Когда Саган был в шлеме, то холодный металл, естественно, ничего не выражал, но Дайен предполагал, что под ним находится живое, теплое человеческое лицо.
Он ошибался.
Держа в одной руке свечу, другой рукой Командующий поднял капюшон и надвинул его на голову. Под черным, как ночь, капюшоном лица стало не видно.
Дайен хотел что-то сказать, пробормотать хотя бы приветствие, но Мейгри, выйдя в круг света, покачала головой и сделала отрицательный жест.
– Ты не должен говорить, Дайен. – Ее голос был мягким, тихим. Светлые волосы, падавшие на плечи, казались белыми и холодными, как лунный свет. – Твои мысли направляются внутрь, – она приложила руку к сердцу, – и наружу. – Она протянула руки вперед. – Ты смотришь вглубь, на себя. Ввысь, на Создателя.
Страх охватил Дайена. Тело словно превратилось в мягкую массу, кровь – в воду. От ужаса он содрогнулся; он был отчаянно напуган. Думать о себе? О Создателе? Все, что он мысленно сумел представить, – это мучительная боль, смерть и забвение.
– Пройдите сюда, – приказал Саган, показывая жестом, куда идти.
Дайен желал бы подчиниться, но ноги не слушались его. Он наклонил голову, прикрыл рот рукой и помолил Бога, в которого никогда не верил, чтобы его не стошнило от подступавшей к горлу желчи.
Он едва уловил, что Мейгри прошептала Сагану:
– Что вы ему сказали такое? Он выглядит так, словно готовится к смерти.
И Дайен с трудом разобрал резкий, недовольный ответ Командующего:
– Ничего. Я вообще ничего ему не говорил. Мейгри подошла к Дайену, положила руки ему на плечи. Прикосновение было холодным и успокаивающим.
– Дайен, это религиозный обряд, церемония и ничего больше.
– Нет! – сдавленным голосом произнес он, глядя широко открытыми глазами на черную ширму, за которой ему чудилось что-то ужасное. – Я умру! – Высказав вслух то, что его мучило, он вдруг почувствовал умиротворение, дрожь прекратилась, тошнота прошла. Дайен учтиво высвободился из рук Мейгри.
– Я умру, – повторил он и посмотрел в ее глаза, где отражалось его смертельно бледное лицо.
Полный спокойствия, ощущая легкое головокружение, Дайен без колебания прошел за ширму и увидел стол, покрытый черной материей.
Мейгри бросила быстрый, вопросительный, испуганный взгляд на Командующего, но тот даже не оглянулся на нее. Она остановилась в нерешительности, пристально глядя на Дайена, словно пытаясь проникнуть ему в душу. Командующий вставил свечу в один из подсвечников на столе, зажег ее, подошел к другому и тоже зажег. Только теперь он посмотрел на Мейгри раздраженным взглядом.
Вздохнув, она надела капюшон на голову. Лицо скрылось в тени, и Дайен вдруг почувствовал себя одиноким.
– Встаньте в центре круга, – сказал лорд Саган, показывая на белую линию на полу. – Не наступите на линию.
Круг был сделан из какого-то кристаллического порошка. Осторожно переставляя ноги, чтобы не задеть линию, Дайен встал, как ему сказали.
Саган занял место за столом напротив тех предметов, что были покрыты черной материей, и Мейгри встала слева от него.
Сжав пальцы и держа их перед грудью, она склонила голову. Саган простер руки вверх и поднял глаза к небесам. Никто из них не подсказал, что нужно делать Дайену, но юноша знал, что это не имеет значения. Ничто не имело для него значения, потому что он собирался умереть. Спокойный, безразличный, ни о чем не думая и ничего не чувствуя, он стоял в центре круга и ждал.
– Создатель, перед тобой предстает тот, кто на пороге зрелости жаждет познать таинство своей жизни.
Мейгри пыталась сосредоточиться, направить мысли на слова и молитвы Сагана, но ничего не могла с собой поделать и то и дело бросала быстрые взгляды на Дайена. Что же нашло на мальчика? Она могла бы заподозрить Командующего в том, что он намеренно терроризирует Дайена, если бы не почувствовала, как он сам был озадачен странным поведением юноши. Мейгри спрашивала себя, не ее ли в этом вина. Это ведь она дала понять Дайену, что к обряду надо отнестись серьезно, но ее совет почитать Ницше ни в коем случае не мог привести к подобной реакции.
В полумраке лицо Дайена выглядело мертвенно-бледным; широко открытые глаза не мигая смотрели на пламя свечи. Он крепко сжал кулаки, собираясь с мужеством, дышал часто и неглубоко. Рыже-золотистые пряди волос прилипли к потному лбу и шее. Пот струился по вискам. Он выглядел как человек, идущий на казнь.
– ...нам, представителям королевского рода, дарованы способности выше тех, которыми обладает обычный человек. С Твоего благословения на нас возложена важная обязанность. Ты возложил на нас обязанность отвечать за жизни других людей...
«И ты, Саган, пренебрегаешь этой обязанностью, – мысленно добавила Мейгри. – Ты отмахнулся от нее. Ты изрекаешь слова молитвы, но в глубине души ты не веришь ни единому слову. Бог существует для тебя одного, существует для исполнения твоей заветной цели – прибрать к рукам вселенную».
– ...употреби наши умственные и физические способности для защиты и охраны...
– И завоевания. – По тому, как напряглось тело стоявшего рядом Сагана, она поняла, что случайно высказала свою мысль вслух.
– Употреби для созидания...
– Для уничтожения!
Саган замолчал, глубоко вздохнул, затем сказал тихим голосом, дрогнувшим от усилия сохранить самообладание:
– Миледи, вы богохульствуете!
– Я богохульствую? – Мейгри забыла, где находится, забыла, зачем здесь находится, забыла все, кpoмe тoгo, где впервые слышала эти слова молитвы. – Это вы превращаете обряд в посмешище!
– Замолчите! – Широко открытыми глазами Дайен смотрел поочередно то на Мейгри, то на Сагана. Его лицо блестело от пота. Гнев бушевал в душе. – Замолчите! – Он судорожно прижал руку к груди, словно пытаясь сдержать себя, не заплакать.
И Мейгри сдавила руками виски, чтобы унять бешеный стук крови. Что на нее нашло? Что заставило говорить подобные слова? Но ярость быстро прошла, она почувствовала слабость, тело начало дрожать от холода и страха.
– Мы все делаем неправильно, Саган! Надо прекратить...
Он сжал ее руку с такой силой, что хрустнули косточки.
– Мы зашли слишком далеко. Создатель с нами. Разве вы не чувствуете Его присутствия?
Да, Бог был с ними. Его присутствие чувствовалось и в темноте, и в пламени свечей, и внутри их самих. Он был очень далеко и совсем рядом. Холодные пальцы Мейгри сжали руку Сагана, и какое-то время они держались друг за друга, не понимая, что делают, но сознавая, что обоим необходима реальная и надежная поддержка.
И пока они так стояли, юноша, забытый ими, ждал.
Ждал смерти.
Саган отпустил руку Мейгри и встал за ее спиной. Теперь она должна действовать самостоятельно.
«Бог. Бог с нами. Его воля должна быть исполнена».
«Спокойно, Мейгри, – сказала она себе. – Мальчик смотрит на тебя. Ему нужна твоя сила, твоя поддержка. Ты не можешь рухнуть на пол, свернуться клубочком и зарыдать как напуганный ребенок».
Мейгри сняла с предметов, стоявших на столе, черное покрывало. Предметов было четыре: серебряный потир с водой, серебряная чаша с маслом, серебряный шар и серебряный жезл.
Повернувшись лицом к Дайену, Мейгри усилием воли заставила его широко открытыми глазами смотреть на нее.
Волны, волны, омывающие берег. Вечные, нескончаемые, бегущие одна за другой. Они накатывают, разбиваются в брызги, отступают, опять накатывают. Песок, гладкий от бесконечного скольжения воды, холодит твою кожу. Вода, струящаяся по твоему телу, она теплая.
Сжатые челюсти юноши расслабились, руки и ноги перестали дрожать. Откинув волосы со лба, он беспокойно, выжидательно смотрел на нее.
Мейгри сделала глубокий вдох-выдох и уже готова была начать произносить слова обряда, как вдруг поняла, что они начисто вылетели из головы. Она не знала, что делать. Но Саган приблизился к ней; их тела почти соприкоснулись, и Мейгри тут же вспомнила все.
– На заре человечества на далекой планете, где по воле Творца зародилась жизнь, в Священном писании было сказано, что четыре стихии лежат в основе вселенной. Они назывались, – она заговорила на древнем языке, – земля, воздух, огонь и вода.
С тех давних времен человек искал способы и средства контроля над этими стихиями. Он обнаружил, что может управлять ими физически, используя устройства, которые служили бы ему, устройства, которые управляли бы стихиями. Спустя века человек понял, что, будучи сильным сам, он может управлять вселенной с помощью своего разума и души.
В эту ночь, Дайен Старфайер, ты пришел к нам, чтобы быть посвященным в таинство. Ты стремишься контролировать то, что большинству не по силам. Если Творец сочтет тебя достойным, он дарует тебе эту способность. Мы собрались здесь, чтобы узнать ответ. Помолись Создателю, Дайен, – добавила Мейгри ласково. Это не было частью обряда, но она чувствовала необходимость приобщить юношу к присутствию Бога. – Помолись Богу, чтобы он наставил тебя.
Дайен продолжал неотрывно смотреть на нее. Что происходило в его душе и сердце, было известно только ему и Богу.
– Сегодня ты познакомишься с этими четырьмя стихиями. Сосредоточь на них внимание, постарайся представить самого себя частью этих стихий. Только через понимание их сути ты можешь получить власть над ними.
Протянув руку, Мейгри взяла серебряный жезл и подняла его над столом на уровне груди.
– Воздух. Дыхание жизни. Ветер разрушения. Она медленно описала жезлом круг, и воздух начал шевелиться и шептать. Вызванное жезлом движение нарастало, засвистел ветер, зашевелились складки ее платья, задрожало пламя свечей. Легкое дуновение коснулось волос Дайена, растрепало их. Но вот ветер затих. Первая часть обряда закончилась. Мейгри, опустив жезл, хотела положить его на стол, но вдруг увидела, что Дайен задыхается.
Юноша схватился за горло, хватал ртом воздух, но не мог вздохнуть. В глазах, вышедших из орбит, стоял ужас. Губы посинели, щеки вздрагивали, все тело напряглось. Дайен зашатался, потрясенный, и протянул к ней руку, как бы прося помощи.
Мейгри сделала шаг, чтобы обойти стол и помочь юноше, но почувствовала, как крепкая рука легла ей на плечо, останавливая. Над ухом послышался шепот:
– Подождите!
Юноша упал на колени. Припадая к полу, он пытался вдыхать воздух. Он делал одну попытку за другой. Закрыв глаза, откидывал назад голову и хрипел.
– Дерек, что это?
– Не знаю, миледи. – Руки Сагана, напряженные и негнущиеся, схватили ее за плечи. – Не знаю. Но продолжайте. Мы должны продолжить.
Тогда отпустите меня, хотелось ей сказать, но она промолчала, не желая, чтобы он отходил от нее. Им снова нужна была взаимная поддержка.
Дайен с трудом поднялся и встал на прежнее место. Под глазами появились темные круги, кожа была так бледна, что виднелись синие жилки вен. Мейгри не сразу нашла силы, чтобы, глядя на его испуганное лицо, продолжать обряд.
– Земля. – Она кашлянула, прочищая горло. Саган стоял рядом, от их тел исходило тепло, они прижимались друг к другу. – Материя. Ты можешь управлять материей.
Мейгри взяла в руки гладкий серебряный шар. Подбросив в воздух, усилием воли остановила его падение, и шар завис в нескольких сантиметрах от ее ладони. Поверхность его стала изменяться:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68