Вокруг ее головы медленно расплывался густеющий красный нимб.
– Ура! – Слим вскочил на ноги, подпрыгнул и приземлился на ковре с запрокинутой головой и высоко поднятыми кулаками. – И так будет с каждым!
– Первая кровь, – объявил Павлов, с улыбкой глядя на то, как охваченный ликованием приятель скачет на диване.
– Ну, кто у нас крутой? – проорал Слим, ткнув большими пальцами обеих рук себя в грудь.
– Ты, шеф, – согласилась я, крутя в ладони пол-яйца и прикидывая, как бы поудачнее запихнуть его в рот. – Теперь я ничего не боюсь. За тобой действительно – как за каменной стеной.
– Разве я не говорил, что мы урвем этот миллион? – Слим не почувствовал иронии. Я уже успела забыть о происходящем на экране, но теперь мы все втроем резко обернулись к нему: вокруг Мисти стало нарастать чье-то злобное хрюканье. – Вот дерьмо, – протянул он. – Совсем забыл про…
– …свиней. – Потянувшись за джойпадом, Павлов нажал «перезагрузку». Экран моргнул, и Мисти возвратилась к самому началу уровня. – Еще немного, и она погибла бы кошмарной смертью. В первый раз даже интересно, но сейчас у нас просто нет на это времени.
– Ну, хорошо, – сказала я, сообразив, что Слим не собирается устраивать скандал по этому поводу. – И что все это значит?
Признаться, разъяснения заставили меня пожалеть о том, что я, пожадничав, откусила такой большой кусок скорлупы.
– Это свиньи-убийцы, – сказал Слим. – Они чуют запах свежепролитой крови. Поэтому, как только прикончишь кого-нибудь, надо скорее сматывать удочки, иначе они прибегут и раздерут тебя на клочки. Я так обрадовался, уложив первую Мисти, что свиньи просто вылетели у меня из башки. Но я еще молод, я научусь.
– Отвратительно, – поморщилась я.
– Ничего подобного. – Мой брат переглянулся со Слимом. – В этом вся соль игры.
– Сплошные насилие и жестокость! – негодовала я. – Вы только посмотрите на себя! Ты убил неприятеля голыми руками…
– Лбом, – поправил меня Слим и боднул воздух перед собой. – Этот финт называется «поцелуй из Глазго». Действует безотказно.
– Как раз это меня и беспокоит, – сказала я. – Ты никакой не псих, но легко понять, отчего люди считают, что подобные игры могут свести человека с ума. Да, это всего лишь игра, ребята, но должны же вы видеть границу между фантазией и реальностью.
Думаю, в этот момент все мы опустили глаза на красную липучку – ту границу, что в настоящее время определяла Haine собственное существование. Когда я подняла взгляд, Слим вновь схватился за клавиатуру. Запустив браузер, он отправился прямо в наш виртуальный дом: на экране появилось окошко веб-камеры, а в нем – мы трое.
– Вот наша реальность, – сказал Слим. – По сути, нам платят за то, что мы ничего не делаем. И я готов называть это работой.
Посмотрев на меня, брат расплылся в улыбке.
– Только не волнуйся, – успокоил он любимую сестру. – Если Картье попробует качать права, старина Слим наградит его своим фирменным поцелуем.
Вернувшись мыслями к негуманным деловым приемчикам нашего домовладельца, я засомневалась: а не перешла ли я собственную черту? Мне уже приходилось видеть, каким мастером перевоплощений оказывался Добряк Уильям в общении с парнями, так что вообразить, что он решил и меня подвергнуть своего рода испытанию на прочность, было не так уж и трудно.
– Не хочу, чтобы между нами были какие-то тайны, – сказала я. – Плохо уже и то, что нам пришлось прятать кое-что от веб-камер, но, по крайней мере, будем честными и откровенными по отношению друг к другу.
– Честно говоря, – сказал Слим, и лицо его просветлело, когда он метнул взгляд на моего брата, – есть еще кое-что, о чем тебе неплохо было бы узнать.
– Совершенно не обязательно! – Павлов, кажется, встревожился. – Это дело сугубо личное.
– Что такое? – Сунув остатки яйца в рот, я дочиста облизала пальцы. – С удовольствием посмеюсь вместе с вами. Рассказывайте.
– Слышал, что сказала сестренка? – Слим хитро улыбнулся Павлову. – Давай, сделай ручкой своему новому дружку.
– Ни за что. Это начнется опять.
– Какому еще дружку? – спросила я, стирая шоколадные крошки с уголка губ. – Пав, мы же договорились ничего не утаивать друг от друга.
С дальней стороны дивана до меня донесся тяжкий вздох, но на экране все же разыгралось действие: мой брат помахал ручкой веб-камере, хотя и без малейших признаков тепла или искренности.
– А теперь смотри, – сказал Слим, жестом предложив мне повернуть голову, что я и сделала как нельзя вовремя: табло над окном воспряло к жизни. Нельзя сказать, что при естественном освещении возникшая там надпись выглядела ослепительно, но внимание она, однако же, привлекала:
ВСЕМ… ПРИВЕТ… И… ТЕБЕ… ПОНЧИК… ТОЖЕ… ЧМОК-ЧМОК
Я оглянулась на парней.
– Кто-то говорит с Павловым? Вы выяснили, что это за девушка, его поклонница?
– Кто сказал, что она женского пола? – озадачил меня Слим. Мое недоверие сменилось смехом, лишь когда табло ожило вновь:
КАКОГО… ЦВЕТА… ШТАНИШКИ… ТЫ… НАДЕЛ… СЕГОДНЯ?
– Эти забавные сообщения начали поступать утром, – пояснил Слим. – Сначала просто шуточки, комплименты насчет рубашек, вроде того.
– Откуда мне было знать, что это мужик? – взревел Павлов, глядя прямо в объектив. – Мерзавец только к вечеру признался, что он парень.
– К каковому моменту твой братишка уже успел завязать с этим субъектом весьма прочную дружбу, – фыркнул Слим.
Я спросила, как он сам узнал о происходящем. В ответ Слим послал мне воздушный поцелуй: оказывается, он застал Павлова за нанесением ущерба беззащитным предметам обстановки.
– Мне хотелось разрядиться, – произнес Павлов. – Редактор молчит с тех пор, как я отправил ему готовую колонку. Отсутствие вестей вселяло в меня неуверенность. Естественно, я чуть с ума не сошел, когда этот гад сообщил, что мои глаза «зовут его в постельку».
– А кто он такой? – поинтересовалась я.
Слим напомнил, что речь идет о киберпространстве. Это может быть кто угодно.
– Возможно, даже женщина, выдающая себя за мужчину, – предположил мой брат дрожащим голоском; похоже, он и сам в это не верил.
– Значит, надо перестать обращать внимание на табло, – сказала я. – Кем бы ни был этот тип, вскоре ему наскучит торчать у нас, и он найдет себе сайт поинтереснее.
Мы смотрели на экран, табло за нашими спинами зловеще молчало. Похоже, оно ждало внимания публики.
ХОТИТЕ… ЗНАТЬ… ЧЕМ… Я… СЕЙЧАС… ЗАНИМАЮСЬ?
– Не-е-ет! – завопили мы хором, но совсем по-разному замахали руками, выражая свое нежелание.
– Так я и знал, – Слим закончил выразительным жестом. – Мы имеем дело с одноруким пользователем.
– Все, это выше моих сил, – Павлов выскочил в «мертвую зону». Оттуда он сообщил нам, что идет проверять электронную почту на собственном компьютере в собственной комнате, и если поклонник последует за ним, то уткнется в стену. – Пусть этот ублюдок, если хочет, разговаривает с моим затылком. Ничего больше он не увидит.
ОН… ТАКОЙ… МИЛЫЙ… КОГДА… СЕРДИТСЯ
Проследив, как Павлов метнулся прочь из комнаты, Слим очень быстро успокоился.
– Хочешь пожевать чего-нибудь? – спросил он меня. – Или шоколадное яичко как раз и было твоим ужином?
– Его нельзя считать даже легкой закуской, – сказала я. – Это было лекарство.
– Тогда займусь-ка я кулинарией, – потер ладони Слим. – Сегодня у нас экскурс в восточную кухню. Готовка – мое призвание.
– Правда? – удивилась я. – Собираешься сделать какую-нибудь рыбу? Отказываюсь от любых морепродуктов, вплоть до нового уведомления.
Слим успокоил меня, заявив, что одного кусочка цыпленка с макаронами под черным бобовым соусом будет достаточно, чтобы я не вспоминала ни о чем другом. Надо лишь посидеть немного без дела, и все будет готово через минуту.
– Полежи на диване, – посоветовал он, удаляясь на кухню, – полюбуйся на себя.
– Зачем мне на себя любоваться?
– Ты – лучшее, что можно увидеть в этом ящике.
– А как быть со страшным извращенцем? – крикнула я вслед Слиму, понимая, что, появись сейчас на табло хоть одна буква, это явно будет послание, адресованное мне лично. Я уже собралась крикнуть это второй раз, когда Слим вновь просунул в дверь свою голову с низко висящими дредами и мерцающим в брови колечком.
– Ничего, если мы не станем приглашать его на ужин? – спросила голова. – Макарон у меня ровно на три порции.
23
Ноги на экране были явно не мои. Неужели их так исказил объектив веб-камеры? Я едва узнала собственные ступни. Скрестив икры и водрузив пятки на табурет, я изучала свое изображение на экране, гадая, неужели мне понадобится косметическая хирургия. Пальцы следовало укоротить раз в десять, не меньше. Отсосать из них жирок, если такое вообще делается. Все что угодно, только бы привести их в божеский вид. Ногти выглядят неплохо (блестящий пример для Добряка Уильяма), но лак выбран неудачно: блестящая серебрянка, притягивающая к себе внимание, оказалась не способна скрыть недостатки ног. А какие волосы на ногах, хотя я всегда вроде бы за этим следила…
Где-то с минуту или около того я обманывала себя, повторяя, что это неудачный объектив грубо искажает перспективу, но в конце концов перестала выгибать ноги и подворачивать пальцы, чтобы они казались поменьше. Я теперь просто сидела, грустно размышляя о том, что мне надо было выступать в шоу уродцев. В некотором смысле я уже выступаю в шоу. Цирковой номер на диване, в ожидании идеальной партии – парня с грибком на ногах.
– Прервемся на минуточку, – сказала я себе и положила на колени клавиатуру. На себя я уже достаточно нагляделась и потому направила браузер к страничке с нашим меню, призадумавшись, куда бы сходить еще. Наш сайт называется Caminside, то есть «камера внутри». Странно, мне почему-то казалось, будто я стою снаружи, прижав нос к оконному стеклу. Я щелкнула по иконке чата. Решила подслушать разговоры посетителей, бродящих по дому: интересно, что они думают? Слим заглядывал туда порой, отслеживая ручеек трафика, который мы сумели привлечь на данный момент. И зачем только Картье, опытный игрок на рынке недвижимости, подначивает всех этих людей брататься друг с другом, путешествуя по нашему дому? Павлов распознал в этом трюке одну из старейших хитростей в репертуаре любого квартиросдатчика: заставь потенциальных съемщиков осматривать жилье одновременно, и каждый постарается первым застолбить его себе. Передо мной распахнулось окно чата с жалкой горсткой сетевых псевдонимов. Но для меня и этого оказалось многовато. Одним глазком просмотрев беседу, которую они вели меж собой, я немедленно засунула обе ноги обратно в туфли.
ШНУРОК: Ничего подобного, эта девчонка никак не сможет пососать собственные пальчики, а Стелька живет в мире иллюзий, если считает, будто она сумеет сложиться пополам.
СТЕЛЬКА: Даже самые пухленькие могут порой проявлять удивительную гибкость. Пожалуй, стоит потусоваться тут немного, просто на тот случай, если она вдруг решит попробовать.
КЛЮШКА: Шнурок прав. На это потребуются месяцы подготовки. А она всего лишь сидит с таким видом, будто ждет, что на колени к ней сейчас опустится кастрюлька с мороженым. Да ей слабо!
МУХОМОР: Люди, пошевелите наконец мозгами! Вы что, и вправду хотите, чтобы эта жаба с мозолями на ногах принялась вдруг резвиться подобным образом? Даже для меня это чересчур.
– Нет у меня никаких мозолей! – запротестовала я. Но, подумав, повторила то же самое уже с вопросительной интонацией. Затем я полностью обезумела и заорала: – Слим, они тут обсуждают меня!
– Кто? – растерянный голос Слима потонул в шипении котелка и плевках горячего масла. – Циско, можешь подождать? Я сейчас немного занят.
КЛЮШКА: Может, если сделать ей педикюр, она была бы еще ничего.
СТЕЛЬКА: Ты что, чувак, только представь! Ватные тампоны между пальчиков!
МУХОМОР: Мммм!
– Поверь мне, Слим. Важнее этого ничего быть не может.
– Одну секундочку, – голос звучал теперь гораздо суше, шипение масла же, напротив, взяло новую ноту, сделавшись настойчивее, яростнее, неистовее. – Сейчас подойду.
Я уже выбиралась прочь из чата. Щелкнула клавишей. Наугад. Признаться, я просто стучала по всем кнопкам, пока дурацкое окно наконец не захлопнулось. Обнаружить присутствие этих субъектов в доме – это все равно что наткнуться за плинтусом на целое крысиное семейство. События повернулись настолько подлым образом, что мне захотелось вскочить на стул и завизжать. Будь моя воля, я бы вообще ушла с сайта, но в спешке забила весь экран трансляциями: с лестницы, из прихожей и из кухни. На первых двух не происходило ничего, но картинка с третьей камеры невольно привлекла мое внимание. В кадре виднелся Слим: одной рукой он размахивал лопаточкой, в другой держал крышку от котелка. Он медленно заваливался назад всем телом, будто прямо на него готовился прыгнуть разъяренный тигр.
– Хочешь, я помогу тебе с ужином? – крикнула я.
– Нет нужды, – пропел он в ответ. – Подожди секунду, и я приду.
Внутри котелка что-то светилось, и это меня насторожило. Из кухни доносилось уже не шипение, а явственно различимый треск – словно кто-то судорожно мял в руках десять футов фольги. Я уже собиралась подняться с дивана и идти на выручку, когда Слим на экране вдруг перебежал из одного угла кадра в другой, а затем и вовсе его покинул. До меня донеслось резкое лязганье, а затем – тишина. Секундой позже Слим появился уже в двери. Вместо крышки он держал в руках кухонное полотенце. Он вытер уголком бровь и перебросил полотенце через плечо.
– Что стряслось?
– Собиралась спросить у тебя то же самое. – Я переключилась обратно в чат; этот разогревшийся костер следовало немедленно затоптать. Впрочем, теперь к кругу обожателей моих ног присоединилось еще несколько посетителей, и разговор переключился на другую тему.
РОЗА ПРЕРИЙ: Тупому идиоту надо было быстрее бросать в котелок курицу. Не удивительно, что случилась катастрофа.
ГРАФ МОНТЕ-КРИСТО: Но масло действительно должно сначала раскалиться. Просто он недостаточно долго мешал.
КЛЮШКА: Кто-нибудь видел, оно брызнуло ему на носки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49