В конце концов, у Слима есть ноутбук, а в комнате Павлова стоит на столе компьютер. Неужели так уж необходимо путешествовать по Сети, лежа на диване? Затем я вспомнила об ассортименте интернет-магазинов и обнадежила брата:
– Рано или поздно твой пульт наверняка отыщется.
– Помяни мое слово, – заметил Павлов, – стоит потерять основной рычаг управления, и в один прекрасный день машины непременно изобретут такой рычаг для нас.
– Или джойпад.
– Представь себе.
Моя рука сомкнулась на предмете его поисков в тот миг, когда Павлов закончил говорить. Пульт лежал под подушкой с моей стороны дивана. Классно было бы им воспользоваться: нацелить брату между глаз и отключить до утра. По крайней мере, тогда я могла бы провести немного времени наедине с его соседом по дому и выяснить наконец, насколько хорошо мы с ним можем ладить. Брат, однако, оставался «включен» и озабочен, явно намереваясь продолжать в том нее духе. И я решила вытрясти из него еще что-нибудь о Слиме, использовав свой шанс: предложила ему взаимовыгодную сделку – пульт от телевизора в обмен на обсуждение заданной мною темы.
– Почему ты так боишься домовладельца? – спросила я. – Неужели вы двое никогда не приглашали сюда гостей?
Прежде чем забросить удочку, мне пришлось отвернуться, чтобы брат не видел выражения моего лица.
– Наверняка к Слиму приходили девчонки, которые оставались ночевать?
– Скажем так: когда приходит время платить за аренду, в доме не должно быть никого, только мы двое.
Я смотрела на темный экран телевизора, прикидывая, не хочет ли мой брат этим намекнуть, что у Слима другие интересы? Или еще хуже – что он охотник за трофеями? Мне приходилось сталкиваться с такими парнями: они умеют скрывать свои истинные намерения, пока не добьются желаемого. Изображают идеальных мужчин, пока не наступает решающий момент, и тогда остается лишь наблюдать, как в их глазах тихонько меркнет свет. Я не могла поверить, что Слим скроен по подобному шаблону, но уже то, что подобная мысль привела меня на грань паники, сообщило мне о крепнущем чувстве. «Нет, – твердо сказала я себе, – Слим – человек другого сорта. Он не похож на мужчин, встречавшихся мне прежде». Образ жизни Слима, его стиль вообще были для меня в новинку, но притягивало меня даже не это, а что-то другое, расположенное гораздо глубже. Не внешность парня и не его бзики насчет сальсы, киберпространства и резинок для волос, а то, что наши сердца, похоже, бились в унисон. Этот ритм я услышала, впервые войдя в дом на Коламбия-роуд, но потребовался еще и поцелуй, чтобы я смогла прочувствовать его по-настоящему. И теперь я знала: мне нужен только Слим, и никто другой. Думаю, мой брат тоже это понял.
– Он хороший парень, – признал Павлов, хотя я уже махнула рукой на дальнейшие расспросы. Не потому, что брат успел включить ящик, а потому, что в его голосе прозвучала такая покорность судьбе, такое смирение. – Просто мне придется жить с ним и дальше.
Из кухни донесся звон кубиков льда о стекло. Я вообразила, как Слим с самыми коварными намерениями подсыпает что-то в мой бокал, но предпочла не делиться этим с Павловым. Ему сейчас было не до шуток, а кроме того, предмет моих помыслов как раз вернулся в гостиную с тремя порциями виски на подносе. Я встала, чтобы помочь, и с некоей оторопью обнаружила, что жидкость в стакане справа выглядит более мутной, чем в двух прочих. С тревогой вглядевшись в лицо Слима, я увидела, как мерцает крошечное колечко у него в брови. «Не тебе», – одними губами проговорил Слим, улыбку он припас для Павлова, с увлечением переключавшего телеканалы. «Наверное, подыскивает что-нибудь подходящее для вечернего просмотра в кругу семьи, – решила я. – Непростая задача для столь позднего часа, когда сетка вещания перегружена одной-единственной темой».
5
На следующее утро я проснулась с гнетущим ощущением, будто кто-то пристально на меня смотрит. Оглушенные внезапным вторжением света, мои сощуренные глаза далеко не сразу смогли сфокусироваться на посетителе.
Мой собственный старший брат.
Я поморщилась. Прижала палец к виску, сожалея о той финальной рюмке. Для человека, глотнувшего вчера напоследок, помимо спиртного, еще и небольшую дозу гомеопатического снотворного, Павлов выглядел пугающе бодрым. Вчера он опрокинул стаканчик и пошлепал в туалет, дав слово, что вернется. Летели минуты, и он выполнил свое обещание, но ближайшие полчаса провел, курсируя между двумя помещениями. Для нас со Слимом это был шанс обменяться сначала улыбками, а затем – долгими, пристальными взглядами. Процесс, обретший еще больший накал, когда мой брат признал, что чувствует себя немного одурманенным, и, покачиваясь, отправился спать. Кто знает? Может статься, он решил, что Слим тоже не вяжет лыка и девицу вполне можно оставить наедине с инвалидом. Но, как выяснилось, его закадычный друг только разминался.
Короче, день завершился в постели Слима, где поутру и отыскал меня братец.
Я осторожно уселась, не без усилия собрав воедино мысли и простыни. Слим даже не шелохнулся. Совсем выдохся. А может, Павлов уже успел поквитаться с ним?
– Уже ухожу, – вздохнула я.
Зря я не настояла вчера, чтобы Слим оставил мои вещички в покое, за спинкой дивана в гостиной. Стоило всего-навсего посетовать – дескать, некуда подвесить брюки от костюма, чтоб не пришлось гладить их утром, – и он расстарался вовсю. Мой багаж со мною заодно вдруг очутился в его комнате, а Слим голышом метался в лунном свете, разбирая мои вещи и предлагая мне чувствовать себя как дома. Бросив один взгляд на одежду, вывешенную вчера на дверцу платяного шкафа, я поспешила отогнать прочь видение: Слим привстает на цыпочки, чтобы забросить наверх мою опустевшую сумку. Вопреки моим протестам, он проявил чудеса радушия и даже убрал ноутбук с маленького столика в углу, чтобы я могла разместить там косметику. При свете дня комната казалась скорее моей, чем его.
– Не желаю быть канатом для перетягивания, – заявила я.
– Ты опоздала, Циско. У нас гость.
– Кто? – поинтересовалась я, и, когда Павлов шагнул в сторону, очередной вздох намертво застрял в моей гортани. Даже Слим – и тот подскочил на кровати, вытаращив глаза так, будто ему только что привиделся какой-то дикий кошмар. Спал бы себе дальше.
– Тук-тук-тук, – ухмыльнулся здоровый мужик, заполнивший собой весь дверной проем. – Надеюсь, не помешал?
На плечи Фрэнка Картье было наброшено желто-коричневое пальто, на голове топорщились остриженные ежиком, уже редеющие седые волосы. Он был по-своему красивым, хотя и несколько потрепанным. Ронни Биггс жилищного сектора (именно так о нем потом скажет Слим) и далеко не бедняк: золотые гайки на пальцах, толстенный браслет и запонки в придачу. Как мне предстояло вскоре выяснить, Фрэнк пребывал в вечных поисках недвижимости, которую он мог бы добавить в свой портфель. И верно, наиболее яркой чертой Картье была странная цепкость взгляда: его ясные синие глаза под двумя тяжелыми бровями казались слишком маленькими, слишком глубоко спрятанными, слишком острыми.
– Эх, ребята, – с неодобрением произнес он, будто стоял сейчас на крыльце, а не на пороге спальни, – и где вы только воспитывались?
Слим прочистил горло.
– Э… знакомьтесь, это Циско.
– Моя сестра, – тихо прибавил Павлов, уподобляясь переводчику при какой-то важной шишке. – Она здесь временно.
– Ну-ну.
– Приятно познакомиться, – вяло произнесла я и оглянулась на Слима, ища поддержки.
– Циско остановилась у нас, пока не подыщет собственное жилье.
Словно не слыша, Фрэнк Картье вскинул голову и вежливо поинтересовался, есть ли у меня работа. Он говорил, проглатывая окончания слов на манер кокни. Это можно было бы посчитать развязным, если бы от всего облика Фрэнка не исходил такой холод. Павлов подтвердил, что я уже успела устроиться на работу.
– В модельном бизнесе, – уточнил он.
– В таком случае, – Картье вновь уставился на меня, – я и сам рад знакомству.
Я уже набрала было воздуху, чтобы объяснить: работа временная, к тому же я всего-то сижу на приеме посетителей в одном городском агентстве по найму моделей. Однако к тому времени улыбка гостя сделалась уже настолько лучезарной, что освещала спальню, несмотря на задернутые шторы. Впрочем, взгляд Картье, похоже, остекленел, и я сообразила, что он сейчас взвешивает меня на каких-то внутренних весах.
– Такая милая барышня, должно быть, и пальцем не пошевелит меньше чем за тысячу? – вопросительно протянул он. – Я не ошибаюсь?
Глядя в изножье кровати, я пояснила, что получаю немного меньше. Слим опять прочистил горло.
– Мистер Картье, может, продолжим разговор после того, как мы оденемся?
– Ну конечно, – сказал хозяин и принялся нащупывать что-то в кармане плаща. Пакетик фисташек, как выяснилось вскоре. – Располагайтесь как дома, – он сунул орех в рот и закатил вбок, к коренным зубам. Мы молча глядели на это, пока Слим не выразился яснее.
– Мне хотелось бы одеться при закрытой двери.
Я потуже вцепилась в простыни, мечтая, чтобы Картье перестал наконец смотреть на меня, издавая этот хруст, что он внезапно и сделал. Проглотив орех, Фрэнк шагнул прямо в комнату и обернулся к Павлову:
– Слышал? Закрой дверь с той стороны и поставь чайник. Мы подойдем через минутку.
– Но, мистер Картье…
– Я бы с удовольствием выпил кофе. Как раз то, что мне нужно.
Слим сидел рядом с таким же ошарашенным видом, что и я сама. Мой брат тем временем действительно потянулся к ручке проклятой двери. И замер, лишь когда Картье нацелил на нас два воображаемых пистолета.
– Шутка! – Он сделал вид, что разрядил оба, один за другим. – Видели бы вы свои физиономии!
– Очень хорошо, мистер Картье, – резко выдохнув, Слим сполз по спинке кровати. – Вы уложили нас наповал.
– А разве нет? – усмехнулся тот. – Зрелище было что надо.
Я испепелила Павлова взглядом, и тот отдернул пальцы от дверной ручки.
– Выть может, все же дадим им время привести себя в порядок? – внес мой брат уже запоздавшее предложение. – Мне кажется, они имеют право побыть одни.
Картье возразил ему, что в этом нет необходимости, поскольку он не намерен тут задерживаться.
– Я видел достаточно, – подытожил он, поворачиваясь к двери.
– Достаточно для чего? – спросила я.
Слим вздрогнул, а я, в свою очередь, испытующе уставилась на мужчину в желтом пальто, который обернулся на мой голос.
– Чтобы все понять. Настало время повысить квартплату.
Стон парней был ему ответом. Картье развел руками.
– Тогда съезжайте!
– На сколько повысить? – спросил Слим.
– Ненамного.
– То есть?
– Чистая ерунда для такой знаменитости, как ты. – Картье не сводил с меня взгляда, отчего могло показаться, что он говорит вовсе не о профессиональных успехах Слима. – Что такое сотня фунтов для свежеиспеченного миллионера?
– Вы шутите, – запротестовал Слим. – Еще сотня фунтов в месяц?
– В неделю.
– Это неслыханно, – взвыл Павлов и принялся за собственные подсчеты. – Получается чуть ли не тысяча в месяц.
Картье начал застегивать пальто.
– Не так уж и много, если поделить на троих. Право же, вполне разумная сумма.
Я далеко не сразу сообразила, что речь идет и обо мне тоже.
– Не знаю…
– Утро вечера мудренее, – поставив точку в этом вопросе, Фрэнк Картье извлек из кармана еще одну фисташку. Он картинно вскрыл ее большим пальцем, что напомнило мне умельцев, сковыривающих пробку с пивной бутылки. Прежде чем скорлупа упала на ковер, хозяин уже повернулся, чтобы выйти. – До встречи в конце месяца.
– Здесь мало места для троих! – Мой брат влип в дверной косяк, чтобы дать Картье пройти, и задергался, когда тот остановился в дюйме от его лица.
– Ничего, сойдет.
Пошевелиться Павлов отважился не раньше, чем мой новый домовладелец сошел с крыльца.
– Просто замечательно, – отметил мой брат и обратился к нам: – Лучше и быть не может, верно я говорю?
Со слегка огорошенным видом Слим подтянул простыню к подбородку.
– Если хочешь, я уйду, – предложила я и приготовилась к худшему. Слим безмолвствовал, но, повернувшись к нему за ответом, я заметила, как потихоньку смягчается его лицо.
– Можно мне вставить словечко? – напомнил о себе Павлов, широко разводя руки. – Мой лучший друг и любимая сестренка вдруг так меня подставили!
Слим упрекнул Павлова в том, что тот едва не оставил нас наедине с монстром. Мой брат уже собрался было защищаться, но тут появление чьей-то тени в дверном проеме заставило его захлопнуть рот. Картье. Снова в кадре. С двумя конвертами для деловых писем, которые он сжимал в руке на манер карточных тузов.
– Гляньте-ка, что я нашел на коврике! – Конверты полетели на кровать. – Вам почта.
6
Пришло время внести ясность. Во-первых, у меня нет привычки прыгать в постель к мужчине, – особенно если я собираюсь поселиться с ним в одном доме. Другое дело – если вдруг захочется приключений. Черт, но ведь случайная интрижка все равно, наверное, не протянет дольше суток. А вот когда речь идет о серьезных отношениях… Мне не нужен Павлов с его советами, чтобы понять, что в таком деле спешить не стоит. Уж больно велик риск нарваться на крупные неприятности, да и вообще слишком многое ставится под угрозу. Мое «во-вторых» как раз о Павлове: я хочу кое-что объяснить, но не про его сексуальные заморочки, а про наши с ним отношения. Весь этот вздор насчет дивана. Типа того, что брат не позволит мне уснуть вне поля его зрения. Я ужасно люблю Павлова как брата; но сейчас он, скорее, принял на себя роль чрезмерно заботливого отца. В этом-то и заключается наша с ним общая проблема. О наших родителях имеет смысл говорить только в прошедшем времени, и после их исчезновения из нашей жизни Павлов, как бы это выразиться… перенапрягся. Все это время я старалась не забывать, что его забота и опека проистекают лишь из того, что мы с ним остались вдвоем на всем белом свете. Держа это в уме, я вышла на кухню сразу после того, как Фрэнк Картье наконец оставил нас в покое. Новый день мне пришлось начать с поговорки.
– Нет худа без добра, – завела я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49