Сумма была более значительной, и выражалась она в бумажных банкнотах: по меньшей мере пара тысяч фунтов в каждой горсти. Ничего другого о спортивных достижениях Картье я сейчас и знать не желала.
– Гляньте-ка, – взлетел вверх по гамме голос Павлова. – Глядите!
– Сегодня пятница, – тихонько присвистнул Слим. – День выплаты арендной платы.
– За что? – переспросила я. – За недвижимость внутри Сети или вне ее?
– В любом случае, – заметил мой брат, – надеюсь, он тщательно моет руки.
– Такую грязь не так-то просто отмыть, – возразила я. – Если только она ведет происхождение от camplicity.com.
Фрэнк нанес отражению прямой удар, потом хук, а затем, танцуя, развернулся прочь от зеркала, словно был теперь готов поквитаться с медведем.
– Господи Иисусе, скорее выбирайся из глотки!
– Не двигайся! – Слим ухватил моего брата за запястье, не давая тому вскочить и убежать. – Даже не дыши.
Нас раскусили. Картье узнал о существовании камер. Должен был узнать, не так ли? Вот он приближается к гризли с двумя пачками банкнот и таким выражением на лице, словно сейчас свалит медведя одним точным ударом. Затем, как я и боялась, Фрэнк потянулся вперед, но его пальцы не нащупали нас в медвежьем горле. Они нырнули ниже. Куда-то в район медвежьих кишок, решила я. Судя по тому, как картинка закачалась вверх-вниз, наш домовладелец проявлял при этом явную агрессию.
– Чем он занят? – шепнул Слим, но нужды повторять вопрос у него не возникло. Шагнув в сторону, Фрэнк Картье принялся рыться в кармане своего пальто. В зеркале напротив отразилась вся картина целиком: гризли с развороченным нутром, расстегнутая застежка-молния на брюхе открывает зияющую пустоту, заполненную необычной набивкой. Аккуратно перевязанные пачки – точно такие же, как и те две, что Картье только что прибавил к остальным.
– Вот это, – произнесла я, когда наш домовладелец вернулся, чтобы добавить в медвежье тулово очередной кирпичик, – как раз и называется «Денежный залп».
45
На следующий день мы стояли на морском берегу. Воду пронизывало лучами низко висящее солнце, я повернулась к Слиму со словами:
– Подобные вещи в реальной жизни всегда выглядят гораздо лучше, правда?
– Не уверен. – Слим отшвырнул горсть песка, поддев ее носком ботинка. – С удовольствием посидел бы сейчас на диване.
Мы нарядились соответственно случаю. На Слиме черная водолазка и военного образца брюки, через плечо переброшен моток веревки, а подвернутый вязаный подшлемник открывает уши. Для ограбления банка маска была чересчур, а в прошлый раз для выполнения задачи идеально подошел костюм разносчика пиццы. Теперь я не встревала со своими советами: все что угодно, лишь бы наряд придавал Слиму уверенности в успехе предприятия. Мой бойфренд напоминал сейчас несколько поизносившегося мужика из роликов «Милк трэй» , но вряд ли он встретит знакомых. По крайней мере, мы на это надеялись.
– Соберись, – ободряюще сказала я. – Если мы провернем это дельце, будешь купаться в роскоши и наслаждаться комфортом до конца своих дней.
Тут зазвонил мой мобильный; он пищал каждые тридцать минут, начиная с того момента, как мы нарисовались на пляже под особняком Картье. Мы добрались сюда в самом начале первого. Бросили «жука» в отдалении на прибрежном шоссе и весь день провели в ожидании сигнала к началу штурма. Напряженное, томительное ожидание: мы наблюдали, как неторопливо плывет по небу солнце, как набирают силу морские ветра.
– Говори, Павлов, – бросила я в трубку. – Что происходит в доме?
– Без перемен, – сказал он. – Свинья в загоне.
Я вздохнула, зажала рукой микрофон и передала сообщение Слиму.
– Фрэнк еще дома, – сказала я. – Это ты посоветовал моему брату так идиотски изъясняться?
– Возможно, – подтвердил он с глуповатым выражением на лице. – Так ведь обычно и делается, верно?
Я высказалась в том смысле, что некоторые смотрели слишком много второсортных боевиков, после чего вернулась к Павлову и объявила тому, что больше ждать мы не можем.
– Надо действовать до наступления ночи. Нельзя пропустить закат, и вдобавок я не хочу промокнуть, если соберется гроза. Сегодня утром я вымыла волосы.
Недолгое молчание на линии, а затем ответ:
– Значит, ты хочешь, чтобы я покормил свинью?
– Чего?
– Как мы и обсуждали. Я готов наполнить кормушку. Дай сигнал, и я это сделаю.
– Павлов, – сказала я, помолчав, – просто включи запись, хорошо?
– Так точно. Код один-ноль-четыре.
– Ох, да скажи, ради бога, почему нельзя просто ответить «да»?
– Смотрела «Смоки и бандит»? Там именно так сообщали о конце сеанса связи.
– Забудь ты про фильмы, – разозлилась я. – Мы сейчас не в кино. И общепринятые правила здесь не в счет.
– Вас понял, перехожу на прием.
– Братишка, заткнись и поставь чертову запись. Мы со Слимом готовы начать восхождение.
– Удачи вам, ребята! Действуйте! – сказал Павлов, словно это я, а не он, напрасно теряла время.
Выключив телефон, я задернула молнию на пуховике без рукавов, но с похожим на ошейник воротником. Подарок от цветочника, у которого я недавно гостила: Добряк Уильям держал целый ворох таких, просто на всякий случай. Вселяясь к нему на недельку, я оставила чемоданы дома, и пуховик стал одним из множества бескорыстных подарков Вилли, отвергнуть которые я побоялась. Сейчас он очень мне пригодился.
Отвернувшись от воды, Слим оценивал отвесный обрыв перед нами. То, что некогда было меловой стеной, со временем превратилось в изрытую бухточку со скалистыми вкраплениями, сдерживавшими булыжники. На затянутом сетью, во избежание дальнейшей эрозии почвы, склоне зелеными пятнами выделялись островки диких трав и утесника. Ближе к вершине из скалы выдавался ряд стальных свай. Работа по укреплению грунта, не более того, но из-за частокола усадьба делалась похожей на крепость. Даже свесившийся через край плющ казался живой изгородью. Слим снял с плеча веревку. На мой взгляд, виновата была перспектива: мне лично склон вовсе не казался таким уж трудным для восхождения. Мы, вероятно, могли бы просто забраться туда пешком, но я решила промолчать. Слиму явно не терпелось принять на себя командование, и мне не хотелось портить ему этот момент. Будем надеяться, что если он отправится наверх первым, то желание верховодить рассеется у него прежде, чем мы оба попадем в настоящую беду.
– Уверена, что не хочешь просто подождать меня здесь? – спросил Слим. – Подняться будет непросто.
– Обо мне не беспокойся. – Оглянувшись на морскую гладь, я заметила первые полосы похожих на жадные пальцы туч, протянувшиеся к горизонту из-за небесных кулис. – Главное попасть внутрь, пока не ливануло.
Зайти. И выйти. Правда теперь задача стала более рискованной, но зато обещала в случае успеха серьезные перемены. Долгих объяснений не потребовалось. Ребята и сами понимали: после всего, через что протащил нас Фрэнк Картье, мы уже не могли успокоиться на том, чтобы попросту уравнять счет. Пусть мы и поквитались, подключив его дом к скрытой веб-камере, это никак не могло нанести Картье серьезный финансовый урон. Слишком уж крупную сумму он припрятал на наших глазах. Выбравшись из медвежьей глотки прошлой ночью, мы сочли разумным взять с него еще и набежавшие проценты. Разумеется, это потребовало от нас троих недюжинной дальновидности и тщательного планирования, а с моей стороны – еще и дополнительных жертв, но об этом потом. Я даже попросила Корал объяснить, как нам перекрыть доступ на getcartier для сторонних наблюдателей. Никто не увидит, как мы потрошим гризли, извлекая золотую набивку из чучела, а самое главное – не останется никаких свидетельств нашего визита. Отныне вещание из дома Картье было ограничено. Картинка из усадьбы не шла дальше ноутбука на Коламбия-роуд, а следящий за нею Павлов получил четкие инструкции регулярно выходить на связь с отчетом о местонахождении нашего домовладельца.
Следуя за Слимом, одолевающим теперь булыжники у подножия кручи, я гадала, далеко ли зашли бы парни в своих попытках уязвить Фрэнка в незащищенное место, не будь меня рядом. Скорее всего, до колокольчика над дверью. Не дальше. Я прекрасно изучила образ мыслей людей, с которыми мне приходится иметь дело.
Составляя план, мы, конечно же, спорили до хрипоты, но в итоге и Слим, и мой брат согласились: к усадьбе следует подбираться со стороны моря. Надо отыскать слабое звено в обороне и войти именно там. Я знала точно: даже если нам придется разбить окно, наш домовладелец не услышит звона. Слишком уж хорош был приготовленный нами отвлекающий маневр, чтобы отвлечь его хоть на миг. Не хуже призового фонда, доступ к которому открывала для нас эта уловка. И сейчас, взбираясь по откосу к особняку Картье, я знала точно, где сейчас находится наш домовладелец: сидит в библиотеке, смотрит трансляцию с complicity. Камеры внутри орла и медведя подтвердили, что Фрэнк подключился к нашему сайту, стоило только солнцу взойти, и покидал монитор для того лишь, чтобы найти что-нибудь пожевать, выпить или прочесть. По последним сообщениям от Павлова, он так и не вылез еще из своего шелкового халата. Похоже, Фрэнк Картье влачил свою жизнь у компьютерного экрана, чтобы не пропустить в чужих ни единой интересной детали.
Картье не подозревал об одном: мы со Слимом и с Павловым провели всю ночь за подготовкой к рассвету этого нового дня. У меня имелись все причины опасаться, что в случае нашего промедления кто-то добрался бы до особняка раньше нас. Кто знает, сколько человек видело, как Фрэнк набивал пачками наличных своего мишку? Сколько воришек слоняется в киберпространстве? И для каждого это зрелище могло послужить приглашением к действию. Вот почему мы все обдумали, пока мир снаружи крепко спал. И даже отсняли небольшой видеоролик, который Корал – новая подружка Павлова – должна была скормить серверу, как некую гарантию того, что задница Картье не оторвется от кресла, пока мы воруем у него денежки. Идея принадлежала самой Корал: записать сцену, которая одурачит Фрэнка, заставив думать, будто я сижу дома, наслаждаясь минуткой полного одиночества. Я изъявила согласие выступить и запечатлеть свое выступление только при том условии, что дверь спальни будет заперта, а занавески задернуты. Ясное дело, я не могла остаться одна в присутствии цифровой камеры. Благодаря подлой выходке нашего домовладельца, в комнате вместе со мной мог оказаться кто угодно. Все, кроме самого Картье: я не начала позировать, пока в окошке getcartier не погас последний огонек, и для меня имело значение только это.
– Те кадры, что ты отсняла в спальне, – возглавлявший нашу процессию вверх по откосу Слим замер как раз надо мной, – смогу ли я когда-нибудь их увидеть?
– Нет, это закрытый сеанс, – сказала я. – Только для Фрэнка.
Уклон становился все круче, и мы опустились на четвереньки, пытаясь нащупать точку опоры в меловых отложениях. Вся сложность была в том, чтобы не отвлекаться ни на минуту. Подъем требовал самого пристального изучения каждого кусочка породы под нашими ногами. Мы подвергли себя очень даже реальному испытанию – и не только благодаря нехватке сна и неослабевающему (в силу целого ряда причин) внутреннему напряжению. Нас изрядно тяготила и сама миссия. Мы со Слимом, казалось, перешли уже всякие границы, предпринимая третью по счету экскурсию в мир преступности. Только еще раз посетив этот чуждый для меня мир, мы смогли бы вернуться к нормальной жизни.
Сверху до меня доносилось тяжелое сопение Слима, с ворчанием преодолевавшего залежи расшатавшихся камней.
– Может, хоть на словах опишешь самые интересные моменты? – послышалось затем. – В частности, «гвоздь» программы.
– Запись должна отвлекать Картье, а не тебя! – Я пыталась догнать Слима, но летящая в лицо меловая крошка была неумолима. – Она дает нам тридцать минут форы. Всего лишь полчаса мы можем рассчитывать на то, что он не выйдет из библиотеки. Так что ползи дальше, и желательно молча.
Может, я была не права, мои нервы действительно пошаливали, но эта гневная отповедь точно совпала с моментом, когда Слим утратил опору под ногами. Вот носок его ботинка нащупывает обнажение прочного камня, а всего через миг я едва успеваю заслонить лицо под душем запрыгавших вокруг обломков.
– Черт! – завопили мы на два голоса. Лишь когда ветер унес остатки пыли, я решилась вновь взглянуть вверх и выдохнула с облегчением: Слим все еще был там, балансируя на пучке травы. С небрежной улыбкой, между прочим.
– Кончай свои киношные трюки! – бросила я. – Мне уж померещилось, что теперь-то ты уж точно костей не соберешь.
– Даже ногу не подвернул, – фыркнул Слим, вслед за чем земля ушла из-под его ног.
46
Как подсказывает мне опыт, мужчины реагируют на травмы двояко: одни делают вид, что ничего не случилось, другие поднимают вопль до небес. И никаких нюансов и промежуточных вариантов. Если бы пострадавшим оказался мой брат, он наверняка тут же набрал бы номер Службы спасения. Я даже вообразила, как вертолет спасателей зависает рядом с нами, пилот оценивает ситуацию с воздуха, а его напарник вытаскивает мегафон и во всеуслышание разносит нас за напрасный вызов. Это непременно отвлекло бы Фрэнка Картье от его компьютера. К счастью, Слим относился к первому типу: подвернув лодыжку, он прикусил губу и заявил, что все в полном ажуре. Может, его гордость и провалилась сквозь землю, но все остальное просто-напросто съехало по склону на пару ярдов вниз. Впрочем, глядя на то, как он карабкается ко мне, я догадалась, что на сей раз без увечий не обошлось. Слим странно морщился всякий раз, вставая на левую ногу, отчего мне стало ясно, что командование операцией придется взять на себя.
– Давай сюда веревку. – Я вытянула руку, чтобы помочь Слиму подняться, но он упорно делал вид, что не слышит. – Брось, я же вижу, тебе больно. Позволь облегчить тебе жизнь.
– Ты хочешь привязать себя ко мне? – спросил он.
– Нет. Я хочу привязать тебя к себе.
– Полезешь первой?
– Положись на меня, – сказала я. – Ты же доверяешь мне, правда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49