Серые глаза Анни сияли, и она крепко прижалась к нему.
– Я приготовила тебе комнату, Гарри, хотя мама верещала как сорока. Боже! Ты так похудел. Мне придется тебя откормить. Бедняжка, ты, наверное, проголодался, как моряк после долгого плавания?
– Да, изголодался по тебе, дорогая, – прошептал Морган, обнимая ее за талию.
Довольная Анни сжала его руку.
– Ты представить себе не можешь, как мне тебя не хватало.
Анни побежала вперед к квадрату желтого света, падавшего из двери гостиницы. Молодой Морган, тяжело передвигая ноги в сапогах с широкими отворотами, остановился на пороге и стряхнул пыль со своей круглой шляпы. Когда глаза привыкли к свету, он смело шагнул в комнату, полную запахов лука, ветчины, табака, лимона и рома.
– Ба! Да это сам юный сквайр. – Широко улыбаясь, миссис Пруэтт вытерла толстые красные руки о нижнюю юбку из голубого голландского полотна и склонила в насмешливом поклоне голову в чепце с оборками. – Добро пожаловать домой в «Ангел», мистер Морган, – сказала она. – Надеюсь, в этот раз вы удостоите меня более длительным визитом.
– Да, я буду рад задержаться здесь, миссис Пруэтт. – Понизив голос, он спросил: – Для меня были сообщения?
С лица Анни мгновенно слетела безмятежная улыбка. Когда ее мать вернулась на свое место за стойкой бара, она ответила:
– Да, сэр, есть две записки, их доставили где-то неделю назад. Одна от мистера Стивенса…
– А-а. Она здесь? – Значит, личный посланник его величества счел Гарри Моргана, эсквайра, достойным переписки? Гм. Означает ли это, что впереди его ждет важное поручение? – А другая записка?
Анни запнулась.
– Просто какая-то бумажка… мне кажется, ничего важного.
Углы губ Моргана тронула коварная усмешка.
– Правда? Откуда ты знаешь?
Анни фыркнула.
– Потому что она от женщины, которая называет себя «мисс Мизей». Ее принес черный слуга. – Анни остановилась, пристальна вглядываясь в его загорелое лицо. – Гарри, что касается этой мисс Мизей, я… – Она не закончила, повернулась и поспешно скрылась в гостиничной кухне.
Глава 2
ДОЧЬ МИШЕЛЯ МИЗЕЯ
– Господи, – задумалась Анни, наливая стакан пенящегося эля, – конечно, Гарри на редкость замечательный молодой джентльмен – отличная приманка для девушки, которая сможет сладить с его бурным характером, рыскающим взглядом и решительной манерой, с которой он атакует нас, бедных женщин.
Свежие пунцовые губы Анни на мгновение сжались, и она уставилась на чистую салфетку в бело-голубую клетку, которую расстелила на подносе для мистера Моргана.
– Черт его побери! Он такого плохого мнения о женских мозгах, что его не просто будет заставить выслушать меня – но он должен меня послушать, иначе не миновать ему самой высокой виселицы лорда-протектора .
Если бы молодой валлиец не отсутствовал долгих три недели, то он и сам бы знал, что почти в каждой таверне и забегаловке в Бристоле шептались по углам о том, что в Лондоне старый проныра Оливер Кромвель готовил еще более свирепые репрессии. Число парламентариев, недовольных тем, как лорд-протектор и его новая армия управляют страной, становилось все больше. Особенное неудовольствие жителей вызывала почти не ограниченная власть на местах кромвелевских чиновников Флитвуда, Дезборо и Гезльрига .
Анни уравновесила на подносе тяжелые глиняные тарелки и выскочила на двор «Ангела», чтобы сорвать цветущую яблоневую веточку и украсить ею салфетку.
Вся красная и немного запыхавшаяся, Анни внесла поднос наверх по узким и очень скользким лестницам, а потом пронесла его по короткому коридору, в который выходило множество дверей. Она услышала веселое потрескивание огня, который молодой мистер Морган развел в своей комнате.
Когда она постучала и вошла, то еще больше зарумянилась при виде его мокрых волос, с которых еще капала вода.
– Добро пожаловать, трижды добро пожаловать, детка, – улыбнулся он и принялся развязывать шнурки, которыми была стянута простая, вся в заплатках, льняная рубашка.
Побагровев до самых ушей, Анни поспешно смахнула со стола дорожный скарб и принялась расставлять тарелки с холодным мясом и пирогом с почками, горячим турнепсом и огромным стаканом эля. К удивлению Анни, он уже почти осушил до дна высокий бокал с коктейлем из рома, сахара и горячей воды, который ему пять минут назад принесла наверх мама.
– Ты просто прелесть, дорогая. – Он насмешливо поклонился в ее сторону, но в его голосе прозвучали искренние нотки.
В грубом сером корсаже и юбке, подобранной, чтобы была видна нижняя юбка в зеленую и лиловую полоску, Анни действительно выглядела очень миловидной. Широкий желтый воротник был застегнут брошью из изогнутой кости, в том месте, где у основания шеи билась нежная артерия. Материя платья превосходно обрисовывала выпуклость сзади, там, где кончался корсаж, и возвышения молодой груди.
– Клянусь, ты стала еще прекрасней, Анни. Пойди сюда. – Он протянул руки и скользнул по полированному дубовому полу, чтобы сжать в объятьях свою добычу. Его темные глаза сверкали, и он расцеловал ее, а потом так крепко прижал к себе, что она запросила пощады. – О Анни, моя маленькая голубка. Я целую вечность ждал этого момента и страдал! – Его губы коснулись нежного изгиба ее шеи, и щетина на подбородке обожгла ее щеку.
Она чуть слышно вздохнула, чувствуя, как вспыхнули ее шея и щеки.
– Гарри, ты на самом деле скучал без своей Анни, которая так привязана к тебе?
– Да! Это была настоящая пытка.
– О, моя единственная любовь! – Она обхватила руками его крепкую, мускулистую шею и, задыхаясь от странной смеси мрачных предчувствий и радости, поцеловала его.
Он снова прижал Анни к себе, так порывисто, что ее чепчик из накрахмаленного полотна упал на пол, и она даже не заметила этого в страстном порыве. Разве есть хоть одна девушка в Глочестершире, у которой был бы такой галантный и пылкий кавалер?
Почувствовав, как его пальцы шарят под ее желтым воротником и по корсету, она тихо засмеялась и выскользнула из его объятий. Любая девушка, прислуживающая за столиками в трактире, просто вынуждена овладевать искусством уворачиваться от чрезмерно ретивых поклонников.
– Как тебе не стыдно, Гарри! Ты слишком много себе позволяешь.
– К черту, девочка, – выдохнул он, его глаза гневно сузились и приобрели почти свирепое выражение, – разве так встречают любимого, который с таким трудом вернулся после выполнения опасной миссии?
– Пока что я его и так неплохо встретила, – настаивала Анни с пылающими щеками, она отступила назад и поспешно поправила широкий желтый воротник. – И нечего давить на меня. Этим ты ничего не выиграешь. – Она подняла чепчик с широкими крылышками и трясущимися руками водрузила его на законное место. Но в ее голосе зазвучали холодные и строгие нотки, когда она предупредила: – Не двигайся с места, Гарри, и я с удовольствием послушаю о твоих приключениях, пока ты будешь ужинать. Или я пойду помогать маме.
Морган на мгновение замер на месте, по-мальчишески прикусив нижнюю губу и нахмурив тяжелые брови, но потом неожиданно поднял голову и рассмеялся.
– Черт побери, дорогуша, я и не думал, что ты окажешься такой недотрогой. – Анни тоже рассмеялась над озадаченным выражением, с которым он это произнес, а потом проворно сняла салфетку и начала расставлять тарелки. Похоже, Гарри не привык, чтобы с ним так обращались, но ему это пойдет только на пользу.
Все еще поджав губы, Морган пробежался пальцами по длинному ряду застежек куртки, застегнул их и закрепил кожаными завязками.
– На этот раз пусть будет по-твоему, куколка. Да, между прочим. – Сунув ноги в низкие, подбитые серебром туфли, он быстро нагнулся к сумкам и вытащил оттуда пару удобных щипцов, довольно помятых, но зато сделанных из чистого серебра. – Лови!
– Ой, Гарри, они такие милые – такие красивые и изящные. Мне… мне они нравятся!
– Они послужат напоминанием, Анни, чтобы ты вспоминала обо мне, когда я уеду в следующий раз. Это остаток от сервиза, который принадлежал моей семье до того, как проклятые «круглоголовые» разорили нас.
Она уставилась на него, и взгляд ее серо-зеленых глаз выразил сомнение.
– Но они, наверное, очень дорогие. Тебе могут понадобиться…
Морган фыркнул и уселся на трехногую табуретку перед поцарапанным дубовым столом, на котором дожидался его ужин.
– Не беспокойся об этом. Морганы настолько обнищали, что подобная безделица их уже не спасет.
С помощью кинжала с роговой рукояткой, который он всегда носил на поясе, Морган отрезал огромный кусок пирога, засунул его в рот и усиленно заработал челюстями. Потом он наколол на острие кинжала кусок говядины и заявил с неожиданной откровенностью:
– Запомни, дорогуша, что это вовсе не значит, что Гарри Морган собирается всю жизнь оставаться нищим, никому не известным бродягой без клочка земли. Запомни хорошенько, Анни: через несколько лет вся Англия – если не весь мир – будут знать мое имя!
Пальчики Анни все еще поглаживали блестящую серебристую поверхность щипцов, но вид у нее был озабоченный.
– Но, Гарри, ты ведь еще так молод.
– Ба! Ну и что? – фыркнул он с набитым ртом. – Я еще не встречал человека моего возраста, который мог бы скакать на коне или драться лучше меня. – Его голос раскатывался по маленькой спальне как звон стали. – Нет! Если есть Бог на небе и дьявол под землей, то ты скоро услышишь о Гарри Моргане, всесильном владельце поместий и титулов! – Сильными нетерпеливыми ударами он отсек кусок от буханки хлеба. – Нет, Анни, я не сошел с ума. Именно сейчас, в это мгновение готовятся великие события.
Анни опустилась на плетеный стул и уставилась на огонь, механически разглаживая голубой хлопковый фартук, из-под которого виднелись темно-серая юбка и четыре нижних юбки.
– Не понимаю, как ты можешь быть так… так уверен. Похоже, ты просто не понимаешь, сколько опасностей поджидает тебя на пути.
– Опасности? Морганы из Лланримни всегда плевали на любую опасность. – Его челюсти, на которых упрямо пробивалась щетина, несмотря на то, что он недавно побрился, упорно перемалывали еду. – Возьми, например, моего предка, старого Тома из Лланримни; это был самый бесшабашный искатель приключений во всех Нижних землях, и удача улыбнулась ему. Или мой дядя Эдвард. До того, как ему пришлось бежать в Вестфалию, спасая свою шею от кромвелевской веревки, он был полковником кавалерии и сражался вместе с графом Кэббери во время восстания .
– А что с ними стало потом?
– Предок умер в своей постели, уже в годах, залитый славой и виски. Про дядю Эдварда никто ничего точно не знает; ходят слухи, что он живет и служит на острове Барбадос – вместе с моим двоюродным братом Бледри из Кармартена.
– Твой дядя стал богатым – и его жизнь в безопасности?
Морган потянулся было за элем, но его широкая ладонь замерла на полпути.
– Вот это вряд ли! С тех пор как Кромвель – да сгниют его вонючие кишки – узурпировал трон, дядя Эдвард стал беднее попрошайки. Скорее всего он и кузен Бледри живут вместе и рады, что у них есть крыша над головой. Может, они оба уже умерли, я ведь точно не знаю.
– Тогда им не так уж повезло…
– Разрази меня гром! – неожиданно рявкнул Гарри. – Они считают, что такая судьба лучше, чем всю жизнь очинять перья в конторе какого-нибудь разжиревшего простолюдина или служить этому лицемерному убийце, вопящему свои псалмы, Оливеру Кромвелю.
Анни побледнела и вскочила со стула.
– Замолчи, глупый! Вон то окно открыто. – Она бросила испуганный взгляд на дверь спальни. – Ты что, хочешь нас всех отправить за решетку за такие разговоры? Внизу толпа посетителей – и многие из них за парламент. Молись Богу, Гарри, чтобы тебя никто не услышал. – Почувствовав, что он сейчас снова взорвется, она торопливо закрыла его рот ладошкой. – Ради всего святого – и ради тебя самого – держи язык за зубами.
Она не успела вовремя отстраниться, и он ущипнул ее за бедро.
– Может, ты и права, моя куколка.
– Я не твоя куколка, и вообще ничья! – набросилась она на него, потирая место, за которое он ее ущипнул. Иногда Гарри просто невыносим! – И будь добр запомнить это.
Но он уже снова был спокоен и показал ей на свой подарок.
– Узнаешь рисунок, который выгравирован на ручке щипцов?
Анни немедленно простила его и взяла в руки щипцы.
– Он напоминает маленького дракона; по-моему, он похож на изображение на твоем перстне с печаткой?
– Вот именно. – Морган запил остатки жаркого и пирога с почками огромным глотком эля. – Кавалер ордена Подвязки его величества назвал бы этого дракончика «грифоном». – Он согнул мизинец, чтобы пламя свечи осветило плоскую поверхность перстня. – Видишь, у этого маленького чудища крылья подняты как будто для полета, поэтому специалисты в геральдике назвали его «взлетающий грифон». В Брекноке, Кармартене и Глеморганшире можно найти много грифонов на всевозможных гербах.
Только расправившись с последним куском пирога, Морган повернулся к турнепсу.
– Эти чертовы корни совершенно безвкусные; поэтому, Анни, дорогая, давай-ка улучшим их вкус с помощью горячей воды и превосходного барбадосского рома твоей замечательной матушки.
Анни заколебалась и произнесла, запинаясь:
– Мне… Мне бы очень хотелось, Гарри, но м-мама велела не давать тебе больше спиртного, пока… – Она вспыхнула. – В конце концов, ты задолжал нам вовсе не пустячную сумму.
Он отмахнулся от ее возражений.
– Будь так любезна и сообщи мадам Пруэтт, что завтра я оплачу все счета до последнего цента. – Заметив ее недоверчивый взгляд, он добавил: – Я встречаюсь с друзьями, которые должны мне несколько фунтов.
Анни улыбнулась. Взгляните-ка! Разве он не красавец, особенно когда сидит вот так у огня и его непокорные каштановые пряди волос падают на шею.
– Но мам все-таки велела… ах, бедняжка, дорогой мой, я попробую незаметно принести тебе немного рома.
Как только башмачки Анни застучали вниз по лестнице, он полез в карман мешковатых коричневых штанов за запиской, на которую Анни так ревниво смотрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69