– Да-х-а?
– Господин Чанг, это Филип. – Голос мальчика был печален.
Моя челюсть отвисла. Я быстро огляделся вокруг, чтобы узнать, поняли ли другие, кто говорил.
– Чако, та не должен.
– Они, наверное, слушают нас, так что это и для их ушей тоже. Они запустили ядовитый газ в туннели сабов на севере Девяносто шестой. Нижние внутри мертвы. Тысячи.
– О господи! – Чанг тяжело дышал.
– Сообщите властям, что они убили господина Тенера. Он спустился вниз, пытаясь предупредить их. Я видел его тело.
– Чако…
– Меня зовут Филип. И мне уже все равно. Я в пути, скоро увижу моего друга. Я не знаю, когда скажу ему об этом. Лицо господина Тенера было фиолетовым. Я заметил его только потому, что его одежда очень отличалась от одежды остальных убитых. Кровь лилась из его носа и рта и закрыла его лицо. – Мальчик замолчал, потом продолжил:
– Честно говоря, я сказал бы, что он умер в агонии.
В комнате стояла абсолютная тишина.
– Халб, ваш лидер, велел передать им – никакой капитуляции. Пока они не убьют последнего оставшегося саба. И скажите им, с нами еще не покончено. Так что вы заплатите. Все вы.
Щелчок. Связь прервана. Я сидел, уставившись на пульт.
Девон был в пяти часах суборбитальным. Возможно, я мог успеть на вертолет, который доставит меня к старту челнока. Меня охватило необъяснимое страстное желание посетить Академию, прогуляться еще раз по ее тихим тенистым аллеям. Я издал вопль.
Только когда Мэрион поглядела на меня с тревогой, я осознал, что по моим щекам текли слезы.
50. Педро
Не знаю, как я выдержал бесконечный поход пешком назад к ненавистному залу заседаний. Сердце так сильно колотилось. Первый раз в жизни мне было жаль, что я не похож на нейтрала, из которого слова лились потоком, а всего лишь обозленный нижний с ножом. Устало я снова опустился на стул, осмотрел лица. Верхний Боланд ушел, но остальные те же, что прежде.
Снаружи доносится зловещий грохот. Наверно, опять умирают нижние.
После того как Фити отключил связь, я сделал вывод, что ничего большего мне не оставалось, кроме как доиграть до конца игру смерти. Может быть, как-то я потянул бы для нас время.
Время – все, что у нас осталось. И его мало. Я старался не представлять обвиняющих нас мертвых.
В зале заседаний я ухмыляюсь верхней тетке, показывая гнилые зубы.
– Вы говорили?
Она сладким голосом ответила.
– Я полагаю, что все в порядке?
Рубен хлопнул ладонью по столу, с треском, который испугал всех:
– Ничего подобного.
Она даже не моргнула.
– Вас могут заменить, если вы считаете вашу работу неприятной.
– Как вы можете! – он говорил раздраженно. – Вы думаете, что господин Кан уволит меня по вашему совету? Мы посмотрим.
Их глаза встретились, и те, что опустились, были ее. Сдерживая боль, я ждал, слушая, изучая.
Рубен обратился ко мне:
– Есть ли смысл в дальнейшем диалоге?
Я только сказал:
– Вы слышали?
По крайней мере, он не старался притворяться. Кивнул.
– Кто это сделал?
– Полковник в Сто десятом прибыл с… нет. – Он медленно расправил плечи. – Вирц просил мое одобрение, и я дал его. Я ответствен. Ваши были… Мы думали, они…
Женщина Мэрион стучала по столу, получался громкий звук.
– Это к делу не относится. Что вы собираетесь делать с этим старым… этим человеком?
На экранах Физер и Торн наблюдали спокойно.
У тя нет обломка металла, Педро, иначе б ты вонзил его в надменное сердце генерала. Нет силы, чтобы обхватить пальцами его шею и сжимать до тех пор, пока он не станет похожим на нижних, лежащих в сабвее. У меня нет ничего, кроме слов. Думай, Педро Любой с кучей консервов сможет сделать хорошую мену, но потребуется нейтрал, чтобы торговаться без нее. И не просто какой-то нейтрал. Лучший торговец, когда-либо существовавший, безрассудный старик, который подстрекал отстаивать то, что может быть отвоевано.
Я прочистил горло.
– Хотел бы знать, сколько башен вы собираетесь потерять. Уже две будет трудно восстановить.
– Прошу прощения? – Глаза женщины были холодными.
Я снял пальто, будта приготовился остаться на долгое время.
– Хороший вид здесь. – Я указывал на окно. – Можете наблюдать клубы дыма, проплывающие мимо. – Я наклонился вперед. – Думаете, нация нижних собираться сдаться и умирать, только потому вы щелкнете пальцем? Сотни тысяч оставались по всему городу. – Я надеялся, что это правда. – И сейчас они действительно в бешенстве.
– Не пытайтесь нам угрожать…
– Факты это не угрозы. – Я сердито посмотрел на них. – Думаете, они не сказали мне, используя кодирование по телефону. Лучше приготовьтесь, потому что вы скоро потеряете… – Я сделал паузу, главным образом, чтобы сглотнуть, но также и для того, чтобы придумать то, чему они могли поверить.
Дверь внезапно открылась, и стремительно вошел презрительный майор.
– Сэр, – нижние ублюдки взорвали дамбу!
– Они что? – Рубен вскочил.
– Несколько минут назад. Этот грохот, что мы слышали… они разрушили дамбу за Уолл-стрит, вода поднимается и вот-вот хлынет. – Он уставился на меня с нескрываемой ненавистью. – Две гигантские волны примерно в пятьдесят ярдов высотой.
Я сцепил пальцы вместе, показывал им самодовольную улыбку.
– Посмотри на этого нижнего сукиного сына…
– Где нижние?
– Ни одного не видно.
На экране адмирал спросил:
– Каков ущерб?
– Вода поднимается, но люди не могут так быстро подняться выше. Уже затоплены фундаменты Фултона. Бог знает как справимся…
Эрнст Рубен резко оборвал:
– Я хочу видеоизображение с вертолета. Нет, ей-богу я схожу посмотреть. Организуете мне прикрытие, нижние где-то поблизости. Стрелять без предупреждения. Заседание прервано на час. Действуйте!
– Есть, сэр! – Грувс вышел большими шагами, генерал – за ним.
Я притворился улыбающимся ради верхней женщины. Людям, ждущим на экране, я сказал:
– Говорил вам, нижние в настоящем бешенстве. На что вы надеетесь?
Физер, единственный из них политик, встряхнул головой, будто он устал.
– Я убеждал их действовать спокойно, не спеша.
Ха, считаете, вы сможете обмануть Педро Теламона Чанга? Фэ. Я сдерживал порыв плюнуть. Торгуясь с нижними, было бы подходящее время для этого, но теперь…
– Добейтесь мир, пока это возможно, верхние. Наш следующий шаг будет хуже. – Я убрал злобу из моего голоса, – Все, что нам нужно, – вода, ради Христа. Вы можете себе представить, как это – не знать, откуда появляется питье, забыть о ванне, чистой воде для стряпни…
До этого момента равнодушный адмирал в экране возмутился:
– Мы потратили на это много времени. Мы ничего не можем сделать. А дамба была последней каплей. Ваши люди сами постелили себе постели, теперь они выспятся.
Я пожал плечами, задаваясь вопросом, о чем он толкует.
Лампочки телефона вспыхивали на пультах. Верхняя Мэрион нахмурилась.
Тогда как время шло, я приводил доводы в пользу воды, только чтобы что-то происходило. Было безнадежно для них делать предложение, любое предложение, которое дало бы возможность закончить эту разборку.
Я ничего не достиг, конечно. Не достиг бы, пока генерал не вернулся обсуждать. Телефон звонил упрямо. Вздохнув, женщина ответила. Лицо парня появилось на экране. Встревоженный, он прижимал трубку к губам.
Она слушала. Затем вдохнула.
– Мой бог, когда? До какой степени плохо? Только секунду, дай мне включить Рекса Физера. – Она осмотрела пульт, ударила по клавиатуре.
Мужской голос бормотал в микрофон:
– Мэрион, ты там?
Руки дрожать, она бросила поиски. Рекс и адмирал Торн на связи. Повтори для них.
– Известие из Лондона. Государственное казначейство ООН взломано. Хакеры были зафиксированы и кодированы, показания свидетельствуют, но пройдет много времени, прежде чем они вернутся в режим он-лайн.
– Проклятые нижние. – Физер скривил губы.
– Этим утром Казначейство начало распродавать золото – все, чем обладало, но когда сведения достигли их экранов, власти непосредственно узнали об этом. Как вы знаете, торговля автоматизирована. К тому времени, как был наложен запрет, они уже потеряли сотни миллионов.
Мэрион спросила:
– Вы можете отменить…
– Боже, дайте мне закончить. Помните – нападение хакеров в тридцать втором? Почти сотня лет наращивания защитных мер, но они сделали это снова. Миллионы налоговых файлов искажены из-за ложных данных.
Дверь открылась, и генерал вошел в комнату. Взгляд, который он бросил на меня, не был дружественным.
– В нижнем городе полная неразбериха.
Мэрион сделала ему знак замолчать.
– Слушай.
На экране бледный человек вытер блестящий лоб.
– Бог его знает, как хакеры справились с защитой. Все клялись, что не было пути, которым кто-нибудь… – Его телефон позвонил, и он показал пальцем женщине подождать. Он слушал, и плечи гнулись.
Когда он подключился обратно к нам, его голос быть словно у нижнего, пойманного в дверях на вражеской территории.
– Нью-йоркские акции опустились на пятнадцать сотен пунктов. Ордера на продажу ценных бумаг превосходят численно ордера на покупку, пять к одному. Генеральный секретарь отдал распоряжение закрыть рынок.
Кто подумал бы, что глупый верхний пацан обладает таким могуществом. Что-то не так с этим миром.
Нет времени раздумывать: мой момент настал. Я постучал по столу, сказал громко:
– Теперь, возможно, вы послушаете? Сколько еще вреда мы должны причинить? Обсудим условия. Мы разумные люди.
Дверь открылась. Мой любимый майор.
– Сэр, звонок из Ротонды.
Рубен взглянул на меня, пробормотал ругательство.
– Я приму звонок вне комнаты.
Верхняя Мэрион жонглировала тремя линиями, настойчиво говоря в трубку. Физер говорил с кем-то за экраном Только Торн, адмирал флота, сидел невозмутимо, ждал, как я.
Пару минут спустя Рубен вернулся, три солдата позади. Они полностью экипированы, оружие наготове. Позади них толпа офицеров теснилась в дверях.
Генерал говорил раздраженно и быстро.
– Это был Генеральный секретарь… – Он обратился к Мэрион:
– Вы должны позвонить ему. Никаких больше переговоров. Никакого соглашения.
Холод прошел по спине.
– Потери с обеих сторон должны быть не приняты во внимание. Генеральный секретарь хочет решения проблемы.
Я сглотнул.
– Окончательное решение, ха?
– Мы полагаем, хакеры здесь, в Нью-Йорке. Волоконно-оптический кабель, волоконная оптика, все сетевые соединения в городе будут отключены на время. Грувс, поспешите.
– Это потребует времени; мне нужны телефонные компании, спут…
– Действуйте!
– Так точно, сэр. – Он ушел. Верхняя женщина вступила в разговор:
– Но башни…
– Они кое-как перебьются. Нэлор, возьмите людей, сколько надо, подкрепление находится на пути к ним. Обыщите каждую башню офиса, этаж за этажом. Начните в центре города.
– Да, сэр.
– Полковник, новые приказы войскам. Улицы строго охраняются. Если что-нибудь двинется, стрелять на поражение.
– А что с ним? – Физер указывал на меня. Я встал.
– Вы не хотите вести переговоры, хорошо, хорошо, я возвращаюсь к моим нижним.
– Сэр, он слышал все, что вы сказали!
– Я знаю. – Глаза генерала вертятся. Теперь они как лед. – Идите с этими людьми.
Я, важно:
– Пришел сюда под белым флагом. Сопроводите меня на улицу, чтобы…
– Ваши нижние восстали против Правительства Господа Бога. Вы находитесь под арестом за государственную измену. Посадите его в одиночку.
Когда руки грубо стащили меня со стула и толкали вперед к двери, Рубен обернулся к ожидающим солдатам.
– Готовьте газовую атаку – нокаутирующую, усыпляющую, не смертоносную – на туннели подземки, начинающиеся на Сорок второй. Идите! Вы, лейтенант, дозвонитесь Трентону. Они должны привести Восемнадцатый дивизион на наши улицы в течение шести часов. Вооруженных, полностью экипированных. Не стойте с глупым видом!
Когда солдаты вытолкнули меня и потащили вниз, голос Рубена постепенно затих. Я шел быстро, как мог, не желая падать и потерять достоинство в лице моих нижних. Было нелегко. Они двигали меня быстро.
51. Филип
Раули, пригнувшись, поспешно завернул за угол и подозвал меня ближе:
– Будь осторожен, Фити, когда ты повернуть за стену и бежишь.
– Как я войду? – спросил я.
– Вторая дверь узкого прохода между домами быть открыта. Только кажется закрытой.
Я глубоко вздохнул, готовясь к моему спринту.
– Раули…
– Нет времени, верхний. Оониты увидеть тебя, они стрелять.
Стоя перед ним, я окинул взглядом его напряженное и измученное лицо.
– Что касается ваших людей… Мне жаль.
– Ну, ладно. – Его рука стремительно поднялась и на мгновение коснулась моего плеча.
– Ты не мог остановить это.
– Я должен был – выкрикнул я.
Если бы он знал правду, то презирал бы меня, как я сам себя Я шел, то и дело спотыкаясь, чувствуя себя жалким и несчастным из-за крушения надежд и горького привкуса вины. И еще я умирал от голода – прошло бесчисленное количество часов с того момента, как солдаты принесли мне еду.
– Ладно… Халбер сказал оставить тебя и бежать домой, есть дело. – Он понуро брел рядом со мной и вдруг выпалил:
– Верхний, ты не такой уж плохой. – Раули поднял голову и теперь смотрел мимо меня к видневшийся неподалеку башне.
– Скажи Джареду, Халбер хочет, чтобы он расслабился, где это безопасно. Он может вернуться к компам после.
– Если он не уйдет со мной домой.
Со стороны следующего квартала доносился какой-то грохот.
– Давай вперед, – сказал Раули и ушел.
Я наблюдал за ним, пока он не исчез, пройдя сквозь разрушенную витрину магазина, затем принялся за свою задачу.
Несколько минут спустя я оказался рядом с шахтой служебного лифта, надеясь, что Джаред не отключил его.
Лифт был отключен.
Раули сказал, что компьютерный центр находился на девятом этаже С трудом я вскарабкался на пожарную лестницу, думая о маме, отце, нашем отеле в огне. Сколько недель прошло? Дней? Часов? Я потерял счет.
Я упорно тащился вверх по уходящим в бесконечность ступеням, а мир вокруг меня качался из стороны в сторону.
В туннеле сабвея наша поездка к югу от 110-й проходила в мрачной угрюмой тишине. Халбер исчез в крошечном отделении водителя с таким выражением лица, которое не провоцировало нас на разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75