Теперь мне стало и вправду любопытно. Я показывал на нож и негромко так говорю:
– Думал, Джэг и Сви – друзья Пуука. Разве я вам не доверял, даже показал, куда прячу верхнего. Что скрываете?
Переглянулись. Джэг пожал плечами и говорит Сви:
– Он поможет нам пришить этого.
– Хватит! Кого пришить? Говорите прямо, не путайте меня! – Теперь я уже злюсь по-настоящему.
Сви сначала смущался, потом медленно стянул повязку. Гляжу – порез.
– В драке? Подумаешь.
Он опустил голову.
– Верхний порезал.
– Проклятые верхние! Спускаются с неба на вертах, думают, всем владеют! Если пара верхних накинулась на тебя и пырнула, ты не виноват.
– Всего один.
– Коп?
Наверно, так и есть, раз порезать Сви.
Сви качает головой.
Значит, один верхний.
– Выперли с нашей территории?
– Э-э-э…
– Он оставался здесь всю ночь, – выпалил Джэг. Ну и чушь несут.
– Как?
– Прячется.
Джэг огляделся и тише:
– Мы следили за им. Под машиной спал.
– Почему ночью его не пришили?
Молчат. Зенки отводят.
Не может быть настоящим верхним.
– Где он?
Сви показал на крышу.
Я гляжу подозрительно:
– Решил меня надуть?
– Не. Он весь день на крыше. Прячется.
Я гордо выпрямился.
– Ладно, пришью его для вас. Но после дадите мзду.
– Какую? Сколько?
Я думаю.
– Воду. Из мидовых труб. Много.
– У нас не будет много, Пуук. С водой жутко плохо.
У меня мурашки по коже. Вода кончается. Беда. Нужно спросить старого Чанга, когда он вернется.
– Значит, сколько сможете, но побольше.
Они быстро соглашаются. Я лез на крышу старого склада, перепрыгивая плохие места на лестнице. Миды все крыши знают на своей территории – на случай опасности. Там, где мы идем, очень много дыр в крыше, нужно все время быть начеку. Забравшись наверх, я поглядел вокруг. Нет верхнего.
– Пуук, не здесь, а вон там, напротив. – Сви нервничает.
Вздохнув, я перелез на другую сторону.
– Идем. Пошли!
– Шшш! – Они оглядываются, словно ждут бродов или сабов.
Я тихо подошел к углу и заглянул за него.
На краю крыши сидит мальчишка и смотрит вниз. Рядом с ним сумка, набитая всякой всячиной. В заднем кармане – блестящая телефонная трубка красного цвета. Однажды я видел такую трубку у Карло – он выхватил ее у туриста-верхнего из автобуса. Карло снова и снова нажимал на кнопки. Когда кто-нибудь отвечал, он ругался в трубку. Веселья хватило на пару дней. А потом перестала работать. Ничего, только какой-то голос говорит: «Номер отключен».
– Этот? – показываю я.
Джэг кивнул.
Я вытаскиваю нож, прячу за спину и спокойно иду.
– Эй ты, верхнее дерьмо!
Он обернулся.
– Вот пришью тя, раз резанул Джэга! – Я подхожу ближе.
Он встает:
– Здравствуйте.
Я даже пасть разинул. Этот порезал Джэга? Меньше меня и даже Солла. Я успокоился, и мне стало смешно. Всего лишь какой-то малявка.
– Рад нашей встрече. Добрый день, мистер Джэг.
Я повернулся к Сви и презрительно гляжу на него:
– Да, чтоб одолеть такого малыша, понадобится человек десять. Бедняга Сви…
Совсем забыл, что у меня за спиной нож и верхний может его увидеть.
Мальчишка отодвинулся подальше от меня, поближе к краю крыши. Дурак. Совсем не соображает про опасность.
Я держу нож так, как учил Карло.
– Что делаешь, верхний?
– Ищу друга. Опустите, пожалуйста, нож. Кто-нибудь может порезаться.
Я хмыкнул: «Это точно», – и задумался: пырнуть его ножом или спихнуть с крыши, посмотреть, как он сыграет вниз?
Он перевел взгляд на Сви и вдруг сузил глаза:
– Откуда у тебя эта рубашка?
– Моя мзда.
– Вчера на тебе ее не было.
– Пожалел надеть.
Верхний аж покраснел от злости:
– Она не твоя!
Сви пятится назад, будто верхний собирается отнять у него рубаху.
– Отстань от меня!
Верхний идет, но я встал между ними с ножом впереди.
– Ну, верхний, пришью сечас. Будешь…
Небо перевернулось, и крыша со всей силы грохнулась на меня. Падая, я выставил руку вперед и здорово зашиб ее.
– Уууууу!
Минуту мне нечем было дышать. Потом я кое-как встал на колени. Нож куда-то делся. Сви несся, как никогда в своей жизни, на другую крышу, а верхний его догоняет. Джэг спрятался за углом. Сви и верхний исчезли в здании.
Я встал на ноги.
– Долбаный верхний!
Все тело болело. Я глянул на руку: вся расцарапана и кровь. Джэг отступил. А я разозлился.
– Значит, прятался, вместо того чтоб помочь?
Я кинулся на него и лягнул меж ног.
– Вот так друг называется!
Я пинал его со всей силы. Он ныл, не надо Пуук, не надо, и отползал к стене, но я не слушал. Проклятые верхние!
Когда я разделался с Джэгом, Сви и придурочного верхнего след простыл. Рука у меня была ободрана. Я не хотел показываться вашингтонскому Джареду-верхнему в таком виде. Если начнет насмехаться, я его точно прикончу. К укрытию мидов подойти не могу – вдруг там Карло, а магазин Чанга закрыт.
Ну и денек выдался.
А опосля до меня дошло: на улице творится странное. Броды не стоят на краю территории, поджидая мзды. Миды тоже. Мне удивительно, с чего это все разленились. И тут я вспомнил про встречу старого Чанга.
Я задумался: интересно, на кого похожи дальние племена? Может, тоже в таких дурацких одежках, как сабы?
Черт, а почему б и нет? Джаред никуда не денется, а у Пуука никаких дел нет. Я сбегал в свое укрытие, взять несколько консерв на случай, если кто внезапно спросит про мзду, и отправился в сторону 42-й.
Пуук не дурак и по территории бродов не шагает, как по собственной. Ни к чему напрашиваться на неприятности. Я иду осторожно, гляжу по сторонам. После территории бродов попал к мидам на 42-ю. Из дверей кто-то коротко свистнул. Я замер на месте, раздумывая: мальчик Пуук, а не уносить ли тебе отсюда ноги, если хочешь жить?
– Что тут делашь, малыш?
Здоровенный мид, который толкнул Пуука, когда мы шли с Чангом.
Я тут же выпрямился. У меня нет метки? Зато у меня есть пленник, свое укрытие и консерв на всю зиму хватит. Никакой я не малыш!
– Иду на встречу, – с вызовом говорю я. Он хмурится:
– А мзда?
– Не нужна. Сегодня особый день. Так говорит Чанг.
Надеюсь, двинутый старый нейтрал знал, о чем говорил.
– Встреча для главарей.
– Для всех, кто хочет!
Точно не знаю, но не показал виду.
Он со злостью машет рукой:
– Давай, иди, но после встречи я до тебя доберусь! Хотелось бежать, но я пошел не торопясь.
Перед входом в укрытие сабов на 42-й не так пусто, как обычно. Люди стоят кучками, беспокойно оглядываются. Все из разных племен.
Мид с 35-й вроде меня редко видит других нижних, кроме ближайших соседей – других мидов, бродов, ну, может, роков. Но когда живешь со старым Чангом, к нему приходит тьма народу из других племен. А иногда и я ходил вместе с ним, ждал, пока он бурчит и платит мзду другим племенам, которых в обычной жизни никогда не встретишь.
Потому Пуук не очень удивлялся, пока глядел на одежки и метки племен. Исты, уошхайты, юны, харлы и другие. Но я замечаю: все держатся своих, стоят напряженно, будто перед грозой, когда вот-вот ударит молния.
Еще чуток, и начнется потасовка. Я отошел подальше от ближайшей кучки людей и очутился возле лестницы сабов.
– Чё те, парень?
Я развернулся. Снизу на меня глядит тощий саб.
– Пришел на встречу.
– Да ты еще маленький. Давай домой.
Я разозлился:
– Встреча для всех нижних, кто захотел прийти!
– Про мальчишек не знаю. Эй, Кард! Малышей тоже пропускаем на встречу?
Снизу отвечает другой голос:
– Никто не говорил, Чако.
Я спрашиваю:
– Где будет встреча?
– Внизу, в большом зале. – Он показал направление. – А что у тебя в мешке?
– Не твое дело!
– Спустись вниз, живо научу, как разговаривать с сабом…
Вдруг Пууку надоело, что со ним обращаются, как с маленьким. Я закинул мешок на плечи и пошел вниз. Может, меня и пришьют, ну и пусть. Чанг говорит, история делается. Хочу видеть.
– Где старый Чанг?
– Какая тебе раз…
– У меня мешок, что он просил принести.
На меня смотрят с подозрением, и я добавил:
– Принес ево лекарства, на всяк случай.
– Ну, не знаю… – Саб почесался – Он занят с…
– Пуук!
Я поворачиваюсь, вижу Элли.
– Что тут зависаешь?
– Скажи этому тупице: я к Чангу, как… Эй! – Я едва успеваю увернуться. – Скажи ему!
Мешком я заслонился от разъяренного саба.
– Прошлый раз Пуук приходил с Чангом, – подтвердила Элли. – Пропусти его, Чако. Я отведу его на встречу.
– Халбер сказал, мы можем его впустить, – рявкнул саб, – но это не значит, будто я стерплю.
– Я отведу его, – Элли хватает меня за руку и тащит вниз по лестнице.
Насколько я понимаю, я в длинном темном туннеле, ниче не вижу, только руку Элли, и крепко держусь за нее.
– Эй, куда ты…
– Все в порядке. Мы просто погасили лампы, чтоб племена не видали что не хотим показывать. Почти пришли.
Пожалуйста, мистр Чанг, помогите. Я сделаю как скажете. Откуда мне знать, а вдруг эта девчонка Элли собирается меня пришить в темноте? Я представил, как острый нож втыкается мне в ребра, и у меня колет в боку.
Через минуту впереди показались огни. Большая комната, низкий потолок, но места много. Вокруг толпилась куча народу в одежках самых разных племен, какие только можно представить.
Голоса злые.
– Глупый нейтрал, кого волнует, есть у уошхайтов вода или нет? Исты пытаются выпихнуть…
– Дайтему сказать!
– Рокам наплевать на проклятых харлов…
Элли слега толкнула меня локтем:
– Одно и то же целый день.
– Лучше не встревать, – бурчу я, стараясь протиснуться вперед, но никого не толкал: в незнакомом месте слишком много разных племен и все не в себе.
По моим прикидкам здесь собралось по десять-двадцать человек от тридцати разных племен. Пришлось раздать мзду, оставить сабов заложниками в каждом из тех племен, которые спустились вниз на встречу.
Старик Чанг сидел рядом с Халбером, выглядел измотанный. По глазам видно, он едва сдерживается, чтоб не заорать на всех.
Элли снова толкнула меня:
– Вон он. Иди отдай мешок.
Я зашипел на нее, отступил назад и наблюдаю.
Исты и роки орут друг на друга, похоже, готовы сцепиться.
Чанг наклонился к Халберу. Я не мог слышать, но видел, как шевелятся его губы, наверное, просит остановить их, пока тут все не разлетелось на кусочки.
Халбер скорчил гримасу и встал Люди перед ним машинально отодвинулись назад. Появилось свободное место, и я метнулся туда, поднырнул Халберу под руку и шлепаюсь на пол у ног Чанга.
Старик с удивлением смотрит на меня. Рот у него дернулся, но он ничё не сказал.
– Я САБ И Я ХАЛБЕР! – В голосе главаря сабов слышится ярость – Кончайте вопить, не то всех пришью! – Он трясет кулаком, и исты отодвигаются. – Будет говорить старик, слушайте!
На улице это б не сработало, но под землей все, кроме сабов, чувствовали себя неуверенно. Разозлившиеся люди из племен хотели драться, ну а вдруг сабы выключат свет? Многие недовольно ворчат, но скоро становится тихо.
Чанг встает.
– Мслио из истов, та прав, роки пытаются выпихнуть вас. Ясно, территория ваша. Но подумайте, зачем рокам перебираться? С водой плохо.
– Все равно пускай…
Чанг говорил тихо, но негодующий голос главаря истов не заглушил его:
– С водой плохо всем нам.
Он огляделся.
Люди молчат, беспокойно переминаясь с ноги на ногу.
– Ну же, кто первый признается, что трубы заржавели и воды почти нет?
Он снова оглядел всех.
– Шез, скажи про харлов. Рэнджи, много у уошхайтов хорошей воды, а? – Чанг топнул ногой. Я чуть не завопил и отдернул руку. – Ладно, ладно, начну первый. В магазине у Чанга вся вода ржавая, и ее совсем мало. Кто следующий?
Долгое молчание. Потом кто-то кричит из толпы:
– Это ненадолго. Вода всегда возвращается.
– Но не теперь. – Чанг поднял руки. – Прежде правительство присылало людей чинить трубы. Теперь забирает воду.
– Чушь, – говорит Шез. – Думаешь, мы не охраняем территорию? Ни один оонит не появлялся у уошхайтов с тех пор…
Мистр Чанг в сердцах грохнул стулом, садясь:
– Ты не врубаешься? Вода не возникает в трубах сама по себе. Должна откуда-то течь, так? Правительство закрывает трубы навсегда.
– Почему?
Чанг говорит осторожно:
– Они зовут это «Проект создания станции чистой воды на Гудзоне». Стало быть, город не будет брать воду из дальней реки Делавэр. Но башни будет строить и дальше. Верхним в башнях нужно много воды. Они ее и забирают.
Сердитое ворчание:
– Проклятые верхние думают…
– Да, да. Думают, что владеют миром. Может, так и есть. Пока мы их не остановим.
– Каждую неделю сюда наведывается туравтобус. Можно остановить его, вскрыть, как консерву, порезать всех верхних…
– Не. После такого оониты пригонят сюда войска, вытурят всех уошхайтов и настроят новых башен.
– Так чё делать? – говорит Рэнджи из харлов. Я замечаю, Чанг выглядит как в магазине, когда сердитый нижний наконец соглашается на мену.
– Точно не уверен. Во-первых, поговорить с журналистами из «Голографического мира» или других журналов. Сказать им: будет плохо, если не получим воду. Только вот как решим, так и будем держаться. Все вместе. Все племена.
– Ну и удумал! Да верхним журналам наплевать на нижних…
Старик кричит:
– А что нам еще остается делать, а? Поймите же вы – племена вымрут!
Сзади раздался еще один голос:
– Я Лэк из морнингхайтов.
Чанг кивает, мол, давай, говори.
– Убьем туристов из автобуса – воды не прибудет. Если правду говоришь, дело не в туристах. А в башнях.
Лэк так говорит это, у меня аж мурашки забегали по спине.
– Я видал башню, которая строилась много лет назад, когда нас выпихнули, Все началось с большой глубокой ямы.
– Ну?
– Глубокой, как жилища сабов, – Лэк молчит, словно размышляя. – Может, нам забраться в башни снизу? Взорвать столбы, что их держат, или сжечь? Избавимся от башен, и им будет не нужна наша вода.
Полная тишина. Люди смотрели друг на друга, как никогда прежде.
Чанг был прав. Вот она, история.
Но старик качает головой:
– Может, попробуем, если другого не выйдет.
– Сразу надо!
Чанг говорит:
– Как только мы нападем на башни, улицы заполнят оонитские солдаты, будет столько, сколько никогда не к было. И они не остановятся, пока нижних не уберут.
Кто-то сплюнул. Смеются:
– Да не смогут они вытеснить все племена сразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75