А пока встань в угол. Что, про-
щения просишь, даешь слово, что не будешь плакать? То-
то же. И еще скажи спасибо, что я тебя не наказала под
горячую руку. Всякое бывает. Могу сорваться. А потом
пью валерьянку. Ты что думаешь, у меня железные нервы?
Я ведь тоже человек. Вот когда ты плачешь, то думаешь
только о себе, а и меня пожалеть надо. Знаешь, когда папа
приходит с работы? Да, верно, последний раз ты его видел
в воскресенье. Хочешь, чтобы папа погулял с тобой? По-
дожди, наступят праздники, и тогда он погуляет. Опять
плакать! И еще скажи спасибо, что я тебя не наказываю.
Слышишь, за стеной кричат истошно: <Прости меня, боль-
ше не буду>? А его все равно накажут. И правильно сдела-
ют. Зато посмотри, какой он тихий и послушный на ули-
179
НЕВРОЗЫ У ДЕТЕЙ
КОГДА РЕБЕНОК ПЛАЧЕТ
це. Мне б такого. Что, он отнял игрушку? Да не может
этого быть. Вечно ты что-нибудь сочиняешь. И предста-
вить не можешь, что ему будет, если мать узнает. Тебе не
пожелаю. Ну что, перестал плакать? Вот и хорошо. И что-
бы не плакать больше, ты ведь мальчик!>
Видим мы, что здесь явно Добрая мама, которая не
спешит браться за ремень. Но и она не может удержаться,
чтобы не прочитать ребенку длинную мораль или для ви-
димости отправить в угол, после которого чувства малыша
не станут более приподнятыми, а сам он - более воспи-
танным.
Не всегда удается выяснить у малыша причину плача,
когда он настолько охвачен чувством горя и обиды, раздра-
жения и боли, что не способен даже воспринять смысл об-
ращения к нему. Однако нетерпеливые, тем более требова-
тельные взрослые пытаются тут же получить ответ о причи-
не плача, тормоша ребенка и вводя его в состояние еще
большего возбуждения и беспокойства. Возникает замкну-
тый круг. Не получая ответа, взрослый начинает беспоко-
иться или раздражаться, а ребенок - больше плакать. Еще
хуже действуют окрик и приказ прекратить плакать. К тому
же, когда ребенок плачет, не самое подходящее время для
выяснения отношений и наказания, даже если он и прови-
нился в чем-то. Здесь всегда существует опасность, что моль-
бы о помощи останутся без внимания. Раз, другой не будет
проявлено жалости и сострадания, и он потеряет веру в
доброту и отзывчивость близких, отвернется, а то и ожесто-
чится в глубине души, озлобится, станет недоверчивым и
неоткрытым в чувствах. У самых что ни на есть строгих и
педантичных родителей дети действительно не плачут, но
они часто и не способны на выражение открытых, непо-
средственных чувств, излишне серьезны, а то и боятся быть
самими собой. Вместо смеха - что-то вроде улыбки, и не
так просто разобраться, плачут они или смеются. Зато лег-
180
ко могут огорчаться, волноваться или приходить в раздра-
жение и ярость.
Реже плачут дети и у тех родителей, которые привык-
ли неустанно стыдить за малейшие отклонения от образа
идеального ребенка, который, конечно же, никогда не пла-
чет, беззаветно любит родителей и обладает как бы силь-
ным характером. Заплакать - это все равно что совер-
шить крайне безнравственный поступок, своего рода пре-
ступление века. Да что там говорить! Он уже почти взрос-
лый, и требовать надо как со взрослого, не прощая и не
давая ни в чем спуску, а уж плакать и подавно стыдно. Что
он, маленький, что ли? Плачут только глупые дети, кото-
рые к тому же не любят родителей. И родители не любят
этих детей, раз они такие упрямые и вредные. Не понима-
ют, как вести себя как нужно, как положено. И смеяться
громко тоже неприлично.
Обычно эти переполненные чувством долга и ответст-
венности родители не переносят никаких отклонений от
заранее заданного образа жизни. Они живут по принципу;
так должно быть, а все остальное - от лукавого, и слезы
тоже. Постоянное сдерживание слез и других <неприлич-
ных> эмоций у детей, несмотря на явное желание иной раз
поплакать, засмеяться или покричать, не проходит бес-
следно, как это видно на примере мальчика пяти лет, ко-
торый никогда не плакал. Но что стоит за этим, мы уз-
наем, ознакомившись с его семейной ситуацией.
Вначале послушаем его самого: <Я знаю: некоторые
ребята плачут, а у меня никак. Воспитательница говорит,
что глазами часто моргаю, а папа обещает выпороть, если
не перестану гримасничать. А что это такое, я и сам не
пойму. Получается так, и все. Доктор сказал маме, что
тики - нервность какая-то, и еще ругал маму, что пошла
со мной в цирк и я смотрел по телевизору <Спокойной
ночи, малыши.> Там как раз про Аленький цветочек сказ-
181
НЕВРОЗЫ У ДЕТЕЙ
КОГДА РЕБЕНОК ПЛАЧЕТ
ку показывали. Доктор, к которому мы ходили раньше,
сказал, что один мальчик все время плакал от страха, уви-
дев Чудовище, и долго не мог уснуть. Я же - ничего.
Было, конечно, немного страшно, но чтобы плакать - ни-
ни. Я знаю - плакать нельзя. Мама сказала, что плакать
можно только на похоронах, да и то не очень сильно. А в
цирке было очень интересно. Мама говорила только, что-
бы я не очень смеялся, а то заболит живот. А у меня и так
болит, особенно перед детским садом. Да я и так все знаю,
как в цирке делается, так что и смеяться нечего. А живот-
ных и так уж всех видел - в энциклопедии>.
В приведенном монологе обращает внимание высо-
кий, но односторонний уровень интеллектуального разви-
тия. Мальчик слишком рационален для своего возраста,
все знает, понимает, но не чувствует многое из того, что
чувствуют сверстники. И смеяться не может, как, впрочем,
и по-настоящему радоваться и восхищаться. Все подверга-
ет анализу, во всем сомневается и нередко пребывает в
задумчивости, как бы в состоянии заторможенности. За-
торможены и его эмоции. Он и раньше не играл в подвиж-
ные, шумные, эмоционально насыщенные игры, предпочи-
тая одиночные игры с <конструктором>, а сейчас и шах-
маты. Да и оба родителя, инженеры по образованию, раз-
вивали только интеллектуальную сторону психики маль-
чика, забыв о существовании другой - эмоциональной. И
всегда в доме были слова, слова, бесконечные объяснения,
предостережения, советы. Даже чувства родители выража-
ли больше словами: <по-моему, это смешно>, <наверное,
мне плохо>, т. е. они скорее догадывались о наличии чувств,
чем испытывали их на самом деле. У мальчика чувства
еще были, но уже спрятанные за семью печатями. Тем не
менее временами он становился повышенно раздражитель-
ным и нетерпеливым, словно открывался клапан и выры-
вался сжатый пар, неиспользованная эмоциональная энер-
182
гия. Тогда и слезы могли при обиде подступить близко к
глазам, но плакать он все равно не мог.
На этом фоне внутреннего психического перенапря-
жения, не свойственного возрасту, и появились тики -
непроизвольные подергивания мышц лица. Мальчик их не
чувствовал, тем более не мог управлять ими, как того тре-
бовали принципиальные родители. Тики возникали каж-
дый раз, когда он с нетерпением ожидал какого-нибудь
события, когда что-нибудь не получалось, когда разговари-
вал с незнакомым человеком или смотрел фильм. То есть
все, что было связано с впечатлениями, интересом, воз-
буждением, вызывало не столько сами эмоции, сколько
лежащее в их основе психическое напряжение, распро-
страняющееся на наиболее чувствительные к эмоциям
мышцы лица. Личико становилось своего рода кривым зер-
калом души, когда вместо удивления морщился лоб, улыб-
ку заменяли подергивания мышц в области рта, смущение
и чувство вины выражались частым миганием, а раздраже-
ние и недовольство - шмыганьем носа и издаванием зву-
ков типа <кх> или покашливанием.
Почему же так быстро нервное возбуждение охваты-
вало мышцы лица, и почему именно мышцы? Да потому,
что мышечная сфера - место наименьшего сопротивле-
ния у таких детей, их своеобразная ахиллесова пята. Маль-
чик, о котором идет речь, не отличался ловкостью. И от-
куда было ей взяться? Он не играл в игры, требующие
физической сноровки, мало двигался, не катался на вело-
сипеде, коньках, лыжах. Был напряжен, скован, не мог
расслабиться даже во время сна, скрипел зубами, бормо-
тал про себя, а утром вставал невыспавшимся, капризным.
В детском саду держался обычно в стороне, боялся сказать
что-либо не так, как нужно, как следует, или пытался иг-
рать главные роли, что не принималось сверстниками, по-
скольку он все воспринимал буквально, не мог предста-
183
НЕВРОЗЫ У ДЕТЕЙ
КОГДА РЕБЕНОК ПЛАЧЕТ
вить себя на месте кого-либо, быть непосредственным, зато
часто обижался и в результате выходил из игры. Домой
приходил с синевой под глазами; было видно, что ребенок
устал, переживал, нервничал, детский садик ему не нра-
вится, несмотря на все желание общаться с детьми. К тому
же чем больше родители боролись с тиками, пытаясь за-
претить их, тем чаще они появлялись.
А беспокоиться нужно было в первую очередь не о
них, а о том, почему мальчик напряжен, так неловок, заду-
маться, раз он не смеется и не плачет, почему не получает-
ся со сверстниками, почему такой не по-детски расчетли-
вый и принципиальный, лишен гибкости, спонтанности и
непосредственности в выражении чувств.
И как же все-таки поступать в отношении тиков -
замечать их, не замечать, наказывать или призывать к со-
вести?
Первое правило: тики должны быть невидимыми для,
родителей. Их нет, даже если они есть; тогда они пройдут
быстрее.
Второе правило: следует <оживить> ребенка, вдохнуть
в него струю жизнерадостности и оптимизма, сходить лиш-
ний раз в кукольный театр, поиграть в совместные по-
движные игры вроде пятнашек, сражений, дать вволю по-
кататься на велосипеде, санках, погонять мяч - пусть вой-
дет в азарт, поозорничает, покричит, будет непосредствен-.
ным, раскованным и веселым, как все мальчишки. Для этого
и созданы игры и забавы. Это нужно как отдушина в моно-
тонной, однообразной жизни, где все разложено по полоч-
кам, предусмотрено, просчитано.
С возвратом эмоций тики вначале усилятся, словно
захваченные весенним половодьем, а потом постепенно
сойдут на нет. Мы вернем ребенка в детство и получим
урок, что природа не терпит пустоты, и не может быть
полноценной жизни без эмоций. Только не нужно спе-
184
шить загружать его музыкальными занятиями, тем более
определять в музыкальную школу. Да, память у него от-
личная. Но если приглядеться внимательнее, то это меха-
ническая память на цифры, слова, ноты, то есть не смы-
словая, тем более не эмоциональная. Как ни странно, но
ее заострению иногда способствует кислородное голода-
ние мозга при родах (явления гипоксии или асфиксии -
удушья). Не в меру честолюбивые родители начинают не-
щадно эксплуатировать ее, не обращая внимания на об-
щую нервную ослабленность ребенка. Расплатой за это
обычно бывает усиление, а не прекращение нервности,
появление тиков, заикания, прежде всего у детей, потеряв-
ших способность плакать и открыто выражать другие эмо-
ции и переживания.
В иных случаях добрые и отзывчивые по характеру
взрослые не переносят плача и делают все, чтобы ребенок
никогда не плакал, не огорчался, чтобы ему не было пло-
хо. Но это тоже крайность, когда создается искусственная
среда и плач отсутствует только потому, что рядом посто-
янно находится кто-либо из взрослых, предупреждающий
любое отрицательное выражение эмоций. В этой связи нам
вспоминается мальчик четырех лет с бронхиальной аст-
мой, начавшейся без видимых причин год назад. Он скоро
уставал и задыхался при быстрых движениях, беге. Было
выписано все что положено, но улучшения не наступило.
На прием с ним пришли родители отца мальчика,
поскольку мать, занятая собой и старшей дочерью, отказа-
лась от последующих обращений, а отец видел сына толь-
ко спящим. Так что родителей заменили бабушка и дедуш-
ка, поскольку оба были на пенсии и отдавали все силы
внуку, ухаживая за ним так, как если бы он был совсем
беспомощным и не способным обслужить себя. Они очень
беспокоились по поводу возможных заболеваний. Главным
же было то, что дедушка, любя внука, старался предотвра-
185
НЕВРОЗЫ У ДЕТЕЙ
КОГДА РЕБЕНОК ПЛАЧЕТ
тить любое расстройство ребенка, и прежде всего плач.
Много читал книжек, а играть забывал, да и к тому же
неважно чувствовал себя. И раньше, буквально с рожде-
ния, старался изо всех сил, чтобы внук не кричал громко,
нико1да не употреблял <плохих слов>, не проявлял <пло-
хих> желаний. Следил, чтобы он не разбирал игрушек,
интересуясь, как они устроены, не бросал их.
Неудивительно, что мальчик на приеме вел себя ско-
ванно и напряженно, отказывался играть в подвижные игры,
с испугом глядел на детские сабли и пистолеты. Всячески
отрицал свои страхи, словно дорожил ими, как самыми
интимными переживаниями, но после знакомства с игруш-
ками и тряпичными куклами, изображающими зверей, при-
знался, что боится всех чудовищ на свете, темноты, страш-
ных снов и многого другого. Чувствовалось, что ребенок
явно заражен тревогой и беспокойствстм взрослых, не мо-
жет быть самостоятельным и активным, в переносном и
буквальном смысле слова распрямить плечи и вдохнуть
полной грудью.
Стоило ли удивляться, что он настолько привык сдер-
живать себя, чтобы не огорчать дедушку, что потерял спо-
собность к спонтанному, естественному для его возраста
проявлению чувств. И когда был на даче год назад, пытал-
ся пробежаться вместе со сверстниками, смеясь при этом,
как и они, но не получилось, стал задыхаться, кашлять. А
тут еще беспокойство дедушки, дополнительные ограни-
чения, и чем меньше двигался, больше боялся и сдержи-
вался, стараясь быть <хорошим>, тем чаще проявлялись
приступы одышки. Добавим, что смех и плач - естествен-
ные способы вентиляции легких, а плач, как и кашель, -
к тому же очистка дыхательных путей.
Из приведенных примеров, разумеется, не следует, что
только отсутствие плача явилось причиной тиков, заика-
ния или бронхиальной астмы. Их необходимо рассматри-
186
вать в контексте недостаточной эмоциональной экспрес-
сии у детей в возрасте, когда эмоции естественны и фи-
зиологичны, а также отношений к детям взрослых, не спо-
собных в силу различных причин найти оптимальные ус-
ловия для эмоционального развития детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46