«Валюту...» Чеки Внешторга. Она обомлела. «Так порядочные мужчины с женщинами не обращаются». А он рассмеялся, чиркнул кончиком ножика по подбородку. Капнула кровь. Позже директорша уверяла меня, что этот «гоп-стопник» хотел перерезать ей горло. И тогда она «согласилась на все» — открыла сейф. Забирая чеки, он заметил три бутылки коньяку. Одну из них он принес ей в «презент» накануне. Взял ее в руки, повертел и сказал: «Бесценная». И еще: «Я бы не трогал ее, не в моем характере забирать у женщины подарки, но не люблю оставлять следы...»
— Юморист,— заметил Иван Иванович.
— И я так считаю,— согласился участковый.— Нахальная работа. Забрал чеки, вытряхнул на стол содержимое женской сумочки, взял перчатки и заткнул ими рот директорше. «Пососите эту сосочку, Нонна Вениаминовна, минут десять... Выплюнете минутой раньше — приглашу вас на тур «Кровавой Мери». Связал ей проводом от телефонной трубки руки за спиной, забрал ключи и вышел, прихлопнув дверь. На все это у него ушло менее одной минуты.
— Чувствуется класс,— Иван Иванович имел в виду «артистизм» всей операции.
Давненько он не встречался с такими виртуозами. Сразу после войны случалось. Как ни парадоксально, некоторым из них дала «квалификацию» война — разрушительница нравов. Но постепенно они вымерли, как ихтиозавры, у которых изменилась среда обитания. Ан, выходит, не все...
— Познакомимся с директоршей,— решил Иван Иванович.
— Она в больнице,— объяснил участковый.
— Бородатый подрезал?
— Нет, нервное потрясение.
«Не слишком ли много нервных потрясений?»
Иван Иванович обошел магазин. Его интересовало все: как вошли участники преступления, кто где стоял, что говорили. Оперативные группы занимались своим делом, а его сопровождал участковый.
Все это время его не покидала мысль о «Жигулях» с номерным знаком СЛГ 18—17. В магазине телефон был обрезан. Иван Иванович вернулся к своей машине: там рация.
Он еще не закрыл за собою и дверки, как услышал: Строкуну доложили, что служба поиска приведена в действие. Это означало: дороги перекрываются, посты ГАИ и райотделы готовы к действию, им нужны лишь конкретные указания.
— Обратите особое внимание на «Жигули» бежевого цвета,— простуженно хрипел по рации голос Строкуна. («Мается без курева»,— догадался Иван Иванович).— Серия неизвестная. Номера ориентировочно: 15—18, 13— 18, 18—15, 18—13. В багажнике запаска, новое железное ведро и что-то квадратное из тяжелого брезента. Задерживать с особыми предосторожностями, пассажиры вооружены автоматом, пистолетом и холодным оружием.
«Всем постам ГАИ, работникам милиции по боевой тревоге запять места согласно расписанию».
Иван Иванович отметил про себя, что опытный Строкун пока не придал значения сообщению ГАИ о «Жигулях» бежевого цвета с номерным знаком СЛГ 18—17. Он по-прежнему ориентировал службы на поиски неизвестной машины с неизвестным номером.
Но Иван Иванович хотел в этом вопросе большей ясности. Он связался с начальником управления ОБХСС полковником Лазаревым:
— Игорь Сергеевич, лет пять тому вы вели дело о взяточничестве в системе повышения квалификации врачей. Там фигурировала Екатерина Ильинична Генералова.
— За недостатком улик ее из дела вывели,— пояснил начальник ОБХСС.
— Это я помню. А ваше личное впечатление о ней как о человеке?
— При встрече на улице вы ее узнаете сразу, даже если лично не знакомы. Второй такой оригиналки в Донецке нет. И вам, даже не знакомому, захочется с нею поздороваться,— начал Лазарев.— В свои сорок с гаком любит повторять знакомым мужчинам: «Мне уже не тридцать». Но выглядит вполне: теннис — три раза в неделю, бег по утрам, соответствующая диета делают ее по-девичьи стройной и, я бы сказал, привлекательной. Ее хобби — быстрая езда. По этой причине у нее вечные недоразумения с ГАИ. Позвоните им...
— Со Смородиным я уже разговаривал, сейчас меня интересуют ваши личные впечатления. Как относится к деньгам?
— Ее сакраментальное выражение: «Деньги ничего не стоят, если они у человека есть». И еще из ее зке фольклора: «Ничто не дается нам так дорого и не ценится нами так дешево, как наша зарплата». Словом, о деньгах поговорить любит, но сказать, что она из породы падких на деньги, не могу. Совместная зарплата супругов Генераловых в эту пору — 810 рублей. Нынешних доходов не знаю, но у академика нередки заграничные командировки, в том числе в капстраны, где печатались его труды. Детей нет. Дом — полная чаша. Екатерина Ильинична патологически боится воров и грабителей. По этой причине на каждой двери по два-три замка, ключи к которым, как свидетельствует реклама, не подбираются. На наружных дверях — амбарные задвижки. По моему совету Екатерина Ильинична передала под контроль отделу охраны и квартиру, и "гараж.
— Интересная характеристика! — согласился Иван Иванович.— А главное, убедительная.
— Екатерина Ильинична — личность,— с веселинкой пояснил начальник ОБХСС.— Случись вы на моем месте пять лет тому назад, и у вас был бы полный кузовок всяких сведений о Генераловой. Но с какой стороны она вас сейчас заинтересовала?
— Она является владельцем «Жигулей» бежевого цвета. Похожая машина, по всей вероятности, увезла тех, кто забрал выручку мебельного магазина «Акация».
— Хорошо, поручу своим ребятам поворошить старое дело: вдруг потребуется какая-то фамилия или адрес,— заверил начальник управления ОБХСС— Но предположить, что Генералова имеет какое-то отношение к вашему; мебельному...
— Пока что магазин нам не сдали по акту,— отшутился Иван Иванович.—Он числится за фирмой «Мебель».
Этот в общем деловой разговор чем-то его не устраивал. Недопустимо игривый тон. Он не думал, что женщина, в которую влюблен (или же был влюблен) его сын, должна быть вне подозрений, но какое-то чувство уважения к Генераловой в нем жило. А тут вольно или невольно ее имя снова выплыло в связи с ограблением магазина.
«Ерунда на касторовом масле».В устах Ивана Ивановича это выражение означало «верх нелепости». Его любимое ругательство. Оно перешло к нему от матери. В голодном 1933-м мать готовила семилетнему сыну такое лакомство: деруны на касторовом масле. Если касторку хорошо прожарить, не будет пагубных последствии. А поспешишь — пеняй на себя... Словом, голод — не тетка и нужда — не теща: научат щи лаптем
хлебать.Подъехал Строкун, распахнул дверцу и обругал Орача:
— Чертов Иван! Выбросил курево, а там было полпачки. Во рту — горчица с полынью и голова — базарным арбузом. На-ка, попробуй на спелость,— он зажал свою голову руками, будто это и в самом деле был арбуз.— Убежден: не реквизируй ты сигареты, «мебельный» не ограбили бы. Я же без курева ни черта не соображаю.
Строкун вышел из машины.
— Что у нас тут прописывается?
Иван Иванович доложил о ловких бородачах, которые действовали нахально и самоуверенно. Строкун, выслушав сообщение, спросил:
— Что бы сделал ты, Иван Иванович, «одолжив» у ротозеев шестьдесят семь тысяч рублей?
— Я бы постарался как можно быстрее смыться. Забиться не знаю куда, надежно упрятав то, что досталось.
— Считай, что уже сороковую минуту они следуют твоему совету. Правил уличного движения не нарушают, не дай бог привлечь к себе внимание работников ГАИ. Какая у нас средняя скорость движения транспорта по центральным улицам города в часы пик? Во-сем-над-цать! — ответил Строкун на свой же вопрос.— Значит, бежевый «жигуленок» с квадратненькой сумой-корзинкой из «тяжелого» брезента уже покинул пределы Донецка.
Строкун вдруг рассердился и шикнул на своего водителятами! Да разживись ты где-нибудь приличными сигаретами.
Водитель открыл маленький багажничек, который называют «бардачком», и извлек из его глубины бордовую пачку сигарет «Мальборо».
— И молчал! — обрадовался Строкун.
— А вы же не спрашивали. Ругали Ивана Ивановича — было, а у меня не спрашивали.
Закурив, Строкун сразу подобрел:
— Другое дело... Теперь-то уже непременно...
— А по машине СЛГ 18—17 ничего не прописалось? — осторожно спросил Иван Иванович, не называя фамилии Екатерины Ильиничны.
— Послал Смородин какого-то олуха! — чертыхнулся Строкун.— Предупреждал же: симпатичного, умного... А этот явился к Генераловой: «Откройте багажник вашей машины, надо проверить его содержимое». Ну она его и послала... куда подальше. Предъявите, говорит, ордер на обыск. На дороге вы имеете право проверить, что у меня в багажнике, а в гараже — нужен ордер.
Они помолчали. Выкурив одну сигарету, Строкун тут же прикурил от нее вторую: он истосковался по куреву.
— Вот что, Иван Иванович, поезжай-ка ты к Генераловой сам,— решил замнач областного управления.— Машина! Сейчас все дело в машине. А здесь,— кивнул он на здание магазина,— пока обойдутся без тебя. Я присмотрю.— И с досадой воскликнул: — За пятьдесят семь секунд управились! А магазин-то на бойком месте. Наверняка примерялись несколько дней: подъезд, место стоянки машины — основное, запасное; график работы магазина, время инкассации... Все учли. Словом, крутились вокруг да около, не невидимки же! Кто-то их видел. Допустим, бороды у них липовые. А каковы они в натуре? Очень уж хочется увидеть их бритыми. Я займусь магазином, а на твоей совести, Иван, машина Генераловой. Не мне тебя предупреждать о деликатности.
ФУНТ ЛЮБВИ И ЛИХА
По рации басил голос начальника ГАИ Смородина: — Вертолеты проверили короткую дорогу на Таганрог до самого Старобешево. Ничего подозрительного. По Мариупольскому шоссе есть пара машин на примете: ближняя к нам — километрах в восемнадцати-двадцати, самая дальняя километрах в шестидесяти: проехала волновахскии пост ГАИ. Дежурного на посту предупредить не успели,
и он не обратил внимания на машину, тем более, в районе поста она прошла в пределах дозволенного: сорок километров, «Жигули» светло-серого цвета, за рулем — женщина. «Женщина...» — подумал Иван Иванович, оценивая новые факты. Ни в материалах, накопленных розыском, ни в докладах участкового Дробова сведений о женщинах, причастных к ограблению «Акации», не значилось.
Видимо, то же самое подумал и Строкун, отозвавшийся на призыв начальника управления ГАИ.
— Женщина... Миновала волновахскии пост... За сорок пять минут —- шестьдесят километров по трассе... Да если учесть, что от магазина до шоссе не менее пятнадцати. В часы пик... А твой гаишник случайно бородатых в машине не приметил?
— Ничего не говорил об этом. Женщина за рулем. И — все. Ехала нормально. Возможно, за постом увеличила скорость. Других сообщений пока нет.
— И все-таки пусть под Мариуполем ее встретят: серия, номер и по части бородатых спутников в спортивных костюмах. Впрочем, не исключено, что в дороге они побрились. Действовать со всеми предосторожностями!
— Встретим на городской развилке,— пообещал полковник Смородин,— я уже распорядился.
— А не поздновато на развилке? — усомнился Строкун.— Не вильнула бы куда в сторону.
— Хорошо, сработаем с опережением, встретим на въезде в город. Только вы, Евгений Павлович, сами же усомнились: вряд ли это наша желанная.
— Судя по всему, на нашу не похожа... Или же она чемпион авторалли. Но на всякий случай, чтобы потом не корить себя за ротозейство.
— Выставим пост на въезде в город,— заверил полковник Смородин.— Других «скоростников» перехватим на волновахском посту.
— Только со всеми мерами предосторожности,— напомнил Строкун.— Не забывайте об автомате и пистолете.
— Примем меры. Усилим пост, срочно подошлем автоматчика в жилете. На въезде в Мариуполь тоже не помешает выставить вооруженный пост.
— Действуйте,— дал добро Строкун.
— А вот по машине Генераловой,— виновато заговорил полковник Смородин,— компот с пирогами из старых ботинок прописывается. Сняла Екатерина Ильинична машину с колодок и, как мне стало только что известно,
двадцать шестого апреля начала обкатку... в компании с давним другом. На вопрос моего гаишника, который остановил ее за превышение скорости, что побудило Генералову так рано открыть сезон, ответила: «Хорошая погода».
— Погода — вполне,— согласился Строкун.— Двадцать девятое апреля, а на дворе уже раннее лето. Я бы на ее месте тоже не стал дожидаться середины мая. Но вот что, Виктор Васильевич, этот друг дома в былые времена не садился за руль бежевого «жигуленка» с номерным знаком СЛГ 18-17?
— Как не садился, у него доверенность на управление этой машиной! Доцент генераловской кафедры Тюльпанов. Только ездит-то он, не в пример Екатерине Ильиничне, строго по правилам. Образцово-показательный водитель. На булавочку бы такого, в формалин и в кунсткамеру!
— Что это вы, Виктор Васильевич, катите бочку на молодого ученого? — удивился Строкун.— Образцово-показательный водитель, а вы его — на булавочку да в кунсткамеру?
— Академиков уважаю,— пробурчал полковник Смородин.
— На свидание к Екатерине Ильиничне отправился Орач,— сообщил Строкун.— Где-то уже на подъезде.
— Не завидую. Мой гаишник успел задать ей несколько... неудачных вопросов. Взбеленилась.
Рация щелкнула, разговор прекратился. «Жигули» бежевого цвета СЛГ 18—17. Пока это был всего лишь факт, требующий уточнения. Версия нуждается в проверке, а факт — лишь в уточнении. Достаточно побеседовать с хозяйкой на тему: как вы провели сегодня этот чудесный весенний день, хороши ли дороги?.. За зиму наплодилось колдобин и ям... Не зима, а сплошное наказание: то морозец прихватит, то теплынь верх возьмет. Дождь — снег, снег — дождь. Порвало асфальт. Ремонтировали наспех весною, по мокропогодью, вот и пошло все прахом. Словом, не выезжала ли, уважаемая Екатерина Ильинична, сегодня ваша машина? Кто сидел за рулем? А где вы были в это время? Потом, как бы невзначай, заглянуть в багажник. Заглянуть во что бы то ни стало, даже если уважаемой Екатерине Ильиничне эта проце* дура покажется неприятной, оскорбляющей ее самолюбие: «Обыск? У меня? А где санкция прокурора? Не по-зво-лю!!! Я буду жаловаться! Не имеете права!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50