Я узнал, в каком отсеке спят пилоты, где каюты офицеров, я бродил в надежде встретить ее. Каждого майора я уже знал в лицо, но ее не было среди них. Может быть, она говорила о другом корабле, но другие на Ласкар не прилетали. Кроме того, я видел пару ее парней с лицами в синяках и ссадинах после драки. Прошла неделя. Я познакомился со многими пилотами, и вот однажды с одним из них мы шли по коридору в комнату отдыха...
Дикстер наполнил стакан, но не выпил. Он потер глаза и провел рукой по седеющим волосам.
– Я увидел ее и в тот же момент узнал ответы на все мучившие меня вопросы: почему она расквартирована не со всеми пилотами, как получила нашивки майора, и что лет ей не больше двадцати, и что отныне все в моей жизни будет не так, как прежде.
Она шла по коридору навстречу мне, одетая в блестящие серебряные доспехи Стражей. На ней был синий плащ с серебряной отделкой по краям, указывавшей на ее ранг, на шее сиял драгоценный камень, на поясе висел гемомеч. Рядом с ней шел мужчина – высокий, сильный, гордый. Он был в таких же серебряных доспехах и синем плаще, только отделка его была золотой.
– Дерек Саган, – сказал мне приятель, показав глазами и думая, что я смотрю именно на него.
Я поднял глаза. «Саган?» Даже на Ласкаре мы слышали это имя. «Что он делает на борту крейсера?» Тогда я впервые услышал, что Стражи непосредственно участвуют в боевых действиях.
– Он получил под свою команду специальный легион – сам предложил создать его. Легион состоит целиком из членов королевской династии, потому что они связаны некоей мистической силой. Вот уж не хотел бы я оказаться на их месте. Он блестящий командир, но служить под его началом – настоящее наказание. Придира жуткий. Терпеть не может, если сделаешь что не так. Но, говорят, к себе так же взыскателен, как и к остальным. Однако от этого не легче.
– Кто эта женщина? – спросил я, ничего не видя, кроме ее потемневших глаз и сверкающего камня.
– Леди Мейгри Морианна.
Как я узнал, этот парень какое-то время провел при дворе короля. Его отец был кем-то вроде мелкого владыки, а потому считал себя знатоком королевского семейства.
– Майор Морианна, так точнее, – добавил приятель.– Она тоже пилот. Думаю, что служит в легионе. Потому что она королевского происхождения. Двоюродная сестра короля по отцовской линии, насколько мне известно, а Саган – двоюродный брат, которого удалили от двора или что-то в этом роде. Все равно ублюдок, причем настоящий.
Он говорил шепотом. Я не винил его. Взглянув на лицо Сагана, сразу поймешь, что такие слова вслух можно говорить только на расстоянии парсека от него.
– А что ты можешь сказать о ней? – спросил я как можно небрежнее. Но, видимо, это мне не удалось, потому что он криво улыбнулся и покачал головой.
– Выбрось это из головы, приятель. Ты с таким же успехом мог бы влюбиться в комету. Сверху пламя, а внутри лед. Она воин из семьи воинов. На ее родной планете люди скачут на лошадях и воюют с помощью стрел и копий. Ее выгнали из Королевской академии для женщин, когда она чуть не прирезала одну из сестер. Король приказал перевести Мейгри в мужскую академию, где учился ее брат. Там-то она и встретила Сагана. – Он наклонился ко мне поближе и еще тише сказал: – Они мысленно связаны.
– Что это значит, черт возьми?
Я слушал вполуха. Ее волосы были такими мягкими и легкими, что развевались на ходу. Длинные, почти до пояса. В тот день, когда я впервые увидел ее, она, верно, подобрала их под головной убор.
– Посмотри на них, – сказал мой приятель. – Жуть берет. Они могут обмениваться мыслями без слов. Когда их глаза встречаются, словно электрический разряд вспыхивает между ними.
Он продолжал говорить, но я уже не слушал его. Влюбился в комету. Это правда. Теперь я видел, что это так. Она пролетела по моей жизни, оставив незаживающую рану. Я все понял, глядя на нее, идущую по коридору навстречу. Хотел было что-то сказать, но выбросил эту мысль из головы, как готов был в тот момент выбросить ее вообще из своей жизни.
Они шли по кораблю, словно владели им. Черт, может быть, это так и было! Люди безропотно уступали им дорогу. Я прижался спиной к переборке, готовый раствориться среди кабелей и труб. Саган что-то говорил ей. Она скользнула по мне неузнающим взглядом и прошла мимо. «Так и должно быть», – подумал я. И уже отошел от переборки, когда Саган вдруг остановился и заговорил с кем-то. Мейгри повернула голову. Она смотрела на меня сквозь прядь волос, упавшую на лицо, и улыбалась краешком губ. Это была не улыбка, скорее ухмылка, которой обмениваются два заговорщика. Подняв палец, она покачала им, как бы предупреждая: не показывай виду. Я вспомнил, что она говорила о своем командире. Затем отвернулась, и они ушли.
Такие вот дела. – Дикстер поигрывал полупустым стаканом. – На корабле мы подружились и оставались друзьями многие годы. Конечно, не дружба мне была нужна, но я смирился с этим, боясь потерять то, что имел. В конце концов она была королевского происхождения. Она была полна амбиций, потому что родилась с ними, воспитывалась в соответствии с ними. Политикой она не интересовалась, считала ее скучной. Она хотела летать. Она, Саган и другие в легионе были первыми из королевской родни, кому разрешили стать пилотами. Как вы знаете, обычно они вступали в брак между собой, чтобы сохранить чистоту крови. Но в те годы для монархии настали тяжелые времена. Думаю, король дал согласие на создание легиона именно потому, что нуждался в поддержке – любой и ото всех. И эта поддержка обернулась против него и нанесла ему удар в спину.
Дикстер замолчал. Стук в дверь трейлера и крики усилились. Он рассеянно взглянул на дверь.
– Черт возьми! Таск, попроси их прекратить шум. Таск встал, покачиваясь, прошел к входной двери, открыл замок, распахнул дверь и вывалился за порог. Дайен услышал, как наемник ругается с Беннеттом. Но, видимо, его слова не произвели на Беннетта впечатления, потому что последний появился в дверях кабинета.
– Генерал Дикстер, сэр...
– Все в порядке, – сказал Дикстер, – только... – он махнул рукой, – оставь нас в покое.
– Есть, сэр, – сказал Беннетт. – Хотите кофе, сэр?
– Нет, Беннетт. Я хочу напиться.
– Да, сэр. Очень хорошо, сэр.
– Разыщи капитана Линка и попроси его связаться со штабом, как только он подготовит двухместный космолет. Да, и верни сюда Таска.
– Боюсь, это невозможно. Он отключился.
– Хорошо. Так даже лучше. Отправь его на «Ятаган» и предупреди Икс-Джея, пусть проследит, чтобы Таск оставался на месте вплоть до дальнейших распоряжений.
– Есть, сэр.
Дайен встал, но Дикстер жестом попросил его сесть.
– Беннетт побеспокоится о Таске. А ты останься. Ты должен... узнать остальное. Я еще достаточно трезвый, чтобы дорассказать все.
– Есть, сэр. – Дайен сел на диван.
Они слышали звуки разбившегося стакана, ворчание, возню, шум упавшего тела и ругань. Потом дверь захлопнулась, все смолкло, и только карты шелестели на стенах. Даже голос Дикстера звучал еле слышно, словно растворялся в тишине.
– Я никому и никогда не рассказывал о той ночи во дворце. Да и не надо бы рассказывать. Но, видно, выпивка подействовала. Я солгал, сказав, что не был во дворце в ночь революции, ночь, которую они теперь называют «die Freiheit» [Свобода (нем.).]. Свобода! Ха-ха! Я был там. – Дикстер трясущейся рукой взял бутылку и наполнил стакан. – Господи, спаси и сохрани меня! Я был там.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Архангелы – державные князья – там восседали...
Джон Мильтон, «Потерянный рай»


Минас Тарес – это город, где находилась резиденция короля. Боже, какой он был красивый! Сейчас о нем говорят другое: развратный, мол, и экстравагантный, люди, жившие в нем, купались в роскоши, в то время как миллионы голодали. Но для меня он был центром всего замечательного и прекрасного. Лучшие произведения музыки, искусства, литературы, архитектуры сосредоточивались в Минас Тарес. От имени и во имя «демократии» его разрушили.
Думаю, мы все тогда догадывались, что ожидает монархию. Король, конечно, тоже знал, но то ли не хотел в это поверить, то ли не мог решить, что предпринять. Старфайер был человеком хорошим, но слабым. Его министры были не лучше. Как говорил Йитс: «Лучшие не имели убеждений, худшие были охвачены силой страсти». – Дикстер посмотрел на стакан и осушил его одним глотком. Закрыв глаза, он задержал дыхание, затем выдохнул. – Так вот... В ту ночь я был во дворце по двум причинам. Во-первых, меня произвели в генералы. Меня и еще около пятисот командиров, как людей, так и инопланетян, со всей галактики. Церемония была очень торжественной. «За особую доблесть и заслуги». Король сам прикрепил звездочки к моему воротнику.
Итак, я был в Минас Тарес по поводу церемонии, а еще потому, что там была она. В тот вечер Стражи чествовали Золотой легион по случаю их победы над коразианцами на одной из планет. Мейгри тоже присутствовала, но была и другая, главная причина ее появления во дворце – быть рядом с Семили Старфайер, женой кронпринца, которая вот-вот должна была родить.
Дикстер не смотрел на Дайена, когда говорил. Юноша вздрогнул, но промолчал. Ему казалось, что генерал забыл о его присутствии, забыл о грозившей им опасности. Дайен же помнил, но не хотел напоминать об этом, боясь прервать рассказ. Кроме того, для Дайена это была не столько опасность, сколько возможность освобождения.
– Думаю, ты слышал о предателях в королевской армии, которые знали, что флот мятежников вышел на орбиту вокруг планеты, но не доложили об этом. Военная база пала; не было даже боя, потому что солдаты перешли на сторону мятежников. Когда армия Роубса взяла контроль над городом, он дал приказ идти на дворец.
Я был во дворце, вернее, – на его территории. Дворец был городом в городе. Красивые здания, бульвары, галереи, магазины, рестораны. Тысячи людей жили и работали там. День и ночь он был наполнен светом и музыкой. У меня было приглашение – единственный способ попасть туда. Приглашение от Мейгри, конечно. Она хотела поздравить меня, и мы собирались отметить это событие.
Дикстер взял бутылку, но она оказалась пустой. Он сжал ее рукой, как тисками.
– Мятежники ударили по дворцу из всех видов орудий, какие у них были. Я только что прошел через серию ворот, когда был нанесен первый удар. Я сразу понял, в чем дело, – в городе давно ходили слухи о мятеже, а в последние месяцы не прекращались гражданские беспорядки. Часть личных отрядов короля перешла на сторону мятежников, но другие остались преданными ему. Начался хаос. Трудно было понять, кто на чьей стороне. Люди убивали друг друга во имя свободы.
Силы мятежников превосходили нас в тысячу раз. Они спускались с неба, проникали, как крысы, через канализацию. Обе стороны сражались не ради того, чтобы оказать сопротивление или сломить его, а для того, чтобы сорвать злобу. У меня не было при себе оружия, но я подобрал лазерный пистолет у убитого и сражался, пока не понял, что мне конец. Минометная мина спасла мне жизнь. Она разорвалась рядом, и меня волной отбросило в ров или кювет, не помню. Была уже ночь. В суматохе меня никто не заметил или они подумали, что я мертв. Когда я пришел в себя, все уже кончилось.
На горизонте я увидел языки, пламени и понял, что это горит дворец. Моя первая мысль была о Мейгри. Я снял форму с убитого мятежника, сержанта, надел ее, прихватил его оружие и побежал во дворец.
Ту ночь я вспоминаю как страшный сон. Взрывом мины меня ранило, но боли я не чувствовал, только все вокруг казалось нереальным. Но думаю, даже смерть не сотрет в моей памяти то, что я видел той ночью. Армия Роубса вышла из-под контроля – все были пьяны от крови и вина. Грабежи, пытки, пожары, изнасилования – все это я видел и не видел. Я заставлял себя не смотреть, иначе я бы открыл огонь и стрелял до тех пор, пока они не прикончили бы меня. Но я думал о Мейгри. И вскоре понял, что разгул и суматоха мне на руку, потому что дает возможность идти к намеченной цели – дворцу. Я уже видел его – шпили блестели в огне пожара. Чем ближе я подходил, тем все чаще останавливал более или менее трезвого встречного и спрашивал, что там произошло. Слухи были разные – одни мрачнее других: король мертв, убит, убиты все, кто находился во дворце. Стражи тоже. Мне встретился солдат, который нес одежду Стражей. Она была порвана, в пятнах крови. Не знаю, как я устоял на ногах. Думаю, спасло ощущение нереальности происходящего. Я все не мог поверить в случившееся.
Подойдя к дворцу, я был поражен: вокруг порядок, все под контролем. Солдаты трезвые, дисциплинированные – настоящая армия, а не сборище разгулявшихся мятежников. Позже я узнал, кто был их командиром. Этого надо было ожидать. Дерек Саган. На их форме была новая эмблема – птица Феникс, восстающая из пламени.
Решив воспользоваться боковым входом, я ждал случая, чтобы проникнуть внутрь. Мне повезло: драка, затеянная солдатами мятежной армии, отвлекла внимание охраны. Солдаты прослышали, что дворец отдали на разграбление, и рвались туда. Охрана отгоняла их прикладами. В суматохе меня не заметили, и я проскользнул в дверь.
Я бывал во дворце – Мейгри водила, но я не узнавал его. Часть сгорела – пожар потушили подчиненные Сагана, часть разрушена взрывами. В стенах дыры от снарядов, полы исковерканы, лестницы разбиты или повисли между этажами. Я остановился, пытаясь сориентироваться, и в этот момент ко мне подошел солдат.
– Вы по какому делу, сержант?
– Срочное донесение, – сказал я автоматически, похлопав рукой по нагрудному карману. – Для командира.
Мне было все равно. Я знал, что она мертва, я молил Бога, чтобы она была мертва, после всего, что я увидел. Внутри у меня тоже все помертвело, и ничто уже не волновало, не страшило. Солдат пристально посмотрел и, увидев, что я трезв, решил, что услышал правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68