Наконец он кивнул неохотно.
– Чако, стучи в дверь, пока они не ответят.
Появился сержант, затем майор.
– Что это?
– Не могу согласиться на капитуляцию, пока не поговорю с племенами. Выпустите меня на улицу с флагом. Я вернусь через несколько часов.
– Это к генералу Рубену.
– Спросите его.
– Пшел, ты, нижний.
Дверь захлопнулась.
Фити потирал руки от волнения, будто что-то пересчитывал. Дверь открылась, и вошел коренастый человек с волосами цвета моркови. Был одет во френч с генеральскими нашивками.
– Чанг?
Я выпрямился.
– Педро Теламон Чанг, говорить за племена. Мы не представлены.
– Эрнст Рубен. Я – командующий здесь. – Он не предлагал руки – Вы хотите договориться о капитуляции?
– Возможно. Или о перемирии. Должен поговорить с моими ребятами.
– У вас есть полномочия? Будут ли вас слушать нижние?
Я сказал с достоинством:
– У меня есть полномочия, они меня выбрали.
– Вот ваш шанс продемонстрировать это. Я даю вам два часа. Как доказательство ваших верительных грамот, обеспечьте мне перемирие на оставшуюся часть вечера, от Сорок третьего до Сорок первого, где мы вас подобрали.
– Я постараюсь.
– Сделайте больше, чем просто постараться, господин Чанг, или не возвращайтесь.
Я кивнул и сказал между прочим:
– Мне нужен здесь Чако как курьер. Он останется здесь, в то время как я уйду. Никакой угрозы мальчику тоже.
– Все что угодно. – Он не удостоил Фити взглядом.
– Проследите, чтобы ему принесли поесть. Мы все должны заботиться обо всех детях в мире.
Глаза Рубена смотрели в мое лицо, и я заметил другое отношение ко мне. Два солдата пришли за мной, вели с каждой стороны, словно готовые схватить в том случае, если я буду геройствовать. Я шел с ними до крыши. Ветер раздувал мои волосы и поднимал пальто. Наверху было по-другому. Чище. Ветер был сильнее, и без песка с улиц. Но нет времени, чтобы все осмотреть, они быстро втолкнули меня в вертолет, и минуту спустя мы спикировали на улицу.
Внизу патруль оонитов ждал с белым флагом. Громкоговорители уже объявляли: «Не стреляйте, не стреляйте, уполномоченный представитель выходит».
Они сопроводили меня к центру Бродвея, оставили меня, чтобы я сам пошел вниз от середины улицы, чувствуя, будто тысяча глаз пристально наблюдать за мной. Может быть, они действительно смотрели. Я вошел в то же здание, откуда сначала вышел, и ждать, пока Баф вошел, высоко держа флаг.
Халбер встретил меня в нескольких шагах от ступеней и проводил в укрытие.
– Теряем слишком много парней, Чанг. Ты можешь договориться, чтобы можно предотвратить ранения? Лазерные ожоги быть ужасны. Мы убиваем нижних, раненых слишком сильно.
– Не знаю. Оониты не вели бы переговоры весь день, их генерал встревожен.
– Они предлагали что-то?
– Ничего пока что. – Я видел его разочарованный взгляд. – Он оценивал обо мне, Халбер. Будь естествен, разве ты с кем-то не торговался прежде? Разве Чанг не лучший торгаш в округе? Доверься мне.
– Почему ты пришел так рано?
– Я нуждаюсь в информации, чтобы торговаться. Расскажи мне о сражении и что вы собираетесь делать дальше.
– Как ты собираешься помочь? – Его тон был подозрителен.
– Итак, сейчас все, чего они хотят, – чтобы мы сдались. Если мы нанесем им урон, может быть, они согласятся на меньшее. Не трать зря время, у меня есть только пара часов. Рассказывай.
Он откинулся на спинку стула, подумал минуту, описал, что происходит. Южный конец был не сохранен нами, слишком много верхних, слишком мало нижних. Дальний север, около Бронксбридж, наш, там еще не так много построено башен, поэтому верхние уделили ему меньше внимания. Продолжают делать все, что могли бы.
Граница в Парке превратилась в главную базу оонитов. Правительственные солдаты вытеснили северных бродов почти со всего южного пути к Девяносто шестой.
На 34-й и на 42-й были еще лагеря оонитов, всего лишь два квартала к западу от того, где мы засели.
Халбер переправил вагоны, заполненные нижними, мимо них всех, к 14-й площади. Проходя по лестнице сабвея, тайком выбрались из дыры, проникли в здания, атаковали лагерь оонитов. Правительственные солдаты были лучше вооружены, но племена сражались беспощадно, им нечего было терять. Халбер использовал его немногочисленные драгоценные лазеры, и это застало оонитов врасплох. Вскоре племена получили больше лазеров. Потом еще больше. Нижние быстро показывали друг другу, как с ними обращаться.
Наш нападающий отряд сжег армейские грузовики, забрали обмундирование и, что более удачно, коробки, полные лазерных зарядов. Проскользнули обратно в сабвей, как при первой контратаке вертолеты появились над головой. Слишком поздно для оонитов на улице, тем не менее. Ни один не остался в живых. Я спросил:
– Когда?
– Закончили три часа назад.
– А, понятно. Генерал Рубен появился вскоре после этого.
Халбер сказал:
– Разумеется, все племена нуждались в лазерах, как в вещи первой необходимости. Я предупредил их, должны придержать для потасовки. Парни так обрадовались и вызвались добровольно пользоваться ими. – Он усмехался, – Может быть, нас заставят вернуть лазеры назад, после. Но сейчас множество нижних имеют их.
– Хорошо, – Я улыбнулся, чтобы ободрить, но в душе понимал, что этого недостаточно. Несколько необученных нижних не могли вытеснить армию оонитов, даже на собственной территории.
– Я послал наших парней с лазерами помочь мидам на 34-ю. Броды и рокки присоединились к ним. – Халбер тряхнул головой. – План работает, Чанг. Думай, мы быть одним племенем нижних, когда это закончить?
– Не знаю, – сказал я раздраженно. – Трудно даже сказать. Что еще вы планируете?
– «Шератон» все еще горит, Раули сделал хорошую работу. Много племен видели пепелище, это заставило их позавидовать. Поэтому я послал десять групп, каждую с парой лазеров, попытаться поразить больше башен.
– Они быть готовы на сей раз, – предупредил я. – Много оонитов ждут внутри, готовые напасть.
– Несомненно, – Он пожимать плечами. – Но мы нападем на них внезапно. Солли, он говорит, дайте ему несколько часов, он сможет сделать самодельные бомбы из железной трубки с взрывчаткой. Ты знаешь, что они быть?
– Не знаю, – В магазине я читал о Наполеоне, Гитлере. Ничего о самодельных бомбах.
– Он говорит, они сами разрушают двери.
– Однако, если оониты ждут внутри…
– Возвращайся к свои обязанностям, вести переговоры. Старик, я уже решать это с Раули. Начнем в семь часов сегодня вечером. Мы будем бомбить одну дверь в башне, но прожжем насквозь другая, так что оониты быть сбитыми с толку. Безусловно, кто-то из нас погибнет. Но кто-то нет.
– Я думал, что Раули был послан с Джаредом.
– Да, но он ушел. – Лицо его засияло радостью, – Посмотри! – Он пересек пещеру, привел меня к ящику с телефонами. – Чтобы говорить, так же как верхние, – сказал он гордо. – Вот как парни Раули узнал, где взрывать, все одновременно. Эй! – Он сунул один мне в руки. – Бери собой. Те не придется возвращаются в сабвей, чтоб обсуждать условия.
– Хорошо, – сказал я, – воспользоваться когда-нибудь, но верхние услышат.
– Неважно, если мы осторожные.
Я положил телефон в карман пальто.
– Должен идти. Правительственные войска хотели, чтобы я доказал, что я говорил за вас, так что мы согласиться не стрелять между Сорок первый и Сорок третий целый вечер.
Он смотрел с негодованием.
Та помогаешь им вытеснять нас?
Я разозлился.
– Та хочешь другого уполномоченного представителя? Я иду домой, в магазин, налить чашку чая.
– Ладно, ладно, двигай отсюда. Но скажи своим друзьям верхним из башни: солдаты двинутся в течение перемирия, мы их уничтожить.
– Время истекает. – Я поспешил к лестнице.
– Не знаю насчет Джареда. Он говорит, не сжигайте Голографбашню, потому что она ему нужна. Но когда я говорил, с Пууком по телефону, Пуук говорит: «Этот верхний просто играет с комп».
– Пуук все еще с ним?
– Как приклеенный. Возможно, потому что я поселил в нем страх перед тем как отпустил. – Он вздохнул. – Джаред звонил пожаловаться на Пуука просто, дурак, не понимает важности того, что он делает. Куча бомб взрываться на рынке каждые пару часов. Почему я не могу слышать их, Чанг? «Червяки внутри система», он сказать мне. «Собираемся начинать нападение сегодня вечером. Наблюдайте за Лондонской биржей, – он говорить. – И Ньюёркской».
Халбер встряхнул свой телефон.
– Проблема с телефоном. Ты не можешь врезать парню на другом конце, когда он еле бормочет. Ненавижу. – Он плюнул. – Та понимаешь, о чем Джаред говорить?
– Может быть. – Тяжесть в груди стала легче чувствовать. – Может быть.
46. Филип
Я дремал, пристроив голову на столе, пока солдат не открыл дверь, неся что-то горячее и аппетитное на подносе. Мой рот наполнился слюной.
– Нужно помыть руки, парень?
Внешне он выглядел почти так же молодо, как и Джаред, но я знал, что он должен быть старше. На военную службу не зачисляли до семнадцати. А если включить время обучения…
– Да, пожалуйста.
– Не здесь. – Он отвел меня в комнату в конце коридора. – Знаешь как? – Он указал на кран.
Я вспомнил, как раз вовремя, что все думали, будто я из нижнего населения, и поспешно выпятил грудь, как это делал Пуук.
– Господин Чанг показывать мне.
Моя исковерканная речь не одурачила бы настоящего из племени, но я подозревал, что этот солдат не распознал бы отличия.
Пришлось смыть некоторую часть грязи с лица и рук – не слишком много; я не хотел разрушить мою маскировку. Затем я поспешил назад к моему подносу. Честно говоря, я был довольно голоден.
К моему конвоиру присоединился другой солдат, постарше, и они наблюдали за мной, когда я ел. Я использовал пальцы, до некоторой степени это шокировало бы маму.
– Лучше надейся, что старик вернется, – сказал старший. – Иначе мы сбросим тебя с крыши.
– Он не это хотел сказать, – быстро произнес другой, помоложе, и обратился к своему напарнику:
– Посмотри в его глаза, ради всего святого. Не надо так поступать.
– Чертов нижний подонок!
– Он ребенок. В возрасте моего брата.
– Ты брат Дэна? – Старший ткнул меня в плечо. – Да?
Я отрицательно покачал головой, не полагаясь на свой акцент.
– Где ты живешь на улице?
Я уставился на мой обед.
– Почему они используют тебя как посредника?
Я пожал плечами, но это, казалось, не удовлетворило их.
– Не знаю. Спросите Халбера.
– Кто он такой?
Дверь открылась, и шаркающей походкой вошел господин Чанг. Никогда не был так рад видеть взрослого! Он сначала посмотрел на меня, затем – на солдат, потом его взгляд вернулся ко мне.
– Как дела?
– Накормили его.
– Двое? Почему Чако смотрит так испуганный? – Снова его глаза скользнули от меня к солдатам и обратно. – Допрашивать, ха?
– Чепуха. Ну же, Дэн.
– Принеси поднос. Не оставляй их с металлическими столовыми приборами.
Господин Чанг фыркнул.
– Да, и забирать шнурки заодно, чтобы я не смог задушить тебя во сне. Вот что вы называете ведением переговоры!
Солдаты направились к двери. Несколько минут спустя заглянул майор.
– Генерал Рубен хочет знать, принесли ли вы условия капитуляции?
Чанг раздулся от гордости.
– Разумеется. Мы готовы принять ваш капитуляцию прямо сейчас.
– Не давайте мне повода… – с заметным усилием майор сдерживал себя. – Вы принесли условия капитуляции?
– Верхние должны научиться торговаться. Никогда не выживете на улице минуты. – Он махнул рукой. – Эй!
У дверей майор обернулся, услышав:
– Сообщение для твой рыжий генерал. Скажи ему, я не нуждаюсь в большом количестве сна. Скажи ему, когда цена войны поднимется, я жду.
Как только мы остались одни, я приблизился к нему и тихо спросил:
– Вы выяснили насчет Джареда?
Он медлил, как будто принимал решение.
– Да.
– Где он?
Голос выдал мое волнение. Все, что от господина Чанга требовалось, – сообщить мне, где скрывается Джаред, и придумать поручение, чтобы я смог выбраться из этого здания. Наконец-то я отвез бы моего наверняка изрядно потрепанного друга домой.
– Не можешь забыть о нем, Фити? То есть Чако. Я должен называть тя так, а то еще ошибусь потом.
– Забыть Джареда? – Я не скрывал моего негодования. – Господин Чанг, просмотрите, как далеко я оказался, чтобы спасти его.
Старый нижний человек задумался. Затем, вздохнув, похлопал меня по руке:
– Та когда-нибудь задаваться вопросом, мальчик, может быть, он не хочет, чтобы его спасать?
Я свернулся на стуле калачиком, слишком сердитый, чтобы говорить с господином Чангом. Они изрезали грудь Джареда, избили его, связали его, беспомощного, в мокром лифте, отобрали одежду. Конечно, он хотел, чтобы ему помогли! Наконец я задремал.
Меня разбудил шум в коридоре. Дверь распахнулась, и я, все еще не проснувшись, проверил мои часы. Было два часа ночи. Господин Чанг неподвижно сидел за столом. Перед ним лежали бумаги, ручки, даже небольших размеров голографовидео.
Майор шагнул в комнату с мрачным выражением лица. Позади него, в коридоре, – старик не мог его видеть – маячил рыжеволосый генерал Рубен.
Господин Чанг зашевелился.
– Да. В чем дело?
– Вы готовы договориться об условиях? – Майор уперся руками в бедра.
– Всегда готов.
– Мы хотим, чтобы бунт прекратился, и это означает – сейчас. Больше никаких атак на башни.
Я сидел тихо, надеясь, что меня не заметят.
– А что мы получать?
– Я не закончил. Прекратите нападать на патрули и верните наше оружие. Все. Господин Чанг вздохнул.
– Вы разбудили меня для этого? Думаете, я не знал?
– Итак, вы согласны? Вы остановите убийства. Вы знаете, сколько ваших нижних, ваших друзей, уже погибли?
Глаза господина Чанга стали холодными.
– Да, а ты?
– Довольно мало, по сравнению с тем, что будет.
– Ты входить с пустыми угрозами, шумом и ненавистью, будить меня зря, чтобы сообщить мне, что вы хотите, чтобы мы покорились и умирали тихо. Многие годы мы умирать, а вы не обращали внимания. Хватит! Все! Улицы будут наши, башни падут!
– Я предупреждаю вас.
Господин Чанг рычал:
– И я предупреждаю тя, мальчик на побегушках у генерала! Как долго та думаешь, что это будет только Ньюёрк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75