– Когда она еще писалась в пеленки, ты отчаянно пытался потерять свою девственность с кем-нибудь из дублинских потаскух.– Вряд ли! – Найл был слишком утомлен для вычислений в уме, но считал это маловероятным. – В любом случае, как я тебе говорил раньше, между нами ничего не было. Боже, мы даже не целовались!– Найл. – Лисетт положила свою ладонь на его руку, в ее голосе звучала почти завораживающая доброта. – Знаешь, что сводило меня с ума, когда мы были вместе? Это твоя страсть к…Удивленный Найл уже открыл свой рот, чтобы возразить, что никогда не изменял жене.– Нет, дай мне закончить, пожалуйста?В глазах Лисетт стояли слезы. Найл снова закрыл рот.– Я не говорю, что ты был мне неверен… Я не сомневаюсь в этом, но все эти гадкие утята, постоянно шатающиеся по дому, когда мне хотелось остаться вдвоем. То актер, которого бросила девушка, то труппа нищих танцоров, то твой бедный дядюшка из Коннемара, который проиграл свою последнюю бутылку виски. Мне, в конце концов, приходилось записываться на прием, чтобы побыть наедине с тобой.Найл повесил голову и посмотрел на маленький портрет Софии, который висел на дальней стене. Часы притягивали его взгляд как магнит. Состязание почти наверняка уже закончилось. Ради бога, пусть с Тэш все будет хорошо.– Это были мои друзья, Лисетт.– А я была твоей женой, Найл.– Я думал, – он вздохнул, – что они были также и твоими друзьями.– Конечно, они мне нравились, но ведь они постоянно вторгались в наш брак, используя твое гостеприимство, как ненасытные пиявки. А ты не замечал, как они тебя используют, объедают и тебя же за это еще и презирают.– Это не правда! – прошептал Найл.– Нет, это правда, – настаивала Лисетт. – Слышал бы ты, что они говорили, угощаясь твоим виски, твоей едой и твоими сигаретами, как они смеялись за твоей спиной.– Лисетт, прекрати!Найл закрыл уши.– Даже еще хуже! – Она отняла руки от его ушей и посмотрела ему прямо в глаза. – У тебя было что-то вроде детской влюбленности в твоих гадких утят, ты был одержим заботой о них. Ты не обращал на меня внимания, как будто меня там и не было. Ты постоянно ходил, говорил, ел, рассказывал им о своих проблемах, пока даже им это не надоело до такой степени, что они свалили. Вспомни, даже Мэтти переехал в Ричмонд, ничего не сказав тебе, не так ли? Наверное, боялся, что ты завалишься в гости с пивом и закуской.Найл не мог ни двигаться, ни говорить. Его глаза, большие, черные, измученные, излучали боль и смотрели на жену в немом страдании.Он знал, какой мстительной она может быть, но похоже, Лисетт говорит правду. А он-то считал, что любит жену, почти боготворит ее; а она все это время чувствовала себя одинокой и забытой, пока он распылял себя по пустякам.Найл потер лоб. Неудивительно, что она не хотела от него ребенка. От отчаяния он закрыл глаза.– Найл, я понимаю, что говорю ужасные вещи. – В голосе Лисетт снова появилась эта завораживающая доброта. – Но ты должен понять, что я любила и все еще люблю тебя, но я не могла делить тебя с кем-либо.Ее ладонь, теплая, мягкая и сухая, прикоснулась к его щеке. Былое очарование снова начало действовать на Найла. Лисетт всегда оказывала на него такой эффект, могла заставить его почувствовать себя мучительно неправым, полностью признательным ее безмерной мудрости. Он почувствовал, как у него в животе забурлило от болезненного, неуправляемого желания.Не в состоянии совладать с собой, Найл наклонился и поцеловал жену. Когда он почувствовал мягкость губ, открывавшихся, как созревший бутон от его прикосновения, он ожидал, что сейчас его захлестнет фейерверк желания и его сердце сожмется от наслаждения. Однако Найл лишь почувствовал аромат сигарет и сахарный привкус таблетки, которую она выпила.Он притянул жену к себе и почувствовал ее теплое, стройное тело. Найл ждал с содроганием, когда буря страсти поглотит его, но ничего не случилось.Когда он отодвинулся от нее, Лисетт смотрела на мужа с кошачьим выражением лица, оно появлялось у нее всегда, когда она была возбуждена: глаза полуприкрыты, испачканные тушью щеки горят. Когда-то это сводило его с ума. Теперь Найл лишь подумал, как жена исхудала.Он почувствовал, как огромная волна жалости уносит прочь чувство вины.– Что мы решили, Лисси?Найл не называл ее так с момента их новой встречи. Сейчас это слово повисло в воздухе как нелепая ложь, которая мучила его.– Я возвращаюсь, Найл. – Лисетт прижалась к нему, гладя его грудь под рубашкой, желая, чтобы ее снова поцеловали. – Мы нужны друг другу.Найл вздохнул. Он совсем не был уверен, что хочет принять жену обратно. Они проговорили целую вечность и не пришли ни к какому решению. Найл был уверен только в одном: в данный момент ему необходимо успокаивающее присутствие Тэш, сильнее этого он желал, лишь чтобы Лисетт снова исчезла.– Мне нужно кое-куда съездить.Он встал, отчаянно желая вырваться из тесной маленькой тюрьмы.– Я с тобой!Найл остановился у двери. Как бы ему хотелось ей отказать.– Хорошо, тогда поехали, – наконец произнес он.– Я никуда не поеду в таком виде! – закричала Лисетт, хватая сумку.Найл вздохнул. Тэш не была тщеславной. И поэтому она была такой красивой: она могла выглядеть совершенно растрепанной и не переживать из-за этого.– Хорошо, прими душ. Встретимся на улице через десять минут, – приказал Найл, внезапно снова обретя над собой контроль. Глава пятидесятая – Куда же подевалась Пенни?Гас посмотрел на часы. Он стоял с Беном и Софией у предпоследнего барьера на пересеченной местности.Они пытались найти хоть какую-то тень под тощим кленом на поле, но солнце стояло высоко над головой и было таким обжигающе горячим, что пронзало сухую листву и поджаривало их липкие спины. Гас пытался разглядеть сквозь раскаленный воздух, не приближается ли его жена.– Только что проехал номер шестьдесят два. – Бен посмотрел на расписание. – А у Пенни шестьдесят седьмой.– Это ничего не значит. – Гас нервно бегал вокруг. – Многие выступающие отказались, Пен одна из последних в своем классе. У последнего участника были одно падение и пара отказов; она должна была нагнать его. Где она, черт возьми?Он уставился на тенистый лес, из которого время от времени появлялись новые участники. Какая-то собака с загнутым хвостом рвалась с поводка, пытаясь понюхать что-то у забора. Внезапно свисток ее хозяина был заглушён свистом распорядителей у забора, предупреждающих о приближении еще одной лошади.Гас напрягся и вытянул шею, чтобы как можно раньше разглядеть лошадь и всадника, летящего сквозь лес, как молния.Появилась изможденного вида гнедая кобыла, на которой скакала француженка. Она подгоняла свою потную летящую лошадь громкими ободряющими криками. Они перелетели через кучу бревен и неуверенно поскакали в сторону Гаса и семейства Мередит.– Это Пенни? – спросила София, которой было до смерти скучно.Соревнования в Бадминтоне и Бегли были намного интереснее, решила она, там барьеры выше, много палаток со всякими вкусностями и есть возможность пообщаться с особами королевской крови. Это соревнование, с точки зрения Софии, было детским развлечением – во всех отношениях ничтожным мероприятием. Колли Бена прыгает через более высокие барьеры. И как вообще можно следить за ходом соревнования, если все объявления делаются на иностранном языке? Тут, как будто доказывая правильность ее мнения, громкоговоритель снова вернулся к жизни и зашипел что-то невразумительное.– Ты понял, что сказали? – спросил Бен, надеясь, что Гас не заметил, что у проскакавшей мимо них наездницы был номер шестьдесят восемь.Гас покачал головой, он был бледен.– Посмотрите, кажется, сейчас очередь Тэш?София указала на кружащегося гнедого с соломенно-желтым хвостом и в черных кожаных ботиночках, покрывающих его белые носки. Он испугал пару распорядителей еще за пятьдесят метров. На коне сидела Тэш, вид у нее был мрачный, но уверенный.София и Бен устремились к старту, оставив Гаса, который все больше и больше нервничал и невидящим взором смотрел в лес. София первой добралась до Тэш, как раз тогда, когда судья начал отсчитывать старт.Александра мельтешила рядом с дочерью, радостно размахивая программкой. Она расположила колыбельку Джоша в опасной близости от мелькающих копыт Сноба и привязала Лотти к Полли. Полли снимала на видео старт своей сестры и почти отрывала свою маленькую племянницу от земли каждый раз, когда поднимала камеру, чтобы заснять всего огромного гнедого. За ними, с явно отстраненным видом и совершенно мрачный, стоял Макс.София не совсем понимала, кто этот человек. С одной стороны, Макс был достаточно общительным и привлекательным. У него был очень успешный отец. С другой стороны, он, казалось, был всерьез увлечен Тэш, и его не беспокоило, что об этом думают окружающие. По мнению Софии, он был Весьма Сомнительной Личностью.Хуго, который тоже переоделся для следующего этапа соревнований, стоял рядом с Тэш, держал свой шлем и давал последние краткие указания.– Сделай так, чтобы при входе в воду у тебя был сильный импульс. Веди его агрессивно, если тебе придется… – Он держал за поводья дергающегося Сноба. Тэш, казалось, почти не слушала.– Trente secondes Тридцать секунд (фр.).

.Судья отложил в сторону свою фляжку и посмотрел на часы.– Не забудь резко повернуть вправо, чтобы выйти на трассу после второй канавы, – инструктировал Тэш Хуго, проверяя подпругу Сноба.Казалось, вся враждебность и неприязнь, которые он проявлял целый день, внезапно исчезли. После безупречного конкура он мог позволить себе быть великодушным. Его победа была почти обеспечена.– Боже, ну разве это не весело? – в восторге подпрыгивала Александра.– … чтобы дать ему передышку, – продолжал наставлять Хуго.Кажется, судья никак не мог найти флажок. В конце концов он сдался и просто вытянул руку, начав обратный отсчет.– Dix, neuf, huit… Десять, девять, восемь (фр.).

– Ой, удачи, дорогая! – завизжала Александра, чуть до смерти не перепугав Сноба.– Sinx, cinq… Шесть, пять (фр.).

– Не забудь сделать два прохода между…– Приготовься, дорогой. – прошептала Тэш в длинное, сильно дергающееся ухо Сноба.– Deux, un, alles! Bonne chance! Два, один, пошел! Удачи! (фр.)

– судья потянулся за своим багетом.Сноб рванулся вперед своим великолепным, быстрым шагом. Они понеслись почти галопом, наездница почувствовала, что конь ее совершенно не слушается, и она вряд ли с ним справится.– Боже всемогущий!Увидев первое препятствие, Тэш закрыла глаза – грандиозное сооружение из соломы и телеграфных столбов вздымалось перед ними.– Ну, видимо, это все, – констатировал Хуго. – Александра, предлагаю вам идти к «скорой помощи» и ждать дочь там. У них, наверное, приготовлены бумаги, которые вам придется подписать.– О чем это он? – Александра, не отрываясь, смотрела, как Тэш и Сноб перелетели через первое препятствие, едва не задев пару наблюдателей, и понеслись дальше.– Не обращай внимания, мамочка, – произнесла София. – Хуго просто нервничает. На последних состязаниях он ведь выставил себя на посмешище, не так ли, Бен?Бен закашлял и ничего не ответил, многозначительно посмотрев на жену. Она обещала хранить это в секрете. К счастью, Александре это было не интересно, и она стала говорить с Софией о том, что, поскольку Паола от них ушла, надо искать новую няню.– В деревне есть совершенно милая девушка. – Забрав детей, она повела Софию прочь от линии старта. – Немного медлительная и рассеянная, но зато такая добрая! Ой, смотри! У него флаг в зубах. Как мило. – Александра указала на резвящегося спаниеля. – Бен, сходи, пожалуйста, поймай его.Следуя за ними, Макс наблюдал, как Тэш и ее огромный конь исчезли за группой тощих тополей, дрожащих, несмотря на безветрие, на краю рощи.Ему хотелось взять еще пива, но у него закончились франки, и Макс сомневался, что здесь можно обменять доллары. Хотя долларов у него тоже было не много, мрачно подумал он. Макс ожидал, что отец даст ему в Америке чек на большую сумму, и был в ужасе, когда ему почти пришлось выпрашивать деньги. Но Люсьен достаточно высокомерно заявил, что Макс уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно зарабатывать деньги. Он пытался объяснить отцу, что потерял работу в Англии, но это не помогло.Почесав подбородок, Макс лениво прикинул, насколько богаты его потенциальные родственники.– Говоришь по-французски? – рядом с ним появился высокий человек, ранее дававший наставления Тэш.– Немного. – Макс пожал плечами, пытаясь вспомнить, как того звали.– Можешь это перевести?По громкоговорителю снова повторили сообщение.– Хм… Кажется, они просят трактор. – Макс прислушался. – Что-то случилось со «скорой помощью». Я не знаю слова «remorquer» Буксировать (фр.).

.– Боже!– Что-то случилось, Гас? – спросил Макс, но ответ высокого мужчины был заглушён грохотом приближающегося мопеда.– Гас..-Vite! Viens lei! 2 Быстрее! Иди сюда! (фр.)

– закричала привлекательная брюнетка с заднего сиденья мотоцикла.Гас побежал к ней и отскочил вбок, когда мопед с визгом изношенных тормозов чуть не въехал в него.– Пенни упала. – Мари-Клер с трудом слезла с мотоцикла. – Поезжай с Дидьером, я найду транспорт pour remorquer… э… для буксировки.– Что случилось?– Она сбилась с пути в лесу… отметки – дерьмо… и лошадь сшибла ее о ветку. У нее commotion cerebrale, мне кажется.– Сотрясение мозга, – перевел Макс перепуганному Гасу, прежде чем тот унесся на мопеде, подняв облако пыли.– Foutu Проклятая (фр.).

«скорая» не заводится, – объяснила Мари-Клер, хромая за Максом, который помог ей добраться до вагона. – Водители весь день слушали эту чертову музыку, и аккумулятор сел. Просто невероятно. Когда их вызвали, они въехали прямо в канаву!Оценив сексуальные губы и стройную фигурку француженки, Макс одарил ее одной из своих самых обаятельных улыбок.– Я могу вам помочь?Направляясь к третьему препятствию, Тэш пребывала в блаженном неведении относительно того, что творится на трассе. Она воспринимала только ритмичный стук копыт Сноба и возбуждающее волнение, которое пронзало его каждый раз, когда он видел препятствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69