Когда он расправил бумажку перед единственным оловянным подсвечником, то от его пальцев на бумаге остались жирные следы. С чего бы это дочке старого богача Мишеля Мизея писать ему записки?
«Дорогой Гарри!
Как только вернешься, пожалуйста, окажи мне честь и приходи с визитом. Только тебе могу я сообщить важные и хорошие новости, поэтому никому об этом не говори.
Спешу увидеть тебя,
Кларисса».
Морган задумчиво изучил записку и оперся на руку. Хотя он и сам не был силен в грамоте, он все-таки обратил внимание на корявый почерк Клариссы и был почти рад тому, что она сделала так много ошибок.
Внимательнее приглядевшись к записке, он заметил под ее подписью три едва заметных буквы «ц». Гм-м-м. Она меня трижды целует. Морган ухмыльнулся и легонько хлопнул себя по колену. Значит, манящая полуулыбка Клариссы и ее откровенный взгляд действительно значили именно то, на что он и надеялся.
Просто загадка, как это Мишелю Мизею, кожевеннику, исполняющему обязанности начальника таможни города Бристоля, удалось произвести на свет такое восхитительное белокурое и белокожее создание. Этот таможенник на службе у Кромвеля был настолько толстым, что напоминал скорее откормленного хряка, которому вздумалось прогуляться на задних лапах, чем человека; эффект еще больше усиливался тройным подбородком, полнейшим отсутствием шеи и красновато-серыми космами, которые падали на огромные, заплывшие жиром плечи.
Сейчас Морган уже знал, что отец Клариссы владел значительным состоянием, которое он добыл, отправляя необработанные и обработанные кожи в Данию и Швецию. Только неутоленное честолюбие могло заставить его пойти на риск, причем риск смертельный, в обмен на… что? Звание рыцаря, без всякого сомнения, и, конечно, немалое вознаграждение, которое он получит, когда Карл Стюарт благополучно воссядет на трон во дворце Уайтхолл.
Как только Морган услышал шаги Анни в коридоре, он в клочки разорвал записку Клариссы и бросился к двери с воплем:
– Слава Богу, радость моя! Я умираю от жажды.
Резкий аромат рома и лимонной кожуры разнесся по комнате, Морган отпил большой глоток и уселся перед огнем облизывая губы.
– Иди сюда, Анни, садись ко мне на колени.
– С удовольствием, а ты обещаешь вести себя хорошо? – Она сама удивилась, с какой радостью бросилась к нему.
– Не рассуждай, а иди сюда – будь хорошей девочкой.
– Нет, Гарри, и вот почему. – Она поджала розовые губки.
– О чем ты?
– Я действительно хорошая девочка и такой и останусь – пока мне не предложат хорошее имя в обмен на мою девственность. – Ну вот! Она все высказала, раз уж он не понимает по-другому.
– Ты слишком загордилась! – взорвался он. – С каких это пор прислуга в трактирах так много о себе понимает?
Неуловимо быстрым движением молодой Морган обхватил ее за талию. Анни откинулась назад так, что ее зеленая и красная нижние юбки взвились вихрем, и яростно замолотила кулачками по его лицу, но все было напрасно. Тогда она вцепилась ему в волосы.
– Оставь меня! – выдохнула она. – Я… Я позову на помощь!
– Давай! Кричи сколько влезет. Стража не станет обращать внимания на трактирные вопли.
– О, Господи, помоги мне, – простонала Анни. – О, Гарри, я же хотела как лучше.
Его стальные объятья разжались так неожиданно, что она чуть не свалилась на пол. Анни поправила юбки и словно в тумане смотрела, как он стоял возле стола, грозно нахмурив брови и зализывая длинную красную царапину на запястье.
– Ах ты, аристократ! – крикнула она. – Все вы просто дураки – гордые, слепые дурни. Знаешь, что ты теперь будешь делать?
– Что?
– Напомадишь волосы, приведешь себя в порядок и отправишься искать счастья в кровати дочери Мишеля Мизея. Отлично. Конечно, мужчины должны получить свое удовольствие, но, Гарри… – С отчаянной улыбкой на лице она закончила: – Ты бы лучше держал язык за зубами под крышей дома мистера Мизея!
Морган рассмеялся, но в его смехе не было ни следа веселья.
– Значит, ты хочешь настроить меня против отца Клариссы? Господи! Есть ли предел выдумкам ревнивой женщины? – Несмотря на обуревавшую его злость, он понизил голос. – Между прочим, Мишель Мизей один из нас, а это значит, моя бесценная маленькая девственница, что ты промахнулась со своей ревностью!
– Нет, нет! Гарри, ради Бога, послушай меня. Пожалуйста, послушай. Я говорю это не из-за ревности. – Анни забыла об осторожности и снова подошла к нему. – Весь Бристоль знает, что Мишель Мизей заработал состояние на контрабанде, и он всегда обманывал своих партнеров, когда торговал вином. – Теперь она была очень бледна. – Спроси у мамы. Она знает – она тоже торговала вином пятнадцать лет назад – она и папа, когда он был еще жив.
Если на Моргана и произвел впечатление ее порыв, то виду он не подал.
– Ба! Болтай сколько хочешь, куколка, но я не собираюсь обращать внимания на лживые слухи, которые разносят по городу торговцы. – Морган отшвырнул прочь туфли и сел, чтобы натянуть все те же поношенные сапоги, которые он с такой радостью скинул пару часов назад.
По красным щекам Анни полились слезы.
– О Гарри, к-как ты можешь быть таким жестоким? Р-разве ты не веришь, что я… я действительно люблю тебя всем сердцем?
Не глядя в ее сторону, он хмыкнул.
– Нет, и провались пропадом твоя мораль ревнивой судомойки.
Анни, тихо всхлипывая, начала собирать тарелки.
– Я не ревную, но я хочу предупредить тебя, что мистер Мизей действительно скользкий тип. Д-два года тому назад он донес на мистера К-Клиффорда, что он контрабандой провозит кожу, и это после того, как содрал с него взятку.
– Ерунда! Откуда ты выкопала эту ложь? Лорд Рочестер заявляет, что Мишель Мизей – честный человек. И потом, майор, занимающийся вооружением, и мистер Стивенс доверяют ему; и мистер Пайл тоже.
Анна покрасневшими от работы руками поправила мягкие каштановые кудри, которые падали ей на уши. Слезы капали на ее бледно-желтый воротник, оставляя на нем темные неровные полоски.
– Ради всего святого, держи язык за зубами, Гарри. Не называй никаких имен ни мне, ни кому-нибудь еще здесь в «Ангеле».
Озадаченный, он бросил на нее подозрительный взгляд.
– Ради Бога, разве ты не поклялась, и не один раз, что ты и твоя мать за короля?
– Да, – Анни мигнула и взялась за поднос, – но если ты проговоришься – мы будем отрицать это, и я, и мама. – Хотя это было глупо, но Анни не смогла удержаться от язвительного замечания: – Ты круглый дурак, если веришь хоть одному слову мистера Мизея, но ты будешь еще большим дураком, если хоть на секунду поверишь этой ухмыляющейся, размалеванной кукле с соломенными волосами, которая называет себя его дочерью.
Пристегивая короткий меч с широким лезвием, удобный, но неказистый на вид из-за потрепанных ножен из свиной кожи, Морган зло фыркнул:
– Ревность не идет тебе на пользу, цветочек. Если Кларисса лучше воспитана, чем ты, это еще не повод чернить ее в моих глазах. – К нему вернулось обычное чувство юмора, и на губах вновь появилась усмешка. – Давай остановимся на том, что, если Мишель Мизей хорош для лорда Рочестера и майора-оружейника, то и ваш покорный слуга Гарри Морган вполне может доверять ему. – Тарелки тихо зазвенели, когда он сделал в сторону маленькой печальной фигурки Анни прощальный реверанс и послал ей воздушный поцелуй. – Раз сквайр Морган из Лланримни недостаточно хорош для твоей постели, он желает тебе спокойной ночи!
Даже не подумав закрыть дверь, он пронесся по коридору навстречу голосам в общей зале. Но даже на лестнице он все еще слышал звуки тихих, приглушенных рыданий.
Глава 3
КЛАРИССА
– Неплохая эта последняя партия мадеры, совсем неплохая, – размышлял Мишель Мизей, причмокивая губами над рюмкой, только что поданной ему кривоногим Соломоном, его слугой.
При взгляде на миниатюрную фигурку его единственной дочери, оставшейся без матери, блеклые серые глазки кожевенника сузились. Возле высокого, закопченного камина сидела Кларисса в изящной позе и вышивала узелками в пяльцах.
Он поставил рюмку и подумал: «Жаль, что Риссе чуть-чуть не хватает мозгов – а то какой неоценимой поддержкой для своего старого папочки могла бы она стать в это сложное время. Нередко умная и привлекательная девушка может добиться большего, чем самый достойный мужчина».
Кларисса была достаточно привлекательна, слава Богу, судя по похотливым взглядам, которые на нее бросали на улицах. Никто не мог отрицать, что одной улыбки алых губ Клариссы было достаточно, чтобы свести с ума и святого, будь он даже высечен из гранита.
Потягивая подогретую мадеру, Мишель Мизей оценивающе окинул взглядом стройную фигурку Клариссы, ее крохотные ножки, вьющиеся белокурые волосы и большие небесно-голубые глаза; при наличии умелого руководителя такое сокровище принесет девушке не только богатство, но и титул, к которому она стремилась лишь немногим меньше, чем он сам.
В тысячный раз Мишель Мизей задумался над тем, действительно ли это юное создание. – плод его чресл. В конце концов, у Нанни Давенпорт были и другие «покровители» до того дня, как в припадке необъяснимой слабости он женился на этой шлюшке и немедленно пожалел об этом.
Господи, сегодня Рисса выглядела чертовски привлекательно. Золотистые волосы собраны в аккуратный пучок у основания изящной шеи. Ряд туго завитых кудрей падал на белоснежный лоб, с обеих сторон которого спускались более длинные локоны. Они были завязаны аккуратными желтыми бантиками и спускались до самых выпуклостей изящной груди, которая по благородной моде была сильно обнажена и виднелась в широком вырезе платья. Кларисса, сосредоточенно сжав яркие губы, продолжала трудиться над пяльцами, маленькая, стройная фигурка, которую еще более красили тонкие запястья и лодыжки. Может, у нее на лице слишком много пудры и помады для девушки, претендующей на девятнадцать лет, но которая на самом деле на четыре года старше? Может, ее голубое шелковое платье с оборками из настоящего мехлинского кружева на рукавах и по подолу слишком вычурное? Нужно ли было украшать помпонами ее туфельки из белого сатина с красными каблучками? Не важно. Если дела пойдут так, как он наметил, у Клариссы будет дюжина таких платьев и достаточно настоящих драгоценностей.
Кожевенник задумчиво прищурил выцветшие глазки, перевел дыхание и произнес:
– Значит, мой юный друг Морган нравится тебе?
Иголка замерла в воздухе, Кларисса подняла голову и бегло кивнула головой.
– Чуточку, но, папа, он такой храбрый.
– Черт побери, девочка! Разве я не объяснял тебе сотню раз чтобы ты не звала меня «папа»? – резко поправил ее Мизей – Даже когда мы одни, ты должна называть меня «отец». Старайся говорить как благородные.
Кларисса надула маленькие яркие губки.
– И не дуйся. А то на лице появятся морщины. – Мизей с трудом поднял свое огромное, неуклюжее тело. – Я спросил тебя – что насчет молодого Моргана?
Она улыбнулась отцу.
– Ну, он мне нравится. Я все написала так, как ты сказал, отец. – Она отложила иголку и выпрямилась.
– Ты должна быть очень любезна и очаровать этого молодого джентльмена из Глеморганшира.
– Это будет просто. Он мне действительно нравится, – лениво промолвила Кларисса, наполовину прикрыв ясные голубые, действительно красивые, окаймленные длинными ресницами глаза. – Могу поклясться, отец, что Гарри Морган – самый видный из всех знакомых молодых людей. Да! В его широко расставленных серых глазах, самоуверенном взгляде и независимой походке есть что-то неотразимое.
Мизей немного удивленно взглянул на дочь и поднял руку.
– Ты, похоже, без ума от этого отпрыска благородной семьи, но избавь меня хотя бы от твоих выдумок.
– Выдумок? Как тебе не стыдно, папа. Когда Гарри уехал, он снился мне почти каждую ночь.
– Вздор! – фыркнул кожевенник и бросил на дочь острый, пронзительный взгляд. – Полагаю, ты будешь рада выйти за него замуж – или за кого-нибудь вроде него?
Кларисса просияла.
– Конечно. Гарри такой храбрый и… и вежливый. Он… он…
– Да, я знаю, знаю. Он родом из старой валлийской семьи йоменов , – Произнес Мизей. – Его отец – Роберт Морган, эсквайр из Лланримни, он настолько знатен, что имеет право носить кольцо с печаткой. – Он остановился, чтобы раскурить коротенькую глиняную трубку. – Все это важно; все это нужно учесть. Как только король вернется, то я готов отдать руку на отсечение, что Морганы получат собственность и высокое общественное положение. Они все до одного горячие роялисты и много пострадали от этого.
На мучнисто-сером, похожем на пудинг, лице Мизея застыло малопривлекательное выражение.
– Ты, конечно, понимаешь, Рисса, кем люди вроде молодого Моргана считают кожевенника и его дочь? Мелкими сошками. Если ты хочешь завоевать этого юного красавчика джентльмена, тебе надо действовать тонко и осторожно. Во-первых, – Мизей поднял похожий на сосиску палец, – ты должна знать, что он участвует в… ну, в попытке восстановить монархию.
Кларисса радостно улыбнулась и захлопала в ладоши.
– Ой, как романтично! Дорогой король Карл! Как здорово будет, когда нами снова будет править король.
– Ба! Ты ведь не помнишь, как это было. Кроме того, Карл Стюарт еще не воссел на своем троне – и это будет не скоро. – Мизей громко рыгнул, потому что поторопился проглотить свое вино. – А теперь слушай хорошенько: восстановление королей на троне – это опасное дело, поэтому, цыпочка, я хотел бы, чтобы ты вытащила из твоего друга Гарри все, что сможешь.
Он понизил голос и взглянул в кукольное личико своей прелестной дочери.
– Информация сейчас ценится на вес золота и бриллиантов, поэтому ты не должна останавливаться ни перед чем – ни перед чем, понимаешь? – чтобы заставить его говорить. И ради Бога, не строй из себя скромницу! Я готов поклясться, что ты забавлялась в постели по крайней мере с тремя парнями, которых я могу назвать по именам.
– Папа! – Щеки Клариссы вспыхнули.
– Спокойно. Я не сержусь на тебя за отсутствие такой непрочной и никчемной вещи, как девственность, – чем девушка лучше, тем скорее она ее теряет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69