теперь бедняжка Кейт в безопасности.
– Пока рано судить об этом… – прошептал Джекмен. – Ты плохо знаешь этих дьяволов.
Монах отступил назад, чтобы отстраниться от англичанки, пытавшейся уцепиться за его рясу. На вершине дерева были отлично слышны жалобные причитания Кейт:
– Да славится Господь, который послал мне вас, преподобный сэр. Я… я прошу вашей за… защиты. Как слуга Господа, прикажите этим дьяволам…
Фигура в сером капюшоне неожиданно вытащила заткнутые за веревку четки и склонилась над коленопреклоненной девушкой. На плохом английском он спросил:
– Ты целовать распятие?
Двое на дереве смотрели, как Кейт побледнела, на мгновение замешкалась, а потом ответила:
– Но, святой отец, я не могу. Это… это ведь идолопоклонство?
Монах нетерпеливо ткнул ей в лицо распятье из слоновой кости в серебряном окладе.
– Ты целовать! – Но когда Кейт отшатнулась, не вставая с колен, монах медленно отвернулся и пошел прочь.
С похотливыми воплями круг мужчин сомкнулся и полностью скрыл с глаз бледную фигуру Кейт и ее разметавшиеся волосы. В ярких лучах солнца испанцы в ярких голубых, желтых, зеленых и красных кафтанах, стальных шлемах и латах больше всего напоминали рой бабочек, слетевшихся к какому-то притягательному цветку.
Когда мужчины подняли полубесчувственную Кейт и потащили ее в кусты, Морган заметил, что она уже совершенно раздета.
К несчастью, в этот момент Кейт пришла в себя и осознала, что негодяи тащили ее в хижину. Наблюдать, как она изгибается всем своим бело-розовым телом, пытаясь вырваться, и отчаянно молит о пощаде – ее крики разжалобили бы и кромвелевского судью – для двух беглецов было хуже всякой пытки.
Панический визг пронесся по всему пляжу, и в этих криках слышалось такое отчаяние, боль и смертельный ужас, что Морган почувствовал, как у него похолодела спина.
Он услышал, как Джекмен тихо изрыгает проклятья в бессильной ярости. Постепенно вопли и жалобы сменились душераздирающими стонами. А потом был слышен только злобный хохот, проклятья и стук игральных костей.
За этот день беглецам еще раз пришлось убедиться, что Дублон и Фалле ничуть не приукрасили свои рассказы о жестокости солдат его католического величества Филиппа IV, короля Арагона и Кастилии, по отношению к чужеземцам.
Ближе к полудню, когда огонь в яме для заготовки. мяса потух, превратившись в ярко светящиеся угли, появилась группа полуголых испанцев, веселых и довольных благодаря паре глотков рома и обилию пальмового вина Педро. Они тащили за собой крепко связанного Тростона. Страх смерти придал ему силы, и он упирался, пытаясь вырваться от четырех сильных солдат.
Морган с ужасом догадался, что сейчас произойдет.
– Боже милосердный, запрети им! – ахнул Гарри Морган, а в его сердце вспыхнула неутолимая и не знающая жалости ненависть, которая уже не угасала всю его жизнь.
Несмотря на бессвязные мольбы Тростона и отчаянные вопли, от которых даже собаки шарахнулись в стороны, его вначале оглушили крепкой дубинкой, чтобы легче было привязать полосами кожи лицом вниз к решетке для заготовки мяса.
– Умоляю вас, добрые сэры, перережьте мне горло, -молил несчастный. – Ради Бога, убейте меня! Я… я не вынесу… – Взвился клуб дыма, и Тростон зашелся в кашле, прервавшем его слова.
Наполнив разбавленным ромом половинки кокосовых орехов, солдаты и матросы полукругом расположились вокруг ямы, подавая советы тому, кто принялся торопливо бросать на угли мелкие щепки.
Из своего укрытия беглецы могли с ужасом видеть все происходящее до малейших деталей. Морган иногда пытался отвести взгляд, но не мог этого сделать. Не мог этого сделать и Джекмен.
– Богом клянусь, – выдохнул уроженец Новой Англии, – если я пожалею хоть одного дона, пусть меня постигнет та же участь!
Мучители не торопились – вначале они разожгли огонь под ногами жертвы, а потом постепенно продвигались дальше. Когда им казалось, что обнаженное тело поджаривается слишком быстро, то они поливали дергающегося и извивающегося Тростона пальмовым маслом, пока маленькие язычки пламени не стали лизать все его тело.
Похолодев от ужаса, Морган слышал, как Тростон кашлял, пытаясь кричать в густом дыму. Каждый раз, когда ветер относил дым в сторону, несчастный стонал, кричал и молил поскорее прикончить его. Но большинство мучителей спокойно сидели в тени кокосовых пальм, пили и полдничали.
Пытка продолжалась два томительных часа. Морган тоже мучился. Страдая от судорог, он не осмеливался пошевелить ни единым мускулом, потому что внизу возились собаки. Казалось, вечность прошла, прежде чем наконец обожженное, почерневшее тело неподвижно замерло над углями.
К негодованию нетерпеливых стервятников и ворон, победители отдыхали почти до заката, когда солнце уже совсем низко опустилось над горами Эспаньолы, а по долине протянулись сгущающиеся тени. Тогда они стали собираться, и к закату последняя охапка кож и последний мешок с мясом были погружены на барку под хлопанье крыльев стервятников, которые спешили поживиться телом Клааса.
Вначале рабы испанцев, ритмично взмахивая веслами, вывели барку на глубину, а потом подняли желто-коричневый парус. Ведя за собой три каноэ и пирогу Фалле, испанцы взяли курс на запад, и спустя полчаса барка казалась не больше листика, затерявшегося в просторах Карибского моря.
Только когда барка отошла на значительное расстояние и не могла уже вернуться, Морган и его товарищ медленно начали спускаться вниз. Спустившись, они прежде всего молча напились воды.
– Кровь Христова! Мне казалось, что я еще со времен потопа мечтал об этом! – проговорил Морган.
Вытерев рот тыльной стороной ладони, Джекмен угрюмо буркнул:
– Как ты можешь шутить? Я никогда этого не забуду, и испанцам этот день дорого обойдется. Ты видел, что от них осталось?
Морган немедленно вспыхнул.
– Нечего надрываться. Послушай меня, мрачный олух-янки. Если я не кусаю губы до крови, как ты, это еще не значит… – Он набрал полную грудь воздуха и прошипел: -Да я убью троих испанцев там, где ты убьешь одного!
Джекмен, порыв которого уже прошел, покачал растрепанной головой.
– Больше всего мне жаль бедняжку Кейт.
Они скоро поняли, что Дублон, Фалле и Дунбар погибли в первые же минуты сражения, но оказали значительное сопротивление, потому что рядом с лагерем виднелись четыре свежие испанские могилы с грубыми деревянными крестами. Свирепо ругаясь, Морган сбил кресты.
– Боже Всевышний! – вскрикнул Джекмен. – Посмотри, Гарри! А-ах! Дайте только мне добраться до этих папистских собак!
На ветвях дерева покачивались подвешенные за волосы и все еще узнаваемые головы Дублона, Фалле, Педро, Клааса, Тростона и Дунбара. Под деревом песок почернел от крови. Головы покачивались на ветру и как будто в ужасе смотрели широко раскрытыми неподвижными глазами на жестокий мир, который они так мгновенно покинули.
К стволу дерева была прикреплена бумажка, подписанная: «Alonso de Campo Basso, Coronel de la Presidencia de Santo Domingo» . Единственно понятное Моргану слово было «Luteranos» – лютеране. В надежде, что когда-нибудь ему удастся расшифровать эту надпись, он сорвал листок со ствола и засунул в карман.
Слово «лютеранин» было вырезано и на спинах Педро и Фалле. Это слово можно было прочесть только потому, что трупы лежали на спине, и стервятники не смогли добраться до него.
Моргана трясло от невыразимой ярости; Джекмен заметил, что шея валлийца покраснела и набухла словно у молодого быка, а челюсть выпятилась вперед. Его глаза сверкали, словно у дикой кошки. Таким Джекмену придется увидеть Моргана всего лишь несколько раз в жизни.
Только после долгих поисков смогли они найти Кейт Пайн, или, скорее, ее тело, которое лежало в маленьком прудике с зеленоватой водой. Ее темно-каштановые волосы медленно плыли по воде, словно причудливые водоросли. Стаи ворон пытались добраться до тела, но им это не удавалось, потому что из воды виднелись только плечи убитой девушки и ягодицы.
– Боже! – ахнул Джекмен, шарахнувшись назад. – Она еще жива.
Морган бросился вперед, но замер на месте и отчаянно вскрикнул, когда до его сознания дошло, почему Кейт казалась живой. Стайка проворных голубых и желтых рыбок раздирала на части кишки, которые вывалились из распоротого жестоким ударом живота девушки.
Двое уцелевших не тратили зря время и силы на то, чтобы похоронить усопших – голодные стервятники скоро не оставят от них ни малейшего следа. Они хотели как можно скорее убраться отсюда. Морган и Джекмен не обменялись почти ни одним словом, обыскивая лагерь, после чего им стало ясно: из оружия у них есть только короткое копье и топорик. Если бы не гичка с «Удачливого», спрятанная у лагуны, куда привел ее Джекмен, у них не осталось бы ни малейшего шанса.
Но теперь они набрали фруктов, подобрали мясо, которое обронили испанцы, и в сгущающихся сумерках отплыли из лагуны. Движимые тем смутным чувством надежды, которое является одним из немногих положительных качеств, присущих человеку, они сказали себе: что бы ни случилось с ними в дальнейшем, уже ничто не может оказаться страшнее того, что они пережили.

Книга вторая
АДМИРАЛ ПОБЕРЕЖЬЯ
Глава 1
ПРИВЕТСТВИЕ ПОРТУ
В конце апреля 1659 года стояла ужасная жара. Небольшая гавань Кайоны, почти со всех сторон окруженная сушей, служила убежищем небольшой горстке кораблей, мирно покачивавшихся на приколе. Только нескольким на редкость энергичным людям хватило сил не уснуть и не пропустить появление небольшого крепкого судна прямо напротив узкого пролива, ведущего в гавань Кайоны.
Вскоре на незнакомом судне подняли желто-зеленый флаг, и одновременно с его правого борта поднялись мягкие клубы дыма. Громко выпалила вторая тяжелая пушка, послав грохочущее приветствие в сторону широкого желтого пляжа Кайоны, выше тройного ряда крытых тростником лачуг и ярко-зеленых холмов. Грохот и залпы явно рассердили целую флотилию дремлющих на изумрудной воде серо-коричневых пеликанов.
На вершине скалы, возвышающейся над Кайоной и гаванью, расположился форт, построенный англичанином Элиасом Уаттсом и его ста пятьюдесятью выносливыми сторонниками на месте развалин старинной испанской крепости, оставленной и взорванной около четырех лет назад, во время нападения генерала Венейблза на Ямайку. Внутри зубчатых стен с бойницами текла неторопливая жизнь.
Один за другим из черного прямоугольника тени, образованной дверью сторожки, вынырнули четыре бандитского вида фигуры и проскользнули прямо к человеку около маленькой пушки, последней из крепостных орудий. Они не слишком торопились, услыхав звуки салюта с «Вольного дара». Это судно было очень хорошо известно в Кайоне, да и вообще на Тортуге.
– Чтоб мне провалиться на месте, – проворчал главный канонир, – кто бы мог подумать! Впервые за два года Гарри Морган вернулся на том же корабле. Что касается меня, то я был просто уверен, что в этом плавании он все-таки захватит настоящий корабль.
Его обгоревший на солнце собеседник, на котором были одеты только потрепанные штаны, встряхнул головой.
– Ты и правда так считаешь? А я нет. Почему? Да потому, что Гарри Морган не потянул бы это дельце. Он никогда не сунет голову в петлю. Он осторожен, этот Гарри. Помнишь, Родди, как он впервые здесь появился? – Главный канонир нагнулся, чтобы осмотреть запальный фитиль, постоянно тлевший на случай непредвиденных обстоятельств.
– Так вот. Я был там и видел его, этого парнишку Джекмена и еще четырех человек, вытаскивающих ободранную старую лодку. Черт возьми, они были еле живы от голода.
– А где Морган отхватил это судно? – спросил другой канонир.
– Убейте меня, если я знаю хоть что-нибудь, кроме того, что на это испанское каботажное судно он наткнулся случайно и приплыл на нем от Санта-Лусии, примерно в двух сотнях миль к востоку отсюда.
Целую минуту главный канонир молча смотрел на то, как аккуратное, выкрашенное желтой краской судно начало проходить наиболее трудную часть пролива с водой густого темно-синего цвета, единственно возможного прохода во внутреннюю гавань.
– Ладно, первый флот братьев вернулся домой. Как вы думаете, какие новости он принес старому Элиасу? Мне кажется, что это была удачная экспедиция против испанцев, – бросил он через плечо, а затем выругался: – Держи фитиль крепче!
– Эй, Сэм! Может, мне пальнуть разок?
В этот момент Сэм резко дунул на фитиль, чтобы пламя подожгло порох в запале, и от усилия линялая голубая повязка, закрывающая его голый череп, съехала вперед. Он подтянул ее обратно. Тонкая струя пламени взмыла вертикально вверх, маленькая пушка выстрелила, выпустив небольшое облачко дыма, которое лениво повисло, закрывая амбразуру.
Из лачуг, беспорядочно усеявших имеющий форму полумесяца берег Кайоны, высыпала масса оборванцев и бродяг.
– «Вольный дар» вернулся!
– Что нового?
– Мы победили?
На беспощадный солнцепек, щурясь и прикрывая рукой глаза, выходили волосатые, неухоженные люди, одетые в лучшем случае в грязное подобие одежды, а то и вообще без нее, среди них были и безликие женщины, делающие слабые попытки прикрыть свои грязные тела какими-то тряпками. Крадучись, все они направились к кромке воды мимо разбитых ящиков и потопленных лодчонок.
Взбудораженный небольшой поселок стряхнул остатки долгого месячного оцепенения. Почти целую неделю вся Тортуга жила в ожидании возвращения этой маленькой армады мстителей, спущенной на воду береговыми братьями. Уаттс, объявивший себя представителем вице-губернатора Брейна с Ямайки, – хотя никто никогда не видел, чтобы он показывал какие-либо документы, подтверждавшие его полномочия, – выдал каперские поручения французским, голландским и английским капитанам, чтобы они могли отомстить ненавистным испанцам за восемьдесят пиратов, которые окончили свои жизни на виселице. Была ли успешной эта экспедиция? Все: хозяева таверн, лавочники, ростовщики, сутенеры, проститутки и убийцы -очень хотели узнать ответ на этот вопрос, поэтому они и готовились к встрече.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69