– Если мне позволено будет выразить свое мнение, – прокряхтел Слим, следуя по пятам за мною, – ты воплощаешь в себе все, о чем только может мечтать парень.
– Низкая лесть. – Я включила фонарь, и в глаза ему ударил сноп света. – Это делает меня твоей любимой подружкой или вторым персонажем игры?
– И то и другое, – ухмыльнулся Слим, прикрывая лицо.
Я перенесла луч фонаря на более интересные предметы. Теперь я уже знала своего бойфренда даже слишком хорошо и радовалась, что он способен скрывать нервозность. По крайней мере, сейчас это помогло мне обрести хладнокровие, что было довольно сложно теперь, когда мы проникли в особняк. Снаружи я боялась свалиться с кручи или со стены. Здесь чувство опасности порождалось неизвестностью, из-за чего становилось еще острее. Тут было темно, разбитое стекло дребезжало от сквозняка, и доски пола скрипели, как палуба старинного галеона.
Луч моего фонарика прорезал тьму, поочередно выхватывая морские сундуки, ящики из-под чая и складные пластиковые стулья. Здесь был свален хлам всех исторических эпох – чердак был забит им под самый потолок, и лишь в самом центре оставался узенький проход. Широкий взмах фонарем, и взгляду предстали оловянные кружки и персидские ковры, комод и даже компьютер «Коммодор». Название подсказал Слим. Он устремился к находке, чтобы рассмотреть ее вблизи, и мне даже пришлось напомнить ему, что мы не на барахолке.
– Но эту штуку продавали еще в восьмидесятые! – возмутился он, и вслед этим его словам над нашими головами громыхнуло. Начиналась гроза. – Это не просто антикварная вещь, это древний артефакт. Такие могут составить счастье подлинного коллекционера.
– Как и деньги, ждущие нас внизу, – прошипела я через весь чердак. – Первый посетитель обслуживается в первую очередь. Помнишь?
Лишний повод отвлечься, без которого вполне можно обойтись. А для Слима – еще один способ на время забыть о том, в какой шаткой ситуации мы оказались.
– Пошли! – сказала я. – Здесь нельзя просто нажать на «паузу». – Слим погладил компьютер с доброй улыбкой, приготовленной для домашнего питомца, которому предстоит усыпление, и снова пристроился за мной. Лучом света я хлестнула по своим часикам. В запасе еще минут десять в лучшем случае.
– Ты неправильно его держишь. – Слим подошел настолько близко, что задевал щекой мое плечо. – В отличие от обычных фонариков, этот сконструирован так, чтобы его держали над головой, понятно? Подними его повыше: всякий узнает, что у тебя есть вкус. Ты ведь имеешь дело с классическим дизайном. Важно, чтобы ты отдавала должное этому предмету, держа его правильно. – Я развернулась, подняла фонарь, как и было предложено, а затем легонько щелкнула Слима по лбу.
– Так пойдет? – спросила я. – Или стоит еще раз попробовать?
Слим молчал. У него даже не было возможности погладить пострадавшую бровь, потому что в этот миг еще чей-то явственно различимый голос позвал меня по имени. Где-то внизу, в этом доме, кто-то звал меня. Вот опять: «Циско!» – уже громче, и я поняла, что голос мужской. Я развернула луч на сто восемьдесят градусов, высветив чучело совы с переброшенной через него парой боксерских перчаток, и нашарила проход дальше.
– Картье, наверно, – выдохнул Слим. – Вот гад!
Теперь, зная, что в моей руке зажато оружие, я подняла фонарик, как научил Слим. В углу проход обрывался во тьму, скрывавшую что-то вроде винтовой лестницы.
– Пошли, – шепнула я и последовала за лучом.
– Что? Ты собираешься на это смотреть?
– Слим, у нас нет времени.
– Тебя вообще учили чему-нибудь в этом твоем колледже?
– Я не собираюсь погибнуть, Слим. Я специализировалась на ужастиках.
– Ты рвешься все исследовать в одиночку, что делает тебя потенциальной жертвой.
– Вот как? – спросила я. Видно, единственный способ привести Слима в чувство – это победить его в споре. – Только потому, что я женщина?
– Отчасти, – промямлил он.
Любопытно, о чем же он предпочел умолчать?
– А еще потому, что я курю траву и занимаюсь сексом?
Слим потупился, явно сознавая неуклюжесть своих доводов.
– Дрянные девчонки никогда не доживают в боевиках до финальной сцены, верно? Ты это имеешь в виду? Дурачась, они лезут куда не надо и получают по заслугам?
Взгляд Слима подтвердил, что я не ошиблась.
– В таком случае мне нечего бояться, – заявила я. – Завладев теперь вниманием Слима, я сунула луч фонарика ему под подбородок, торопясь закончить акт его пробуждения. – Во-первых, мы с тобой уже давненько не спим вместе, – напомнила я, – а во-вторых, я вовсе не ищу спасения от всех этих переживаний в травке. От нее безумие только усиливается. Можно сказать, я осознала старые ошибки, Слим, и от этого мои шансы на выживание резко возросли. Уяснил? Вот и хорошо. А теперь не отставай от меня.
Девушка, которая разбирается в хитросплетениях киносюжетов даже лучше, чем он сам? Этого оказалось достаточно, чтобы вернуть Слима с небес на землю. В бытность свою студенткой, слушавшей лекции по данному предмету вполуха, я ни за что бы не подумала, что эти знания хоть как-то пригодятся мне в жизни. К счастью, я уже успела отождествить взывающий ко мне голос с конкретным лицом. Это был сам Слим. На компьютерном мониторе в библиотеке продолжалась трансляция отснятого накануне ролика. Теперь, когда я сообразила, какой фрагмент этой записи крутится сейчас внизу, во мне с новой силой вспыхнуло отвращение к ублюдку, наблюдающему за мною на экране. Я решила, что Фрэнк уже посмотрел первую часть, где я дурачусь у зеркала, примеряя различные одежды и позы, и теперь созерцает, как я голышом распростерлась на кровати. Исключительно ради него, но, по сути, ради нас всех. Когда там, дома, Слим принялся выкрикивать мое имя, призывая спуститься вниз, сюжет уже успел достичь своей кульминации. Эти призывы-то мы и слышали.
Мне стало окончательно ясно, о каком моменте записи идет речь, когда до меня донесся мой собственный голос. «Чего тебе?» – раздраженно крикнула я в ответ, раздосадованная помехой. В полном соответствии со сценарием, Слим напомнил мне, что уже через несколько минут нам нужно уходить из дома. Какая-то вечеринка, надо полагать: голос Слима доносился сквозь закрытую дверь спальни, и я не думаю, чтобы нашему зрителю было хоть какое-то дело до того, куда и зачем меня зовут. Если мы сыграли все, как надо, Картье могло заботить только одно: долго ли я буду подбирать себе наряд, который мне действительно нравится. Чтобы добиться нужного настроя, эту финальную сцену я даже сыграла под музыку, врубив систему.
– Кайли? – Слим тоже сообразил, что к чему, прислушавшись к долетевшей до чердака музыке. Он одобрительно кивнул. – Певица, чей голос, увы, недооценивают составители саундтреков.
Что бы он там ни говорил, музыка стала гениальным штрихом: теперь у нас появилась возможность определить точное местонахождение библиотеки. Где-то в этом похожем на разбойничью пещеру особняке Фрэнк Картье приник к монитору, и я даже представила, как пары его разгоряченного дыхания оседают на плоском экране. Впрочем, до окончания записи у нас осталось не так уж и много времени, а потому я вновь позволила фонарю возглавить нашу процессию: посветив за угол прохода, уткнула луч в пол под нашими ногами.
– Что там такое? – Слим опустил руки мне на плечи.
– Чердачный люк, – сказала я. – Распахнутый настежь.
Выключив фонарик, я направилась к квадрату света впереди и замерла вновь, когда оттуда донесся еще один звук. Сначала мне показалось, что это скрипят половицы, но звук оказался жалобным человеческим стоном, за которым последовала слабая мольба о помощи. Рухнув на колени, я проползла последние несколько ярдов и осторожно потянулась вперед, чтобы взглянуть.
– О господи! – Я немедленно пожалела, что выбросила веревку. – Надо спуститься.
Слим присоединился ко мне у люка. Далеко внизу, в большом вестибюле, распростерлась на спине потерявшая сознание женщина, чья рука была согнута под углом, который никак не назовешь естественным. Выбранная музыка уже не казалась мне такой подходящей. Голос Кайли взмывал вверх по винтовой лестнице, призывая пуститься в пляс или сделать что-нибудь вроде того.
– Ее зовут Кровавая Роуз, – сказала я.
– Ты с ней знакома?
Очнувшись при звуке собственного имени, Роуз приоткрыла глаза.
– Золотце. – Она поморщилась, словно ей было больно говорить. – Разве я не советовала тебе бросить это дело после первого раза? – Волосы взломщицы были собраны в пучок на затылке, и вся она была затянута в черный кожаный комбинезон. Кроме того, на Роуз было множество украшений, включая пояс из серебряных колец с подвешенными к нему сверкающими инструментами – атрибутами ее ремесла. Слабо улыбнувшись, она вновь уронила ресницы.
– Роуз – наша большая фанатка, – объяснила я Слиму, мучительно соображая, как же нам обойтись без лестницы: та, что лежала в ногах у упавшей, казалась недосягаемой. Похоже, они обе сорвались со скобы здесь, наверху; меня беспокоило, что и нас может ждать та же судьба.
– Я могу туда спуститься. – Из темноты за моей спиной пружиной выскочил Слим. Перешагнув через распахнутый люк, он спустил обе ноги к свету.
– Погоди, – сказала я. – Мне такой прыжок не осилить.
– Знаю, – Голос Слима звенел от напряжения, когда, держа свое тело на весу, он начал медленно опускаться в квадрат. Уже вытянувшись во весь рост, он поднял на меня глаза и призвал спуститься по нему, как по канату. – Отыщи деньги, Циско, а я позабочусь о твоей подруге.
– Что? – Кажется, я чего-то не поняла.
– Я буду только мешать тебе, – прошипел Слим. – Ну, мы работаем в одной команде или как?
Понимая, с какой быстротой ускользают от нас драгоценные секунды (в точности как и сам Слим), я взмолилась:
– Помоги мне, Боже, если это очередной фрагмент из фильма!
– Так и есть, – взволнованно подтвердил Слим, продолжая висеть лишь на кончиках пальцев. – В этом кино я играю самого себя. Имей в виду, никто из нас не увидит последних кадров, если ты не завершишь начатое.
Спорить не было времени. Обхватив Слима за плечи, я принялась сползать по его торсу. Роуз следила за нашими действиями без особого интереса. Она лежала там бледная и побежденная, и искорки исчезли из ее глаз.
– Получи с него по всем счетам, Циско.
– Слим…
– Ты – звезда, – прохрипел он. – И всегда была ею.
Все шло как по маслу, пока я не добралась до поясницы. Цепляясь за военные брюки Слима, я чувствовала, что сползаю, не прикладывая к этому ни малейших усилий. Только этого нам сейчас и недостает, подумалось мне: чтобы он остался сейчас без одежды. Затем я почувствовала, как пальцы моих ног коснулись пола. Я готовилась прыгнуть, но Слим меня опередил: он выпустил хватку на кромке люка, и мы оба рухнули вниз, произведя при этом немало шума, но Кайли нас прикрыла: она затянула припев как раз в тот миг, когда мы единой кучей рухнули рядом с незадачливой грабительницей. Ожидая, пока Слим встанет с меня, я открыла глаза и увидела Роуз со слабым подобием улыбки на губах.
– Привет, – только и могла выдавить я. – Познакомься с моим бойфрендом.
– Мы все делаем вместе, – добавил Слим. – Нас с Циско просто водой не разольешь.
48
– Лейтенант Ухуру, – порывался произнести Слим, когда я щелчком открыла мобильник, чтобы позвонить брату. Глаза моего бойфренда светились – похоже, он из последних сил заставлял себя молчать. Но даже Слим, наверное, понимал, что шутки сейчас неуместны. Здесь все было взаправду. Еще как взаправду У Роуз оставалась всего одна жизнь, и если я не смогу верно распорядиться этими последними минутами, наша игра тоже подойдет к финалу. Вот почему я хотела связаться с Павловым, выслушать его последнюю сводку. Быстро набрала номер, подождала ответа, но мой брат не брал трубку.
– Что-то не так? – спросил Слим, когда мое лицо потемнело. – Только не говори, что у него опять прохудился мочевой пузырь.
Защелкнув трубку, я сказала, что в недрах дома нет приема. Это, вообще-то, было неправдой, но сейчас не имело значения: без боя я сдаваться не собиралась.
– У меня нога сломана, Циско, – прошептала Роуз, едва державшаяся на плаву, но все еще болеющая за меня. – У тебя все получится. Знаю, ты сможешь.
Слим стоял на коленях рядом с нею, затягивая свой ремень на руке пострадавшей. Подобие перевязи, смягченное вязаной шапкой.
– Слышала, что говорит леди? – спросил он и подмигнул мне. – Марш!
Я кисло улыбнулась, тем не менее его навыки оказания первой помощи произвели на меня впечатление. Где-то внизу Кайли уступила микрофон Мадонне, которая тут же снизила темп, затянув «Что чувствует при этом девушка». В смысле музыкального сопровождения баллада еще меньше подходила для обещавшего сплошной экшен эпизода со мною в главной роли. Пришлось напомнить себе, что музыка играет не для меня, а для Фрэнка: я надеялась подчеркнуть особую интимность трансляции из моей спальни.
На записи я едва успела влезть в трусики и лифчик. По правде говоря, у меня не было решительно никаких причин разоблачаться, хотя какому мужчине придет в голову искать в подобной сцене огрехи сюжетной линии? Не думаю, что Фрэнк захотел бы прерваться сейчас на чашечку кофе, особенно если видел, как я лезу в гардероб за весьма необременительным нарядом. Протиснувшись в платье и приведя в порядок прическу, я выбегу из спальни, и тогда конец всему шоу. По нашему плану мы со Слимом должны были убраться из жилища Картье прежде, чем это случится: время не столько ускользало от нас, сколько терялось из виду где-то у горизонта. Мысль о возможной неудаче убедила меня оставить Слима рядом с Роуз и двинуться к винтовой лестнице. Ибо в некотором смысле Фрэнк имел на меня свои виды. Если, я не потороплюсь, он получит все бесплатно.
Первое окно, которое я миновала, было заколочено; именно его мы испытывали на прочность снаружи. Буря на улице совсем распоясалась, судя по ударам, под которыми дрожал кусок древесностружечной плиты. Одолев первый пролет, я начала понимать, что на честном слове тут держалась отнюдь не одна лестница на чердак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49